Приговоренные 13 страница

Он не переставал думать о связи Оксаны с измененными. Он не верил в совпадения, и в то, что она столкнулась с ними уже после чумы, что она ничего не подозревает об их истинной природе. Кое-что ещё не давало Джеймсу покоя. Данные на Оксану в Ордене. Сначала он подумал, что информатор из полиции слил сведения, но Осипов бы не позволил просочиться таким данным. Значит, предатель сидел в его огороде. И, вполне вероятно, не первый год «дружил» с Орденом. Джеймсу не хватало информации об окружении Осипова, но лезть в корзину со змеями он не спешил. Всегда успеется.

Без Оксаны время тянулось. Чтобы не думать ни о ней, ни о воспоминаниях, которые лезли, как демоны из потрескавшегося адского котла, Джеймс ни на минуту не останавливался. Он бродил по улицам, прокручивал в мыслях факты и цеплялся за обрывки разговора с Ванессой. Именно в эти дни он снова вернулся к истокам событий, погребенных в руинах на Острове.

После исчезновения Хилари он в прямом смысле шёл по головам, чтобы её найти. Расследование привело на Остров, к человеку, прикрывающемуся личиной Древнего измененного. Его команда работала над созданием вируса, устойчивого к чуме. И к Хилари, похищенной в качестве рабочего материала. Она не дождалась его и связалась с местным доктором в самом интимном смысле этого слова.

Сейчас, спустя почти год, все воспринималось иначе. Джеймс признавал, что Хилари смирилась со своей участью и не надеялась выбраться оттуда, что ей было чертовски страшно и одиноко. Тогда Джеймс не испытывал к ней ни малейшего сострадания. Он просто вышел из палаты и оставил её умирать.

Если верить Лоуэллу, Хилари на Острове оказалась стараниями своей сестры. Теперь, на свежую голову, продуманность Корделии никак не вязалась с откровенной игрой за спинами коллег из Ордена. Он допускал, что сестрица Хилари ввязалась в авантюру с опытами, чтобы держать все под контролем, но так открыто светиться? Это больше напоминало подставу.

Не оставляла и мысль, как добрались до Вальтера, личиной которого прикрывался Лоуэлл. Древние хитрозадые кровососы протянули столько лет исключительно благодаря осторожности, умению менять маски и обличия, не гореть в огне и в воде не тонуть. Выходит, и в его окружении завелся крот?

Исполнителем и правой рукой Лоуэлла был Дэвид Кроу. Он вытащил Вальтера из норы по чьей-то наводке и вытряхнул из него все имена перед тем, как отправить к праотцам. Кроу взялся за это дело, но не представлял, во что ввязался. Такие люди верят в реальность и в деньги, не в кровожадных страшилок из легенд. Когда выясняется, что сказки правдивы, у чудовищ человеческое обличие и связи на самых разных уровнях, лучшее, что ты можешь сделать – это умереть. Ещё во время «военного совета» в Саблино, Джеймс обратил внимание на Мартина Штерна. Он якобы сопровождал Кроу, и неизменно держался в тени. Что, если Дэвид – всего лишь маска?

Чего не доставало в этом уравнении, Джеймс пока не понял. Думал он и про Рэйвена, но будь у того рыльце в пушку, он бы вряд ли сунулся к Осипову. Скорее, спрятался бы подальше и сидел тихо.

Оксана позвонила спустя несколько дней. Она казалась растерянной и немного смущенной.

– Привет. Неужели тебя так напугали танцы, что ты решил больше со мной не встречаться?

– Привет, – ответил он так, будто попрощался с ней вчера, – я решил, что тебя повергли в шок мои танцевальные умения, и что тебе нужно прийти в себя.

Никуда не годный ответ. На самом деле Джеймс хотел понять, что с ним творится в её присутствии. Он скучал по ней, но признаться в этом оказалось сложнее, чем можно себе представить.

– Я справилась, – рассмеялась Оксана. – Есть планы на вечер?

Она подхватила его тон, не оставив места смущению.

– Теперь есть, – он невольно улыбнулся. Сразу стало тепло. Без Оксаны жизнь вошла в привычное русло, но Джеймс больше не хотел тишины и одиночества. – Откуда тебя забрать?

Она предложила пойти на выставку современной фотографии «Фотобиеннале». Множество работ фотографов со всего мира. У каждого свои тараканы, иначе и не скажешь. Джеймсу было все равно, куда ехать, главное с ней.

– Иногда меня тянет на… нечто необычное, – со смехом призналась Оксана при встрече. – Весна.

Она всегда говорила, что устает от однообразия. На первый взгляд, обычная заводная стрекоза, которая радостно порхает по жизни, не задерживаясь подолгу ни на одной лужайке. Джеймс видел её слишком часто, чтобы держаться первого впечатления.

Она ко всему относилась просто, потому что иначе не могла. Бесконечные проходящие мимо – те, кому всё равно, что с ней будет. Хотел бы Джеймс знать, почему она выбрала такой образ жизни. Хотел, но не спросил.

– Мне с тобой хорошо, – призналась Оксана, разглядывая то ли заснеженные швейцарские горы, то ли миниатюрных людей на фоне. Сказала буднично, словно предлагала ему обратить внимание на картину.

Джеймс подумал, что надолго запомнит швейцарского фотографа Маттье Гафсу и его «Добро пожаловать в горы!»

– Я скучал по тебе.

Пришлось перешагнуть через себя, чтобы сказать такие слова.

Рядом с Оксаной Джеймс заново узнавал мир. Вспоминал, что за пределами его внутренних рамок есть нечто гораздо большее – пространство, наполненное цветом, красками, искусством. Она открывала и такие стороны жизни, о которых он просто не задумывался.

В детстве у него была школа и желание походить на отца. Безупречным, выдержанным, правильным героем, который стоит на страже порядка. Развлечения казались ему излишеством и помехой. Их с Хилари жизнь была запечатана в рамках «дома мечты», а на деле – поля боя. Замкнутый мир призрачного счастья на двоих. Они цеплялись друг за друга, потому что потеряли все и по привычке продолжали бороться до последнего – каждый за свои идеалы.

Единственное спасение – работа пожарного. В огненном аду Джеймс чувствовал себя живым. Хилари зациклилась на том, чтобы родить ребенка, а желательно – двух, и стать образцовой матерью и женой рядом с примерным мужем. Добирала то, чего лишилась в пятнадцать лет из-за ублюдков, растерзавших её семью.

Все стремятся к совершенству, жалеют об утраченном, и кажется, что у них получится лучше. Правильнее. Он стал антигероем, который разрушил все, что только мог, включая себя. Что сказал бы отец, Джеймс даже представлять не хотел. Тем более, о том, что произошло с Хилари.

– Ты где-то далеко от меня, – поддразнила его Оксана, обняла за плечи и увлекла к следующей фотографии.

– Вовсе нет.

– Неужели? И что я только что сказала?

– Что ты без ума от меня?

– Почти угадал, – смех, – я сказала: мне приятно слышать, что ты по мне скучал. Не думала, что ты это скажешь.

Хилари разозлилась бы. Она не терпела, когда Джеймс замолкал или уходил в себя, и начинала расспрашивать, о чём он думает.

«Прекрати сравнивать их».

Джеймс мысленно выругался. Сама мысль о том, чтобы ставить Оксану на одну ступень с Хилари, показалась ему уродливой. Хилари была его женой, рядом с ней он всеми силами цеплялся за то, что считал любовью. Волна осознания швырнула его о камни и потащила под водой, а следом накатило очередное откровение. Хилари принадлежала к тому же искажению мира, что и он сам. Исковерканная пародия на «так до́лжно», в которой они отгородились от остальных. Удушливый вакуум двух идеалистов.

Оксана была безумно далека ото всех правил и принципов, запретов и ограничений. Она не просила пустить её в свою жизнь и не ставила условий. Искренняя, откровенная и безрассудная. Непохожая на тех женщин, которые нравились Джеймсу раньше. Такая, как есть, но безумно желанная.

Когда рушится плотина стереотипов, это путает, обескураживает, сводит с ума. Многие ли могут похвастаться тем, что в их жизни была женщина, которая сводит их с ума?

Оксана бросила на него счастливый взгляд, и зал внезапно наполнился светлой лучистой радостью.

– Деревянная дорожка в ледяном ущелье, – сказала она, – представляешь?

Джеймс мельком взглянул на фото, и шагнул ближе, обнял её со спины.

– Поедем ко мне, – предложил он.

- 23 -

Раньше Оксана и представить не могла, что ей понравится выставка современного искусства. Такое нравилось Саше, а она в музеях засыпала и запоминала в основном образы, но не имена художников, скульпторов или фотографов. Сестра над ней только насмехалась. Она говорила, что у Оксаны в голове ничего не держится дольше двух минут. В детстве Сашины слова здорово задевали, она спорила и всеми силами пыталась доказать, что это не так. Тщетно. Оксана не запоминала то, что ей не интересно.

«Фотобиеннале» стала поводом встретиться с Семеном и узнать, что он чувствует по поводу их небольшого перерыва. Сама она к нему относилась двояко. Принять свою влюбленность оказалось сложно. Семен перестал быть случайным попутчиком, с которым приятно поболтать и заняться сексом.

Закрывать на это глаза не имело смысла. Ей нравилось находиться рядом с Семеном. Она даже привыкла к тому, что он витает в облаках. Оксана безумно скучала по нему: по его немногословности, прикосновениям и пониманию. В отличие от других, он принимал её причуды, как должное, и не смотрел свысока. Но годами вбиваемое в голову: «Ничего хорошего из этого не выйдет», – в памяти засело прочно.

Когда Семен перестал звонить, Оксана заволновалась. Тишина ее пугала, потому что обычно она означала точку в отношениях. Оксана легко относилась к любовникам и расставаниям, но с ним так не получалось. Она встретилась с другим мужчиной, но сбежала раньше, чем они дошли до секса. Чем немало его удивила.

На звонок Семену она решалась долго. Неизвестно, чего Оксана боялась больше – узнать, что все кончено или вернуться к тому, от чего ушла в тот вечер. Собираясь на выставку, она искренне радовалась, что все страхи оказались надуманными. Ничего не изменилось, они по-прежнему будут встречаться, а потом просто расстанутся. И никаких сложностей.

Изменилось. Оксана читала его и понимала, что Семен так же привыкает к новым чувствам рядом с ней. Оксана и хотела бы объяснить, что с ним происходит, но боялась, что Семен посмеется над её фантазией.

Сейчас, когда он обнимал, она чувствовала его телом и душой, всё прочее становилось далеким и неважным. Она желанна и интересна, он не собирался отказываться от неё. Ликование грозило прорваться незамутненной детской радостью вроде смеха или дурачеств, и Оксана решила его поддразнить.

– Предлагаешь занятие поинтересней?

– Немного… активнее, чем разглядывание фотографий, – она уловила его веселье. Куда подевалась столь привычная скованность? Рыцарь не испытывал ни малейшей неловкости от откровенных объятий на людях. Оксана подумала, что со стороны они выглядят влюбленной парой, и довольно улыбнулась.

– Согласна, – она повернулась и закинула руки на плечи Семена, бесстыдно прижимаясь к нему. Ей нравилось его соблазнять. Снова и снова.

Запал на маленькое хулиганство растворился в смятении. Оттенок знакомой ауры коснулся чувств, и Оксана замерла. Раньше она с радостью встретилась бы с ним, но только не сегодня. Почему – и сама не знала. Случайная встреча в Москве – редкость. Она смотрела Семену в глаза, и знала, что стоит чуть податься влево, как она увидит Михаила. Оксана не могла понять, чего боится, и это пугало ещё больше.

Нельзя же вечно стоять статуей. Оксана глубоко вздохнула, сжала руку Семена и отступила на несколько шагов.

Взгляд ярко-синих, как осеннее небо, глаз. Уверенность, загадочность и мягкость – невероятное сочетание света в одном человеке. Михаил помахал рукой и направился к ним. Оксана нашла в себе силы улыбнуться Викингу, и тут увидела Сашу. Сестра выпрыгнула, как чёртик из табакерки – из-за ближайшего поворота. В людных местах чувствующие закрывались, поэтому она сразу не почувствовала. Плюс отвлеклась на Мишу. Теперь понятно, откуда взялось ощущение надвигающихся со скоростью кометы неприятностей.

– Держись! Мы столкнемся со страшным и яростным созданием. Надеюсь, выживем, – шутка вышла смазанной.

– Твоя сестра, – Семен сразу всё понял, – думаю, мы справимся.

Судя по довольному выражению лица, сестра почувствовала её и быстренько подтянулась вместе с Мишей. А ведь Оксана сама виновата! Не начни она флиртовать с Рыцарем, Саша бы ничего не учуяла и прошла мимо. Теперь уже поздно о чем-то жалеть. Оксана неосознанно поискала руку Семена и почувствовала себя увереннее, когда он легко сжал её пальцы.

– Привет, – негромко произнесла она, но все внимание сестры сосредоточилось на Семене.

– Добрый вечер, – Саша обольстительно улыбнулась Рыцарю. – Александра.

– Здравствуйте, – сдержанно отозвался он, – Семен.

– Очень приятно, – Саша смотрела на него так, словно собиралась затащить в постель.

На выставки Саша ходила исключительно себя показать и на других посмотреть. Как она умудрялась видеть хоть что-то кроме себя – непонятно. Мужчины бросали на нее восхищенные взгляды, полные вожделения, и Оксана знала, что Саше это нравится. То, что рядом с ней Миша, ничего не меняло. Викинг знал, на что подписывается, но Оксане было не до него.

Её беспокоил Семен. Устоять перед обаянием Саши мог только слепо-глухо-немой импотент. Оксана подавила детский порыв сбежать и увести его за собой. Это выглядело бы, по меньшей мере, глупо.

Саша всё увидела и почувствовала: её брови поползли вверх, а на губах появилась противная ухмылка. Одна из тех, за которыми ничего хорошего не последует. Оксана едва не разревелась от досады. Второй раз за вечер она прокололась, да как глупо! По спине заструился холодный липкий пот, когда она вспомнила Сергея.

Оксана думала, что всё давно забыто, но страх за Семена всколыхнул в душе мутную тину беспокойства. Она замерла, не зная, как себя вести. Можно сделать только хуже… А разве может быть хуже?! Саша поняла, что Рыцарь для неё не просто приятное приключение, и это уже само по себе катастрофа.

Положение спас Викинг, подав руку Семену.

– Михаил, – Оксане показалось, что тем самым он заявил на Сашу права кавалера. Вряд ли она хранила ему верность, да и до сих пор терпела рядом исключительно по приказу Демьяна. Догадывался ли он, по какой причине чувствующая все ещё вьется рядом?..

Оксана послала Михаилу взгляд, полный искренней благодарности, а он незаметно для всех подмигнул ей и как ни в чём не бывало поинтересовался:

– Как вам выставка?

Оксана не представляла, как такой мужчина может находиться рядом с её стервой-сестренкой. Он него неизменно исходили приятные волны дружелюбия. Искренность или маска? Дальше Оксана пробраться не смогла – ни за их беседой в ресторане, ни сейчас. Иначе он бы это почувствовал.

Ей в голову пришло сравнение с морем. Теплая бирюзовая вода на поверхности и холодная мощь глубины. До горизонта дотянуться невозможно, хотя он обманчиво близок. Михаил закрывался от внешнего мира, как и Семен. Их было не сравнить, они отличались друг от друга как Черное и Баренцево море. Добродушие и искренность Викинга в противовес ледяной отстраненности Рыцаря.

– Мы заскучали, – без малейшего стеснения ответил Семен.

Оксана чувствовала его желание и растерянность: Сашины маневры не прошли мимо. Та нагло и беззастенчиво пользовалась силой чувствующей, чтобы заставить его себя хотеть.

Оксана глубоко вздохнула, чтобы сдержать гнев. Вцепиться сестре в волосы, конечно, вариант, но тогда придется многое объяснять Семену. В том, что касается схватки на уровне энергий, противопоставить Саше ей было нечего.

– Почему же? – сестра едва уловимо коснулась его рукава и с откровенной улыбкой показала крохотную нитку, прежде чем отбросить в сторону.

– Я далек от искусства, – решительно заявил Семен.

– О… ну не искусством единым жив человек, – Саша превратилась в само очарование. Она умудрялась обращать на себя внимание всех мужчин и женщин, хотя её обаяние было направлено только на Рыцаря. Фонило от неё, как от САС – Сексуальной Атомной Станции.

– Искусство не имеет ценности, если его никто не видит, – философски заметил Михаил, и Оксана была благодарна ему за поддержку. Викинг, видимо понял, что задумала Саша, потому что притянул её к себе и весело поинтересовался. – Может быть, последуем их примеру?

– Ты тоже далек от искусства? – сестра насмешливо приподняла брови и кивнула. – Пойдем, я хочу посмотреть ещё. Приятно познакомиться, Семен.

– Взаимно, – отозвался Рыцарь и кивнул Викингу в знак прощания. Саму Оксану хватило только на сдержанную улыбку. Поведение Саши Мишу совсем не расстроило: он по-прежнему излучал уверенность и расположение. Такой мужчина способен похитить сердце любой женщины. Вот только у сестры его не было.

Оксане хотелось поскорее избавиться от общества Саши, слишком плотоядно та оглядывала Рыцаря. И не только оглядывала. Она его ментально облапала и раздела прямо в выставочном зале.

Наконец-то они разошлись, но Саша успела едва уловимым жестом всучить Семену визитку. А после подхватила Мишу под руку и пошла дальше, как ни в чём не бывало. Оксана подавила страстное желание выхватить у него карточку и разорвать на части. Она постоянно сталкивалась с пресловутой «заботой» сестры, и всякий раз её «добрые» поступки заканчивались плохо. Оставалось только надеяться, что Семен не станет очередной жертвой. Надеяться и следить за тем, чтобы Саша к нему не подобралась.

Оксана злилась до тех пор, пока они не вышли из павильона. Гнев отступил, но беспокойство по-прежнему царапало сердце, как случайно запертая в комнате кошка. Она ушла в себя и до самой стоянки не проронила ни слова. Оксана не знала, как поступить. Сказать Семену правду о том, что не желает, чтобы он встречался с Сашей?.. Но он не принадлежит ей, и вправе поступать как хочет. В том, что касается желаний Рыцаря, она ничего не могла поделать. Саша называла это проверкой, а Оксана – извращенным желанием в очередной раз ткнуть котенка, то бишь её, носом в лужу.

– Теперь ты далеко от меня, – голос Семена выдернул из плена невеселых мыслей.

– Я думала о дружбе между сёстрами, – призналась она.

Мог ли он понять? Разве такое обсуждают с любовниками? Он не игрушка и не вещь, чтобы перетягивать с одной стороны на другую. Но Семен был умнее большинства мужчин, с которыми встречалась Оксана. Их не интересовали её чувства.

– И что надумала?

Оксане понравилось, что Рыцарь не отделался простыми фразами и не стал переводить тему. Близость между ними становилась сильнее с каждым днем.

– Что она существует в другой реальности, – вдали от Саши она чувствовала себя увереннее, хотелось выговориться. – Сестра считает меня дурой и неудачницей.

Ветер растрепал длинные волосы, но Оксана только сейчас это заметила и откинула их назад. Ей было далеко до изящного совершенства Саши. Рядом с сестрой она напоминала нескладную карикатуру, а та не упускала случая об этом напомнить. Такие мужчины как Семен, были больше во вкусе старшей. Оксана же всегда оставалась позади.

– Мне нравится, что ты из другой реальности, – ответил он.

Семен выбросил визитку в ближайший мусорный бак и притянул Оксану к себе. Она не успела ничего сказать или подумать: и Саша, и её гадкие поступки казались далекими и блеклыми, как кошмарные сны. На глаза навернулись слезы, а сердце зашлось от нежности. Оксана отметила, что это слишком, но она устала бороться со своими чувствами, поэтому просто обняла его в ответ и уткнулась лицом в плечо. Возможно, встряска с Сашей пошла ей даже на пользу.

Он открыл перед ней дверцу машины и легко поцеловал в губы. Оксана же подалась вперед, вжимаясь всем телом, как будто это был их последний поцелуй. Чувства – его и свои, обрушились разом, сметая все барьеры, страхи, сомнения и прочие глупости.

– А мне нравишься ты, – выдохнула она, вглядываясь в строгие серые глаза.

Вместо ответа он снова притянул её к себе и целовал. Страстно и жадно. Сложно отличить, где кончалась его желание и начиналось её. Он был нужен ей, как воздух, и Оксана не сдержалась: раскрылась полностью, растворяясь в нем без остатка.

Чей-то громкий свист совсем рядом спустил их с небес на землю. Проходивший мимо парень подмигнул и показал им большой палец.

Семен покачал головой и улыбнулся:

– Ещё чуть-чуть, и я уже не сяду за руль.

У нее самой кружилась голова от желания. Так сильно, что она готова была заняться сексом прямо на парковке. Облизнув пересохшие губы, Оксана поспешно села в машину.

– Мы собирались к тебе. Приглашение ещё в силе?

- 24 -

Время летело незаметно. Ванесса радовалась подарку, который получила благодаря Рэйвену. Встрече с Демьяном. Умный, властный, галантный, и потрясающий любовник. Дни, проведенные рядом с ним, не отменить и не забыть. Если бы они встретились при других обстоятельствах, она бы позволила себе настоящий роман. Предстоящий разговор, о котором не было ни намека, но повисший в воздухе, застрял словно кость в горле и мешал наслаждаться его обществом.

Ванесса ни на минуту не забывала об отце, Рэйвене и Палаче. Звонить Стивенсу она пока считала излишним – слишком мало времени прошло. Джордан рассчитывал с её помощью узнать о внутреннем расследовании Осипова и о нем самом, но Ванесса мысленно уже дала ему отставку. Кому-то Демьян мог показаться большим из двух зол, но она так не считала. Ей удалось подойти к пламени и не обжечься, и она не хотела упускать такую возможность.

К нелегкому разговору с Демьяном её подтолкнул звонок Рэйвена. Старый лис то ли обладал отменным чутьем, то ли Халишер перестарался со своими докладами. После неудавшейся дружбы их трения дошли до предела, но сейчас Ванесса могла позволить себе захлопнуть дверь у него перед носом, ничего не объясняя. На земле Демьяна, в Москве, Халишер просто драная крыса, которую вышвырнут поганой метлой, стоит ей сказать хотя бы слово. Они оба это понимали и старались не перегибать палку, но временами во взгляде Ронни она читала неприкрытое желание свернуть ей шею. Что же, мечтать не вредно.

– Как твои дела, Ванесса? – вкрадчиво поинтересовался Рэйвен. В голосе под светским любопытством старого знакомого горчила угроза, но Ванесса больше не переживала.

– Я прекрасно провожу время, – будничным тоном ответила она. – Разве ты не говорил с Ронни?

– Ты не рассказываешь, о чем вы говорите с Осиповым за дверью спальни, – сталь в его голосе плохо сочеталась с неуверенностью. Рэйвен знал, что не дотянется до неё через океан. Ванесса не собиралась ссориться с Джорданом, но и пасовать перед ним – тоже.

– Если я услышу что-то интересное, ты узнаешь первым.

– Ты случайно не забыла, зачем приехала в Москву?

Рядом с Демьяном хотелось забыть обо всем, и тогда Ванесса смотрела на фотографию отца, стоявшую на тумбочке рядом с кроватью. Его улыбка и искорки смеха в глазах застыли навсегда. Она больше никогда его не обнимет, никогда не почувствует себя маленькой девочкой в сильных отцовских руках, никогда не услышит его голос. Такое простить нельзя. Такое нельзя забывать.

– Я делаю все, что в моих силах, – резко отозвалась она, – быстрее только кролики плодятся, Джордан.

– Ты умная женщина, Ванесса, и наверняка понимаешь, что нам лучше дружить, – усмехнулся Рэйвен. – У меня нет в запасе вечности, чтобы ждать так долго.

Он отключился быстрее, чем она успела ответить. Что Рэйвен мог сделать с ней теперь, когда они повязаны? Да мало ли что. В сложившихся обстоятельствах он вряд ли рискнет просить Ронни свернуть ей шею, но затаит злобу. Выждет и выберет удобный момент, чтобы ударить побольнее. Если она не заручится расположением Демьяна сейчас, потом будет поздно.

Собираясь на встречу, Ванесса тщательно продумывала образ. Она подчеркнула естественную красоту: не стала выпрямлять волосы и отказалась от яркого макияжа.

Ванесса шла через холл, ловила восхищенные взгляды мужчин и мысленно улыбалась. Кажется, она сделала правильный выбор.

Демьян уже ждал. Он разговаривал по телефону, сосредоточенно хмурился и что-то яростно доказывал неведомому собеседнику. Ванесса не стала прерывать разговор, дождалась, когда он закончит, и только после этого подошла.

– Бюрократия разрушит мир, – улыбнулся он, – боюсь, что даже твоя красота здесь бессильна. Давно ждешь, Ванесса?

Она не сразу нашлась, что ответить.

– Ты меня видел?

– Разве тебя можно не заметить?

Теплая улыбка не вязалась с его образом, но все же она мелькнула – быстрой, едва уловимой тенью, чтобы сразу исчезнуть. Но она была адресована ей! Демьян не переставал удивлять.

– Я хочу поговорить о проекте Лоуэлла, – призналась она.

Машина шла мягко, и Ванессе казалось, что она слышит биение своего сердца.

– Неужели.

Она поняла, что Демьян знал о разговоре ещё до того, как она на него решилась. Это пугало и завораживало: быть рядом с мужчиной, который читает тебя, как раскрытую книгу. Хотел бы он познакомиться с ней при других обстоятельствах и начать все сначала? Они простилась с этой мыслью быстрее, чем успела её осознать. Какая чушь! Они принадлежали к разным мирам и встретиться иначе не могли.

– Я помню про твоего отца, Ванесса, – Демьян опередил её, – и постараюсь тебе помочь. В том, что касается «Бенкитт Хелфлайн», – он сделал паузу, поворачивая и перестраиваясь в потоке машин, – слишком много пробелов и слабых мест даже в моих связях. Если они действительно хотели что-то скрыть, мы об этом не узнаем. Ты вряд ли слышала имя Дариана. Этот уникум – прародитель расы измененных. «Бенкитт Хелфлайн» была его вотчиной, а свои секреты он хранит тщательно. Но твоего отца осудили люди, а значит, надежда ещё есть.

– Он… может быть жив?

Она не хотела спрашивать, видит Бог, не хотела, но вопрос сам сорвался с губ.

– Не думаю, – прозвучало жестко, но не равнодушно. Она поняла, что не вытолкнет из себя ни слова. Горло перехватило отнюдь не из-за утраченной надежды. Ванесса давно смирилась с потерей, но не с её несправедливостью. Небезразличие от измененного – это было неправильно. Внимание Демьяна ударило больнее, чем самый холодный отказ.

Ванесса не слышала имя Дариана. Да и откуда? Она не вникала в тайны происхождения измененных. Её интересовало другое. Месть. Не призрачному неуловимому полубогу, а живым людям из плоти и крови.

Будто прочитав её мысли, Демьян продолжал:

– О нем самом неизвестно практически ничего – кроме того, чем он поделился. Дариан создал образ благородного и справедливого Древнего, почти Святая Легенда, – в словах Демьяна звучала насмешка, – и Орден, выражаясь проще – охотников на измененных, якобы во благо людей. В прошлом тысячелетии он разыграл свою смерть, а в две тысячи десятом году явился живой и невредимый. Его первое создание, Дэя, была безумной кровожадной тварью. Она творила такое, что её ненавидели и боялись даже самые жестокие измененные. Против неё постоянно устраивали заговоры, которые заканчивались кровавыми расправами над бунтарями. После чумы Дэя бесследно и тихо исчезла, хотя раньше обожала позерство. Подозреваю, что ожившая легенда решила перекроить созданный им мир во имя чего-то мне доселе неведомого. И в этой машине мы все оказались винтиками и расходным материалом. Даже та, кто прожила три тысячи лет, – он быстро взглянул на Ванессу, – некоторые из нас выжили, но это ненадолго. Теперь ты понимаешь, во что на самом деле ввязалась?

У Ванессы голова шла кругом. Она привыкла общаться с сильными мира сего, но размах, о котором говорил Демьян, был невероятным.

Ванесса не могла сосредоточиться ни на одной мысли: они путались, как волосы на ветру. Древний измененный, который управляет всем. Ванесса наивно считала, что её противники – это Рэйвен и Осипов, и собиралась обставить их обоих. Знал ли Палач, на кого на самом деле работал? Вряд ли об этом догадывалось даже его начальство. Привычный мир казался простым и маленьким. Отец был всего лишь песчинкой в бескрайней и беспощадной пустыне. Как и она сама.

– Зачем Дариану убивать вас? – вопрос прозвучал неожиданно даже для неё самой. Ванесса не знала, зачем спросила, ведь ей было все равно.

Или же нет?

Демьян усмехнулся.

– Ванесса, сейчас моя забота отнюдь не Дариан. Неизвестно у кого в руках осели списки выживших. К счастью, нас это лишь зацепило. Доктор Джекилл превратился в мистера Хайда^[23], застрелил свою жену и её любовника, после чего собирался повторить опыт Франкенштейна^[24]. Я был хорошо знаком с Вальтером, Ванесса. С тем самым измененным, именем которого прикрывался Лоуэлл.

Быстро работают его люди. Демьян уже знал о Джеке больше, чем она. Он говорил откровенно, не таясь, не обвиняя и не упрекая, и только тень насмешки выдавала его раздражение. Сосредоточиться было сложно, но Ванесса зацепилась за слова о выживших и о Вальтере. Рэйвен говорил, что список с его именем пропал. Демьян сказал, что их это почти не коснулось: значит, его имя было в другом списке. Но что насчет Вальтера?.. Лоуэлл был тем еще параноиком и своими источниками не делился. Она и сама не особо стремилась вникать в то, что творится на Острове. Опыты над людьми – не самая приятная тема.

– Джек что-то говорил про Орден… Точнее, про одного из его руководителей, но имени не называл. Могли Вальтера схватить через них?

– Орден? – Демьян отрицательно покачал головой. – В век информационных технологий и видеонаблюдения по всему миру мы стали особенно осторожны. Никому не хотелось рассыпаться прахом под ракетным ударом, – он внимательно посмотрел на Ванессу и добавил, – на него вышли, используя мое имя. Как ты уже убедилась, у измененных плохо с доверием, но о нашей дружбе знали только трое, – он резко замолчал.

Дата добавления: 2015-07-11