Глава тринадцатая. This day will die tonight and there ain't no exception We shouldn't wait for nothing to wait for Love me in this fable

This day will die tonight and there ain't no exception
We shouldn't wait for nothing to wait for
Love me in this fable, babe, my heart is in your hand
Our time is waiting right outside your door
And maybe tomorrow is a better day

© Poets Of The Fall – “Maybe Tomorrow Is A Better Day

В канун Рождества я не понимала, что со мной происходит. Все тело ломило так, будто я пробежала за раз несколько километров, голова гудела, как после хорошей пьянки, а память с трудом воспроизводила произошедшее. Завернувшись в плед, я, морщась от холода, подбрела к зеркалу в шкафу. Всклокоченные волосы, помятое лицо и яркий синяк на шее.

Я сползла на пол и уткнулась лицом в колени. Почему-то мне казалось, что и Деннис, и его поцелуи, и весь его безумный шепот мне просто приснились, но засос на шее очень ясно подтверждал, что – нет, не сон, а явь, с которой я не знала, что делать.

Я тихо застонала.

Все стало так сложно, зато объясняло и ломоту в каждой косточке, и тянущую боль где-то в животе…

Дэн…

Что мы наделали? Что с нами теперь будет?

Я не знала ничего и ничего не понимала, а сердце бешено пускалось вскачь от одной мысли, что я на самом деле оказалась ему нужна, что он просто притворялся, что ненавидит меня, и даже не было обидно, что лгал. Главное, что у него хватило сил сказать мне правду.

Только что мы будем делать теперь с этой правдой?

Сейчас, при свете прохладного зимнего солнца, такого непривычно-яркого, я не понимала, могу ли я ее принять ее вот так сразу, хотя ночью все было слишком честно и страстно, чтобы задумываться об этом. Я боялась и своих дрожащих пальцев, и непривычного счастья, распускавшегося внутри, как экзотический цветок, и случившегося вообще.

Потерянная невинность волновала меньше всего. Я не дорожила ей, плохо понимала, зачем она нужна, и поэтому больше боялась того, что дядя что-то узнает, что отец отвернется от меня, но я догадывалась – Деннис останется рядом, как темноволосый, острозубый ангел…или черт.

Мысли путались, как линии поврежденной паутины, а я металась в них, как полубезумный паук, не осознающий, что его уютный мир разрушен навсегда, и теперь предстоит строить новый. Другой. С другим узором липких ниточек…

Мое сердце замирало от воспоминаний, я задыхалась, будто заново переживая вчерашний вечер, а по щеке скатилась дурацкая, совершенно не к месту появившаяся слеза.

Дверь хлопнула, подуло легким сквозняком из коридора, скользнуло по моим босым ногам.

- Привет…

Я подняла голову от колен и увидела Денниса. Но прежде я учуяла его запах – сигареты, холодный воздух, неуверенное тепло и морской аромат шампуня и геля после бритья.

Я кивнула, встречаясь с ним взглядом и падая, падая в темную бездну его вишневых зрачков, в синь ободка вокруг голубой радужки.

- Ты плачешь, - Дэн потянулся и обнял меня, вместе с пледом привлекая к себе, и все мое незнание растаяло в воздухе, потому, что сидеть на полу и прижиматься к нему было правильно, всхлипывать ему в плечо и шептать, что мне страшно, и я ничего не понимаю, тоже было правильно. Брат – не брат гладил меня по волосам, касался их губами и молчал, а потом обхватил мое лицо ладонями и прижался лбом к моему лбу, быстро-быстро произнес: - Отец и дядя сейчас возятся в гараже с машиной. Я еду с ними в Луисвилль за рождественскими подарками, за едой, индейкой и прочей фигней для праздника. Глупая, сегодня Рождество, помнишь? – Я помотала головой, что помню. – Я все знаю, я знаю, что тебе страшно, я чувствую это, не бойся, я буду с тобой, я буду твоим другом, пока ты сама не поймешь, что делать дальше. Я не тороплю тебя. Я всегда буду рядом, на шаг позади тебя; если захочешь, я буду держать тебя за руку. Невыносимо больше без тебя…

Я слушала его сбивчивый шепот, такой для него непривычный, и пальцы ныли от желания зарыться в его волосы, снова сделать все простым и понятным. Я не знала, что со мной, как обозвать это чувство, но я знала, что никто и никогда не вызывал его во мне, никто еще не был мне таким близким и нужным, и никогда я еще так не боялась этого. Он стал другим, и в то же время все его поступки, все его поведение обрели целостность в моих глазах, соединившись в мозаику.

- Я ничего не знаю, - я уткнулась головой ему в плечо. – Ничего не понимаю…

- Я знаю.

- Нет. Ты не знаешь. Я боюсь тебя. Я себя боюсь, понимаешь?

- Да, - Деннис чуть отодвинулся назад, давая мне вдохнуть воздух, не разреженный его вездесущим запахом. – Дай мне знать, когда ты поймешь, что чувствуешь ко мне, ладно? – Он поднялся на ноги, наклонился и поцеловал меня в макушку. – Я пойду вниз, пока отец не психанул и не пошел меня искать. С наступающим Рождеством…

Я кивнула, цепляясь пальцами за края пледа. Хотелось догнать его, обнять и прятать лицо у него на груди, пока не пройдет сердцебиение, пока мысли не придут в норму, пока я не пойму, что снова все легко и просто. Но я лишь смотрела, как он уходит, и мерзла без него в своем теплом пледе, сидя на полу у шкафа.

Вот так за один вечер ломается и переворачивается все, что было непонятным и страшным, но эта ломка приносит не всегда то, что можно проанализировать и разобрать по полочкам. Иногда она оставляет нас в тягучей, как кисель, неизвестности, заставляя самим искать дорогу.

И я пыталась ее найти.

Рождество – семейный праздник, теплый, настоящий – если семья у тебя настоящая. С моим дядей создать нужную атмосферу было трудно, я понимала это. Папа зашел за полчаса до праздничного ужина и попросил надеть что-нибудь, отличное от джинс и маек, и я со вздохом открыла шкаф.

Но я лукавила – мне хотелось быть красивой. Мне хотелось повторить сказку, которую я словила в Канун Дня Всех Святых, мне хотелось вновь ощущать на себе восхищенные взгляды, пусть даже это будет отец или дядя. Или Деннис…

Я покраснела до корней волос.

В моем гардеробе было не так уж и много красивых вещей, хотя отец регулярно пытался подарить мне что-то подобное. Большинство своих вещей я раздала по секонд-хендам и приютам еще в России, но, когда мы приехали в США, отец все-таки кое-что прикупил мне. Я достала бирюзовое платье, длиной чуть выше моих колен, с треугольным небольшим вырезом, и приладила его к себе, стоя перед зеркалом. Я слабо помнила, как оно сидело на мне в примерочной – так хотелось поскорее выйти из этого магазина, что я махнула рукой и позволила папе самому решать, что мне купить.

И туфли на каблуках, ни разу не надеванные, на удивление – почти не жали. Я еще раз вздохнула, жалея о том, что здесь нет Кэт с ее косметичкой, но в итоге решила, что с семейного праздника хватит и нарядного платья. Волосы я забрала заколкой на затылке, и, только увидев засос, сообразила, что дяде и папе вряд ли можно как-то заговорить зубы.

Вот же…

У меня не было даже завалящего тональника, чтобы замаскировать предательский след, и я, отрыв среди мелких вещиц старую арафатку, намотала ее на шею. Получилось не слишком подходяще под гламурный облик, зато хотя бы прикрывало неуместный синяк.

- Лера, ужин готов! – Крикнул отец снизу.

Идти на каблуках оказалось труднее, чем я думала. Первые шаги после долгого перерыва дались нелегко – я боялась упасть. Ноги все еще болели. Кое-как доковыляв до лестницы, я остановилась.

- Иду, пап! – Зачем-то отозвалась я и, ухватившись за перила, начала длинный спуск вниз, стараясь смотреть только на ступеньки.

Отец, дядя и Дэн уже сидели за столом в гостиной.

- Хорошо выглядишь, малышка, - папа улыбнулся. Я улыбнулась в ответ, преодолев последнюю ступеньку, и с облегчением рухнула на стул.

Деннис смотрел на меня. Я знала это, даже не поднимая на него взгляда, и мне хотелось провалиться сквозь землю, потому что от его взгляда меня с головы до ног обдавало кипятком.

- Наконец-то не в спортивном, сестренка, - произнес он, и его голос прозвучал даже ровно, чуть насмешливо, но слишком низко даже для его тембра. Я пнула его носком туфли под столом.

- Сегодня же праздник, - я пожала плечами.

- Не ругайтесь хотя бы в Сочельник, - попросил нас папа, и я кивнула.

Папочка, если бы ты знал, что делали твоя дочь и племянник в ночь перед этим самым Сочельником, я боюсь, ты предпочел бы, чтобы мы ругались. Я закусила губу, почти не удивляясь горькому тону своего мысленного замечания.

Не думаю, что отец погладил бы меня по голове за связь с кузеном, от общества которого они меня так оберегали. Я вспомнила, как перед отъездом папа говорил, что надеется, что мы с Дэном подружимся, и меня затошнило от осознания, что уже тогда он лгал мне, чтобы уговорить уехать. Он, как и дядя, надеялся, что мы и близко друг к другу не подойдем.

Если бы папа мог видеть будущее, он не привез бы меня сюда.

Но почему? Почему и он, и дядя Джеймс так боялись этого?

- За Рождество! – Отец поднял бокал, и я вздрогнула, разом растеряв свои мысли. Оказывается, мы уже пили. У меня в стакане был сок, у дяди и папы – шампанское, у брата – пиво. Безалкогольное, наверное.

Мы чокнулись бокалами, и я отпила свой яблочный глоток вежливости. На часах было девять вечера. Под наряженной елкой, распространявшей запах леса и смолы, лежали подарки, красиво упакованные и какие-то неживые. Мы ели индейку в молчании, изредка перекидываясь какими-то фразами, ничего не значащими, и я не ощущала ни атмосферы праздника, ни радости, будто компания папы и дяди выпила ее до капли.

Рождество наедине с Дэном было бы совсем другим…

Я сглотнула от этой мысли.

Рядом с ним весь мир почему-то переставал существовать, и я знала – мы бы сидели на диване, обнявшись, и я могла бы тыкаться носом в его шею столько, сколько хотела. И мы бы могли смеяться над рождественскими комедиями, над Похитителем Рождества Гринчем, над комично-трагическими ситуациями «Реальной любви», над «Нью-Йорк, я люблю тебя», и он бы целовал меня…

- Лер, я тебе там подарок под ёлку положил, возьми, - отец дотронулся до моей руки, и я вздрогнула, осознавая, что нахожусь в гостиной, в самом сердце типа семейного праздника.

- Спасибо, папочка, - я чмокнула его в щеку и встала из-за стола. Деннис последовал за мной.

Коробок под ёлкой было немного. Я отыскала одну, подписанную моим именем, и развернула бумагу. Там лежал новый ай-под.

- Я подумал, что тебе пора сменить плеер, - папа все еще сидел за столом. – Ты можешь уже сейчас пойти наверх и разбираться с ним. Я же вижу, что тебе в туфлях неудобно.

Я улыбнулась.

- Вэл, - шепот Денниса обжег мне ухо. – Возьми, это тебе, - он протянул мне маленькую коробочку, не обернутую, не украшенную, и я дрожащей рукой схватила ее, прижала к себе. Мой подарок Дэну – набор медиаторов с логотипами рок-групп, который я отхватила на шоппинге вместе с Кэт еще две недели назад – уже ждал его, но я побоялась подарить ему его при родных. Я знала, что он и так найдет его среди всего остального. Коробка была подписана.

Держа в руках надоевшие туфли и свои подарки, я поднялась в спальню. Ай-под не интересовал меня сейчас. Я открыла подарок Дэна.

В простой коробочке лежала флешка и сложенная напополам записка. Развернув исписанный его неровным почерком листок, я принялась читать.

«Я кое-что записал для тебя и перекинул на флешку. Надеюсь, тебе понравится. Я старался. С Рождеством, идиотка…».

Дрожащими руками я впихнула флешку в разъем и открыла единственный файл, записанный на ней. В наушники мне полился гитарный перебор, потом я услышала тихое покашливание, и низкий, нервный голос моего брата запел.

Это была та самая песня, которую я слушала, пытаясь разобраться в наших отношениях, еще в спортивном лагере, недоумевая, как же она связана с нами. Теперь я знала, что судьба уже тогда давала мне подсказку, но я поняла ее только тогда, когда услышала те же слова от Дэна.

From the first time I saw you, it felt like coming home,
If I never told you I just want you to know -
You had me from hello…

And when you’re laying down beside me
I feel your heartbeat to remind me...

Я вытерла рукой мокрые щеки.

И тут у меня зазвонил мобильный телефон.

- С Рождеством, детка! – Голос Мэг невозможно было не узнать. – Как ты?

- Хорошо, - отозвалась я излишне бодро. – И тебя с Рождеством!

- Угу, - она хмыкнула. – Моя чувствительная жопа считает, что у вас с Дэном что-то произошло, но вы оба не хотите говорить со мной об этом. И в чем же дело?

- С чего ты это взяла?

- Я знаю Денниса, как облупленного, детка. Мы знакомы много лет – еще с тех пор, как я с матерью жила в Шелбивилле, и мы ходили в одну секцию по стрельбе. Я помню, как его привели к тренеру, восьмилетнего и тощего, и я взяла над ним шефство. Потом мы переехали, но я никогда не переставала дружить с ним, так что…

Я кивала так, будто Мэг могла видеть меня, и не понимала, к чему она рассказывает мне историю их знакомства, пока до моих ушей не долетело:

- Он тебя любит.

- Что? – Я едва не выронила мобильный из рук.

- То, - фыркнула ударница. – Я знаю все, с самого начала, с тех пор, как ты объявилась у него дома. У него ехала крыша. Капитально. Он звонил мне каждый день – похрен, спала я или занималась сексом – и рассказывал все про тебя, ругался, матерился, ненавидел тебя прямо мне в трубку, и я знала, как он сильно тебя хочет. Пока он не сказал, что влюбился, как пацан. А вчера ночью он позвонил и был так счастлив, что я сама прыгала от радости. Вэл, у Дэна было много девчонок, но я впервые слышала, чтобы он говорил, что занимался любовью. Не трахался, а…

- Мэг… - Мой голос звучал глухо. – Мэг, я не знаю, что мне делать. Я хочу подумать. Не давите на меня оба, ладно?

- Никто и не давит, детка, - Магдалена улыбнулась в трубку. – Я просто решила рассказать тебе это, чтобы ты знала. Извини за сумбур. С Рождеством и целую, - и она отключилась, оставив меня, ошарашенную, сидеть с мобильником в руке и хлопать глазами.

Голова шла кругом.

Мой первый Сочельник оказался совершенно безумным, и единственное решение, которое я могла принять – это взять и лечь спать.

Но мне не спалось. Кости все еще ныли, хотя уже меньше, и слова Мэг не шли из головы. Я впервые ушла спать в десять часов вечера, и вертелась, вертелась на постели, сбивая простыни. А когда я, наконец, заснула, мне приснились уже забытые призраки, полупрозрачные, жуткие, и среди них был почему-то Вик Хаммел, будто все мои страхи за последние полтора месяца воплотились в сновидениях в ночь, когда родился Иисус Христос.

Я проснулась с криком. В комнате было темно, и только луна заглядывала в окно. Я закуталась в плед и встала с кровати.

Хватит.

Надумалась…

Осторожно приоткрыв дверь, я заглянула в спальню Денниса. Он лежал, завернувшись в одеяло, и, казалось, спал. Я проскользнула внутрь и на цыпочках подошла к нему, но половица предательски скрипнула под моей босой ногой. Я замерла. Сердце мое колотилось, как у зайца.

Еще не поздно было уйти, ведь я еще ничего не решила, ничегошеньки…

Испуганная, уже готовясь пойти на попятную, я сделала шаг назад, но цепкая рука ухватила меня за запястье.

- Поймал, - Дэн открыл глаза и улыбнулся. – Привет… С Рождеством.

- Привет… - Прошептала я, чувствуя себя полной дурой. – Я… Прости, я не должна была приходить. Я же говорила, что мне надо подумать.

- Глупости, - он сел на постели и притянул меня к себе, заставляя сесть рядом. – Я же обещал, что не трону тебя, пока ты сама не захочешь.

- Да. Но я…

- Тебе опять снились кошмары.

Деннис не спрашивал, а утверждал, и я вновь удивилась, с какой точностью он может определить мое состояние. Рядом с ним было так спокойно и тепло… Рядом с ним было по-настоящему.

Я не хотела больше думать.

Сердце вновь понеслось вскачь. Он был близко, он был нужен, и я боялась этой близости, но и задыхалась без нее. И внутри снова распускался счастливый экзотический цветок, согревал меня до кончиков ногтей…

- Иди сюда, под одеяло, - он заставил меня лечь рядом с ним, хотя каждое его прикосновение сводило меня с ума. Деннис накрыл нас обоих пледом и прижал меня к себе. – Я рядом, Вэл. Я всегда буду рядом с тобой, если ты захочешь…

Почему все мои ночные призраки отступают, стоит ему просто обнять меня?

- У тебя сердце колотится, как у кролика, - он улыбнулся мне в волосы. – И ты так чудно пахнешь…

- Дэн…

Я начала что-то говорить, хотя вовсе не хотела этого. Я хотела слушать его голос.

Он положил палец мне на губы, заставляя замолчать, и я покорно умолкла, благодарная ему за это.

- Я люблю тебя, Валери.

- Что?

Услышать это от Мэг было одним. От него – совершенно другим.

- Я не просто схожу по тебе с ума. Не просто хочу до охреневания. Я люблю тебя всю, до последней твоей клеточки. Я дышу тобой, глупая. Идиотка… - Он умудрился вложить в это грубое слово столько нежности, что я задохнулась, зажмурилась, и весь мир вдруг схлопнулся для меня китайским расписным зонтиком до размеров кровати, в которой мы лежали вместе, укутавшись в одно одеяло. – Я готов ждать, сколько понадобиться, пока ты не будешь уверена, что тоже любишь меня. Я бил себя по рукам все это время, чтобы не прикоснуться к тебе, когда мы добирались до школы на автобусе или на машине отца. Я люблю смотреть, как ты внимательно слушаешь мои песни на репетициях. Я слышу, как по ночам ты иногда вскрикиваешь от страха, и я хочу быть там, в твоей постели, чтобы обнять тебя и укачивать, как ребенка. Я хочу любить тебя…как вчера.

- Дэн…

- Если ты еще раз прервешь меня или назовешь мое имя, я покусаю тебя, - он нахмурился, а я покраснела, потому что вдруг подумала, что это восхитительно – когда мужчина кусает тебя…за что-нибудь. – И ты так краснеешь, что мне хочется немедленно проделать с тобой все то, что я так хотел сделать все это время, а фантазия у меня богатая. И, черт тебя подери, если я знаю, почему я все это говорю вместо того, чтобы просто поцеловать тебя!

Деннис замолчал, а я не знала, что сказать. Я боялась даже обнять его за пояс, потому что пришлось бы прикоснуться к нему, а он был голый…совершенно голый. От одного его низкого, глубокого голоса у меня все внутренности буквально менялись местами, и волна мурашек бежала по телу. Я почти ненавидела Мэг за то, что она рассказала мне обо всем, что Дэн кричал ей по телефону.

- Ты действительно сказал Мэг, что со мной ты… - Я закрыла лицо руками и уже из-за этой своеобразной защиты закончила: - Что со мной ты впервые занимался любовью, а не сексом?

- Трепанула-таки, - Дэн беззлобно хмыкнул.

Я ждала ответа, по-прежнему пряча лицо в ладонях.

Деннис нежно отвел мои руки в разные стороны, и я увидела, что он улыбается.

- Мне не надо заниматься с тобой сексом, чтобы любить тебя, Валери. Но в те мгновения вчера я был самым счастливым мужчиной на свете…

- Но…

- Заткнись, Вэл. Иначе я не ручаюсь за себя.

- Мне страшно. Я ничего не умею, и вообще… Я плохо целуюсь.

Я несла какую-то ерунду.

Я все еще дрожала, как утром, сидя на полу и кутаясь в плед.

Я отлично осознавала, что уже почти сдала оборону. Что он может брать меня голыми руками. И все равно цеплялась за крохи собственных оправданий, ожидая, что он сделает что-нибудь с моей глупостью, моей наивностью, моим чертовым стыдом…

Ох, ну вот, я сказала «чертовым»…

- Я сказал тебе, заткнись, идиотка, - Деннис прижал меня к себе так крепко, что у меня хрустнули ребра. – Ты целуешься так, что у меня от одного поцелуя с тобой встает. Хочешь, докажу? – Он глубоко вздохнул. – Не смотри на меня, как испуганный кролик. Лучше спи. Со стояком я как-нибудь справлюсь. У парней он еще и каждое утро бывает. Спать. Спать, я сказал!

- Я люблю тебя…

Я поняла это в ту минуту, когда он сказал, что я похожа на перепуганного кролика. Это было так просто и легко, будто ответ лежал на поверхности, а я зачем-то копалась в глубинах своего сознания. Слишком дальних и темных, чтобы понять такую простую вещь.

Я любила его.

Денниса, своего двоюродного брата, до отчаяния на меня похожего.

И стало все равно, что именно мы наделали, и что будем делать с этим дальше, и все то, что я надумала утром, сидя на полу перепуганным зайцем, тоже стало неважно.

Мы ведь справимся?

Вместе.

Если он сейчас хоть что-то мне ответит…

- Вэл? – Растерявшись, он даже приподнялся на локте, запустил пальцы в темную шевелюру.

Я закрыла глаза.

- Ты глухой? Я люблю тебя. И кто из нас еще идиот?

- Ох, твою мать…

Я все еще не открывала глаз, когда почувствовала, что Дэн меня целует.

- Ты чокнутая, - прошептал он. – Ты понимаешь, что я убью тебя?

Я кивнула.

- Ты понимаешь, что ты влипла?

Я еще раз кивнула.

- Поцелуй меня, - краска залила мое лицо, когда я попросила его об этом.

- Сколько угодно…

От каждого его поцелуя я вновь падала и падала, теряя под ногами опору, но каждый раз Деннис успевал подхватывать меня, и я будто выныривала на поверхность, слабо понимая, кто я и где я, и почему он просто лежит, уткнувшись носом мне в шею, и тяжело дышит, пытаясь восстановить сбитое дыхание.

От любого прикосновения меня пробирало взволнованной дрожью. Чуть отодвинувшись, я положила руку Деннису на грудь.

- Что-то не так? – Выдохнул он.

Я покачала головой.

- Просто… Надо чуть-чуть успокоиться.

Его глаза были теперь темно-голубыми, зрачки чуть расширились, будто мой кузен покурил травы или принял что-то вроде экстази. Кажется, где-то я читала, что, когда мы смотрим на того, кто нам нравится, то реагируем именно так…

- Ты всегда будешь смотреть на меня так, будто только что-то вспомнила что-то умное? – Правый уголок его рта пополз вверх в такой родной ухмылке.

- Хватит надо мной смеяться! – Я замахнулась на Денниса, но он поймал мою руку и поцеловал ладонь.

- Еще даже не начинал.

Мне стало совсем не до смеха, когда я поняла, что на мне уже давно нет моей пижамы. Но мы продолжали целоваться, и с каждым поцелуем жар, волной поднимающийся по моему телу откуда-то внизу живота, все ближе подбирался к моему сердцу, охватывая меня, как цепкие щупальца спрута. Некуда было деваться от него, так же, как и от моего брата, который был слишком рядом, близко, так близко, что каждую минуту я боялась потерять рассудок.

Зарываться пальцами в его чуть влажные, густые волосы было приятно.

Нравилось впиваться ногтями в его плечи и кусать губы.

Нравилось…

Все.

А потом весь окружающий нас мир разломился на куски, и я уткнулась лицом в плечо Денниса, закусила нижнюю губу до крови. Дэн глухо и коротко застонал.

- Черт, - прошептал Деннис, тяжело дыша. – Если отец проснулся…

Дыхание все еще меня не слушалось.

- Больно было? – Он вытер пальцем кровь с моего рта и поцеловал меня.

Я покачала головой.

- Ты тяжелый.

- Извини, - он перекатился на бок и притянул меня к себе.

- Я люблю тебя, - пробормотала я в ответ, утыкаясь лицом ему в грудь.

- Мое мнение ты знаешь, - Деннис перебирал мои волосы, осторожно пропуская пряди сквозь пальцы. – А теперь – спать, как я и говорил. Поняла меня? Спи!

Дэн разбудил меня в четыре утра, вырвав из странного, но отнюдь не кошмарного сна, полного незнакомых лиц и сменяющихся пейзажей, и долго целовал, прежде чем отпустить. В моей комнате было пусто и холодно, и я нырнула под одеяло, чтобы согреться, но меня все равно трясло.

И я вновь боялась закрыть глаза, потому что кошмары могли вернуться. Как вернулись сегодня.

Дата добавления: 2015-07-14