Глава 13. Джульетта смотрела вниз на бриллиант на своем пальце

Джульетта смотрела вниз на бриллиант на своем пальце. Три карата, огранка принцессы, безупречное сияние. Кольцо было из платинового золота и, казалось, что никакие другие бриллианты не могут конкурировать с ним.

Её муж знал её вкус достаточно хорошо: простота и элегантность.

Но слишком плохо было то, что он не был настоящим.

Церемония прошла именно так, как она хотела. Слава Богу, что Венеция и Доминик остались в Лондоне по делам. Она не хотела, чтобы члены её семьи стали свидетелями обмана, разворачивающегося перед католическим священником. Она всегда мечтала выйти замуж в Часовне Коллеони с его знаменитым цветочным окном, демонстрируя по бокам резные медальоны Цезаря и Траяна. Причудливые детали и интимность небольшой церкви Бергамо позади создает идеальный фон. Её элегантное свадебное платье от Rivini было изысканным в деталях, плотно облегающий лиф без бретелек, струящаяся пышная юбка из шифона, которая в движении переливалась в глубокий кремово-белый цвет. Алмазные гребни держали её волосы в классическом пучке и ярко сверкали в её темных волосах.

Её туфли были сделаны на заказ, инкрустированные бриллиантами каблук свыше четырех сантиметров и носок, играли в гляделки, пока она шла по проходу.

Когда она подошла к высокому алтарю, богатая роспись и фрески, вырезанные на стенах, взорвались изображениями цветов и святых. Её мать и Вульф стояли по бокам, в то время как свет пробивался сквозь витражи, Джульетта ждала, пока Бог поразит их ударом молнии в знак того, что этот брак заранее обречен.

Вместо этого, за окном стоял теплый и мягкий весенний день, певица поста обращала на себя внимание красотой песни, её голос вместе с аккордами органа поднимался вверх к сводчатым куполам потолка, отзываясь в них эхом, перемешивая эмоции Джульетты, которые она пыталась отогнать от себя. Её мать светилась гордостью и счастьем, и это разрывало Джульетте сердце. Когда она произносила свои клятвы, она спрашивала себя: если бы её отец был духом, был ли бы он, наконец, доволен.

В отличие от своей сестры, она редко мечтала о свадьбах и никогда не представляла себя, идущую с кем-то по проходу.

Когда она смотрела в эти сокрушающие золотистые глаза, её сердце сжималось в тоске. Истина шептала где-то глубоко внутри неё, напевая насмешливую мелодию.

Она хотела, чтобы это было по-настоящему.

Каково это, быть женщиной, которую Сойер любил бы?

Той, кто открыл бы все те темные, пыльные стороны его души, впуская туда чистый, свежий воздух? Он обладал бы своей женщиной с неистовой страстью и горячностью, с которой бы никто не смог сравниться. Но в его душе была, так же, необъяснимая сладость, которой он взывал к ней. Она вспомнила, каким ласковым он был в душе, нежное прикосновение его пальцев по её щеке, страстный приказ никогда не принижать себя.

- Джульетта? С тобой все в порядке?

Она вырвалась из своих размышлений и посмотрела вверх.

Объект её мыслей стоял в дверях комнаты, заявленной, как её кабинет. После ужина они отправились в свой новый дом, и оба окунулись в работу, разойдясь по отдельным комнатам. Вульф уже давно ушел спать. Спокойное, равнодушное окружение будто смеялось над нелепостью того, что свадьба состоялась всего несколько часов назад. Это был обычный бизнес, с айпадами, ноутбуками и разного рода разгневанными сообщениями между деловыми партнерами. Дом взревел, требуя более тесного контакта между его жителями.

- Конечно, просто не знаю, чем себя занять.

Сойер потянулся и потер затылок. Теперь он был в свободных брюках цвета хаки, в чистой белой футболке и босой. Интимность, разделяющая их в этом доме, вдруг с силой замаячила перед ней. Она видела его во всех возможных видах, но не чувствовала, что имеет право прикасаться к нему.

Её охватила паника. Что, если она не сможет играть в эти шарады? Это была их первая брачная ночь и она совершенно не представляла, как именно себя вести. Холодно или утонченно? Тепло и дружественно? Ей до боли хотелось заползти под одеяло и спрятаться на одну ночь, но не будет ли она выглядеть жалко в этот момент? Он говорил без малейшего понятия о её надвигающемся наступлении.

- Да, я тоже. Мне придется завтра встать пораньше, чтобы зайти на площадку. Ты закончила?

- Да.

- Не хочешь выпить со мной по стаканчику перед сном?

Её нервы тут же завопили, а тело запело, готовое идти и играть. Она сжала свои бедра, чтобы унять ноющую боль между ними.

- Конечно. Не откажусь от стаканчика коньяка перед сном. У меня было раннее утро, слишком.

Она последовала за ним по лестнице, её пальцы непринужденно касались гладкого красного дерева, когда они шли в библиотеку. Джульетта почувствовала успокаивающие запахи лимона, бумаги и кожи. Книги заполняли здесь все пространство, шкафы были забиты различными книгами о фантастике, биографии, бизнесе и кулинарии. Она была очарована его эклектичным вкусом и заметила, что он мог поддержать беседу практически на любую тему. Она присела рядом с камином и подобрала ноги под себя. Это было важно, чтобы создать правильное впечатление. Джульетта решила, что они смогут дружить, но на расстоянии.

Он протянул ей бокал с янтарной жидкостью и сел рядом. Тепло от огня окутало их уютом и она немного расслабилась.

- Ты была очень красивая сегодня, - сказал он.

Джульетта улыбнулась.

- Grazie. Ты тоже был весьма не плох. И Вульф выглядел чудесно. Он даже снял свои пирсинги.

Сойер засмеялся и отпил из стакана.

- Да, он здорово меняется. Я не узнаю его. Спасибо. За советы с Вульфом. – Он поднял свои глаза и посмотрел на неё с откровенной благодарностью. – Он собирался уйти, и если бы я не попросил его остаться, то мы оба были бы одиноки. Как ты узнала?

Она сглотнула, проталкивая смущение вниз.

- Я видела, как вы смотрите друг на друга. С уважением. С восхищением. С заботой. Возможно, вы встретились, как чужие, но сейчас, он часть тебя. Совсем как семья. Они сводят тебя с ума, подталкивают к самому краю, но всегда остаются верны.

- У меня всегда было наоборот.

- Я знаю. Но семья – это не кровь. Это поддержка, верность и самоотверженность. Я не хочу, чтобы ты позволил Вульфу лишиться этого из-за какой-то гордости.

- И поэтому ты согласилась выйти за меня, верно?

Джульетта застыла, опасаясь, что он может догадаться, как много в этом правды. Да, она сделала это ради семьи. Ради Papa. Ради бизнеса.

Но какая-то частичка внутри неё говорила ей, что она вышла бы замуж, только если бы чувствовала заботу и понимала, что будет в безопасности. С Сойером так и было.

- Да, верно.

- До сегодняшнего дня ты когда-нибудь задумывалась о том, что бы выйти замуж?

Его вопрос застал её врасплох, но она решила ответить.

- Нет. Был один человек рядом. Мы вместе работали. Как-то я задумалась о том, что было бы, если бы однажды ночью я пришла к нему домой. Разделила бы с ним пищу, постель, жизнь. Но я начала осознавать, что все, что между нами было просто ничтожно. Мы хорошо проводили время, когда дело касалось бумаг, но он никогда не отдавал себя мне полностью. Я была для него наподобие совещания по расписанию. – На неё снова нахлынуло ощущение отчужденности, когда она жаждала чего-то большего, в чем он не был заинтересован. Он был спокоен и рационален в том, чего хотел – жена для бизнеса, компаньон для компании. Её фригидность раздражала его, но он никогда не тратил свое время на то, что бы что-то изменить в её реакции, что вызывало только больше трения и онемения, когда он брал её на руки. В конце концов, отношения сошли на нет и сгорели без единого следа.

- Звучит так, будто он настоящий кретин.

Легкая улыбка тронула её губы, но призраки прошлого уже наступили. Слова невольно сорвались с языка.

- Нет, он просто не хотел меня достаточно сильно. Никто никогда не хотел.

Фокус его внимания тут же сместился. Его горячий взгляд прошелся по всему её телу, напоминая ей о каждом местечке, к которому он прикасался, которое лизал и кусал сотнями способов, заставляя её взрываться под ним.

- Я повторяю. Он был кретином. И придурком.

Униженная своей исповедью, она рассмеялась и выпрямилась в кресле.

- Я согласна. Я редко прихожу к иной мысли, так что это явно было к лучшему. – Её ложь стелилась между ними словно большой слон в своем реальном размере. – Как насчет тебя? Было ли когда-нибудь желание пойти к алтарю?

- Нет.

Его ровный тон довел курок в её голове до взведенного состояния.

- Я знаю, что ты был со многими женщинами. Тебе, кажется, это по душе. Чего же не хватало?

Тень плясала на его лице, затем упала на его щеку, отчерчивая шрам.

- Ничего. Всё. Я могу развлекаться и трахаться, но они всегда будут хотеть большего. То, чего я не смогу им дать. Поэтому, я просто шел дальше.

- А сейчас? Что ты будешь делать теперь?

Её вопрос, казалось бы, испугал его.

- Я не думаю, что я когда-либо встречался с женщиной, которая была бы такой же прямолинейной, как ты.

- Не уверена, что это комплимент.

Он усмехнулся.

- Ты можешь постоянно удивлять меня и бросать мне вызов. Это время для интимности?

Её темперамент снова возымел свой эффект и она зажмурила глаза.

- Мне не нравится быть осмеянной. Почему бы нам просто не делать то, что будет для нас лучшим выходом из ситуации? Работать вместе. Делить дом. Уважать друг друга. Мы будем держать свои эмоции в равновесии, и таким образом никто из нас не потеряет контроль. Договорились?

Он внимательно изучал её, но она отказывалась отступать.

Джульетта так и осталась держать его взгляд. Её разум кричал, умоляя его пойти на компромисс. А живот кричал, чтобы он проигнорировал её вежливую просьбу и затащил её в постель. Наконец, он кивнул.

- Как хочешь.

Воздух стал плоским и черствым. Её энергия испарилась, словно сломанная труба, и она быстро допила свой коньяк.

- Я рада, что мы пришли к согласию. Так будет лучше. Если ты не возражаешь, я пойду спать.

- Я буду в соседней комнате, на случай, если Вульф заподозрит что-то неладное.

- Конечно, - она поставила свой бокал на стол и заставила себя улыбнуться. – Спокойной ночи, Сойер.

- Спокойной ночи, Джульетта. Спи крепко.

Она покинула комнату и направилась в спальню, наполовину испытывая и облегчение и разочарование.

***

Сойер снова наполнил свой стакан, и закрыл за собой дверь. Он все ещё пах её уникальным ароматом мокко и кокоса, которые заставляли его рот получать наслаждение, словно он ел конфету. Но она была гораздо вкуснее, он вспомнил о её бедрах и её роскошных медовых губах.

Иисус, он пропал.

Его член напрягся в отчаянной попытке вырваться из штанов. Она пытается свести его с ума? Она хотела компаньона. Партнера в работе. Друга. Как он мог концентрироваться на всем этом в то время как все его естество сгорало от желания сорвать маски вежливости и раскрыть ту дикую, чувственную женщину, которую он помнил в своей постели? И как долго он продержится?

Он представлял, как во время ужина срывает с неё всю одежду, это было похоже на безумие.

Но может, ей это понравится?

Её слова не давали ему покоя. Никто и никогда не хотел её достаточно сильно. У его жесткой, способной женщины тоже были свои демоны. Он мог бы поспорить, что немало мужчин, с которыми она пыталась наладить отношения, просто разрушали её уверенность в себе. Как ещё сексуальная, умная и независимая женщина могла думать, что она недостаточно хороша для брака?

Может быть, он должен доказать ей обратное.

Возможности этого плясали на краю его сознания. Он мог принять её условия, и они просто бы двигались дальше, без осложнений. Наверное, в лучшем направлении. Но, взглянув на её лицо в тот момент, когда он согласился, он понял, что это очень разные истины.

Ни один мужчина никогда не был настолько сильным, чтобы бросить ей вызов.

Надавить на её. Соблазнить её. Её тело таяло под его руками; её разум давал трещины, что позволяло ему проникать в её самые потаенные места, которые усмиряли и вдохновляли его. Он жаждал её, как наркотик, разливающийся в его жилах, и, хотя, это было непредсказуемо, сумбурно, незапланированно, он нуждался в ней.

Позволив ей спать в своей холодной постели сегодня, он мог бы дать ей возможность построить свою защиту. Правильно было бы оставить её в покое. Он не умеет любить. А она была женщиной, которая это заслуживала. Но что было бы хуже? Держать её в безопасности, полагая, что этого не достаточно, чтобы бороться?

Или перетащить её в свою постель, рискуя разорвать свое сердце?

Его мозг совершенно ясно твердил ему только одно единственное решение. Путь, по которому он следовал с того самого момента, когда осознал, что именно он убил своего приемного брата, и это было так же ясно, как если бы он лично нажал на спусковой крючок.

Но сегодня все его разумные силы ушли в его член, а там находился только один единственный выход.

Сойер допил коньяк и пошел забирать свою жену.

***

Джульетта металась в бледно-голубых простынях, брыкаясь одной ногой и пытаясь остыть. Для такого старинного дома, радиаторы слишком перекачивали тепло, так, что пот тек по её шее и верхней части спины. Со стоном она откинула одеяло и уставилась в потолок. Её тело пульсировало от невыносимого желания, которое до сих пор не угасло. Ужасно, что у неё не было собственного вибратора. Конечно, она всегда была слишком стеснительной для того, чтобы опробовать его, боясь, что даже бездушный гаджет не сможет пробиться мимо её ледяного ядра к самому пику наслаждения.

Удивительно, как Сойер чувствовал, когда она всякий раз напрягала свое тело. Он рывком выдергивал её из её мира как раз в тот момент, когда, казалось бы, разум вот-вот возьмет верх.

Перестать думать о Сойере.

Спать. Сосредоточиться на сне. Джульетта закрыла глаза и начала считать. Один. Два. Три. Она утвердила финансовый отчет за квартал? Да, она отправила его. Четыре. Пять. Шесть. У её секретаря день рождения на этой неделе? Нужно купить ей подарок завтра. Семь. Восемь. Девять – распахнулась дверь.

Она села. Уставившись на фигуру перед собой. Он стянул рубашку и лунный свет обрисовал обнаженную кожу на его груди. Разрез мышц его пресса и бицепсов мерцали посреди нечестивых шрамов, борясь за превосходство. Он стоял с разведенными врозь босыми ногами, руками на бедрах и взглядом, суженном в молчаливой власти. В тот момент кровь в её жилах взревела, преобразовываясь в чистый адреналин. Она едва заметно покачивалась, стараясь дышать сквозь сумасшедшие удары своего сердца.

- Что ты здесь делаешь?

- Я думаю, ты знаешь.

Его голос звучал как сладкая карамель. Гладко, жестко и сексуально, как у самого дьявола. Она попыталась ответить ему, но издала только какой-то жалобный писк. Он двигался медленно, каждое его движение было превосходным, как бы наполняя эту комнату чувственной напряженностью. Она сидела посреди простыней, не в силах даже пошевелиться, страшась самца, смотрящего на добычу, который будет проглатывать её целиком.

Джульетта прошептала лишь одно единственное слово, пытаясь сказать его как можно властнее, чтобы остановить эти американские горки эмоций, потому что она была слишком напугана, чтобы ехать дальше.

- Нет.

Он остановился возле её постели. Его биополе излучало пьянящий мужской запах, который вызвал низкий стон из её горла.

Сойер протянул свою руку и схватил её за запястье. Высвободил её из постели, ставя на ноги. Её бледно-розовая ночная рубашка явно не скрывала её выпирающих обнаженных сосков и силуэта её тела, проглядывающего через тонкую ткань. Он властно навис над ней, как бы крича, что он возбужден.

- Ты – моя жена. И это наша брачная ночь. Я услышал тебя и соглашусь с тем, что держать секс под контролем будет для нас обоих самым правильным решением. – Он остановился и поднял свою ладонь вверх, чтобы погладить её по щеке и отвести спутанные волосы с её плеч назад. – Но я не могу. И не буду. Ты принадлежишь мне.

- Я не принадлежу никому.

Он усмехнулся её словам и продолжил гладить её лицо, волосы, шею, плечи, он был нежным взбесившимся котом, он просто хотел её ласкать.

- Иисус, ты – божественна. Ты никогда не сдаешься, ты ничего не боишься, но здесь. Что ты чувствуешь, когда я касаюсь тебя, приказываю тебе, направляю тебя к тому, чтобы ты отдала мне каждый дюйм своего восхитительно тела. – Её кожа разогревалась и размягчалась под его прикосновениями, её соски мучительно ныли, чувствуя барьер из мягкой хлопковой ткани.

- Я не провожу ночь за ночью с эрекцией, которая не отпускает меня и в потребности иметь тебя. Ты принадлежишь мне, Джульетта. Твое тело жаждет, чтобы его взяли, и я возьму его сегодня ночью.

Его рот заявлял на неё свои права. Она ждала жестокости и необузданного вторжения. Но приобрела мягкость, тепло, и человека, стремящегося к победе. Она подняла свои руки, пытаясь оттолкнуть его, стараясь бороться. Его язык погрузился глубоко внутрь неё, приглашая её поиграть, уговаривая её оставить свою устойчивость позади и окунуться в темное сладострастие, которое он собирался ей показать.

Она схватила его за плечи и сдалась.

Довольный стон протолкнул её тепло наверх. Их языки переплетались вместе, и его вкус заполнял её, обжигая алкоголем, специями и навевая нотки мятной зубной пасты. Он обхватил её голову и протолкнул свой язык глубже, он нырял снова и снова, беспощадно завладевая её ртом, как если бы он намеревался засунуть его между её ног со всем своей мужской силой, которая не оставляла места ни для единой мысли, решения или утверждения.

По-прежнему крепко сжимая её, он повел её к дальней стене и с силой прижал к ней, не прерывая поцелуя. Её руки жадно бегали по линии его груди, мышц его рук и плеч, по белокурым волосам, которые дорожкой тянулись вниз по центру его живота и исчезали под поясом его штанов. Он оторвался от неё, отступив на полтора сантиметра, и по-волчьи оскалился.

Сойер схватил нежный ворот её рубашки и разорвал её прямо по центру. Влажность стекала по её бедрам вниз, реагируя на грубое насилие. Он жадно уставился на её обнаженное тело, на её клитор, требующий, чтобы его потрогали. Сойер коснулся её твердых сосков, проведя большим пальцем по изгибу её груди, и спустился вниз к её дрожащему животу.

- Ты не надела трусики на ночь. Почему?

Его вопрос требовал правдивого ответа. Её голос болезненно зазвучал, вырываясь из горла. – Потому что это было лишним. Я думала о тебе, и была слишком…

- Возбуждена?

Она вздернула голову. Похоть его тигриных глаз выплеснулась наружу, когда он снова поцеловал её, притянув её к своей груди, пожирая по частям. Он расстегнул свои брюки и быстро снял их, а затем развернул её. Она боролась с тем, чтобы их кожа не контактировала, но он скользнул по её шее пальцами, наказывая её, заставляя её бедра выгибаться.

- Руки на стену. И не опускай их, Джульетта.

Её тело пронзила дрожь. Она положила ладони на плоскую стену. Он широко раздвинул её ноги, поэтому прохладный воздух тут же проник туда, дразня её набухшую плоть.

- Мне хочется, чтобы я имел талант писать с тебя, - сказал он почтительно, прослеживая линии её позвоночника, изгиб ягодиц. – Ты – все прекрасное и совершенное, что только может быть в женщине. Изящная, грациозная, с плавными линиями и золотой кожей, что напоминает мне саму богиню. – Он проложил дорожку из поцелуев вниз по её спине, убрав её волосы назад, за плечи. – Я хочу заклеймить тебя так, чтобы каждый сантиметр твоего тела реагировал только на меня. Твой вкус преследует меня. Я смотрю на то, как ты ведешь деловые переговоры и мечтаю задрать твое платье, чтобы погрузиться ртом в твою киску.

- Сойер… - она повернулась в отчаянии, но быстрый шлепок по её ягодицам тут же перекрыл её дыхание.

- Руки на стену. Тебе не позволено испытывать оргазм, пока я нахожусь внутри тебя. Если ты ослушаешься, то будут последствия. – Он прикусил её за плечо. – И я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ты не повиновалась мне, детка. Так что, я смогу тебя наказать.

Его возмутительные слова полностью лишили её рассудка, превратив в существо с животной потребностью. Она изогнулась и прижалась лбом к прохладной штукатурке, отчаянно желая большего. Его низкий смешок сказал ей, что он знал все её темные и грязные мысли, сидящие у неё в голове, и собирался воплотить их все. Его руки сжимали её груди и играли с её сосками, тянули и скручивали их до тех пор, пока они не набухли и не стали настолько чувствительны, что удовольствие заставило её встать на одну грань с болью. Его язык прокладывал дорожку вниз по линии её позвоночника и остановился над утолщением её ягодиц, потом спустился ниже, распространяясь по её телу, скользя в щели, доставляя ей удовольствие.

Его язык скользнул по её разбухшему клитору, он покусывал его зубами, держа её открытой для него с помощью своих сильных рук, все, что он с ней делал, заставило её забиться в конвульсиях, достигая кульминации, которая обогнала её тело, словно песчинка, выброшенная на берег большой волной. Она закричала, её руки свелись вместе, когда она взбрыкнулась, её тело свело в блаженных судорогах. Он помог ей оседлать его на длительное время, когда она окончательно обмякла. Наконец, её мышцы задрожали и расслабились. Он придержал её тело и прислонил к стене, вылезая из-под её ног, где чувствовалась сильная пульсация.

- Боже, ты такая сексуальная, ты – вся. – Эти негромкие слова вызвали у неё новую дрожь. Он поднял её и понес к постели. – Но ты все же ослушалась моего приказа.

- Я держала свои руки на стене.

Он засмеялся. – Верно. Я накажу тебя только в половину, так, как я этого захочу. На колени.

Она пробормотала про себя проклятье, но встала на четвереньки, на кровати. – Почему всегда именно ты устанавливаешь правила?

- Потому что я так хочу. Тем более, что тебе будет приятнее, если ты будешь подчиняться. Кто-нибудь когда-нибудь шлепал тебя раньше?

Она одарила его сердитым взглядом. – А как ты думаешь?

Его губы изогнулись в усмешке, её сарказм явно развлекал его. – Я думаю, что нет. Ты получишь десять шлепков от моей руки.

- Я не ребенок. Это унизительно. И если ты продолжишь, я только закреплюсь в уверенности, что ты лишишься своей руки.

- О, мне нравятся игры, детка, и я – мастер. Как насчет того, чтобы помучить тебя в течение нескольких часов, не позволяя тебе достигнуть оргазма? – Она открыла было рот, чтобы сказать что-то умное, но тут же закрыла его. Его идея притягивала её, но она до смерти боялась признаться в этом. – Хм, очень ловкий ход. Хотя, возможно, я должен попробовать это в будущем. Ты выглядишь слишком заинтригованной в том, чтобы увидеть, как я совершу этот подвиг. Сейчас, ты просто получишь хорошую порку.

- Это возможно сделать для тебя или меня? Я никогда не слышала о таком.

- Я думаю, ты будешь просто обязана рассказать мне. Один.

Его плоская ладонь ударила по её правой ягодице. Быстрый шлепок заставил её резко всосать воздух, после чего она затаила дыхание. Её задница, наверное, была красной, как и её лицо, смущенное и горящее. Ещё три быстрых последовательных удара по правой ягодице, после которых он перешел на левую. Джульетта оставалась в том же положении после каждого хлопка, мысленно проклиная его, спрашивая себя, почему, черт возьми, он возбуждается от столь нелепой игры.

Пока она думала об этом, она поняла, что её тело насквозь промокло. Стало чувствительным.

Готовым идти по краю ради одного единственного касания.

Он как будто бы знал это, Сойер остановился на полпути и начал растирать её нагретую кожу. Массаж только усилил её возбуждение. Она с силой зажмуривалась, целиком отдаваясь своему чувству, что до ужаса обнажало каждую её клеточку. Он продолжал шлепать её по левой ягодице, три раза. Каждый раз, вместо того, чтобы страдать от этого, она просто бессознательно выгибалась ему навстречу, желая почувствовать более вкусное обжигающее тепло, которое сочилось через её кровеносную систему и каждое чувствительное нервное окончание. Она стиснула свои зубы на последних двух ударах.

- Расставь ноги.

Она толкнула свои бедра на один дюйм. Два. Ожидание стало для неё мучительной болью. Его пальцы коснулись её ягодиц, погладили их и затем скользнули между её бедер.

- Mio Dio!

Её клитор и её соски ныли на открытом воздухе, желая почувствовать на себе его рот, язык и зубы. Как только она достигла оргазма, он высунул свои пальцы и довершил дело двумя сильными шлепками.

Её руки дрогнули, не выдержав веса её тела. Её возбуждение выросло до такой степени, что она ощущала его запах, с её губ слетел низкий животный стон, растворяясь в воздухе.

Его контроль, видимо, лопнул. Вместе со своим стоном она услышала, как разрывается обертка, мгновенно он посадил её. Схватив её за бедра, он скользнул внутрь, одним жестким движением, заполняя собой каждый дюйм её тела, заявляя свои права на неё.

Джульетта сдалась. Телом, умом, душой. С сильными, заполняющими толчками, он подвел её прямо к самому краю и нещадно держал её там, направляя свой ритм и не позволяя ей что-либо делать самой, но одновременно давая ему то, чего он хотел.

Она вбирала его в себя, и он мучил её, что казалось целой вечностью, пока она умоляла его.

- Пожалуйста, ну, пожалуйста.

Он сделал паузу. Всё ещё наполняя её и не двигаясь, пока её тело сжималось вокруг его члена. – Ты принадлежишь мне. Скажи это.

- Я принадлежу тебе, Сойер. Возьми меня.

Он протянул руки, легонько надавил на её клитор и погрузился в неё.

Оргазм ударил со всей силой. Его меркнущий крик дал ясно понять ей, что он последовал следом за ней. Она рыдала от облегчения и свободы, дав ему все, о чем он просил, и даже больше.

***

- Я думаю, что я умерла.

Сойер поцеловал её в щеку и притянул ближе к себе. Она зарылась в простыни, и её шелковистое тело прижалось к нему. Запах секса наполнял воздух. Лунный свет просачивался через окно и отбрасывал тени на кровать. – Значит, я выполнил свою работу на эту ночь. – Он ласкал её обнаженную руку, наслаждаясь ощущением её мягкой кожи. Он и не думал, что когда-нибудь получит её всю и без остатка.

- Ты будешь убивать меня каждую ночь?

- Да. И я надеюсь, что ты позволишь мне это, или же нам придется играть в такие дикие сцены постоянно. – Сойер затаил дыхание и стал ждать её ответа. Каким-то непонятным образом эта женщина пробралась под его кожу и осталась там.

Он нуждался в ней, нуждался в их сексе, и тогда он был бы уверен в том, что напряжение между ними, наконец-то, исчезнет. В конце концов, они были женаты.

- Нет. Я не хочу бороться с тобой. Бороться со всем этим.

- Хорошо. – Они лежали в тишине в течение долгих минут.

Он уже практически задремал, когда она внезапно произнесла его имя. – Что, милая?

Её тон был настороженным. Неуверенным. – Я знаю, что ты никогда не говоришь о своем прошлом. Я понимаю. Но мне кажется, если ты так много знаешь обо мне. Это немного несбалансированно. И я чувствую…

- Что?

- Уязвимость, - прошептала она. – Мне нужно хоть что-то. На твой выбор. – Она сделала паузу. – Прошу.

Воспоминания нахлынули на него, но её слова коснулись нежной части его души. Она была настолько честна в своих мольбах, и никогда не отпускала насмешек в его сторону. А ведь Джульетта была права. Он так и не дал ей ничего большего, чем свое тело. Он заглянул внутрь себя, ища то, чем он мог бы пожертвовать. Слова текли без всяких колебаний, как будто бы они уже ждали где-то на поверхности нужного человека и подходящее время для того, чтобы защититься.

- Мои родители умерли, когда мне было девять. У меня не было других родственников, не было друзей, которые могли бы взять меня. Я попал в систему патронатного воспитания (воспитания ребенка в семье, с помощью специалистов), и не был готов к тому, что я там обнаружил. Никто не хотел брать мальчика, который почти что стал подростком. Я переходил из семьи в семью, прежде чем обрел постоянное место жительства. Но дела шли плохо. Я думаю, что даже хуже, чем у тех, кто никогда не имел родительского опыта. Испытав потрясение от подобной системы, мне пришлось полностью изменить свое мышление о том, что такое жизнь, чтобы выжить. Когда в восемнадцать, я, наконец, сбежал, то просто бродил по улицам, пытаясь найти себя, но это было сурово. Я нашел старый отель в Манхэттене и спал в подвале. Возле комнаты уборщика. Я мылся, воровал еду, скрывался. До тех пор, пока Джерри не нашел меня. Он работал там сторожем много лет. Я ждал, что он вышвырнет меня и доложит руководству или просто вызовет полицию, но он не сделал ни того, ни другого. Он позволил мне остаться.

Она ничего не сказала, когда он остановился. Он не хотел портить её своими преступными действиями, своим насилием, которые имели место быть в его прошлом, в то время, когда он жил со своим приемным отцом. Она бы никогда не поняла. Через некоторое время он оставит её в покое.

- Мы не говорили о том, что случилось. Ему удалось украсть для меня другую униформу, и он начал показывать мне как работает такелаж. Он рассказал мне об управлении и нашел мне работу, я был для него как племянник. Я начал учиться, начиная с самых низов, поднимаясь все выше – это был способ узнать все, что было мне необходимо. Ну, знаешь, сотрудники, сплетни, коды, закулисные съемки и все, что обычно бывает во всех отелях. Он подтолкнул меня, и я, наконец, получил работу в отеле Waldorf. Я ездил в Милан на стажировку и какое-то время работал в другом отеле, а затем снова вернулся в Нью-Йорк. Во вторник в два часа сорок пять минут у него случился сердечный приступ. Я делал вид, что все нормально, но потом узнал правду. В прошлом Джерри был военным и получил «пурпурное сердце» в Ираке. («Пурпурное сердце» - военная медаль США, вручаемая всем американским военнослужащим, погибшим или получившим ранения в результате действий противника). Он так же происходил из состоятельной семьи, но после войны он бросил все это. Я открыл дверь, чтобы два юриста сообщили мне, что Джерри оставил мне абсолютно все. Я стал мультимиллионером в двадцать пять.

Её внимание было почти физическим, будто бы она внимала каждое его слово, упиваясь им.

Вместо обычного алчного любопытства, он чувствовал её умиротворение и проникновенность, и ему было легче продолжать.

- Он оставил мне маленькую записочку, которую написал, когда мне было двадцать. Он сказал: Оставь свой след. На некоторое время я отошел в сторону. Потратил много денег. Затем, решил сосредоточиться на том, чего бы он хотел для меня – доказать себе, что я могу быть успешным. Когда появилось Purity, я посвятил это ему, потому что он был для меня единственным, другие просто насрали в мою душу.

Он выдохнул и стал ждать. Вопросов. Зондирования. Он не осуждал её, потому что знал, как необходимо женщинам надавливать до тех пор, пока это было больно и пока не было ничего другого, что можно было бы отдать. Он ждал её в ужасе, и, наконец, она зашевелилась.

Джульетта подняла свою голову. Её шоколадно-карие глаза блестели, но она не показывала своих слез. Она немного придвинулась к нему и поцеловала его. Нежно. Осторожно. Как если бы он был дорогим и хрупким стеклом и вдруг заслужил любовь и заботу в этом мире.

- Спасибо, - прошептала она.

Она положила голову ему на грудь, переплетая свои ноги с его, и испустила протяжный вздох, начиная засыпать.

Он ждал боли, которая должна была потоком заливать его совесть, ждал ощущения, что он не достойный человек, и никогда не станет достойным своего наставника, который спас его. Но ничего не было. Только пустота, в которой проснулась некогда скрытая ласка. Странная волна облегчения прошлась по его телу, и он вдруг почувствовал себя светлее и значительнее в этом мире.

Дата добавления: 2015-07-20