Уровни сознания

Религиозное сознание имеет два уровня — обыденный и концептуальный. Обыденное религиозное сознание предстает в виде образов, представлений, стереотипов, установок, мистерий, иллюзий, настроений и чувств, влечений, чаяний, направленности воли, привычек и традиций, которые являются непосредственным отражением условий бытия людей. Среди компонентов обыденного сознания выделяются относительно устойчивые, консервативные и подвижные, динамичные; к первым можно отнести традиции, обычаи, стереотипы, ко вторым —настроения. Следует подчеркнуть также, что на этом уровне преобладают традиционные способы передачи представлений, образов мысли, чувств, иллюзий, религия всегда непосредственно связана с индивидом, всегда выступает в личной форме.

Религиозное сознание на концептуальном уровне — это специально разрабатываемая, систематизируемая совокупность понятий, идей, принципов, рассуждений, аргументаций, концепций. В ее состав входят: 1) более или менее упорядоченное учение о Боге (богах), мире, природе, обществе, человеке, целенаправленно разрабатываемое специалистами (вероучение, теология, богословие, символы веры и т.д.); 2) осуществляемая в соответствии с принципами религиозного мировоззрения интерпретация экономики, политики, права, морали, искусства, т.е. религиозно-экономические, религиозно-политические, религиозно-правовые, религиозно-этические, религиозно-эстетические и прочие концепции (теология труда, политическая теология, церковное право, нравственное богословие и т.д.); 3) религиозная философия, находящаяся на стыке богословия и философии (неотомизм, персонализм, христианский экзистенциализм, христианская антропология, метафизика всеединства др.).

Интегрирующий компонент — это вероучение, богословие, теология (греч. theos —бог, logos —учение). Богословие (теология) состоит из ряда дисциплин, излагающих и обосновывающих различные аспекты вероучения. Базируется теология на сакральных текстах и в то же время разрабатывает правила их толкования.

Уникальным и до сих пор не превзойденным философско-методологическим опытом разумного постижения идеи религиозного сознания и бытия является философия религии Г.В.Ф. Гегеля.

По словам немецкого философа, религия не есть сознание тех или иных проявлений истинного в отдельных предметах, но «сознание абсолютной истины, всеобщей, всеохватывающей, вне которой более ничего нет».

Согласно высказываниям Гегеля:

«Сознание есть, прежде всего, непосредственное сознание, его отношение к предмету есть, поэтому, простая, непосредственная достоверность его» именно с этого «чувственного сознания» сознание начинает свой путь развития.

Сознание есть также «духовное различение». С возникновением же его начинается, утверждает Гегель, «религия как таковая». По мере того как сознание человека переходит к суждению «Бог становится предметом сознания». Таким образом, «различенное мышление вступает в отношение к Богу».

Предположим теперь, что Пилат знает, что такое истина – что это Бог. Но, что тогда значит знать истину, т.е. знать Бога? Ответ Гегеля: «...знание Бога должно означать только одно – я мыслю Бога». Вот почему мои глаза, воскликнул бы Пилат, «бесцельно» глядели:

«Бог есть, он в себе и для себя самостоятелен, свободен, и этой самостоятельности... мы не находим в чувстве.... Для того, чтобы чувство было по своей природе... истинным, оно должно быть таковым по своему содержанию....

В чувстве мы одновременно наслаждаемся собой, нашей наполненостью предметом. Чувство потому и дорого человеку, что в нем человек находит свою особенность.

...Тщеславное самодовольство... апеллирует к собственному чувству и не возвышается поэтому ни до объективного мышления, ни до объективной деятельности».

Религия есть истинное содержание, но только в форме представления, и философия не открывает субстанциональную истину, точно так же как человечество не ждало появления философии, чтобы обрести сознания истины».

«Непосредственность – основная категория представления, где содержание познается в своем простом отношении к себе....

Тогда встает вопрос: является ли религия, знание бога непосредственным или опосредственным знанием?».

«Разум есть та единственная почва, где религия может быть у себя...

Точка зрения религии заключается в том, что истинное, к которому относится сознание, заключает в себе все содержание, и это отношение есть тем самым наивысшее для него самого, его абсолютная точка зрения....

...Почва религии есть абсолютное сознание, и в нем бог есть все содержание, вся истина и действительность».

«...Религия есть идея духа, относящегося к самому себе, самосознание абсолютного духа....

Религия также есть сознание и тем самым содержит в себе конечное сознание, но снятое в качестве конечного, ибо то другое, о котором знает абсолютный дух, есть он сам, и, лишь зная себя, он есть абсолютный дух....

Итак, религия есть знание божественного духа о себе через опосредствование конечного духа. В наивысшей идее религия тем самым не есть дело человека, а есть в своей сущности высшее определение самой абсолютной идеи».

Булгаков С.А. говорит:

Религия есть непосредственное опознание Божества и живой связи с Ним, она возможна благодаря религиозной одаренности человека, существованию религиозного органа, воспринимающего Божество и Его воздействие. Без такого органа было бы, конечно, невозможно то пышное и многоцветное развитие религии и религий, какое мы наблюдаем в истории человечества, а также и все ее своеобразие. БОГ — вот основное содержание и основная «категория» религии.

Основное содержание религиозного переживания, как касания миру трансцендентному, запредельному, божественному, явным образом содержит в себе противоречие для рассудочного мышления. Объект религии, Бог, есть нечто, с одной стороны, совершенно трансцендентное, иноприродное, внешнее миру и человеку, но, с другой, он открывается религиозному сознанию, его касается, внутрь его входит, становится его имманентным содержанием. Оба момента религиозного сознания даны одновременно, как полюсы, в их взаимном отталкивании и притягивании.

Объект религии, Божество, есть нечто по существу своему трансцендентно–имманентное или имманентно–трансцендентное. Бог абсолютно возвышается над человеком, «во свете живет неприступном, которого никто не видел из людей и видеть не может», и в то же время бесконечно уничижается, снисходит к миру, являет себя миру, вселяется в человека («приидем и обитель у него сотворим»). Премирность, трансцендентность Божества и богоснисхождение, богоочеловечение или же человеко–обожение, составляют основное условие религии.

По Булгакову, живая религиозность, вера основана на напряженном чувстве противоположности имманентного и трансцендентного, поляризации миросознания и богосознания. Религия знаменует собой не только связь с Богом, но также и греховное отпадение мира от него, установление абсолютного, непреодолимого для мира расстояния, преодолеваемого лишь в результате чуда, милости и любви Божества.

Акт веры, обладающий качеством объективности и транссубъективности, приводит к рождению догмата, идее кафоличности (универсальности и всечеловечности истины Божьей) и церковности. Религиозное сознание находит свое воплощение в мифе и культе - конкретной образной форме откровения трансцендентного, высшего мира. Одним из источников религиозного сознания является философия, постоянно стремящаяся выйти за пределы миропознания, несущая в себе "любовь к Софии". Поскольку философия, как полагает Булгаков, в своей основе мифична или догматична, ему представляется объективным и закономерным существование религиозной философии, органично сочетающей в себе свободу мысли и догмат веры.

По Булгакову, центральной проблемой религиозной философии является осмысление божественного Ничто. Различая такие проявления сознания, как противоречие (логическое и диалектическое) и антиномию (невозможность познать трансцендентный божественный мир и одновременное присутствие этого мира в религиозном переживании), он усматривает соответственно два подхода в религиозной философии: эволюционно-диалектический и антиномический. В первом случае, предполагающем систему религиозного монизма, всеобщего универсального тождества (буддизм, пантеизм Плотина, Б. Спинозы, А. Шопенгауэра, Э. Гартмана), Бог и мир становятся однопорядковыми моментами диалектического развития бытия, иерархическими ступенями самооткровения Ничто. Всякое нечто (Бог, человек, небо, ад, ангелы, демоны), имея единую природу, является модусом, ипостастью абсолютного Ничто, приобретает характер конечного и относительного, что грозит человеку духовной гибелью.

При антиномическом понимании религиозного сознания, напротив, Бог в своей трансцендентности бесконечно удален от человека, уходит от него "в запредельную тайну". Булгаков считает, что отрицательное богословие не дает логического перехода к положительному учению о Боге и мире, их непостижимость отчасти разрешается лишь подвигом веры. Однако сотворение мира рождает возможность определить Бога как некое имманентно-трансцендентное дуалистическое начало, приводит к появлению богопознания и богообщения, догмата и мифа и, наконец, к положительному (катафатическому) богословию и религиозно-философскому осмыслению Бога. Т. обр., антиномия, не находя своего логического разрешения, оказывается разрешимой в религиозной жизни, не боящейся рассудочного абсурда.

Булгаков подчеркивает, что можно различать три пути религиозного сознания: богопознание как "отвлеченное мышление, мистическое самоутлубление и религиозное откровение, причем первых два пути получают надлежащее значение только в связи с третьим, но становятся ложными, как только утверждаются в своей обособленности". Для Булгакова единственный путь богопознания - признание перехода от абсолютного к относительному посредством сотворения мира из ничего. "Творение есть эманация плюс нечто новое, создаваемое творческим да будет!".

"Рядом со сверхбытийно сущим Абсолютным появляется бытие, в котором Абсолютное обнаруживает себя как Творец, открывается в нем, осуществляется в нем, само приобщается к бытию, и в этом смысле мир есть становящийся Бог. Бог есть только в мире и для мира, в безусловном смысле нельзя говорить о его Бытии. Творя мир. Бог тем самым и Себя ввергает в творение. Он сам себя как бы делает творением".

Франк С.:

"Сущность нашей позиции в религиозном вопросе, - пишет Франк, - сводится именно к внутреннему сочетанию веры со скептическим релятивизмом. Религиозное умонастроение есть сознание абсолютной основы бытия, или вера в то, что конечные цели и высшие ценности человеческой жизни имеют сверхчеловеческое и универсально-космическое значение, т. е. вытекают из природы абсолютного... однако, важно понять, что все наши отвлеченные понятия, будучи по природе относительными фиксациями отдельных моментов и начал бытия, не в силах адекватно уловить и запечатлеть абсолютное, и что, следовательно, притязание религиозных догматов в своих неполных и односторонних схемах отобразить в исчерпывающей и неискаженной форме абсолютное противоречит самой сущности религиозного сознания. Этим устанавливается верховное значение интуиции и чувства в религиозной сфере и устраняется теоретически неудовлетворительный и вредный религиозный догматизм".

В других своих работах Франк решительно отвергает значение Церкви в делах веры: "...в настоящее время подлинное, искреннее и интенсивное религиозное чувство фактически невозможно иначе, как в форме интимного индивидуального переживания, богатого плодами для всей культурной жизни, но непосредственно не определяющего строя общения между людьми; всякая же организованная, т. е. церковная религиозность в наше время неизбежно будет или поверхностной, или лицемерной, т. е. в обоих случаях культурно бесплодной, хотя политически в иных случаях и сильной (как, например, католицизм)".

Он утверждает, что для обоснования бытия личности, для понимания основополагающих закономерностей ее жизни, необходимо признать наличие глубокого единства каждой личности с Абсолютом, со сферой абсолютных ценностей. Это единство, которое пытается освоить религия, достижимо для человека исключительно на путях углубления в свой внутренний мир, любые попытки зафиксировать его смысл с помощью "внешних" форм эмпирического опыта и мышления (сюда Франк включает и всю традиционную религиозную догматику) искажают его и, по сути, обрывают наши связи с абсолютным началом. Только индивидуальная иррационально-мистическая интуиция и непосредственное чувство дают личности свидетельства ее причастности Абсолюту.

Хотя мистическая интуиция выступает как самая глубокая и метафизически нагруженная функция личности, именно поэтому она достаточно сложна для описания и ясного осознания. В результате самым доступным и "естественным" способом раскрытия сферы подлинной религиозности и соединения с Абсолютом Франк, точно так же как и Бердяев, признает чувство, непосредственное переживание.

Франк выделяет две идеи, имеющих, по его мнению, особенно большое значение для философии XX века. Прежде всего это определение сущности религии как интуитивного проникновения в сферу бесконечного, реализуемого прежде всего и по большей части через чувственную способность личности. Согласно Франку, именно Шлейермахер впервые попытался осознать чувство не как отдельную и предельно субъективную сферу человеческого сознания, а как универсальный и основополагающий срез жизни, в котором еще нет обособления личности от окружающего бытия.

"Термин "чувство", - пишет Франк, - не вполне адекватен мысли Шлейермахера. Под ним он разумеет не обособленную, отдельную область душевной жизни, а глубочайший корень всего сознания вообще... "чувство", хотя и не будучи тождественно теоретическому знанию, не есть, однако, только субъективный процесс в как бы замкнутой человеческой душе; "чувство" есть, наоборот, процесс раскрытия души и уловления ее тайной связи со вселенной..." Франк постоянно повторяет свою мысль о том, что любые формы рассудочного, абстрактного, догматического выражения "истины", открывающейся человеку в религиозном чувстве, в интуитивном постижении бесконечного бытия, только искажают эту "истину" и ни в малейшей мере не могут служить ее заменой.

"Религиозная правда не есть, подобно научной, интеллектуальное воспроизведение объекта; она есть жизнь в объекте, живое слияние с ним... отождествление религии с нравственностью, морализация религии, с этой точки зрения столь же непозволительно - это ясно само собой; ибо религиозная правда настолько же превозмогает противоположность между сущим и должным, фактом и идеалом, как и противоположность между субъектом и объектом; она не есть ни знание о добре и зле, ни жизнь, повинующаяся отвлеченному нравственному идеалу; она есть жизнь в самом добре, жизнь в той первооснове, из позднейшего раздробления которой происходит противоположность между бытием и идеалом".

С. Булгаков и П. Флоренский являются представителями русской софиологической мысли, в основе которой находится мифологема Софии. Софиологическое направление в России можно определить как русский подход к проблеме всеединства. Принцип всеединства является основополагающим положением в мистицизме; отечественную софиологию можно представить в качестве философского осмысления духовного опыта русских мистиков В. Соловьева, С. Булгакова, П. Флоренского. С. Булгаков хотел выявить в философствовании или воплотить в умозрении свои религиозные созерцания. Созерцания и умозрения, феномены мистического опыта и саморефлексия составляют единую органическую жизнь русских софиологов.

Мистические переживания, которые проходят в виде озарений, вызывают душевные потрясения у человека и приводят его сознание к перевороту, к обращению на другие ценности; обращением достигаются новые вершины духовной жизни, появляются новые силы и стремления, личность после этих озарений становится иной. Мистические чувства проявляются в эмоциях ликования, восторга; они обогащают человека жизненной энергией, стимулируют творчество.

Религиозные переживания русских мыслителей были оформлены в софиологическую концепцию. В ней мифологема Софии предстает в качестве души мира, как ее живая божественная основа, как идеальный мир. Для самих философов София есть живое божественное существо. В основе концептуальных положений лежит духовный опыт, приобретенный в результате личных встреч софиологов с Софией. Булгаков описывает эту встречу так: «Перед мной горел первый день мироздания. Все было ясно, все стало примиренным, исполненным звенящей радости. Сердце было готово разорваться от блаженства…Хотелось в эту минуту умереть, душа просила смерти в сладостной истоме, чтобы радостно, восторженно изойти в то, что высилось, искрилось и сияло красой первоздания. И не умер в душе этот миг свидания,… первая встреча с Софией».

Единство всего мироздания софиологами переживается как слияние своей души с воспринимаемыми явлениями. Такое тождество субъекта и объекта является основным онтологическим и гносеологическим принципом софиологической мысли. Мировая душа является трансцендентальным субъектом знания, разум которого проявляется в человеке как сверхсознание.

София у русских религиозных мыслителей раскрывается как любовь, предстает в качестве эротической космической силы. Сущность любви заключается в объединении всего сущего в единый организм, в притяжении противоположных начал друг к другу. Существуют разные формы проявления Эроса; высшей формой является любовь к Богу. Мистическое переживание давало мистику уверенность в том, что его встречи с божественным суть проявления божественной любви; согласно откровению Флоренского, человек угадывал себя в этом проявлении любимцем Софии; в его душе от таких встреч с Софией возникала любовь к ней, а через нее и ко всей твари. Познание Софии есть одновременно и Истина, и смысл жизни для софиолога.

София в размышлениях софиологов является, с одной стороны, мостом, объединяющем мир божественный с эмпирическим миром, а с другой стороны, она есть грань, которая их разделяет. В данном значении учение о Софии есть попытка русских мыслителей решить религиозную антиномию: Абсолютное одновременно трансцендентно и имманентно миру. В религиозном переживании мистик чувствовал присутствие Бога в мире, получал уверенность в божественности мира. Однако это мироощущение обостряло восприятие личностью существование зла в эмпирическом мире. Амбивалентность чувственного опыта в дальнейшем была выражена софиологами в учении о мире как становящемся Абсолютном, который только в своей основе софиен, но не в данном его состоянии.

Заключение

Таким образом, религиозное сознание – это причастность к определённым религиозным идеям и ценностям, а также принадлежность к определенной религии и религиозной группе. Его основными чертами являются: вера, чувственная наглядность, созданные воображением образы, соединение адекватного отражения действительности с неадекватным, символичность, аллегоричность, диалогичность, эмоциональная насыщенность, функционирование посредством языка религии. Каждая из названных черт свойственна не только религии. Но в комплексе они характеризуют религиозное сознание.

В настоящее время важнейшей тенденцией изменения религиозного сознания верующих является разложение библейских представлений о мире. Ныне под воздействием социальных преобразований, научно-технической революции эти представления модернизируются, приспосабливаются к сегодняшнему дню, как в богословии, так и на уровне обыденного религиозного сознания. Верующие, в сознание которых входят элементы научных представлений о мире, отрицают божественный промысел, считая, что Бог – лишь первопричина мира, что он не вмешивается в повседневную жизнь людей. Характерной тенденцией в эволюции сознания современных верующих является изменение отношения к науке. В своем абсолютном большинстве верующие относятся к науке положительно. Причем проникновение научных представлений в сознание многих верующих способствует постепенному отмиранию религиозного сознания. Современные теологи уже не говорят о противоположности науки и религии, а пытаются убедить, что методическое исследование во всех дисциплинах, если оно проводится действительно научным образом и согласно нравственным нормам, по существу никогда не может противоречить вере.

Все чаще высказывается мысль о том, что у науки и религии появляется широкое поле для достижения согласия и сотрудничества. Принципы науки могут быть устойчивы на определенном этапе всего развития, но по мере открытия новых типов объектов они могут потребовать радикального пересмотра, что влечет за собой пересмотр принципов, выражающих идеалы и нормы научного исследования.

В наши дни часть ученых считает, что союз религии и науки необходим, другая часть выступает против вмешательства церкви в дела науки. Актуально стоит проблема демаркации науки и теологии. Проблема заключается в том, может ли ученый – исследователь религии, оставаясь ученым, допускать в качестве одного из вариантов объяснения наблюдаемого феномена сверхъестественное объяснение, вмешательство Бога. Можно ли ученому рассматривать в качестве гипотез, способных оказаться соответствующими объективной реальности, т. е. истинными, гипотезы о сотворении мира из ничего, о сотворении человека и т. д.? Многие философы продолжают придерживаться догмата о том, что обязательным критерием научности при изучении религии является принципиальное отвержение вероятности влияния сверхъестественного. Всякий ученый, допустивший в качестве возможного варианта объяснения причин каких-либо феноменов Божественное вмешательство, считается превратившимся в богослова. Большинство сторонников строгого разграничения религии и науки при обсуждении проблемы демаркации между ними руководствуются представлениями классической науки времен Лапласа, который сказал: «я не нуждался в гипотезе о Боге». Необходимо отметить, что в философии науки в настоящее время были фундаментально пересмотрены многие атрибуты научности.

Таким образом, встала проблема проведения демаркации между наукой и религией для верующих и атеистов, а также проблема синтеза науки и религии для тех, кто одинаково принимает веру в Бога и рациональную реальность. Но по мере продолжения нарастания напряженности становится очевидным, что конфликт должен разрешиться в совершенно иной форме равновесия – не путем устранения, не путем сохранения двойственности, а путем синтеза.

В настоящее время одним из противоядий от разрушительных тенденций научно-технической цивилизации может послужить союз науки и религии. Поэтому возникают новые ситуации диалога науки и религии, которые вносят определенные изменения в прежний статус полной автономии и самоценности научных исследований.

Дата добавления: 2015-07-24