Успехи русской экономики

Допетровское народное хозяйство России долгое время рисовалось многим историкам как сонное, застойное царство темноты и невежества, населенное заспанными лентяями, дикарями-варварами и соловьями-разбойниками. Считалось, что настоящая экономическая история страны началась с преобразований Петра, что русская промышленность носит "колониальный характер" и "перенесена сюда с Запада". Эти представления глубоко ошибочны. Исторические источники свидетельствуют о древнем происхождении русской промышленности. Самой населенной частью каждого древнерусского города был промышленно-ремесленный посад, обслуживавший разнообразной ремесленной продукцией не только горожан, но и жителей окрестных сел и деревень.

В крупных городах уже в XI – XII вв. насчитывалось более сотни различных ремесленных производств: кузнечных, гончарных, кожевенных, ювелирных, сапожных, прядильных, оружейных и многих других. Академик Б. А. Рыбаков отмечает, что в XIV – XV вв. русские ремесленники работали как на заказ, так и на рынок, то есть уже тогда ремесло превращалось в мелкое товарное производство.

Весьма характерно, что большая часть промышленников петровского времени, как и в более поздний период, вышла из крестьян или посадских людей, тогда как в западно-европейских странах – из дворян. Среди выдающихся фамилий русских предпринимателей – Морозовы, Рябушинские, Прохоровы, Горелины, Грачевы, Шарыгины, Бардыгины, Разореновы, Зимины, Коншины, Балины, Горбуновы, Скворцовы, Миндов-ские, Дербеневы, Локаловы, Дордоновы, Сеньковы, Клюшни-ковы, Елагины, Загладины и многие другие.

В XVIII и XIX вв. артели широко применялись на фабриках и заводах, что привело к бурному развитию железоделательной промышленности. Артели брали в аренду целые заводы. И даже нерентабельные предприятия становились прибыльными.

Опора на лучшие качества русского предпринимателя и работника, использование инициативы и предприимчивости дали поразительные результаты. Количество промышленных предприятий (без ремесленных мастерских) только за XVIII век увеличилось в 10 – 12 раз, достигнув в 1801 г. 2423 предприятий с числом занятых почти 100 тысяч человек. По ряду экономических показателей Россия вышла на самые передовые рубежи. Прежде всего это относилось к металлургической промышленности. Уральский металл создал основу для промышленного переворота в Англии. Черная металлургия России XVIII в. была самой передовой в мире[165:315 – 316].

В целом темпы развития русского предпринимательства были просто поразительными. С 1802 по 1881 г. численность фабрик (без мелкого и кустарного производства) увеличилась с 2423 до 31173 а численность рабочих – с 95 до 771 тысячи. Только за 1804 – 1863 гг. (даже при наличии крепостного права) производительность труда увеличилась почти в 5 раз [225:426 – 427]. С 1876 до 1913 г. Россия имела непрерывный активный торговый баланс. С 1886 по 1913 гг. она вывезла товаров на 25,3 млрд золотых руб., а ввезла только на 18,7 млрд, то есть дала приток золота и валюты в Россию на 6,6 млрд руб. [138:87]. При этом рубль был устойчивой и конвертируемой валютой, которую высоко ценили иностранцы.

За 1880 – 1910 гг. темпы роста российской промышленности превышали 9 % в год. За 1885 – 1913 гг. промышленная продукция выросла в 5 раз, превысив темпы промышленного роста наиболее развитых стран мира. Была построена Великая сибирская дорога и, кроме того, ежегодно строилось 2 тыс. километров железных дорог. С момента отмены крепостного права по 1913 г. объем промышленного производства вырос в 10 – 12 раз, а по отдельным показателям темпы роста были просто гигантскими – выплавка стали увеличилась в 1834 раза, добыча нефти – в 1469 раз, добыча угля – в 694 раза, производство продукции машиностроения и металлообработки – в 44 раза, производство химической промышленности – в 48 раз [165:323, 479]. Таким образом, с точки зрения Запада гигантская Российская империя развивалась просто угрожающими для них темпами.

Однако экономическое развитие не являлось самоцелью. Важно, как оно влияло на благосостояние народа. С этой точки зрения интересен вопрос об истории оплаты труда в России. В середине XI в. оплата труда в Киеве составляла по ногате в день (за одну ногату тогда можно было купить целого барана). Батрачка в деревне в XII в. за сезон (примерно с конца апреля до октября) кроме бесплатных хозяйских харчей получала еще и гривну кун, то есть 20 ногат, на которые можно было купить 20 баранов – целое стадо [225:30 – 32]. А рядовой поденщик в Англии в XIII в. в целом получал 34 кг пшеницы, то есть ниже оплаты труда русского рабочего (если рассчитать по эквиваленту) [183:270, 353].

В XV в. в Псковской области на постройке каменной стены в городе годовая зарплата работников составляла полторы новгородских деньги в день. На эти деньги тогда можно было купить полбарана или около 24 кг ржи. Хотя этот уровень оплаты был в два раза ниже, чем в XII в., но выше, чем оплата труда во Франции в XV в. Здесь за дневную плату чернорабочего можно было купить 4 кг говядины или 22 кг ржи [225:62 – 84].

В первой половине XVI в. рядовой поденщик получал полторы московской деньги, а ремесленник – две деньги в день. За две деньги тогда можно было приобрести 5 кг пшеницы, или около 8 кг ржи, или до одной четверти барана, что было в среднем намного выше, чем у английского поденщика [225:62 – 84].

В 1674 г. средний дневной заработок рабочих металлистов составлял: для мастера – 57 коп., подмастерья – 38 коп., работника – около 10 коп. В год (считая 250 рабочих дней в году) это составляло соответственно 145 руб., 95 руб. и 25 руб. Тогда это была одна из самых высоких оплат труда в мире. Ведь даже работник мог купить на свои деньги не менее 50 кг ржи в день, а уж мастер был очень зажиточным человеком [4:79].

Среди всех западноевропейских стран XVIII в. самая высокая оплата труда была в Англии. Но в России в этот период оплата труда была значительно выше. Если в 1767 г. рядовой английский рабочий мог купить на свою дневную зарплату 6 кг зерна, то русский почти вдвое больше – 10 – 11 кг. Говядины английский рабочий мог купить вдвое меньше, чем русский. В целом уровень оплаты труда русского рабочего в XVIII в. был в 2 раза выше, чем английского и почти в 3 раза выше, чем французского рабочего [225:86, 89].

Кроме того, необходимо учесть, что в России тогда большинство рабочих городских фабрик и заводов являлись членами сельских общин и имели землю. Поэтому фабриканту, чтобы привлечь их на фабричную работу, надо было платить больше, чем они могли заработать на земле.

Например на Сестрорецком оружейном заводе в Петербурге в 1728 г. мастера получали 120 – 240 руб. в год, подмастерья – 60 руб., кузнецы – от 12 до 24 руб. Кроме того, большинство рабочих получали продукты - муку и крупу. Почти через 150 лет (1860 – 1867) на этом же заводе зарплата рабочих-металлистов составляла у стволоделов – 135 руб. в год (52 копейки в день), у кузнецов – 86 – 113 руб. (32 – 43 коп. в день), у замочников и литейщиков – 106 руб. (40 коп. в день), у шлифовальщиков – 128 руб. [4:85 – 86].

В конце XIX – начале XX в. по 17 питерским заводам зарплата рабочих-металлистов составляла в среднем в год на одного рабочего: в 1891 г. – 359 руб. (1 рубль 25 коп. в день), в 1901 г. – 431 руб. (1 руб. 50 коп. в день) и в 1904 г. – 471 руб. (1 руб. 60 коп. в день) [4:92].

В середине XIX в. в России реальная зарплата фабричных рабочих была выше, чем в любой стране Западной Европы [29:98 – 112]. Перед Февральской революцией 1917 г. Обуховский сталелитейный завод в Петербурге определил минимально-прожиточный минимум среднего рабочего. Для рабочей семьи из трех человек он составлял 169 руб. Из этой суммы 29 руб. шли на жилье, 42 руб. – на одежду и обувь и 98 руб. – на питание. В то же время размеры среднемесячной зарплаты рабочих на этом заводе составляли у рабочих первой категории (самые квалифицированные) – 400 руб., второй категории – 350 руб., третьей категории – 300 руб., четвертой категории – 185 руб. и пятой категории – 160 руб. [4:59]

Академик С. Г. Струмилин доказал, что и в XX в. заработки российских рабочих в крупной и средней промышленности были одними из самых высоких в мире, занимая второе место после заработков американских рабочих. Уровень реальной оплаты труда в промышленности России (с учетом втрое более высоких цен в США на пищепродукты) составлял тогда не ниже 85 % от американского[225:122 – 123]. Таким образом, уровень оплаты труда в промышленности России был достаточно высок и опережал уровень оплаты труда в Англии, Германии и Франции [4:122 – 123]. В целом доля оплаты труда в национальном доходе составляла в 1908 г. около 55 %, то есть опять-таки была близка к американской. Весьма показательным для понимания экономического положения российских трудящихся являлось, например, потребление мяса и мясных продуктов, составившее в 1913 г. 70,4 кг в год на человека (в США – 71,8 кг). В городах России потребление мяса на душу населения было еще большим и равнялось в среднем 88 кг на человека. При этом в Москве оно составляло 87 кг на человека, в Петербурге – 94 кг, во Владимире и Вологде – 107 кг, в Воронеже - 147 кг, а в городах Сибири и Дальнего Востока и того больше [226:13 – 17].

Теперь о положении крепостных крестьян в России. Утверждалось, что у них была нищенская зарплата. Однако и здесь данные свидетельствуют о другом.

Экономическое и имущественное положение крепостных крестьян в России в среднем было лучше положения крепостных крестьян в Западной Европе, и прежде всего в Германии и Франции. Если сопоставить повинности, которые платили или отрабатывали крепостные крестьяне, в России и на Западе, то они были преимущественно одинаковыми. Но русские крепостные крестьяне имели два важных преимущества – гораздо больше земли и различных угодий на душу населения, а также определенную социальную защищенность в форме крестьянской общины. Как правило, крестьянин не мог быть лишен земельного надела или стать нищим, так как община помогала своим нуждавшимся крестьянам. Иначе говоря, в России не было такого имущественного расслоения крестьянства, как в Европе, где богатство небольшой части сельского населения достигалось ценой батрачества и обезземеливания абсолютного большинства крестьян [191:20 – 34]. В России же в середине XVIII в. даже на помещичьих землях средний душевой надел составлял 12 десятин (более 12 гектар), куда входили пашни, покосы, усадебные земли, лес. Однако уже в первой половине XIX в. этот среднедушевой надел снизился до 7 десятин в связи со значительным ростом населения в стране [190:129 – 130].

В 1860 г. в Европейской России из 105 млн десятин помещичьей земли 36 млн было предоставлено крепостным крестьянам, а 69 млн десятин оставалось в распоряжении помещиков. Следовательно, на душу (мужского пола) крепостного крестьянина приходилось в среднем по 3 – 4 десятины земли [255:318]. А средний размер земельного участка, приходившегося на одно хозяйство (из 2 – 3 душ мужского пола) составлял 6 – 12 десятин, что было нередко равно и даже превышало размер фермерского хозяйства во Франции того же времени.

Показателями уровня жизни народа России в конце XIX – начале XX в. (то есть в период царствования Николая II) являлись не только быстрые темпы экономического развития страны, но и самый динамичный рост численности русского народа за всю его тысячелетнюю историю: за менее чем 25 лет численность населения России возросла на 62 млн человек.

Народный доход России вырос с 8 млрд руб. в 1894 г. до 18 – 24 млрд руб. с 1914 г., то есть почти в 3 раза. Среднегодовой доход русских людей удвоился, а доходы рабочих в промышленности за 25 лет утроились. Общие расходы на народное образование и культуру выросли в 8 раз, в полтора раза опережая затраты на образование в Англии и более чем в 2 раза – во Франции [165:479].

В царствование Николая II было прославлено больше святых, чем за весь XIX в. Был канонизирован преподобный Серафим Саровский. Были построены тысячи новых церквей, а число монастырей увеличилось с 774 в начале царствования до 1005 в 1912 г. Однако в зените своего экономического могущества русская православная цивилизация была взорвана определенными силами изнутри. Почему это произошло?

Дата добавления: 2015-07-20