Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Любовь королевских мушкетеров

Читайте также:
  1. Quot;Поступай согласно твоей воле, вот весь Закон." -- Liber AL, I:40 "Любовь есть Закон; любовь, направляемая волей." -- Liber AL, I:57
  2. Агапэ: настоящая любовь - это партнерство, при котором двое любящих людей искренне преданы друг другу.
  3. АФРИКАНСКАЯ ЛЮБОВЬ
  4. Безумная твоя любовь
  5. Безусловная любовь
  6. Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святого Духа со всеми вами. Аминь.
  7. Бог есть любовь

 

Мушкетерами я заболел внезапно. Они обрушились на меня, как смерч, и завертели в вихре сказочно прекрас­ных приключений. Я был потрясен, раздавлен, смят, вопил от восторга и от ярости, любил, ненавидел и страдал вместе с героями этой необыкновенной книги. За одну неделю я получил столько двоек, сколько не получал за все предыдущие годы учебы. Мог ли я кор­петь над уроками, когда бредил наяву? Я не хотел заме­чать, что д'Артаньян – эгоистичен, Арамис – дамский угодник, Атос – жесток, а Портос не очень умен. У тех, кого любишь слепо и беззаветно, нет недостатков. Все, что предпринимали мушкетеры, казалось верхом ге­ройства, ума и добродетели. Да что говорить! Даже сей­час, когда прочитана уйма классиков, я могу забыться за «Тремя мушкетерами».

Они заразили мальчишек, как скарлатина. Не про­шло и месяца, как наш класс стихийно разбился на четверки. Из них выдержала испытание на прочность лишь одна: Федька, Гришка, Ленька и я. Мы покля­лись в вечной дружбе, а Федька, бесстрашный Федька, выколол на руке повыше локтя: «Один за всех, все за одного». В школе по этому поводу было много шуму, и мы очень гордились нашим железным Портосом.

Именно к этому периоду относится моя первая лю­бовь. Это была романтическая и возвышенная любовь, с первого взгляда и на всю жизнь – так решил совет мушкетеров. Мы бросали жребий, и мне выпала Надя. Не могу сказать, чтобы я был сильно обрадован: мне больше нравилась Галя, но по долгу чести в нее влюб­лялся Ленька. Меня утешала ярость Федьки, которому досталась Нина, заносчивая и вздорная девчонка с ост­рым носом. Федька заявил, что, если она будет крив­ляться, он залепит ей в ухо, но мы его пристыдили, по­скольку такая грубость недостойна королевского муш­кетера.

Начал я с того, что при появлении Нади принимал задумчивый вид, вздыхал и бросал на нее томные взгляды – обычный арсенал начинающего волокиты. Надя со свойственной женщине интуицией быстро осознала преимущества своего положения и потребо­вала вещественных доказательств. Я дал клятву, но это ее не устроило. Пришлось купить Наде мороженое, ко­торое она, разрывая мое сердце, съела на моих глазах, после чего милостиво разрешила проводить ее до дому.

Чем дальше в лес – тем больше дров. Я таскал Надин портфель, решал за нее задачи по арифметике и вечерами торчал под ее окнами, в то время как ее по­други хихикали из-за шторы. Так я уже тогда познал, что любовь и страдание сопровождают друг друга. В бу­дущем я понял, что в этом и заключается вся прелесть любви, которую именно страдание делает глубокой и прекрасной. Но в то время я не утруждал себя столь умными мыслями и, набравшись мужества, сообщил Наде, что мы расходимся характерами. Я понимал, что нарушаю клятву в верности до гробовой доски и что это недостойно Атоса, но ничего не мог с собой поде­лать. Надя ужасно обиделась и потребовала купить ей за это миндальное пирожное. Я навел жесткую эконо­мию в своем хозяйстве, наскреб несколько ливров, и мы расстались, весьма довольные друг другом.

К этому времени Ленька позорно удрал от Гали, ко­торая изводила Арамиса упреками за то, что у него большие уши. Что же касается Портоса, то он уже дав­но остался без возлюбленной. Его лирическая история продолжалась ровно одну минуту – рекорд, который еще никем не побит. Сразу же после совета мушкетеров Федька сообщил Нине о своей внезапно вспыхнувшей любви. Нина приняла это как должное и тут же потре­бовала, чтобы Федька отныне вытирал за нее доску. Федька обозлился и заявил Нине, что она гремучая змея. Нина побежала к Елене Георгиевне жаловаться, и Федькина любовь, не выдержав сурового испытания, перешла в ярую ненависть – простая и доходчивая ил­люстрация знаменитого афоризма: «От любви до нена­висти один шаг». Я не раз потом задумывался над этим афоризмом и решил, что любовь – самое хрупкое и не­логичное из человеческих чувств, если одного шага достаточно, чтобы оно превратилось в свою противопо­ложность. Да, нелогичное – ставлю голову на отсече­ние, что это так. Потому что как бы вы ни пыжились и ни лезли вон из кожи, вам не удастся сколько-нибудь толково объяснить, почему вы превращаетесь в идиота при виде именно этого существа, а не другого. То ли дело – ненависть. Она насквозь логична и естествен­на, потому что ее можно доказать с математической ло­гикой. Для ненависти всегда есть причина, которую можно изложить, не вызывая подозрения в том, что вы сошли с ума.

 

Гришке выпал трудный жребий. Клава была на два года старше, на голову длиннее д'Артаньяна и вдвое его тяжелее. Когда Гришка объяснился даме своего сердца, Клава так удивилась, что взяла его за шиворот и трах­нула о классную дверь, после чего доблестный д'Артаньян с неделю ходил украшенный лиловым фонарем. Но – женское сердце! – сердобольная Клава, которая едва ли не вывела из строя красу и гордость королев­ских дуэлянтов, воспылала к Гришке трогательной лю­бовью. Она называла его «бедненький», приносила ему в школу коржики с маком и даже провожала домой, не обращая внимания на шпильки подруг и умоляющие просьбы Гришки оставить его в покое. Гришкина ма­ма, тихая и одинокая женщина, привыкла к Клаве, по­ручала ей разогревать сыну обед и следить, чтобы у Гришки были чистые ногти.

На очередном совете мы решили до конца жизни не влюбляться и предоставить Гришку его участи. В уте­шение мы позволили ему называть Клаву «госпожа Бонасье», хотя большая и бесхитростная Клава меньше всего на свете напоминала таинственную и прелестную Констанцию.

Однако сердцу не прикажешь. Я все-таки нарушил решение совета мушкетеров и влюбился, причем по са­мые уши. Она была несколько старше меня – кажется, лет на двадцать, но ведь сам Бальзак считал, что для молодого человека тридцатилетняя женщина полна не­изъяснимой прелести, а я как раз и был десятилетним молодым человеком, недостаток возраста которого с лихвой перекрывался избытком воображения.

Вера Васильевна, учительница географии, действи­тельно была очень хороша собой. В ее присутствии старшеклассники глупели на глазах, и даже Аким Ива­нович, директор школы, молодецки расправлял плечи, крякал и втягивал в себя легендарный живот. Когда она проходила по улице, встречные мужчины нажимали на все тормоза и ошалело поедали глазами этот каприз природы, причудливо образовавшей из своих кирпичи­ков-атомов черноглазую красавицу с томным лицом Юдифи Джорджоне и походкой принцессы Вероники. Женщины города с присущей всем женщинам добро­желательностью распускали про Веру Васильевну раз­ные слухи, но у неблагодарных мужчин, которые ценят добродетель своих жен и презирают ее у других, эти слухи лишь распаляли воображение. Однако – это ста­ло известно всему городу– один наиболее упорный соискатель благосклонности Веры Васильевны имел с ее мужем-инженером короткий, но чрезвычайно тяже­лый разговор, после которого влюбленный спустился с лестницы значительно быстрее, чем позволяли физи­ческие возможности человека. И постепенно все при­выкли к тому, что любоваться Верой Васильевной изда­ли доступнее, а главное – безопаснее.

Для того чтобы обратить на себя внимание своего кумира, я ударился в географию. В какой-нибудь месяц я стал непобедимым игроком в города и мог с закрыты­ми глазами указать на карте любую страну. Вместе с Ливингстоном я обошел Африку, блуждал с Арсеньевым по Уссурийской тайге, голодал с Магелланом, от­крывал терра инкогнито с Колумбом и мерз как собака с капитаном Скоттом. Слепец! На уроках географии я непрерывно поднимал руку, блистая эрудицией, а ког­да Вера Васильевна рассказывала новую тему, залезал вперед, вставлял дополнительные подробности и в конце концов добился своего: учительница меня возне­навидела и во всеуслышанье заявила, что я самый про­тивный выскочка из всех, кого ей доводилось учить.

От огорчения я чуть не заболел. На уроках я больше не выступал и лишь бросал на Веру Васильевну туман­но-нежные взгляды, которые, как я потом установил, производят на каменную стену большее впечатление, чем на женщину. Друзья-мушкетеры, озабоченные мо­им состоянием, напомнили, что Атос после несчастной любви топил тоску в вине, и я в несколько дней вылакал бутыль яблочного сидра, которую мама берегла на Новый год.

Теперь, анализируя свое поведение с олимпийской высоты письменного стола, я могу отметить, что в те дни поглупел до предела. Любовь, которая вообще представляет собой победу чувств над разумом, делает человека добрее, мягче, энергичнее, но умнее – никог­да. Влюбленный человек всегда глупее самого себя до свалившейся на него напасти, поскольку вся работа его мыслительного аппарата направлена исключительно на то, чтобы не проворонить любимое существо. На месте законодателей я бы на период острой влюблен­ности отстранял водителей от руля, выпроваживал ка­питанов из рулевой рубки и предоставлял директорам предприятий внеочередной отпуск (без сохранения со­держания). Потому что влюбленного шатает от счастья или горя – в зависимости от успехов, а это состояние делает его непригодным к общественно полезной де­ятельности, а иногда – просто опасным.

Однако излечился я от любви при обстоятельствах, которые до сих пор не могу вспомнить без содрогания. После оттепели начался гололед, и улицу то и дело ог­лашали вопли неудачников, устилавших обледенелый асфальт своими телами. Мы с Федькой прокатывались на ледяной дорожке возле почты, с завистью погляды­вая на марширующих по улице румяных красноармей­цев. Сделав неудачный пируэт, я рухнул под ноги вы­бежавшей из почты женщине, которая в силу инерции влетела головой в сугроб и застряла в нем в позе, вы­звавшей у красноармейцев чрезвычайно веселое ожив­ление. Они помогли женщине выбраться, и Вера Васильевна – а то была она – подарила мне такой взгляд, от которого моя душа стремительно ушла в пятки.

Спустя некоторое время душа возвратилась, а лю­бовь – увы! – исчезла. И сколько я сам с собой ни бился, все было кончено: отныне Веру Васильевну я видел только торчащей из сугроба и нелепо дрыгающей ногами, а это не тот образ, который стоял перед Данте, когда он выдумывал свою Беатриче.

Так печально и глупо закончилась моя первая лю­бовь.

 


Дата добавления: 2015-07-17; просмотров: 88 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: О ВОСПИТАНИИ СИЛЫ ВОЛИ | МОЕ ОТНОШЕНИЕ К ДОМАШНЕЙ БИБЛИОТЕКЕ | КАК Я ПОХУДЕЛ | О ПОДАРКАХ | В ЧАСЫ ПИК | КАК СТАТЬ АРТИСТОМ | КАК СДАВАТЬ ЭКЗАМЕНЫ | ВОСКРЕСНАЯ ЛЫЖНАЯ ПРОГУЛКА | КАК УДИТЬ РЫБУ ЗИМОЙ | О СЕРЬЕЗНОЙ МУЗЫКЕ |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ИНИЦИАТИВНЫЙ ГРИШКА| ЗНАМЕНИТАЯ 623-я

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.007 сек.)