Г.Г. Шпет Очерк развития русской философии

Книга Г.Г. Шпета была опубликована в 1922 году и представляет собой глубокое исследование, критику духовного и исторического развития России и её философии.

«Русская философия - по преимуществу философствование, - пишет Шпет. - Поэтому ее темы редко бывают оригинальны, даже тон ей задан. Но у нее все же есть свой собственный (национальный) тембр голоса, у нее есть свои особые психологические обертоны. Не в решении, даже не в постановке своих проблем, тем более не в методе раскрывается русская философия, а главным образом в психологической атмосфере, окружающей и постановку вопросов, и решение их». Подход автора основан на понимании философии, прежде всего, как научного знания, определение же философии как мировоззрения или морали Шпет критикует. Для него философия, в подлинном смысле этого слова, - лишь возможное будущее для России.

Например, характеризуя периоды Киевской и Московской Руси, Шпет говорит, что там вообще не было действительного просвещения, которое мы не усвоили с принятием христианства и без которого оставались до самого Петра Великого. Русская элементарная грамотность недалеко выходила за пределы самой церкви, двора и государственных канцелярий.

Другой русский историк Иконников резюмирует положение вещей: «В строгом смысле слова, до XVII века [ надо полагать включительно] у нас не было науки; наша литературная деятельность того времени, верно характеризуется названием книжность. Борьба заволжских старцев с «презлыми иосифлянами» несомненно имела значение для развития национально- государственного сознания, а не только для монастырской идеологии.

Возникшая в начале XVII в. Киево-Братская школа(1613), а затем Могилянская коллегия (1631) копировала свою организацию с готовых образцов, но ставила перед собой задачи научного охранения своей традиции, своего мировоззрения. Впервые философия проникает к нам, хотя и в скромной, на Западе отжитой, роли служанки богословия. Большего русский Восток, в то время, не мог бы вместить. Само возникновение наукообразного богословия уже должно считаться свежим веянием.

Ситуация изменилась с Петром. При нем роль духовенства как источника просвещения, как интеллигенции или русского народа кончилась. Интеллигенцией с Петра становится правительство. Россия вошла в семью европейскую. Но здесь нужно сделать одно важное замечание. История нашей науки началась с Петра, но протекала в потемках общественного философского сознания. С философией вообще было плачевное состояние, устав 47-го года настоятельно требовал от профессоров философии, чтобы они не учили ничему противному православной вере, добронравию и форме правительства (Профессор должен был предоставлять в канцелярию конспекты своих лекций)

Когда Пушкин в критический момент банкротства правительственной интеллигенции заговорил о творческой аристократии, когда в нашу образованность впервые просочились идеи философии без назидательности, науки, без расчёта, и когда на спонтанное развитие русской народности были брошены первые лучи рефлексии, всё это сверкнуло вспышкой молнии. В конце 90-х годов XIX века философским сознанием стали дорожить не за его пригодность для «обоснования мировоззрения», а за его собственный свет.

Итог первой ступени развития русской философии был недостаточно успешен. Невегласие та почва, на которой произрастала русская философия. Не природная тупость, не отсутствие живых творческих сил, как свидетельствует вся русская литература, не недостаток чутья, как доказывает всё русское искусство, не неспособность к научному аскетизму и самопожертвованию, как раскрывает нам история русской науки, а исключительное невежество не позволяло русскому духу углубить в себе до всеобщего сознания европейскую философскую рефлексию. Неудивительно, что на такой почве произрастала философия бледная, чахлая и хрупкая. Удивительно, что она всё-таки, не смотря ни на что, росла.

Если бы историк западной средневековой мысли обратился к русскому средневековью, он был бы поражён полным отсутствием нужд и интересов в теоретическом обосновании или анализе веры вероучения.

И только в 1631 г. братское училище митрополита Петра Могилы было дополнено и, таким образом, было основано первое у нас высшее учеьное заведение, Киево-Могилянская коллегия. Философия вводилась в состав преподаваемых предметов в виде логики, или умственной философии, физики, или естественной философии и метафизики, или философии божественной. Киевские учителя философии, первоначально заимствовав учебники, к концу XVII века начинают составлять по готовым образцам и собственные руководства. Это ещё не философия, это лишь школьное хождение вокруг да около философии, интересное конечно, для истории просвещения, но не для самой философии. Философия изучалась и культивировалась лишь как вспомогательное для богословских целей средства.

С середины XVII в. ученики киевского коллегиума выступают в Москве как учителя. Но ни одного деятеля в области философии до преобразования и перевода в Троицкую лавру (1814) – Академия не дала. В этот период она становится исключительно профессиональным духовно- учебным учреждением. Нужен был университет.

12 января 1755 г. состоялся указ об открытии университета в Москве. Университет был открыт в составе 3-х факультетов: Философский, юридический и медицинский. В 60-е года философию начинают преподавать и русские профессора. Но в XVIII веке философия не нашла для себя даровитого представителя. Опека начальства не могла поощрить к свободному творчеству. Университетские профессора лишь «забавлялись около философии».

XVIII в. не оставил новому ни философского наследства, ни даже философского завета.XIX в. и свою приобретательскую, и свою творческую работу должен был наладить собственными усилиями.

Во всяком случае, первый свой шаг наша философия в XIX в. сделала по прописям, хотя и начертанным не рукою правительства, но заполняемым под её цензурою. А вырвавшись на свободу она успела поставить себе новую проблему прежде, чем на неё налегла тяжёлая рука другой цензуры, как у нас принято выражаться, «слева». Когда правительство испугалось умственного потока, вышедшего из берегов, проложенного им русла, одною из жертв её реакционных мероприятий была изгнанная из университетов философия.

Она оживает при новых культурных условиях и в новой умственной обстановке, создавшейся вне академической работы и вне академических идеалов. От этого-то её история в XIXв. Направляется не кафедрой, как преимущественно это имеет место на Западе, а литературою. Это скажется и в отрицательных и в положительных чертах русской философии. Уже во 2-ой четверти века в наших философских настроениях произошла перемена, раскрывшая и у нас живой философский дух, но это произошло вне сферы официального просвещения. Тут только стали выдвигаться у нас свои проблемы, важнейшая среди них: определения русской задачи в философии. Мы ещё ничему не научились, первые шаги были неудачны внешне и бездарны внутренне, но задать вопрос можно и без особых знаний и м.б. уверенным при этом, что он задаётся правильно и есть силы его решить. Впервые поднимается вопрос о соотношении веры и знаний. Вся соль в том, что этот вопрос серьёзно и искренне философски почти не решали, но сама постановка вопроса уже большой прогресс. Осмысленное усвоение Гегеля: научность, методическое развитие процесса, критический рационализм были ей недоступны. Место научности занимали потребности сердца. Но одной из главных характеристик русской мысли следует считать – историзм. История есть единственная наука быстро ставшая у нас на ноги и развивающаяся с поразительной самостоятельностью.

С конца 20-х и до середины 40-х годов в русской философии наступает эпоха литературы. Большую роль в умственном развитии России этой эпохи сыграли Москва и Московский университет. Но последний играл свою философскую роль не через кафедру, а главным образом тем, что он примкнул к литературе, действительно активному источнику новой умственной жизни. В культурной истории этого времени достаточного внимания привлекали к себе кружки, связывавшие группы молодёжи по её литературным и философским интересам. Молодые люди искренне были убеждены, что являются вестниками новой образованности, не отменяющей официальное просвещение, но его дополняющей и вместе с тем, увлекающей вперед к более живому и жизненному развитию.

Тем самым, подводя итог всему вышесказанному можно с полной уверенностью сказать что Г.Г. Шпет в своей работе провел не только полнейший исторический анализ философского развития русской мысли, но и смог обозначить основные черты русской философии: такие как неситемность философского знания, тесная связь философской мысли с нефилософскими формами постижение действительности (литература например), ну и конечно же связь философской мысли с практической жизнью людей.

Дата добавления: 2015-12-08