Слово в день рождения благочестивейшего государя Николая Павловича, императора и самодержца Всероссийского, сказанное в Киево-Печерской Лавре 15 июня 1834 г.

В руце Господни власть земли, и потребнаго воздвигнет во время на ней (Сир. 10; 4)

Происхождение на свет человека есть по видимому одно из самых случай­ных явлений. Родиться в такое или другое время, в той или иной стране, от славных или бедных родителей, с великими или малыми способностями, - все это, и множество других обстоятельств явления человека на свет, не подлежит нимало соображению человеческому, составляет тайну бытия нашего на земле.

Между тем, есть Око, Которое все ясно видит и в этой тьме! Есть десница, которая блюдет все жребии земнородных и раздает их с совершенной правиль­ностью! Господи! - восклицал некогда святой Давид, проникнутый чувством вседетельного Промысла Божия о жизни человеческой. — Все пути мои известны Тебе... Ты устроил внутренности мои... во чреве матери моей Ты образовал меня; Не сокрыты... от Тебя кости мои... Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни мои, когда ни одного из них еще не было (Пс. 138; 1,13,15, 16)!

Столь великая бдительность Промысла Божия над рождением каждого человека обнаруживается еще с большей силой при явлении на свет таких людей, от которых зависит судьба многих, которые предназначены быть твор­цами благоденствия для целых народов. Сообразно великому предназначению своему люди эти не иначе изводятся на поприще всемирного действования, как по особенным законам мироправления, во времена самые важные. Прихо­дит ли такое время? - И ничто не может замедлить исполнение судеб: у гру­бых народов внезапно являются мудрецы и законодатели; среди малых племен восстают основатели великих царств; к удаленным от престола сама собою приходит власть. Никакие опасности, преграды и труды не могут остановить успеха таковых избранных Божиих; пред ними, по выражению пророка, горы преклоняются, дебри наполняются, твердыни и забрала падают (см.: Ис. 45; 1-2), ибо пред ними невидимо предходит Сам Бог! Оканчивается ли время Боже­ственного предназначения? И великие действователи, именем своим напол­нявшие всю землю, как бы связанные невидимыми узами, перестают дейст­вовать или внезапно восхищаются с поприща действования. Среди таковых измен десницы Вышняго (Пс. 76; 11), чудесно являющей себя по временам в судьбе великих и сильных земли, а чрез то самое и в судьбе целых народов, и оставляющей следы явления своего нередко на целые веки, - все сами собою невольно узнают и всенародно признают ту великую вечную истину, что в ру­це Господни власть земли, и Он Сам потребнаго воздвигнет во время на ней.

Но если в руце Господии власть земли, то что же остается в руце наро­дов? - Ужели одно безмолвное благоговение к действиям Промысла, дающего и преставляющего владыке земных? - Если потребнаго воздвигает Он Сам и в известное только время на ней, то не должно ли потому самому во все прочие времена отложить всякое ожидание видеть на престоле царей, благопотребных к созиданию народного благоденствия? - Нет, слово Божие не для того открывает нам чрезвычайную зависимость владык земных в их происхожде­нии и судьбе от воли Самодержца Небесного, чтобы соделать нас праздными зрителями их явления и действий на земле, как дела нам вовсе недоступного и потому чуждого. Напротив, оно указует народам на чрезвычайную зависимость царей земных от Царя Небесного, как на вернейшее средство оказывать благо­творное действие на судьбу своих земных владык; как на основание возмож­ности заслуживать у неба благих и мудрых венценосцев.

Царь мудрый и благий, по учению святой веры нашей, есть дар Божий; но такой дар, который должен быть заслуживаем и храним, ибо может быть теряем.

Остановим внимание наше на этой важной истине и, сообразно потребности настоящего времени, раскроем ее к общему нашему назиданию.

Народы любят помнить, что благоденствие их зависит от царей, что бла­гочестие и правда владык низводят благословение Божие на царство, а неправ­да - гнев и разрушение. И должно сказать, что это - истина, ясно выраженная в слове Божием, оправданная многими очевидными опытами, особенно в ис­тории израильского народа. Но памятуя это, не должно забывать и того, что и правители, в свою чреду, не менее подлежат невидимому влиянию народов, что подданные своей правдой и неправдами постоянно действуют на судьбу своих венценосцев. Действие это, по указанию слова Божия, так сильно и об­ширно, что простирается на все бытие царя, начинается еще до его рождения, продолжается во всю его жизнь и переходит даже за ее пределы.

Начинается до рождения. С чем сообразуется вседетельная премудрость Божия, изводя на свет такого или другого народоправителя? - С потребностью времени, то есть с совершенствами и недостатками, с нуждами и приемлемо­стью людей, живущих в известное время: потребнаго воздвигнет во время на ней. Но от кого зависят эти совершенства и недостатки, эти нужды и желания? Бывают между ними, конечно, и такие, которые не подлежат произволу чело­веческому; но большая часть их всегда есть плод свободы, - доброго или худо­го употребления наших сил и способностей. Посему, если Провидение, воз­двигая народоправителей, всегда сообразуется в этом деле с потребностью времени, а потребность эта слагается из нужд и качеств, которые зависят от самых людей, живущих в известное время, - то не явно ли, что не только судьба, самое происхождение на свет лиц царственных, еще до рождения их, определяется состоянием народа, его совершенствами и недостатками? В этом смысле можно сказать, что каждый народ сам - своими добродетелями или пороками - взимает из недр Творческого могущества царя по сердцу своему. Каково состояние и каковы заслуги пред Богом народа, - таков и царь! - ибо дары Божий бывают соразмерны с качествами и заслугой приемлющих.

Действуя таким образом на происхождение своих правителей еще до яв­ления их на свет, народы тем паче непрестанно действуют на судьбу их во все продолжение их жизни. Благочестие и добродетели народа составляют и лучшее из украшений венца царского, и главный источник силы и крепости для царства, и надежнейший щит против всех опасностей. Чего не в силах предпринять и совершить царь, управляющий людьми, верными Богу отцов, преданными престолу и Отечеству, за веру и правду дерзающими на всякую опасность?! Какое зло осмелится приблизиться и, приблизившись, не исчез­нет у подножия того престола, который огражден молитвами и добродетеля­ми народными?

Напротив, управление народом буиим (буйным, диким-ред.) и ненака­занным само по себе есть уже тяжелый жребий для правителя. Что может ус­петь все искусство и усердие самого лучшего кормчего, если ему достанется управлять совершенно расстроенным кораблем среди непрестанных бурь и треволнений? Беззакония народа, удаляя от земли благословения неба, через то самое отъемлют успех у самых мудрых начинаний предержащей власти, делают безсильными самые надежные средства, ею употребляемые, подрыва­ют самое основание всеобщего благоденствия. За грехи народа умаляются са­мые дни наилучших из царей. Разительный пример того представляет благоче­стивый Иосия, царь израильский. Подобен ему в благочестии, по свидетельству самого слова Божия, не бысть пред ним царь, и по нем не воста подобен ему (2 Пар. 35; 20); но поелику народ израильский сделался недостойным милости и долготерпения небесного, то царь, любимый небом и землей, во цвете лет вне­запно преложен к отцам своим, чтобы не видеть, по выражению Писания, очима своими всех злых (4 Цар. 22; 20), которые имели быть наведены на его царство.

Наконец, народы продолжают действовать на судьбу своих владык и по окончании их жизни. Беседуя в собрании христианском, нет нужды доказы­вать, что кроме земных судов есть Судилище небесное, и что за пределами сей жизни ожидает каждого из нас строгий отчет в том, что соделано им на земле. Царям, как вождям и свыше поставленным приставникам народов, надлежит посему самому дать пред Царем царствующих ответ не о себе ток­мо самих, но и о всем великом приставлении (Лк. 16; 2) царственном. Можно ли же думать, чтобы при этом ответе не воспоминались добродетели и не­правды народа, который был вверен их управлению?

Соображая все это, чье сердце не исполнится благоговейного умиления при мысли о великом, и вместе страшном, предназначении владык земных? -Еще до рождения своего иметь, отношение к нравственному состоянию целого народа, исходить на свет для совершения судеб Божиих над целыми племена­ми и на целые веки, действовать на временную и вечную судьбу каждого из подданных и подлежать в этом отношении его действию, сосредоточивать в себе силу или бессилие, благоденствие или бедствие всего царства, быть среди миллионов подобных себе человеков первым приемником благословений и гнева небесного - Боже мой! какая страшно-величественная участь! Что после этого значит блеск всех венцов в мире в сравнении с великой ответственностью, ле­жащей на раменах каждого самодержца? И поскольку народам, как и частным людям, прилежит, особенно в наши скудные правдой времена, более помышле­ние на злая (Быт. 6; 5), нежели на благая, - то что остается ныне престолам в их уединенной, недосягаемой высоте, как быть постоянными "отводами" гнева небесного, непрестанно привлекаемого на землю неправдами народов? - Тако­выми точно и были всегда престолы царей благочестивейших: смирением, упо­ванием на Промысл Божий, делами веры, любви и милосердия они всегда по­крывали беззакония своего народа и таким образом умеряли гнев небесный.

Но признавая это благодеяние, мы тем не менее должны памятовать свою обязанность благочестием и правдой облегчать для самодержцев тяжесть их великого служения, а усердными молитвами низводить на главу их милость и благословение неба. И когда священная обязанность эта должна пробуж­даться в сердце с большей силой, как не в настоящий день, когда Промысл Божий, выну благодеющий к Отечеству нашему, благоволил воздвигнуть для блага его венценосца столь твердого и мудрого, каким не только мы, а целый свет признает монарха нашего? Благодаря за сию великую милость Божию к нам, мы всегда должны памятовать, что продолжение ее над нами зависит от нас, - от того, сколько и как мы будем ее достойны.

Посему, желая ознаменовать торжеством настоящий день царственный, ознаменуем оный не столько шумными гласами радости и восклицаний, кото­рые, поражая слух всех, могут не касаться сердца многих, сколько безмолв­ным, но усердным возношением мыслей и желаний наших к Престолу Царя царствующих, с теплой молитвой о возлюбленном помазаннике Божием; по­кажем радость и усердие наше не столько возжжением огней вещественных, которые, прогоняя мрак ночной, не могут рассеять мглы, облежащей умы строп­тивые, сколько возгреянием в сердце невещественного огня истинной верно­сти и любви к престолу, которая вовсе не знает никакого мрака, всегда ходит во свете. Если доблестные сыны России будут достойны благословенного цар­ствования мудрого и праволюбивого Николая, то Господь, оправдавый цар­ствовать его над нами, не замедлит увенчать его и долготой дней. Тогда, по слову Писания, никакой - ни явный, ни тайный, враг ничтоже успеет... на него, и никакой сын беззакония не приложит озлобити его (Пс. 88; 23). Не приидет к нему никакое зло и рана не приближится телеси его (Пс. 90; 10). Он не убоится ни от страха нощнаго, ни от стрелы летящия во дни, ни от вещи во тме преходящия (Пс. 90; 5-6). Ибо - при недостатке естественных средств - Господь заповесть... Ангелом Своим... сохранити его во всех путех его(Пс. 90; 11).

Итак, еще повторим: желая мира и долгоденствия благочестивейшему по­мазаннику, приложим все усилия к сохранению собственного нашего мира с Богом. Грехи народа суть первые враги царя, равно как молитвы и добродете­ли подданных суть вернейшее хранение для самодержцев. Аминь.

Дата добавления: 2015-07-16