Бремя времени

«Наш век — телекоммуникации — создает поразительные феномены. Ничтожные люди с двумя-тремя стереотипами дешевого обаяния торчат в каждом доме, они роднее самых близких — это телесимволы. А глубочайшие умы и уникальные таланты неведомы никому. Первые — миллионеры. Они торговцы на рынке рекламы и саморекламы. Вторые — если не в нищете, то благодаря счастливой случайности. Горенштейн сказал как-то: «Ну, в России я бы просто помер с голоду». Между тем его талант отдан России полностью и бескорыстно. Он живет не в реальности 90-х годов. Он плавает в веках, свободно ассоциируя пять-шесть веков российской истории, связывая их в единую, неразрывную цепь, болеет и мечтает о счастливом Будущем. Этот же феномен «жизни в столетиях» я встречал у Шнитке. Он отличает глубокие таланты. Фридрих Горенштейн в реальной жизни, где процветают ловкие администраторы, беспомощен, как ребенок. Его мощный ум погружен в иную реальность, где, как живые, действуют Петр I, Иван Грозный, персонажи фантастических миров и библейских сказаний. Его рремя не подчиняется стереотипам массовой культуры...»

(Александр Митта)

«Я прекрасно знаю, что такое время, когда не думаю о нем, но стоит только задуматься, и я уже не знаю, что такое время...»

(Августин Блаженный)

«Время не допускает рационального определения его сущности...»

(С. Соловьев)

«Перед тайной времени все — способности разума, формулы логики, методы науки, все делается бессильным. Время есть нечто, что недоступно познанию... Все мыслители всех веков не смогли понять эту великую тайну — время. Не имеется реального решения этой проблемы...»

(Липпипкот)

«Монография Т. П. Лолаева, вышедшая в свет в 1994 году, посвящена одной из самых фундаментальных проблем философии и науки и получила высокую оценку со стороны ее научного редактора и рецензентов — видных ученых из Москвы.

Тем не менее об этой весьма оригинальной работе ни научной общественности нашей республики, ни, тем более, широкому кругу читателей, несомненно интересующихся проблемой времени, ничего не известно. Все дело в том, что скоро год, как книга лежит на складе типографии, поскольку некому за нее заплатить...»

(Фраза, предваряющая интервью, взятое у Т. П. Лолаева)

Кто кроме человека смотрит на звезды? Принципиально на них не смотрит свинья, сладко погружаясь пятачком в корыто с похлебкой...

Создатель наделил человека разумом, а все живое — органами чувств. И еще инстинктами, в ряду которых главным является инстинкт продолжения рода, вида, самое себя в генетической аранжировке, изощренной, как сама жизнь... Сравнительно недавно в фильме «Основной инстинкт» американцы с помощью потрясающего Майкла Дугласа-младшего и сногсшибательной Шарон Стоун и ни на миг не остывающей кушетки вновь открыли Америку, объяснив нам, несмышленым, как все это происходит на практике. «Вспомнит толпа о половом вопросе, дальше — больше, оскудеет ум ее», — писал Маяковский. Господи, да что о нем вспоминать, если сегодня дети учат родителей причудам секса, а дряхлые старцы с вожделением и проклятиями в адрес слишком скоротечной жизни разглядывают с экрана ящика и со страниц тысяч изданий картинки из жизни животных...

Бросив беглый взгляд на стайку девушек, ждущих приглашения на экзамен к профессору Лолаеву, и увидев их призывные глаза, зовущие губы, условные юбки и неспокойные, точеные ножки, я понял, что эти жрицы наук днями и ночами штудируют труды мыслителей, а их старомодный и стеснительный «док», очевидно, предается разврату, не просыхая, в загородных клубах и прочих злачных заведениях...

Красивая женщина... Мужественный мужчина... Красота и мужество всегда вызывали и вызывают во мне восхищение и первым и вторым, но в плотной сцепке с разумом, с божественной способностью мыслить! Эта убежденность подтолкнула меня к идее поговорить о творчестве Тотраза Петровича Лолаева, одного из крупнейших мыслителей нашего времени — человеке болезненной скромности, слишком большого, чтобы даже мельчайшей частью своего интеллекта он уместился в кратком очерке, а точнее, в эскизе к так и не исполненному полотну...

Анкетные данные и проблемы, которые занимают Лолаева-исследователя, ученого, создают контрапункт и трагический и комический, потому что место и время рождения человека, постигающего и пространство, и время на грани запредельной для возможностей разума, кажутся насмешкой — Лолаев родился, рождается и будет рождаться всегда, пока существуют материя и дух, но если кого-то интересуют данные метрики, то вот они: явился на свет в 1937 году в Дигоре (Северная Осетия). Окончил историко-филологический факультет Кабардино-Балкарского Государственного университета. В настоящее время — заведующий кафедрой философии СОГУ. Продолжим ряд метрический рядом научных работ Лолаева: докторская диссертация под названием «Функциональная концепция времени» защищена в 1994 году, а труды, предшествующие ей, их шесть, творились в течение последнего десятилетия, причем, чтобы читателю была понятна универсальная важность каждого из них, приведу их названия: «Время: новые подходы к старой проблеме», «Время в природе», «Пространство и время, их связь с движением», «Время в истории», «Концептуальные времена: степень их адекватности объективно-реальному времени», «Новая концепция времени»...

Понимая, что большинство из нас — невежды и обыватели, не будем загружать мозги специальной терминологией, тем, что не разглядеть за первым поворотом мысли, и вычленим главное из научных трудов Лолаева: время — это не часы и не материя, а выражение процессов, происходящих в материальном и духовном пространстве. Вне человека и процессов становления, распада, возрождения и т. д. времени нет. Согласно функциональной концепции времени Лолаева, время — функция отдельных материальных систем, характеризующая продолжительность их бытия. Время — всегда собственное и всегда настоящее, и в прошлом, и в будущем. Таким образом, каждая частица и микро— и макромира «имеет свои часы»; единого, «абсолютного» времени для всех процессов, происходящих в материальном мире, — нет. Эта краеугольная концепция главного труда Лолаева выкристаллизовывалась в сознании еще античных и средневековых мыслителей, в частности Аристотеля, Платона, Секста Эмпирика, почти идеально — Августина; она интересно расширялась, углублялась, выходила на новые неизведанные рубежи в трудах многих ученых мира XIX века, но именно у Лолаева время обрело понятие функции; не процесса, а его «отражателя» сообразно главным озарениям «теории относительности» Эйнштейна. Все наносное, попутное, иллюзорное в силу волевых упражнений Лолаевым было отметено за ненадобностью; его теория времени не подлежит критике и сомнениям ни одной ветвью мировой практики, рода науки или искусств, идеально проецируясь на любую проблематику, завязанную на время как на искомое для своего разрешения... Выше я написал «или искусств», ибо и искусство является рычагом само— и миропонимания... Думаю, что деформация в полотнах кубистического периода у Пикассо предвосхитила физический эксперимент расщепления ядра в камере Вильсона, а полотно Дали с массой часов, словно тряпки свисающих с валунов и показывающих разное время, подтверждают догадку ученых о том, что время функционирует в сложнейшей системе координат, а не на полированной плоскости циферблата...

Есть философы, у которых в кармане диплом о завершении учебы на философском факультете учебного заведения. Философа Лолаева отличает ураганная мощь мысли, скрупулезность микрохирурга, неохватные пласты осознанного опыта и, конечно же, таланты провидца — все это вкупе превращает его из потребителя знаний в генератор знаний, в их источник, достаточно щедрый, чтобы быть содержательным и полезным на любой другой ниве, требующей жесткой математической конкретики и ортодоксальных абстракций...

Древние говорили, что когда к Архимеду, чертившему какие-то геометрические фигуры на земле, подлетел воин с мечом и замахнулся на мыслителя, последний даже не поднял на варвара головы — так он был увлечен своими раскладками... Лолаев, возможно, ' как никто другой видит все, что происходит в этом мире — у него глаза Моисея, но не того, что метался в песках с надеждой спасти свое племя, а того, кто знал, что любой путь бесконечен... Тихий, незаметный, доброжелательный, он и живет и работает как-то незаметно, не ярко, но, удивительное дело, находясь рядом с ним, даже в ■ полной тишине вокруг в ушах стоит грохот дробилки, которая молотит скальные массивы за упрямым лбом седого человека по имени Тотраз, по отчеству Петрович, по фамилии Лолаев.

Дата добавления: 2015-07-26