Всё моё» — сказал булат

LXI

— Саша... — донесся сверху детский голосок.

Пленники все, как один, вскочили, подняли головы вверх. В круглом отверстии зиндана через решетку из металлических прутьев были видны звезды, только что выступившие на ночном небе, и темный силуэт головы. Зарема! Последнее время она повадилась каждую ночь прибегать к зиндану — общаться с Сашей. Теперь Витек переключился с Феди на Белова и постоянно донимает его своими шутками по поводу их взаимной любви.

Как раз перед ее приходом Белов починил куклу. С помощью щепочки и оторванной от рубашки полоски ткани под руководством Доктора Ватсона довольно квалифицированно наложил потерпевшей шину на сломанную ножку. Правда, помощь американской девушке Барби он решил оказать не совсем бескорыстно, а с далеко идущими планами.

— Здравствуй, Заременок, — ласково сказал Саша. — А я тебе куклу твою починил, — он достал из кармана пострадавшую во время нападения волков Барби и показал девочке, но в зиндане было темно, и вряд ли она что-то увидела. — У нее ножка сломана, вот, пришлось перебинтовать!

Услышав, что Барби жива, Зарема страшно обрадовалась, сначала засмеялась, потом расплакалась от сочувствия больной кукле и стала просить, чтобы Саша отдал подружку ей...

— Зарема, а у вас в ауле есть такая же девушка, похожая на твою куклу, с голубыми глазами и светлыми волосами? — крикнул девочке Саша. — Где она сейчас?

Зарема сказала, что большая Барби живет в подвале у дяди Омара...

— Мне очень надо с ней встретиться, — объяснил девочке Саша. — Помоги мне, пожалуйста, и получишь свою куклу... Брось мне сюда веревку, чтобы я мог вылезти и встретиться с тетей Барби... А ты заткнись, — сказал шепотом он не вовремя засмеявшемуся Витьку, — пока я тебе роги не обломал.

— Ты свои протирай почаще, — огрызнулся вредный Витек, но замолчал...

Девочка исчезла. Минут через пять наверху послышался шорох и на дно зиндана упал моток толстой веревки.

— Ну, блин, у тебя и ассистентка, — снова заржал Витек, еле сдерживаясь, — с такой не пропадешь...

Еще с минуту Белов объяснял девочке, что не сможет выбраться из зиндана по не привязанной веревке. Поняв это, Зарема расплакалась: ей так хотелось получить куклу, а веревку привязывать она не умеет! Все разочарованно разошлись по своим местам и сели, прислонившись спинами к стене, а Витек очень образно выругался.

— Ну мы и мудаки, — вдруг сказал Саша после минутного молчания. — У нас ведь есть все, что надо, чтобы выбраться отсюда!

Насельники зиндана с надеждой посмотрели на Белова. Он подошел к стене и зачем-то постучал по ней кулаком.

— Значит так, мужики. Нас пятеро? — и, выслушав единственно возможный ответ, кивнул: — Пятеро. Вспомним пионерское детство золотое. Делаем так: вы двое, — он показал на Ватсона и Рыкова, — становитесь к стене лицом и упираетесь в нее руками... Так, Олег Алексеевич, — Белов наклонился и постучал рукой по голени Рыкова, отодвигая ее подальше от стены, — вот сразу видно, что вы ни разу с ментами дела не имели, подальше, подальше ноги от стены отставьте. Руки уприте в стенку. Ватсон, отлично стоишь, видна школа... Так, теперь Витек — влезай на них, делай то же самое и найди точку равновесия. Вон там держись рукой, — Саша показал на широкую трещину в стене зиндана.

Когда акробатическая композиция была готова, Белов отошел назад и окинул ее критическим взглядом.

— А как же я? — обиженным голосом спросил Федя, которому тоже хотелось участвовать в акробатическая этюде.

— А ты их держи, подпихивай сзади, чтобы они не пострадали, когда я буду сверху падать, — засмеялся Белов.

С помощью Феди по образованной телами лестнице он вскарабкался к решетке, вцепился за нее руками, но сдвинуть с места не смог. Наверное, она была снаружи закрыта на засов или замок.

— Зарема, — негромко позвал Саша. Рядом с ним, всего сантиметрах в тридцати от него, возникло широконосое лицо девочки. Она довольно улыбнулась. — Открой задвижку... Ну, засов отодвинь, — пояснил он, увидев, что Зарема вопросительно смотрит на него. — Вот черт, она не все понимает по-русски. Как нам выйти? Ну, как открыть решетку?

Зарема мотнула несколько раз головой... Раздался скрежет отодвигаемого засова... Внизу тяжело дышали от напряжения самодеятельные акробаты. Белов, пошатываясь на нетвердой опоре, выжал тяжелую решетку, как штангу, и отодвинул в сторону настолько, чтобы можно было пролезть...

LXII

За несколько дней до описываемых событий на аэродроме Ханкалы приземлился военный транспортник с генералом Введенским на борту. Игорь Леонидович отнюдь не сам решил возглавить операцию по ликвидации группировки Омара (кодовое наименование «Меч Баграмяна»), а по рекомендации исполняющего обязанности президента России Всеволода Всеволодовича Батина! То есть почти что по воле неба.

Вообще-то военные операции не входят в компетенцию зама главы ФСБ. Но исчезновение Рыкова наделало слишком много шуму. И наша пресса, и заграничные журналисты муссируют нон стоп детали похищения олигарха и положение на Красносибирском алюминиевом комбинате. Дело дошло до того, что его взял под свой контроль лично Батин.

Будучи государственником до мозга костей, он не мог не усмотреть в попытке Берестовского укорениться на сибирской земле угрозу национальной безопасности России. Значит, нужно всемерно поддержать Рыкова, спасти его любой ценой и помочь ему в восстановлении предприятия. Рыков — «свой», глубоко порядочный, ничем не запятнавший свою репутацию бизнесмен!

А к Берестовскому Батин всегда испытывал глубочайшую неприязнь как к типичному комбинатору. Особенно он его невзлюбил после того, как тот заснул «мордой в салат» на одном из организованных им мероприятий в бытность его заместителем мэра Петербурга Кончака. Но на самом деле тут нет ничего личного. Просто потребности общества часто находят выражение в личных отношениях политических и государственных деятелей.

Сколько сил, слов и нервов затратил Батин для привлечения итальянских, немецких, и английских капиталов, какие радужные перспективы экономического развития России рисовал в ходе заграничных поездок! А Берестовский засел, как в окопе, как в засаде, на туманном Альбионе и убеждает западных инвесторов, что с Россией нельзя иметь дело. Мол, грабанут вас, господа европейцы, как пить дать! Раньше англичанка гадила, теперь свежеиспеченный англичанин сэр Берестовский!

Как отреагируют на события на Красносибирском алюминиевом комбинате зарубежные инвесторы, еще не успевшие вложить свои деньги в экономику России? Испугаются и перенаправят финансовые потоки? Вложат миллионы долларов в ту же Украину или в Казахстан? Или в Китай?

И это старательно возводимое Батиным в течение нескольких лет здание страны с европейским декором может рухнуть из-за какого-то арабского бандита и террориста по имени Омар?

Естественно, из верхних эшелонов власти поступила команда «найти и обезвредить». То есть Омара замочить, желательно в сортире, Берестовского обезвредить, Рыкова доставить в Москву и обязательно в живом виде.

LXIII

На совещании объединенного командования ответственный за проведение войсковой фазы операции генерал Грошев докладывал короткими, рублеными фразами. Введенский, сохраняя на лице благожелательное выражение, одобрительно кивал и про себя комментировал каждое слово докладчика.

Пограничники закрыли границу с Грузией... — «Не рассказывай сказки, генерал, на каждой тропке солдата не поставить — армии для этого не хватит...» — Привлечены десантники Минобороны, которые блокировали аул с восточной стороны... — «Предположим, верное решение, но, опять же, где гарантия, что боевики Омара не выскользнут из кольца по одним им знакомым тропам?..» — На западном направлении действует спецназ внутренних войск — мышь не проскочит... — «Мышь, может быть, и не проскочит, а вот сепаратисты просочатся, как вода сквозь песок, они знают в родных горах каждый распадок, каждый камень...» — С севеpa действуют подразделения сорок второй мотострелковой дивизии... «Наверняка укомплектованной срочниками, еще не нюхавшими пороху молодыми ребятами...» — С воздуха войска поддерживает авиация — «сушки» и вертолеты... «Целая армия против максимум двух сотен боевиков? Не стыдно говорить об этом?»

Но с его стороны было бы глупо критиковать профессионалов, его и так здесь все воспринимают как выскочку и фаворита будущего президента России. К тому же это абсолютно ничего не даст. Как говаривал Горбачев, процесс пошел, и как говаривал Кутузов, против провидения не попрешь.

— Прошу держать меня в курсе развития событий, — подвел черту под выступлениями Введенский. — Доклады офицеров связи — каждый час, при необходимости — в любое время. И дня и ночи...

Но когда войска блокировали Хасанюрт, там уже не было ни одной живой души! По данным визуальной разведки, жители оставили его, как москвичи свою столицу перед лицом Наполеона...

LXIV

Через несколько минут все узники зиндана, поднявшись по найденной Сашей приставной лестнице, выбрались наружу. Они оказались во дворе сакли, находившейся на верхнем конце аула, там, где круто уходивший вверх склон, на котором стояли дома, переходил в отвесную скалу. Отсюда, сверху, была видна кромка леса, где их взяли в плен боевики-ваххабиты.

Зарема с надеждой заглядывала в глаза каждому вылезавшему из зиндана пленнику, ожидая увидеть у него в руках свою куклу. Последним на поверхность поднялся Федор Лукин. Где же Барби? На круглом, простодушном лице Заремы застыло выражение обиды и разочарования. Посмотрев на нее, Саша хлопнул себя ладонью по лбу:

— На, держи... — Он достал из-за пазухи и протянул вспыхнувшей от радости девочке пластиковую копию белесой американки.

— Если заболеет твоя Варвара, лечи ее бальзамом Вонсовского, — посоветовал Зареме Федя. — Это вон тот лысый дядя с усами, к нему обращайся... — он показал на до смерти утомленного цирковым номером Доктора Ватсона.

Счастливая Зарема схватила куклу, прижала к себе, начала что-то шептать ей по-чеченски. Барби не отвечала... Судя по всему, она умела слушать. А может, понимала только по-английски...

Белов внимательно осмотрелся кругом. Что-то здесь не то! Уже светает, а ни в одной сакле нет огней, и дым над ними не поднимается. Даже с учетом отсутствия электричества это очень странно. И собаки не лают! И охранения не видно! Не похоже на чеченцев, уж в чем в чем, а в непрофессионализме этих прирожденных воинов упрекнуть трудно.

— В чем дело-то, где все? Почему здесь ни одного огня не видно? — спросил он Зарему.

— Омар велел всем уходить из аула. Вот все и ушли, его все у нас боятся. А мой папа его не боится... Он даже волков совсем не боится... Так он маме сказал! — гордо сообщила девочка.

— А где твой папа? — спросил Белов. — Давай, веди нас к нему...

Шамиль встретил их на пороге своего дома. Он был страшно встревожен, так как хватился дочери и не знал, где ее искать. И так обрадовался, что с ней ничего не случилось, что даже не стал ее ругать. Но Зарема совсем не чувствовала себя виноватой. Ведь она помогала хорошим людям, которые ее любят и спасли и ее, и Барби!

— Значит, сами выбрались из зиндана? — спросил Шамиль Белова и усмехнулся: — Вот Омар обрадуется... Вы проходите в дом, пока они вас не заметили, — Шамиль сделал шаг назад, пропустил беглецов в помещение и добавил: — В ауле никого нет, только Омар зачем-то остался с тремя боевиками...

В просто, даже примитивно обставленной комнате, служившей одновременно и кухней, и спальней и гостиной, все было перевернуто вверх дном.

— Это жена, когда уходила, собирала самое необходимое и разбросала вещи, — пояснил Шамиль. — А я остался из-за дочки...

Белов спросил его, есть ли у него оружие. Тот отрицательно покачал головой, потом будто вспомнил что-то, вышел в другую комнату и вернулся с большим ножом в ножнах.

— Вот, это я в лесу подобрал, после того, как вас поймали.

Витек вздрогнул и бросился к Шамилю с криком: «Это же мое мачете!»

Он так обрадовался любимой игрушке! Ну никак не меньше, чем Зарема своей кукле,

— Так кто из нас двоих придурок? — нейтральным тоном поинтересовался у Витька Федор.

— Ну не я же, — ответил Витек, взмахнул широким лезвием, как римский гладиатор своим коротким мечом, и вернул его в ножны...

— Извините, ребята, другого оружия у меня в доме нет, — сказал Шамиль виновато.— Уходить вам надо, пока Омар не хватился.

По его словам, на выезде из аула стоит наготове джип «Чероки»... Можно им воспользоваться... Белов и Рыков переглянулись.

— Единственный выход — захватить машину и рвануть отсюда на ней как можно дальше. Без оружия у нас нет абсолютно никаких шансов, — убежденно сказал Олег Алексеевич...

В конце концов на общем собрании решили, что Белов, Витек и Шамиль в качестве проводника захватят джип, а остальные попытаются выбраться из аула другим путем с помощью Заремы. Она знает в округе каждую тропку. Встреча — на окраине леса, там, где боевики поймали Сашу и его друзей...

LXV

— Стойте, — сказал Белов своим спутникам, когда они отошли от сакли на несколько шагов. — Я не хотел при всех говорить, а то ведь от них не отвяжешься... У меня здесь еще одно дело есть... Шамиль, Зарема сказала, что Омар держит в подвале русскую девушку. Она еще там? Что с ней?

Шамиль рассказал, что Омар хотел сделать ее своей наложницей, но та оказала сопротивление. Да еще какое! Они сцепились, как два борца, и Ярослава сломала ему руку! Еле их растащили боевики... Все в ауле потихоньку стали смеяться над ним: что за воин, если с женщиной справиться не может! Позор! Омар был взбешен, сильно ее избил, очень сильно. И закрыл на замок в своем подвале.

— Давай, веди нас к его дому, — решительно сказал Саша. — Только надо незаметно подобраться...

Шамиль кивнул и повел их окольным путем, петляя между скал и сакель. Пришлось несколько раз перелезать через низкие, сложенные из камня заборы, прыгать с крыши на крышу и даже проходить сквозь жилые дома и помещения для скота. Минут через десять в результате этих упражнений они оказались на плоской крыше дома Омара. Белов осторожно подобрался к самой кромке и заглянул вниз. Там, метрах в пяти от них, расхаживал ничего не подозревающий бородач в натовском камуфляже, в черной вязаной шапочке, с направленным в небо «Калашниковым» в согнутой в локте руке.

Сзади подошли Витек с Шамилем, встали так близко от Саши, что было слышно их дыхание. Белов показал Витьку указательный палец — один, а потом сжал ладонь в кулак в жесте, которым римляне на гладиаторских боях голосовали за смерть побежденным — большим пальцем вниз...

Злобин достал мачете из-за пояса, примерился и резко метнул его из-за головы. Тренировки на Наполеоне Карловиче не прошли даром. Нож чуть ли не со свистом достиг цели и застыл в шее боевика под самой шапочкой, в основании черепа. Сначала на камни с лязгом упал его автомат, а потом рядом с ним приземлился лицом вниз и он сам. Судя по неестественной позе, смерть была мгновенной, он даже не успел пикнуть.

Саша показал Витьку кулак с поднятым вверх большим пальцем, одобрительно закивал... Мол, молодец... Вдруг Шамиль, стоявший сзади Белова, замычал, словно от зубной боли, сильно сжал его локоть и показал рукой вниз.

На площадке перед домом стоял улыбающийся Омар с загипсованной правой рукой на перевязи. В другой руке он держал автомат убитого боевика, приставленный к затылку... Заремы! Как она-то здесь очутилась? Значит, опять ухитрилась сбежать!?

— Эй, Белов, — крикнул самодовольно Омар. — Мне было очень хорошо с твоей Ярославой. Спускайся вниз, гостем будешь на нашей свадьбе. Или ты против?

— Что за свадьба без гостей? — ответил Саша вопросом на вопрос. — Зачем ты прогнал людей из аула, Омар?

Он отпихнул назад Витька и Шамиля, давая тем самым им понять, что они должны выйти из зоны поражения, и спрыгнул с крыши на землю.

— Рука не болит? — спросил Белов, выпрямляясь, и нацепил на лицо заботливую улыбку. — Я слышал, ты поскользнулся на Ярославе и упал? Потерял сознание, очнулся — гипс? Ну, ну, не дергайся, — добавил он, когда взбешенный араб отвел дуло от головы Заремы и направил на него, — осторожнее, смотри, как ствол ходит, еще промахнешься!

Зарема, поняв, что Омар хочет застрелить Сашу, завизжала, как тогда в лесу при нападении волков, схватила снизу автомат, подняла дуло вверх, сбила прицел. Очередь ушла в сторону и вверх. Воспользовавшись замешательством, Белов успел с разбегу подпрыгнуть и в движении пяткой изо всех сил врезать бандиту по корпусу. Из-за мешавшей ему Заремы удар пришелся не в солнечное сплетение, а чуть выше, по сломанной руке, висевшей на перевязи. Омар зарычал от невыносимой боли, как раненый зверь, и рухнул на спину, застыв без движения. «Потерял сознание от боли», — догадался Саша.

Зарема с плачем бросилась к нему, обняла его обеими руками за пояс, уткнулась лицом в куртку... Ее била мелкая дрожь...

— Ну все, все, тихо, — успокаивал ее Белов, — смотри, вон твой папа спускается к нам, все хорошо...

Дверь в подвал была закрыта на висячий замок. Витек сначала попробовал сбить его рукояткой своего тяжелого ножа, потом прикладом «Калашникова», а когда ничего не вышло, нашел в доме топор и, проявив русскую смекалку, вырубил замок из двери вместе с петлями. Белов первым вошел в низкое, темное помещение. Окна в нем не было. У противоположной от двери стены стояла железная кровать без матраса. На ней сидела одетая в лохмотья Ярослава. Она была прикована к спинке кровати короткой цепью, позволявшей ей только лежать и садиться...

LXVI

Омара они связали и оставили на площадке перед домом под присмотром Шамиля. Когда бледная, страшно продрогшая Ярослава, пошатываясь от слабости, выбралась из подвала, араб уже очнулся. И поняв, что проиграл, забился на земле, будто в конвульсиях, хрипя и ругаясь на всех известных ему языках.

Белов подошел к освобожденной пленнице сзади, обхватил руками, прижался щекой к белокурым волосам. К ним подошли Витек, Шамиль и Зарема. Так они стояли и молча смотрели на извивающегося, будто червь, у их ног профессионального насильника, арабского супермена и гения террора Омара. Пока где-то в нижнем конце аула не бухнул выстрел, потом второй...

— Витек, — приказал Саша, — тащите этого хмыря в зиндан, пусть там позагорает. А мы с Ярославой двинем к лесу. Вы к нам потом присоединяйтесь. Зарема, пошли с нами...

Злобин и Шамиль подхватили брызжущего слюной Омара под мышки, потащили к зиндану. Саша зашел в дом, схватил первую попавшуюся по руку куртку, накинул ее на Ярославу... И они медленно пошли вдвоем вниз по тропе, ведущей к выходу из аула, как будто прогуливались по главной улице города или по набережной...

— Зарема, не отставай! — Саша заметил, что девочка замешкалась и ковыряется в земле на том месте, где только что лежал араб. — Что ты там поднимаешь всякий мусор, брось... Давай с нами, мы же одна команда...

Девочка сунула что-то в карман, догнала их, схватила Ярославу за куртку и пошла рядом. Тетя Барби ей очень нравилась. Когда ее привезли в аул, она не была так похожа на ее куклу, как сейчас, после того как сильно похудела!

— Ты как, — спросил Белов еле живую Ярославу, — дойдешь своим ходом?

Ярослава несколько раз кивнула и сказала, что нужно поторопиться. Он слышала разговор Омара с его полевыми командирами. Их разведка сумела заранее выяснить дату начала операции федеральных сил и определить главные направления ударов. Омар подготовил все дома в Хасанюрте к взрыву. Все заминировано. Как только федералы войдут в аул, здесь так рванет, что мало не покажется.

— А почему он сам здесь остался? — задался вопросом Саша.

— Он хотел с кем-то здесь встретиться, вроде как ему выкуп должны заплатить за Рыкова или еще кого-то. Омар сказал, что как только деньги ему привезут люди из Москвы, он их всех здесь похоронит...

Когда они спустились к выходу из аула, из-за сакли Шамиля выскочил поджидавший их боевик и под дулом автомата заставил Белова и Ярославу поднять руки вверх. Куртка упала с плеч на землю... Зарема, втянув от страха голову в плечи, бросилась ее поднимать...

Боевик отвел их к стоявшему на краю леса джипу. Еще издали шагавший с поднятыми вверх руками Белов увидел, что его команда, все как один, аккуратно связанные, сидят вдоль борта машины спиной к ней и смотрят на них испуганными глазами. Причем Рыков ранен, стонет и истекает кровью. Когда Белов наклонился над ним, чтобы остановить кровотечение, боевик вырубил его ударом приклада.

Саша очнулся уже связанным, как и Ярослава, в компании товарищей по несчастью. Боевик посадил в джип Зарему, велел ей сидеть тихо и захлопнул дверь. А сам направился к аулу, поминутно оглядываясь.

У Белова голова раскалывалась от боли после хорошего удара прикладом... Но это не помешало ему попробовать развести связанные за спиной руки, чтобы определить крепость пут.

— Саша, тихо, — остановил его Ватсон. — Послушай... Идет кто-то... Птицы кричат тревожно, вспугнул их кто-то...

Засуетилась, забарабанила в дверь джипа Зарема, увидевшая что-то в окно джипа. Через минуту из лесу бесшумно, будто в немом фильме, вышла разведгруппа десантников. У одного за спиной была ранцевая радиостанция с длинной антенной, качавшейся при каждом его шаге. Как раз в это время подходивший к аулу боевик оглянулся, увидел их и резко развернулся, вскинув автомат, но нажать на крючок не успел. Длинная очередь, выпущенная от бедра из пулемета Калашникова здоровенным пышноусым разведчиком, почти перерезала его пополам. В ту же секунду ответная очередь ударила из аула, разведчики дисциплинированно повалились на землю или попрятались за джипом, готовясь к обороне. Все сидевшие у машины пленники повалились друг на друга...

Но оказалось, били не по ним, а по тому же боевику. Он упал на камни, дырявый, как дуршлаг.

— Мужики, порядок, — позвал Белов федералов, — этот последний был, больше в ауле духов нет.

Ковальчук поднялся на ноги и недоверчиво покачал головой. Как раз в этот момент из-за угла крайней сакли появился автоматный ствол с привязанной к нему белой тряпкой, а следом показался и его новоиспеченный хозяин — Витек Злобин, ветеран первой чеченской войны.

— Эй, камрады, в землю штыки! — крикнул он, размахивая белым флагом, — нихт шиссен, не надо стреляйт!

От стены сакли отделилась вторая фигура с поднятыми на всякий случай руками. Это был Шамиль. Они быстрым шагом направились в сторону джипа, в котором металась и что-то кричала за стеклом забытая всеми Зарема... Через минуту Шамиль держал ее на руках...

LXVII

Белов вздрогнул, когда над ним наклонился с десантным ножом в руке... Дима Шмидт! Вот уж кого-кого, а его он не думал здесь встретить... Чертовщина какая-то!

Люди в камуфляже между тем освобождали одного за другим бывших пленников. Один из десантников подошел к Белову, наклонился и легко, будто тот весил не больше пары килограммов, поставил его на ноги. Ковальчук!!!

— Ну, блин, вы даете, мужики! — только и смог вымолвить Саша, пожимая руки Антону и Дмитрию. — Прямо «Место встречи изменить нельзя»! А ты чего уставился? – бросил он альбиносу в черной кожаной куртке, который остановился рядом и смотрел на него с открытым ртом.

— Это мой заместитель, Колян, — смущенно пояснил Дмитрий. — ты его не знаешь, он у меня появился после... — он замялся, а потом сказал виновато, с трудом подбирая слова: — После того покушения на тебя... Ну, я имею ввиду, после твоего покушения, которого не было... — Шмидт совсем запутался и покраснел...

Белов молча смотрел, как он выкручивается, переводя взгляд с него на альбиноса и обратно. Ковальчук оттер Шмидта с Коляном от Саши и спросил:

— Так ты говоришь, духов в ауле нет? Это точно?

Саша хотел подтвердить свою информацию, но тут вспомнил, что ведь в ауле остался Омар. Он хотел было сообщить об этом Антону и не успел. Его опередил подошедший к ним Витек.

— Точно, сто процентов — никого, — уверенно заявил он. — В смысле, ни одного живого духа. — И, перехватив вопросительные взгляды, пояснил: — Понимаешь, Саш, мы когда подвели Омара к зиндану, он трепыхаться начал. Ну, и пришлось его туда вниз головой запихивать... — он виновато посмотрел на Белова, — короче, он на нее упал... В смысле, ударился головой об дно и... трындец полный! Арбуз восстановлению не подлежит!

Ярослава, слышавшая весь их разговор, вскрикнула, спрятала лицо в ладонях и сидела так несколько секунд, пока ее не позвал колдовавший над раной Рыкова Доктор Ватсон. Вдвоем они принялись накладывать шину на перебитую пулей в районе голени ногу олигарха.

Белов молча переваривал слова Витька. Значит, не удастся с Омаром поквитаться за Ярославу? Не судьба! А как же его сон? Ах да, Федя Лукин ведь говорил, что жизнь во сне и жизнь наяву это две разные истории, которые лучше не путать.

— Колыванов, — крикнул Ковальчук десантнику с рацией, — давай связь. Доложи двум тройкам, что в ауле чисто.

Через несколько минут после этого сообщения над аулом с ревом пронеслись две словно привязанные друг к другу за крылья невидимыми веревочками «Сушки», а когда шум их двигателей затих, в наступившей гулкой тишине возник рокот вертолетных лопастей. Из-за леса показались две вертушки и зависли над джипом, десантниками и освобожденными пленниками.

Генерал Введенский с интересом рассматривал в иллюминатор прилепившиеся к горным склонам, как ласточкины гнезда, сакли аула Хасанюрт. Впечатление было такое, будто они совершили на своем МИ-8 перелет из двадцать первого века в восемнадцатый.

Казалось, здесь остановилось, застыло навсегда время, что вечность заморозила в горах эти боевые башни и сакли, а может быть, и людей, потому что аул выглядел вымершим и умершим много-много лет назад. Казалось, он был здесь всегда, как и склоны горы, из которой он вырос, как растут из расщелин деревья и кусты! Здесь не место вертолетам, радиостанциям, телевизорам, компьютерам, Интернету и прочим достижениям цивилизации, которые превращают людей в рабов электричества... «Не это делает людей счастливыми, а возможность жить, как хочется, возможность быть собой... — подумал всегда сочувствовавший кавказцам Игорь Леонидович. — Только вот у государств есть свои интересы, которые очень часто, не совпадают с интересами простых людей...»

Еще до того, как вертолет развернулся и пошел на посадку, Введенский увидел внизу километрах в двух от них состоявшую из бронетранспортеров и грузовиков колонну, которая как раз начала втягиваться в ущелье, единственный путь, по которому техника могла попасть в аул. Сидевший рядом с Введенским генерал Грошев встревожено показал пальцем на колонну и стал что-то объяснять, что именно, разобрать было невозможно из-за шума работающих винтов. На всякий случай Введенский утвердительно покивал и перевел взгляд на стоявшую возле черного джипа группу под ними внизу... Они закрывали лица от поднятой винтами их вертолета холодной искусственной метели...

Еще до того, как вертолеты сели, через открывшиеся бортовые двери из них стали выпрыгивать казавшиеся неуклюжими из-за тяжелых рюкзаков за плечами десантники с автоматами. Они быстро сгруппировались во взводы и построились в две шеренги... Как только лопасти перестали вращаться, из вертолета спустились на землю высшие офицеры: несколько солидных тучных полковников и двое подтянутых генералов — Грошев и Введенский. Они остановились перед фронтом солдат, и генерал Грошев поставил перед ними задачу: войти в оставленный противником аул, при необходимости провести зачистку... Командиры взводов дали команду: десантники медленным шагом направились к аулу с автоматами наизготовку.

LXVIII

Последним в дверях вертолета появился Муса Джохаров. Выхватив взглядом в группе стоявших вокруг джипа людей счастливого Шамиля с Заремой на руках, он спрыгнул вниз и прямым ходом направился к ним. Обрадованный Шамиль поставил девочку на землю, широко раскинул руки, готовясь обнять подошедшего друга, но тот с испугом смотрел куда-то мимо него... на Зарему!

В одной руке она держала Барби, а в другой черную пластмассовую коробочку. Кроме Мусы, никто не обращал на нее ни малейшего внимания, все были сосредоточены на высадке высшего командования и действиях десантников. Девочке это было не интересно. Она с отсутствующим выражением лица достала из кармана и принялась рассматривать странный предмет, найденный ею у дома Омара.

— Зарема, не делай этого, — как можно убедительнее постарался произнести Муса, показывая на черную коробочку у нее в руке, — дай мне эту штуку... Только на кнопку не нажимай... — он увидел, как Зарема, вопреки его просьбе, вдавливает кнопку в крышку пульта. — Не нажимай, я сказал! — заорал он изо всех сил, но было поздно...

Со стороны аула донесся грохот первого взрыва, а вслед за ним, как на пиротехническом макете, один за другим начали взлетать на воздух все дома Хасанюрта. Неповторимое зрелище, похожее на панораму катаклизма из какого-то американского фильма-катастрофы!

При первых же звуках взрывов все, кроме Заремы, попадали и вжались в тонкий слой снега, покрывавший каменистую землю, прикрыв затылки руками... Покатились подхваченные ветром фуражки полковников. Сверху дождем посыпались камни и деревянные обломки домов...

Девочка так и не уловила связи между нажатой ею кнопкой на коробочке, камнепадом и облаками пыли, накрывшими ее родной аул... Кругом стонали раненые люди, но вокруг Заремы словно образовался невидимый глазу колпак: ни одна песчинка на нее не упала...

Не успели отгреметь последние взрывы, как издалека, со стороны ведущего к аулу ущелья, донеслись звуки боя. Очевидно, взрыв Хасанюрта послужил одновременно сигналом для нападения на продвигавшуюся по дну ущелья колонну.

— Отставить команду зачистить аул, — крикнул генерал Грошев, поднимаясь с земли и отряхиваясь, в то время как полковники гонялись за убегавшими от них головными уборами. — Десант по вертолетам... Приказываю присоединиться к участникам операции, высадиться на господствующих высотах и открыть прицельный огонь по засаде... В горах побеждает тот, кто сидит выше противника. Старшие офицеры остаются со мной...

«И не только в горах, — с иронией подумал Введенский, — но и в жизни тоже...»

Не обращая внимания на ветер, поднятый вращающимися винтами взлетающих вертушек, четверо оставшихся для охраны десантников на скорую руку оборудовали командный пункт операции по уничтожению бандформирования Омара. На раскладном столике, как на скатерти-самобранке, возникли ультракоротковолновая радиостанция и подключенный к антенне спутниковой связи мощный ноутбук, на цветном экране которого возникла картинка боя в ущелье, передаваемая с летевшего над ним вертолета. Все грузовики федералов уже горели, как и возглавлявшие и замыкавшие колонну бронетранспортеры.

— Как вы понимаете, товарищи офицеры, — сказал он, показывая на экран стоявшим позади него полковникам, — колонна подставная... Личный состав на машинах отсутствует, кабины грузовиков укреплены бронещитами, на водителях костюмы спецзащиты наивысшего уровня...

Грошев довольно потер руки и нажал пару кнопок на клавиатуре компьютера. На новой картинке были видны склоны ущелья с возникающими на них то тут, то там грибками взрывов: это засевшие на вершинах десантники уничтожали из безоткатных орудий расположенные ниже огневые точки ваххабитов.

Прапорщик Ковальчук приблизился к группе офицеров, обратившись по форме, попросил разрешения принять участие в боестолкновении. Грошев утвердительно кивнул.

Ковальчук по-военному лихо отдал честь, повернулся, чтобы уйти, но его перехватил Введенский. Он подошел к прапорщику, о чем-то его спросил. Ковальчук показал рукой на Белова, еще раз отдал честь и бегом направился к машине. Через минуту тяжело нагруженный джип газанул в сторону выхода из ущелья. Вместе с разведчиками уехали Шмидт и Колян...

LXIX

Генерал Введенский подошел к бывшим пленникам, стоявшим вокруг распростертого на земле Рыкова, с бодрым видом крепко пожал каждому руку и сказал, обращаясь к Белову:

— Ну что, Александр, Николаевич, не знаю, как вам удалось вытащить Рыкова, но личная благодарность Всеволода Всеволодовича вам обеспечена. Как бы вам и вправду не пришлось стать героем России! Опять вы нас опередили! — Введенский наклонился над раненым олигархом. — Батин имеет на вас далеко идущие виды, Олег Алексеевич... Выздоравливайте, вы нужны стране... — он выпрямился и ободряюще улыбнулся смотревшей на него изможденной Ярославе...

Над взорванным аулом показались возвращавшиеся после боя вертушки...

В вертолете Белов, Ярослава и Доктор Ватсон сели рядом с Рыковом. От тряски и вибрации ему стало хуже. Он то терял сознание от боли, то приходил в себя... Ватсон сделал ему обезболивающий укол... Рыков махнул рукой Белову, чтобы тот наклонился к нему поближе.

— Александр Николаевич, — крикнул он ему на ухо, стараясь перекричать шум двигателей, — Мы с вами — менеджеры, бизнесмены по натуре, поэтому без обиняков хочу сделать вам деловое предложение. Вы знаете мое положение в Красносибирске. Ни на комбинате, ни вокруг него мне не на кого опереться. Замыслов и проектов — выше крыши, но одному мне их не осилить... Поверьте, я говорю это не с бухты-барахты, в зиндане у меня было время подумать... Поэтому предлагаю вам сотрудничество... Вместе мы поднимем комбинат, нарастим мускулы, выйдем на мировой рынок. Мне уже обещаны солидные инвестиции...

Саша заранее догадался, что хочет предложить ему красносибирский олигарх, и уже придумал мягкую форму отказа. Не потому, что был не уверен в своих силах и способностях, нет, у него они имеются с избытком. Но он так и не добрался до Камчатки и не заглянул в жерло вулкана! Он-то хочет стать наконец геологом! Что ему бизнес и красносибирский олигарх?

И тут снова у него зазвучали в голове голоса братьев.

— Соглашайся, дурила, — громко шептал ему Кос. — Такое раз в жизни случается. Передашь Фонд сыну, определишь к нему в опекуны Шмидта, — и всем проблемам конец! Дима потянет, он — двужильный... Что Ольга? Баба есть баба, она предназначена для другой цели...

— Смотри, брат, не наколись, — предупредил ушлый банкир Пчела. — Комбинат весь в долгах, как в шелках, увязнешь — спасать некому будет...

— Ты же хотел помогать порядочным людям... Это твой шанс стать собой... — возражал ему Фил. — Не тяни, брат, соглашайся!

Белов кивнул Рыкову, но ответ его был далеко не утвердительным.

— Не обижайтесь, Олег Алексеевич, сейчас я не могу сказать ни да, ни нет. Вот выберемся отсюда, вы поправитесь, тогда и поговорим на эту тему — он помолчал и негромко добавил, обращаясь больше к самому себе: — Скорее всего, соглашусь...

LXX

Верочка, измученная, мокрая, словно она только что вышла из-под душа, без сил откинулась на подушку и уставилась счастливым взглядом в потолок гостиничного номера. Такого у нее в жизни еще не было! Никогда и ни с кем не приходилось ей так кувыркаться на постели. Нет, правда, Сережа Литвиненко оказался настоящим гением секса! Боже, откуда он все это знает?! Может, обучался у каких-нибудь таек или других жриц любви секретам их мастерства?

Вот он лежит рядом с ней, тоже уставший, такой мужественный, такой нежный, такой сильный... Мамочки, ведь он сложен, как молодой Геракл!

Как все-таки правильно она поступила, постучав полтора часа назад в дверь его номера! А ведь могла пройти мимо, и ничего бы между ними не было... Спасибо Зорину... Ой, как же она могла забыть!

— Сережа, — позвала она своего супермена, положив маленькую ладонь на его выступающие барельефом мускулы живота, — я совсем забыла... Я ведь шла тебе сказать, что звонил Зорин. Барин гневаться изволил... Кричал, что ты нарочно отключил мобильник, что он тебя уже второй день достать не может... Позвони ему, а то нам обоим достанется! — Боже, что она плетет? После всего, что у них было с Сережей, ей наверняка придется искать другое место...

Литвиненко свесился с гостиничной кровати, нащупал рукой мобильник и включил его. Телефон тут же завибрировал и заполифонил, как симфонический оркестр... Что-то из «Паяцев» Леонкавалло...

Несколько секунд Сергей слушал заходившегося в крике Зорина... Потом, прикрыв рукой микрофон, повернулся к Верочке, велел включить телевизор и мягким жестом отобрал у нее пульт управления...

На экране возник исполняющий обязанности президента России Всеволод Всеволодович Батин в белом халате. Вокруг него толпились с сервильным видом врачи, на заднем плане шушукались медсестры, смотревшие на визитера с восторгом обожания. Действо развертывалось в больничной палате, напичканной снизу доверху современным медицинским оборудованием. На лежавшего на койке Рыкова никто не обращал внимания.

— Государство никоим образом не заинтересовано в банкротстве Красносибирского алюминиевого комбината, — глядя в телекамеру прозрачно-голубыми глазами, говорил Всеволод Всеволодович, — в отличие от враждебных России окопавшихся за рубежом людей вчерашнего дня. Эти люди не хотят понять, что их время ушло без возврата! Мы вступили в эпоху позитива и созидания. А тех, кто по-прежнему собирается ловить рыбку в мутной воде, мы поймаем, засолим, высушим и выбросим на свалку истории... Олег Алексеевич, — повернулся он к похудевшему, но довольно бодро выглядевшему олигарху, — желаю вам скорейшего выздоровления... Уверен, что под вашим руководством Красносибирский комбинат увеличит производство так необходимого стране металла... — он подошел к Рыкову и крепко пожал ему руку...

Дальше Сергей смотреть не стал и выключил телевизор. В трубке по-прежнему надрывался Зорин. Он требовал, чтобы Литвиненко свернул все дела в Красносибирске, срочно закрыл газету, ушел на дно и зарылся в тину...

— Наступают смутные времена, с сегодняшнего дня переходим в режим молчания, никаких телефонных переговоров. Обмен информацией только при личных встречах... — крикнул напоследок Виктор Петрович и отключил телефон.

Несмотря на весь трагизм ситуации, Литвиненко усмехнулся.

— Ну, что он? — спросила встревоженная Вера.

— Совсем у старика крыша поехала, — поставил свой диагноз Сергей. — Паникует. Да ничего с ним не случится, опять всплывет в проруби, как всегда. Ты не переживай за него, ты за нас переживай... Все с нами будет о'кей... — он отбросил в сторону мобильник, ловко перекатился по кровати к Вере и неожиданным для нее образом оказался на ней.

Она почувствовала низом живота, как быстро эректирует его неутомимый член и впилась ногтями в мускулистую спину партнера...

— Продолжим наши игры? — с ласковым смешком спросил Сергей затрепетавшую по ним Веру...

Вечером, все еще лежа в постели, они отсмотрели программу «Вести». В новостях сообщили, что Московскую биржу пришлось в этот день закрыть намного раньше времени во избежание обвала, так как после выступления Батина по телевидению акции Красносибирского алюминиевого комбината так резко пошли вверх, что за несколько часов подорожали на тридцать процентов...

ЭПИЛОГ

Саша первым вышел из лифта на девятом этаже своего старого дома. Пропустив вперед Ярославу, он обратился к тяжело ступавшему следом за ней Афанасию Никитовичу:

— Вот здесь прошло мое детство. Это квартира моей мамы, — он показал рукой на обтянутую черным дерматином дверь. — Там сейчас тетя Катя, я попросил ее убраться и приготовить что-нибудь поесть к вашему приходу. Можете жить здесь сколько хотите, нет проблем.

Глядя на гостей, Белов нажимал кноп-ку звонка и думал о том, что они все-таки 06а сильно сдали. Особенно дед. В его возрасте удары прикладом по голове противопоказаны. Вон сколько седины прибавилось в бороде, да и ростом он даже стал вроде бы немного поменьше. Хотя все равно — гигант. А Ярослава как похудела! Но зато ей к лицу это длинное красное пальто от Донны Кэрэн, которое он ей купил, узнав об их прилете из Красносибирска.

Все-таки здорово она похожа в нем на Барби.

— Ну, хватит звонить, — недовольно сказала Белову отворившая дверь тетка. —

Проходите гости дорогие, — она окинула испытующим взглядом бледную Ярославу, улыбнулась Афанасию Никитовичу, — проходите в гостиную, уже все накрыто, водка выдыхается.

Гости, робко оглядываясь по сторонам, вошли в квартиру и принялись раздеваться в прихожей.

Пройдя в комнату, дед Афанасий первым делом уставился на висевшую на стене гитару. Он обогнул уставленный яствами стол и подошел к ней поближе.

— А вот эту гитару я помню, — сказал он, указывая на нее похожей на перекрученные корни дуба рукой. — Это я ведь ее в костер кинул, вишь, как обгорела! — в ответ на вопросительные взгляды он пояснил: — Молодежь спать по ночам не давала, все пьянки гулянки до утра... Ну, я гитару-то отнял и в костер бросил. А они ее, значит, спасли...

Он подошел к комоду, взял фотографию Сашиного отца и, принялся разглядывать в подальше от глаз отставленной руке.

— Точно, это же Колька Белов, который за твоей матерью бегал, пока они вдрызг не разругались... — сказал дед, оглядываясь на Ярославу. — Она потом год убивалась, когда он пропал... Значит, это твой отец был? — он поставил фотографию на комод, взял в руки фотографию Татьяны Николаевны, рассмотрел и без слов поставил на место...

Пока дед изучал фотографии, тетя Катя и Ярослава стояли и молча разглядывали друг друга. Очевидно, тетка осталась довольна увиденным, она улыбнулась девушке и сказала:

— Пожалуйте к столу, как говорится, чем богаты тем и рады...

Белов и Ярослава сели рядом, тетя Катя и Афанасий Никитович напротив них.

— Ну что застыл, племянничек, — снова дернула Сашу Екатерина Николаевна. — Нечего на подружку глазеть, разливай слезу да тост говори... Вон у Афанасия Никитовича уже слюнки потекли...

Белов скрутил головку бутылке водки и разлил ее по стопкам, Екатерина Николаевна тем временем указывала гостям, чем закусывать: тут вот грибочки собственного засола, тут маринованные огурчики. Да и без капустки квашеной какое застолье... И без салата Оливье.

— Ладно, хватит, теть Кать, ты прямо менеджер какой-то, а не тетка, все бы тебе руководить, — сказал, смеясь, Белов. Он поднял стопку и задумался. За что пить? За избавление от плена? За это они пили в Калиновке после разгрома Омара и его армии, когда собрались все вместе: его команда, Ярослава, Шмидт, Колян, Ковальчук и его разведчики... За встречу? Нет, все не то... Он посмотрел на Ярославу, потом деда Афанасия и сказал просто и без затей:

— Ну, за вашу родину — город Свободный...

Когда все тосты были сказаны, а грибам, «Оливье» и другим блюдам нанесен невосполнимый урон, пьяненькая Екатерина Николаевна весело посмотрела на племянника и спросила:

— Саш, а ты знаешь песню про туман?

Это ведь любимая отца твоего Коли была песня. Он ее всегда пел, как выпьет. За деньгами, говорил, только дураки едут, а вот Я, мол — за туманом!

Она вскочила и принесла Саше гитару отца. Саша •встал из-за стола, пересел в кресло, подкрутил колки и провел большим пальцем по струнам...

— Люди едут за делами, люди едут за деньгами... — запел он проникновенно, с легкой хрипотцой, и в комнате повеяло запахом костра. Саша посмотрел на Ярославу и сказал ей: — Убегают от забот и от тоски... — он легко и непринужденно брал аккорды, и гитара в его руках тоже пела и говорила голосом его души. — А я еду, а я еду за туманом, за мечтами и за запахом тайги...

Дата добавления: 2015-07-26