Границы социального проектирования.

В самом общем виде социальное проектирование представляет собой конструирование локализованного по месту, времени и ресурсам действия, направленного на достижение социально значимой цели. Как вид сознательной деятельности по решению той или иной социальной проблемы или группы таких проблем социальное проектирование.

Желаемые состояния будущего. Сущность социального проектирования — конструирование желаемых состояний будущего. Исходные вопросы социального проектирования — какие состояния желаемы и какие ресурсы есть для их достижения — в современных условиях раскрываются иначе, с иными акцентами и оттенками, чем еще 15-20 лет назад.

Проблема желаемого состояния общества приобрела явные черты экофобии. Социальный проект не должен разрушить хрупкое равновесие в системах «человек-природа», «человек-человек» — эта концептуальная установка ведет к установлению экологически ориентированных параметров при оценке социальных проектов. Эти новые параметры отражают, во-первых, мультипликационный характер любого социального нововведения: оно не может не затронуть целой группы социальных потребностей, интересов и ценностей, как бы ни были скромны задачи проекта и какой бы малой общности он ни был адресован. Они, во-вторых, учитывают кумулятивный характер последствий, к которым ведет любое социальное нововведение: изменение, порождаемое успешной реализацией проекта, нарастает и со временем может пересечь экологическую границу, за которой положительные последствия нововведения будут пере­вешиваться его негативными последствиями.

Отсюда — стремление к оптимизации социально-проектной деятельности, ее постановки под контроль не столько государства, сколько общественности.

Как представляется, новые особенности социального проектирования определяются прежде всего новым качеством мышления широких масс в развитых странах Европы и Америки, которые включают экофобный фон как основной для повседневной жизни большинства (или значимого большинства) жителей. Академик Б. Раушенбах, исходя из своих наблюдений над повседневной жизнью современной Германии, отмечает «буквально помешанность населения на проблемах экологии. Стремление сохранить природу, ее первозданность, принимает формы совершенно необычные, порой даже, казалось бы, гипертрофированные». Он специально отмеча­ет, что «не государственные деятели или люди, которым положено заниматься такими проблемами, а все помешаны на экологии, все население».

В российских условиях подобный фон также начинает складывается, но его параметры пока неустойчивы и масштабы подверже­ны значительным колебаниям.

Экологический алармизм охватывает также и сферу социальной и культурной жизни, что дает толчок новым моделям утопического проектирования, не выходящего за рамки интеллектуаль­но-художественной деятельности. Фактически это способ создания новых социокультурных образцов общежития людей, иногда приоб­ретающих черты реального поведения локальных сообществ. Такова, например, конструкция мира, запечатленная в художественных произведениях исследователя и создателя мифопоэтики Джона Тол­киена («Хоббит, или Туда и обратно», 1937 и др.). Тем не менее воспроизведение социокультурных образов, спустя более полувека после начала их литературной жизни, само по себе представляет исследовательский интерес. В рамках же нашей темы немаловажно отметить замещение агрессии групповой соли­дарности предписанными в литературном источнике нормами пове­дения (а точнее — образцами поведения в ситуациях смоделиро­ванного мира). Ингрупповой фаворитизм предопределен сказкой, о которой участникам изначально известно, что это сказка. Симво­лы агрессии (например, меч) также «экологичны»: это лишь образы таких символов (картонные мечи).

Дата добавления: 2015-07-15