Глава 50

Я сказала Ною именно это.

— Твои родители ходили на похороны, да? — спросил он. — Посмотри, не знает ли что—нибудь твоя мать.

Я пыталась так, как трудно, чтобы не потерять этого.

— Люди не исчезают, — сказал он.

— Как насчёт Джуда?

Ной затих. Потом сказал, — Я не знаю, Мара. Я хотел бы... я хотел бы знать. Но Джон прямо сейчас через улицу от меня. Ничто не случится ни с тобой, ни с Даниэлем, ни с Джозефом или кем—нибудь ещё, хорошо? — Его голос был решительным. — Я обещаю.

Я зажмурилась.

— Анна умерла, — сказала я после слишком долгого молчания.

— Я знаю.

— Это не из—за меня, — сказала я.

— Я знаю. Держись, Мара.

— Мои родители думают, что мне лучше, — продолжила я. — Они сказали, что я не должна проводить время в больнице для участия в стационарном лечении.

— Хорошо, — сказал он, зазвучав снова спокойно. — Они впечатлены тобой. Ты всё делаешь хорошо.

— За исключением того, что всё это полная ложь. Мне не лучше. Я Подумала, что, возможно, это была я, но это не была я.

— Ты не сошла с ума. — Он с трудом скрывал свою злость. — Всё в порядке? Что—то случилось с тобой. С нами. Я... Я видел кое—что сегодня, — сказал он спокойно. — Некий мудак схватил девушку, вывернул ей запястье. Я подумал, что он сломал его. Он чуть этого не сделал.

— Кто она?

— Я не знаю. Никогда не видел её прежде в моей жизни, — сказал Ной. — Но она была в порядке. Я бы ничего не сказал, кроме... ты не одинока, Мара. Ты не одна. Помни это.

Было трудно дышать.

— Хорошо.

— Я скоро вернусь. Держись, Мара.

— Хорошо, — сказала я, и мы повесили трубки.

Я уставилась на телефон на пять, десять секунд, затем заставила себя заняться чем—то ещё. Я наполнила чашку водой из раковины. Выпила половину. Села на кровать, пока не ворвался Джозеф.

— Ты идёшь? — спросил он задыхаясь.

Я сделала вдох и тщательно подобралась.

— Куда?

— Ужинать.

Я потёрла глаза и взглянула на время.

— Да, — сказала я, намного более празднично, чем я чувствовала себя. Я встала и начала уходить.

Джозеф посмотрел на мои ноги.

— Гм, обувь?

— Зачем?

— Мы уходим.

Я просто хотела заснуть, и проснуться к возвращению Ноя в Майами; в мои руки. Но мои родители думали, что мне лучше, и я вынуждена была сделать так, чтобы они поверили в это. В противном случае, я бы откинула то, что у меня нет проблем. Я говорила им о препаратх, рисовала картины, выполняла тесты, и всё это могло бы быть зря, если бы я отступила сейчас. Я не вынесу этого. Не тогда, когда это отдалит меня от единственного человека, который поверил мне. От единственного человека, который знал правду.

Я поставила чашку. Я надела обувь и большую, фальшивую улыбку. Я смеялась снаружи, пока кричала внутри. Моё тело было в ресторане, пока мой разум в аду.

А потом мы вернулись домой. Даниэль и Джозеф разговаривали, родители шутили, и я чувствовала себя немного лучше, пока не вернулась в свою комнату. Я выпила ещё воды из чашки, которую я заполнила, прежде чем мы ушли, чтобы поесть, и стала готовиться ко сну, пытаясь не бояться. Страх это просто чувство, чувства не бывают реальными.

Но диск, который я нашла под подушкой в это ночь, был реальным.

Мои пальцы обхватили его в темноте. Я начала слышать вопль паники в моём сознании, но я заставила себя скрыть его. Я встала и включила свет.

CD был простым, без опозновательных знаков.

Охранник Ноя, Джон, был снаружи.

Возможно, я сама принесла диск? И просто не помню? Как и записи в моём дневнике?

Это должно было быть так. Я посмотрела на часы: была полночь. Ной должен был быть в самолёте. Вся моя семья должна была быть дома и в своих комнатах, если не пала. Я не могла испарить здоровый, нормальный внешний вид подростка и потерять всё, поэтому я выпила ещё кружку воды, стиснула зубы и поставила диск в мой компьютер. Я не могла паниковать. Пока нет.

Я передвинула мышку, и зависла над значком на диске... название, но это был просто ряд чисел — 31281. Я дважды кликнула, и открылось приложение DVD. Я нажала на проигрывание.

Экран был зернистым и чёрным, а затем вспышка света осветила его...

— Это должно быть здесь, — сказал голос из компьютера.

Голос Рэчел. Мои губы сформировали её имя, но звук не вышел.

— Мы могли бы быть в той части? — Голос Клэр из—за видеокамеры. — Я не знаю.

Я приблизилась к экрану, воздух исчез из моих лёгких, когда появилась психушка. Краска на стенах моей спальни начала шелушиться, закручивать и осыпаться вокруг меня, как грязный снег. Стены моей спальни, казалось, плавились и новые появлялись на месте старых. Потолок надо мной был сломанным, и пол под ногами гниющим, и я была в психушке, рядом с Рэчел и Клэр.

— Что делать, если мела не будет? — спросила Клэр. Свет от её видеокамеры качнулся по дикому коридору. Нет фокуса. Нет направления.

Рэчел улыбнулась Клэр, и держала что—то в перчатке.

— Я принесла.

Приглушённые шаги ног в сторону старой системы изоляции. Другая вспышка света... это была Рэчел, снятая. Мои глаза наполнились слезами, я не могла отвести взгляд.

— Подожди... я думаю, что это. — Рэчел улыбнулась, и тысяча игл наполнили грудь. — Это так ужасно.

О Господи, о Господи, о Господи.

— Я знаю. — Клэр последовала за Рэчел в комнату, её свет упал на старые, огромные доски, покрытые именами и датам, написанными десятками различных рук.

— Я говорила тебе, — сказал Рэчел самодовольно. — Подожди... где Мара? И Джуд?

Изображение на экране сместилось. Клэр, должно быть, пожала плечами.

Я пыталась закричать, но звук не выходил.

— Я должна найти её, — сказала Рэчел, перемещаясь из кадра.

У меня был кляп во рту. Я задыхалась, отодвинув волосы с моего лица, я зажала рот рукати, и я пыталась заговорить, сказать им, чтобы предупредить их, спасти их, но я была немой. Глупой. Тихой.

— Я пойду... напиши моё имя, ладно? Возьми камеру.

Рэчел подмигнула.

— Ты получишь это.

Я упала на колени.

Затем она взяла камеру у Клэр... я не могла больше видеть её... и направила её на доски. Сняла все имена. Она начала свистеть. Её дыхание было белым паром.

Звук эхом отразился от стен и каверзно наполнил мои уши и сознание. Я присела на пол и подтянула колени к груди, не в силах дышать, или говорить, или кричать. Скрип мела по плёнчатым, изношенным доскам смешался со свистом Рэчел, и мой разум ничего не обрабатывал, пока он не услышал шаги. Изображение качнулось назад от доски к лицу Клэр.

— Влюблённые используют своё личное время.

— В самом деле? — спросила Рэчел. Камера отклонилась от Клэр. Толчки и хос, затем снова появилась Рэчел. — Мара в порядке?

— Мммм, хмм.

— Плохая девочка, — сказал Рэчел с намёком.

Смех. Клэр.

А затем треск, настолько громкий, что я почувствовала его.

— Что было... — панический шёпот. Рэчел.

Металлический стон. Затем звон, последовательно закрылись тысяча железных дверей. Пустота в кадре.

— О, мой... — Тяжёлое дыхание. Крик.

Помехи и пыль заволокли изображение, и шипение и суета заполнили мои уши. Белые слова выстроились в темноте, показывая, что файл повреждён. Затем тишина. Изображение на экране потемнело. Сцена в моём сознании потемнела.

Но только, когда я подумала, что кадры закончились, я услышала мягкие переливы смеха. Определённо, моего.

Я не знала, сколько времени прошло. Всё, что я знала, было то, что я снова закричала, звук был, но он был приглушён. Я попыталась заставить мои глаза видеть, но я была в ловушке, в темноте; не было пола под ногами, не было потолка над головой.

Потому что я не была в психушке. Я не была в своей комнате дома.

Я была связана с кляпом во рту, в багажнике чьей—то машины.

Дата добавления: 2015-07-12