Регулирование. Проблема соотношения международного и внутригосударственного правового

Проблема соотношения международного и внутригосударственного правового регулирования, являясь и ранее одной из сложнейших, приобрела особую остроту и актуальность в современную эпоху в связи с расширением материальной основы и сферы действия, усложнением структуры, а также дифференциацией субъектов международных отношений. Именно выделение норм международного права, регулирующих отношения между государствами и производными от них субъектами в самых различных сферах, и возникновение неоднозначно решаемых международно-правовой и национально-правовой доктринами, сопутствующих этому вопросов теоретического и практического характера обусловили сам факт и масштаб дискуссий по поводу природы, места права международного и внутригосударственного права, их соотношения, наличия или отсутствия взаимодействия между ними.

Как справедливо отмечал Д.Б. Левин, «международное и внутригосударственное право суть две правовые системы, различные по своим основным элементам: по объекту права, по субъектам права, по структуре правоотношений и по источникам права… Именно это и вызывает к жизни саму проблему соотношения международного и внутригосударственного права. Практически эта проблема, поскольку имеется в виду юридическое соотношение обеих систем, в первую очередь, сводится к способам выполнения норм международного права внутри данного государства»[104].

Эффективная реализация и действие права вообще возможно только тогда, когда имеется внутренняя согласованность составляющих его систему элементов. Напротив, противоречивость и отсутствие согласованности ведет к нарушению системности правового регулирования и тем самым снижает его эффективность как в пределах государства, так и в международном сообществе. Взаимосвязанность международного и внутригосударственного правового регулирования проявляется в увеличении числа международных договоров и национальных правовых актов, посвященных общим предметам правового регулирования, расширение унифицированного регулирования, осуществляемого с помощью международных договоров.

В настоящее время эффективное правовое регулирование внутригосударственных отношений становится все в больше степени зависимым от согласованности норм национального права с международным правом.

Возрастание международных контактов между государствами и находящимися под их властью субъектами, а также небывалая активизация процессов миграции населения, расширения культурных и хозяйственных связей, усиление взаимозависимости и открытости обществ по отношению друг к другу в целом – все соответствующие тенденции современных международных отношений. Таким образом, процессы интернационализации международной жизни, с одной стороны, и общее русло социальной, политической и экономической деятельности государств, правительств, международных организаций, объединений лиц и граждан в направлении к трансформации в единую взаимоувязанную глобальную систему отношений и связей – с другой, заставляют сегодня еще и еще раз задуматься, в чем же состоят цели, объект и сфера регулирования международного права применительно к сопоставлению с внутригосударственным правовым регулированием.

В отечественной науке и практике так же, как и в доктрине международного права других стран, в том числе СНГ, преобладающее число исследователей единодушны во мнении о характере соотношения международного и внутригосударственного (национального) права. Общепризнанными являются положения, что международное и внутригосударственное право – это самостоятельные, хотя и взаимосвязанные правовые системы и что они находятся в постоянном взаимодействии, соприкосновении, оказывая взаимное влияние друг на друга[105].

Проблематика соотношения международного и внутригосударственного (национального) права позволяет осуществить сравнительный анализ объектов регулирования каждой из систем, выявить специфические особенности, пространственную и субъектно-объектную сферы действия, свойственные той и другой методы регулирования, а также определить формы и способы имплементации международно-правовых норм в рамках отдельной страны. Соотношение международного и внутригосударственного права – это всегда отношения связей, образующих в комплексе взаимодействие систем. Последнее обусловлено объективным характером взаимного влияния и зависимости между внешней и внутренней политикой каждого государства, тенденциями развития мирового сообщества в целом, а также тем, что государства являются создателями как национально-правовых, так и международно-правовых норм.

Следует согласиться с В.А. Бубликом в том, что основу современной правовой системы составляет совокупность первичных отраслей права и вторичных комплексных образований[106]. Это положение, являющееся вектором развития системы современного права, в полной мере относится и к вопросу о соотношении внутригосударственного и международного права, в котором один уровень представляют отрасли внутригосударственного прав, а другой – международное право.

Значимость и актуальность исследованиям в области международных и национальных правопорядков в сфере правового регулирования придают процессы глобализации. Очевидно, что современное развитое государство при осуществлении своих функций связано не только с внутренними социальными факторами, но и влиянием социальности в мировом масштабе. Не будет ошибкой утверждать, что процесс глобализации является одним из факторов, определяющих содержание современного права[107]. Процессы глобализации в значительной степени затронули уровень национальных правовых систем отдельных государств, равно как и право международное. Не обошли вниманием глобализационные процессы и систему частного права: изменения в мире видны в первую очередь в экономической сфере, когда на карте планеты всё чётче проявляются новые регионально-экономические границы, не совпадающие с привычными национально-территориальными, а сами государства всё чаще делегируют реализацию и защиту своих национальных интересов транснациональным структурам. Тем не менее очевидно приведение в движение в новом направлении и частного права.

Относительно самостоятельный характер двух подсистем правового регулирования – международного и внутригосударственного – подчеркивался с позиций централизации-децентрализации еще Гансом Кельзеном: национальное (внутригосударственное) право представляет собой «высокоцентрализованный правовой порядок», соотносимый с системой государственных органов; международное право выступает как «децентрализованный правовой порядок», поскольку представляет собой результат взаимодействия множества национальных правовых систем. Признавая за нормами международного права юридические свойства, поскольку они ассоциируются с деятельностью государств, порождаются и обеспечиваются в случае необходимости совместными усилиями государств, Г. Кельзен в то же время воздерживался от выделения международного права в отдельную правовую структуру, полагая, что и международное, и внутригосударственное право сформированы в единую универсальную правовую систему, выступая как две неразрывно связанные составные части[108].

Проблема международного правового регулирования связана также с теорией примата действия международного права. Ее основная идея сводится к тому, что положения международного и внутригосударственного права должны находится в согласованности, внутригосударственное право не должно противоречить международному[109]. При этом можно проследить тенденцию: сторонники примата международного права чаще всего представляли позицию сильных держав, способных оказать влияние на развитие международного права, воплотить в его содержании свои национальные или геополитические интересы и в этом смысле являвшихся в определенном смысле международными законодателями. Нормы международного права обеспечиваются международным сообществом под угрозой применения международных санкций.

В противовес указанной концепции действует теория примата внутригосударственного права, получившая распространение во второй половине XIX – начале ХХ веков, сводимая к тому, что именно государство определяет внутреннее право и степень зависимости от него права международного. Эта концепция получила распространение в основном в немецкой и голландской юридической литературе. Такого же мнения придерживался и известный русский ученый-юрист Г.Ф. Шершеневич[110]. Если провозглашенное конституциями многих государств положение о приоритете норм международного права разложить с позиций, каким источником определяются условия действия норм международного права во внутригосударственных отношениях, то и само содержание конституций, и существующий порядок ратификации международных соглашений приведут к выводу о том, что введение норм международного права в действие зависит от внутригосударственных механизмов. Существенным препятствием к масштабному международно-правовому регулированию на территории конкретных государств является, как правило, отсутствие добровольного согласия на подобное распространение сферы международного права, подкрепленное абсолютным суверенитетом[111].

Существует еще один, дуалистический подход к взаимодействию внутригосударственного и международного права, суть которого сводится не к поиску примата, а к определению уровней функционирования данных систем правового регулирования. При этом даже при совпадении сфер правового воздействия в отношении одного предмета, коллизий между ними не должно возникать, поскольку правоприменительные органы применяют нормы международного права в силу их «инкорпорации» в право национальное. Учитывая необходимость санкционирования действия международного права во внутригосударственной сфере, сторонники дуалистической концепции признавали полную свободу в определении методов и средств осуществления этой процедуры: государство может включать международное право в свою правовую систему, а может и не делать этого, однако в случае включения норм международного права в национальную правовую систему, государство должно им подчиняться и обеспечивать условия их действия[112]. В этом случае действие норм международного права приводится в движение и обеспечивается как международными механизмами, основанными на системе санкций со стороны международного сообщества, так и национальными правовыми средствами со стороныгосударств, включивших эти нормы в свою правовую систему, и как составную часть своей правовой системы (например, в Российской Федерации в соответствии с п.4 ст.15 Конституции РФ) обеспечиваются всеми средствами организованного принуждения, которыми государство располагает.

Однако в послевоенный период, особенно в 60-е годы ХХ века, отношение к международному праву значительно изменилось. Международное право стало необходимым условием формирования порядка взаимодействий государств между собой. Наивысшего расцвета международное право достигло в период активного противостояния двух систем – капиталистической и социалистической, баланс которых и являлся средством обеспечения норм международного права и гарантией при осуществлении международно-правового регулирования. Эффективность международно-правового регулирования строилась на взаимном опасении, если не сказать страхе, перед военной мощью потенциального противника вероятного конфликта, который может возникнуть из формального повода, вызванного нарушением норм международного права.

Во второй половине ХХ века сторонники монистических и дуалистических концепций подошли к универсальному пониманию соотношения международного и внутригосударственного права с точки зрения уровней правового регулирования. Сочетание разноуровневого – международного и внутригосударственного – правового регулирования не является отходом от позиций государственного суверенитета перед позиций международного сообщества. Международное право следует рассматривать не как систему субординации, а как меру согласования (координации) волеизъявления многих государств, опирающихся на свой суверенитет, не имеющих возможности навязывать другим странам свою волю, и, в силу этого, вынужденных договариваться относительно содержания правовой нормы и условий ее действия. Сегодня мало у кого вызывает сомнения, что в целом ряде сфер общественных отношений требуется выработка согласованных универсальных правовых порядков, имеющих одинаковое содержание независимо от территориального действия национального права. В этом отношении международное право оказывает существенное влияние на содержание внутригосударственного правового регулирования, связывает юридические порядки различных государств между собой, выступает посредником в процессе правовой унификации.

Взаимодействие внутригосударственного и международного правового регулирования предопределяется стремительно развивающейся интернационализацией общественных отношений, глобализацией, международной интеграцией на основе конструктивного взаимодействия большинства государств.

К сожалению, в настоящее время все больше возникает оснований констатировать тот факт, что ослабляются позиции международного права в целом и международно-правового регулировании в частности.

Речь идет, по сути, не об отсутствии должного правового регулирования, а о слабости средств его обеспечения, как собственно юридических, так и материально-технических, организационных, силовых. В современном «однополярном» мире такое противостояние отсутствует, что дает повод полагать, что нормы международного права потеряли свою эффективность, поскольку даже будучи надлежащим образом созданы и закреплены, могут быть просто проигнорированы тем субъектом международного права, чья политическая позиция опирается на силу, а действительные цели и мотивы прикрываются благородными предлогами «установления/защиты демократии», «обеспечения национальной безопасности», хотя и осуществляются при этом далеко за пределами государственных границ и являются элементом геополитической стратегической игры, направленной на захват сфер влияния. Действительно, в условиях современного информационного постиндустриального общества территория и демографический ресурс других государств совсем не обязательно должен быть оккупирован или тем более присоединён к территории или населению захватчика, что снижает уровень оценки агрессии. Вполне достаточно провести операцию по свержению режима, установить марионеточную власть, вынудить заключить её необходимые контракты и в необходимой степени пользоваться экономическими ресурсами, формально оставляя за фактически захваченным государством суверенитет, атрибутику государства, поскольку содержание такого государства в качестве составной части захватчика представляется более обременительным и явным выражением внешнеполитической агрессии. Международное право тем самым действительно может выродиться в международный дипломатический этикет.

Взаимодействие международного и внутригосударственного права происходит в виде взаимного влияния друг на друга. При этом рядом исследователей подчеркивается первичность внутригосударственного права в том смысле, что «государства создают международное право, а не наоборот»[113]. При создании норм международного права государства ориентируются на собственный правопорядок, основы социального и политического строя, закрепленные в основных законах. Государства как правило не принимают участия в международных соглашениях, не соответствующих принятому в них публичному порядку, а также если такое участие налагает на них обязательства по серьезному изменению национального законодательства.

Внутригосударственное правовое регулирование может служить прообразом универсального международного правопорядка, когда эффективность национального права подтверждена действующей практикой, заимствованием другими государствами. Так, например, было с созданием международных единообразных норм в области права интеллектуальной собственности, международной купли-продажи, вексельного права и т.д. Это магистральное направление влияния внутригосударственного правового регулирования на международное право осуществляется не без политических средств и в ряде случаев соотносится с попытками политической и правовой экспансии со стороны отдельных государств, преследующих свои цели.

Объективные границы международного правового регулирования проходят по «демаркационной зоне» международного и внутригосударственного права и определяются, прежде всего, содержанием регулируемых отношений и кругом возможных субъектов. Само нормативное выражение международного и внутригосударственного права может быть внешне схожим, однако они различны по происхождению: внутригосударственное право есть результат правотворческой деятельности конкретного государства и отражение его воли; международное право является результатом согласования воли суверенных субъектов по вопросам, имеющим одинаково важное значение для каждой из договаривающихся сторон.

В процессе правового регулирования происходит согласование положений международного и внутригосударственного права. Это необходимо еще и в связи с тем, что внутригосударственное право порой призвано обеспечить выполнение положений права международного. Однако в ходе такого согласования определяющим всегда будет являться внутригосударственное право: положенные в основу его государственного и общественного строя принципы будут определять условия взаимодействия двух правовых систем между собой.

Еще одной важной особенностью международно-правового регулирования является то, что нормы международного права, играющие в данном механизме определяющую роль, выступают не в качестве правила поведения, а, скорее, устанавливают общий масштаб правомерного поведения государств[114].

Кроме того, направленные на регулирование внутригосударственных отношений нормы международного права должны иметь конкретные формы воплощения в национальном законодательстве и в соответствующих действиях государства, что является необходимым для последующей реализации в поведении конкретных субъектов-адресатов данных норм. Государство для субъектов внутренних правоотношений является основным политическим и правовым ориентиром, от которого исходят правовые предписания. Одновременно государство является и правоприменителем, и медиатором при иных формах правореализации, и контролером за исполнением и соблюдением правовых норм.

Таким образом, международное правовое регулирование, направленное на регламентацию субъектов внутригосударственных правовых отношений, носит опосредованный характер. Его механизм выглядит следующим образом: нормы международного права адресуются государствам и тем самым для них определяется общий универсальный с точки зрения международного правопорядка масштаб поведения; ограниченные данным масштабом поведения, государства принимают внутригосударственные правовые положения, адресованные подвластным субъектам. При таком подходе не происходит конкуренции или коллизии норм различных уровней, суверенитет государств не нарушается прямым действием норм международного права, индивид не вовлекается в круг участников международно-правовых отношений[115].

В процессе выяснения соотношения международного и внутригосударственного правового регулирования необходимо установить и различия в правореализации. Одной из существенных особенностей реализации норм международного права является то, что субъекты международного права – субъекты правореализации сами принимают данные норм и сами обеспечивают их реализацию. При реализации норм внутригосударственного права, принятых публичным субъектом, не происходит совпадения их источника и адресата.

Особое системное воззрение на соотношение международного и внутригосударственного правового регулирования позволяет отойти от метафизически линейного подхода при определении их соотношения: нельзя мерить международное право стандартами права внутригосударственного, равно как невозможно использовать международно-правовые «мерки» к национальному правопорядку, поскольку при таком подходе не учитываются особенности той и другой подсистем.

Исследование теоретических проблем соотношения международного и внутригосударственного правового регулирования позволяет сделать вывод о том, что причиной взаимодействия этих систем права является взаимодействие регулируемых ими общественных отношений. Нормы национального права оказывают влияние на международную позицию государства и, следовательно, на процесс формирования норм международного права. Нормы международного права отраженно воздействуют на изменение содержания внутригосударственного правопорядка, подчиняя его в определенной части универсальным требованиям.

Дата добавления: 2015-07-20