|
Читайте также: |
‑ Он не может быть твоим сыном!
‑ Ну… Теоретически…
‑ Может?! Айс, ты… ты…
‑ Мало ли… Но вообще‑то маловероятно. Если бы у меня был наследник, я бы наверняка знал об этом.
‑ То есть… У тебя есть реальные причины допускать такую вероятность?..
‑ Все‑то тебе расскажи.
‑ И сроки совпадают?
‑ Сроки в этом деле – вещь очень мутная.
‑ Мерлин… Фу‑у‑у…
‑ Так. Это, положим, вообще не твое дело.
‑ Извини, я… Мерлин, Айс, как же это возможно?!
‑ А что тут, собственно, невозможного?
‑ Я слишком… удивился.
‑ А знаешь, я подумал: будет по‑настоящему здорово, если это правда. Мальчишка настолько меня раздражает, что мне совершенно плевать и… и это отлично! Черт, если это окажется неправдой, я отравлюсь. Быть моим сыном ‑ как раз для него.
‑ Ты нашел, над чем тут можно посмеяться? Ведь Шеф тоже сегодня это прочитает! Тебе не хочется пойти и убить Скитер?
‑ Я убью ее, если это окажется враньем.
‑ А как ты определишь?
‑ Кес точно знает.
‑ Знает? И столько лет ничего тебе не говорил?
‑ Запросто.
‑ Ты представляешь, что с Лордом сделается?
‑ Да… На самом деле, это вообще отдельный разговор, Фэйт. Плохо ему сделается. Очень плохо. Ты даже не представляешь насколько.
‑ Представляю. Он попросту тебя убьет.
‑ Да нет. Если он кого и захочет в связи с этим убить, так это Кеса. Потому что если Поттер действительно мой наследник, то я… я оставлю им замок, и пусть делают, что хотят. А сам у тебя поселюсь. Господи, Фэйт, это будет просто счастье.
‑ Счастье?!
‑ Но очень маловероятно...
‑ Ты называешь это счастьем?! Ты рехнулся, Айс?! От счастья?
‑ Или наоборот… Нет, пожалуй, если Шеф поверит, то он, напротив, самолично станет охранять Кеса с его нейтралитетом как зеницу ока… М‑да… Даже интересно, какие именно выводы сделает из всего этого наш Лорд.
‑ Из чего, Севочка?
‑ Кес! Ты газету видел?
‑ Ах, из этого? Предлагаешь оставить пока Томми в этой приятной для него уверенности?
‑ Это неправда?
‑ А ты уже и обрадовался.
‑ Дай мне хоть пять минут помечтать о том, как все могло бы прекрасно сложиться. Учитывая мое отношение к мальчишке и тот факт, что он уже взрослый.
‑ Взрослый?
‑ Ему почти семнадцать лет.
‑ Кес, вы тут с ума все посходили? Чему он радуется?
‑ Он, конечно, зря радуется, Люци, ты совершенно прав.
‑ Значит, неправда?..
‑ Если бы это было правдой, Севочка, Альба повесился бы еще пятнадцать лет назад. Так что зря ты так переполошился. Никуда ты от нас не денешься.
Разговор
‑ Он приходил?
‑ Кто?
‑ Прекрати.
‑ Жертва твоего воспитания?
‑ Почему моего?! И никакая он не жертва.
‑ Я понимаю. Вырастил, что мог. Замечательный мальчик. Такой… непосредственный.
‑ И что ты ему сказал?
‑ То же, что и тебе. Мне не до ваших игр, Альба. Со своими еле управляюсь.
‑ Ты очень зря думаешь, Кес, что тебя не коснется его шествие к власти. Он представляет угрозу для всех.
‑ Я не все.
‑ Очень самокритично.
‑ Как есть.
‑ Это все, что ты можешь мне сказать?
‑ У него голова занята совершенно не тем, чем надо. Вот просто абсолютно.
‑ И он действительно задумал свое бессмертие?
‑ Мерлин с тобой, Альба, о чем ты говоришь? Достаточно взглянуть ему в глаза, чтобы понять, что бессмертья в этом мире нет.
‑ Так все плохо?
‑ Почему плохо? Это как раз хорошо.
‑ Сомневаюсь.
‑ Ну, слава богу. Хоть в чем‑то ты сомневаешься.
‑ Он очень властолюбив…
‑ Нет. Он просто не видит в жизни никаких вершин, кроме этих.
‑ Вершин? Ну… если бы он, например, влюбился, что в его возрасте вполне естественно, то, возможно…
‑ Знаешь, Альба, я вот смотрю на тебя и думаю, что если бы ты сейчас влюбился, что в твоем возрасте даже более естественно…
‑ Но менее продуктивно.
‑ Зато безопасно. Так вот, я подозреваю, что если бы влюбился хоть один из вас, то все сложилось бы совсем не так… как, скорее всего, сложится.
‑ Не надо нас сравнивать.
‑ Почему?
‑ Потому что.
‑ Ерунда. Сравнивать можно что угодно. Ты ведь знаешь, чем ворон похож на письменный стол.
‑ У этой загадки нет решения.
‑ Если автор задачи не может сам ее решить, это еще не значит, что решения нет.
‑ Ты выяснил, как он собирается добиться успеха?
‑ Перебьет всех недовольных. На большее у него фантазии не хватает.
‑ Я про бессмертие.
‑ Да чушь это, Альба. Тебя не то, что надо, беспокоит.
‑ Меня беспокоит все, что его касается.
‑ Да пусть живет сколько хочет. Но жить так скучно.
‑ Я думаю, он найдет способ себя развлечь.
‑ Безусловно. И не только себя.
‑ Кес… а ты не мог бы… согласиться с ним сотрудничать? Хоть будем знать, что он задумал.
‑ Нет.
‑ Почему?
‑ Потому что он предложил мне то же самое в отношении тебя. Кроме того, я и так знаю, что он задумал. И ты тоже. Его идеи о сохранении чистой крови не могут не быть популярными. Когда ваши маги сообразят, во что они ввязались, будет уже поздно.
‑ Может быть, попробовать его отвлечь?
‑ Отвлечь? Практически нереально. Я же тебе сказал, он не знает о существовании иных вершин, кроме вершин власти.
‑ Послушай, Кес, я в жизни не встречал человека, которого бы более раздражало малейшее неповиновение, чем тебя.
‑ Это оттого, Альба, что я очень мало требую. И только когда совершенно точно знаю, как будет лучше.
‑ Тем не менее.
‑ Ну, мои дела мы с тобой обсуждать не станем. Это ты вообще к чему?
‑ Просто подумал… Интересно, каким ты был в его возрасте…
‑ Я?! Да у меня была задержка развития. Я первые лет пятьсот только тем и занимался, что за девицами бегал. Что ты смеешься?
‑ Просто не могу в это поверить.
‑ Напрасно. Ты не представляешь, какая головокружительная карьера угрожала мне при Тиберии.
‑ Угрожала?
‑ Именно. Но я успешно ее избежал с помощью одной египтяночки…
‑ И этот человек постоянно жалуется на память!
‑ Так приходится выбирать, что помнить, а что лучше забыть.
‑ Ты остановился на «египтяночке». Продолжай.
‑ Это не интересно.
‑ Вот так всегда.
‑ У меня никогда не получалась карьера, Альба. Как только начинало что‑то складываться, так обязательно какая‑нибудь… цыганка… дорогу перебегала.
‑ Или египтянка.
‑ Или мавританка. М‑да… Занятные были времена. Не то что сейчас…
‑ Смеешься?
‑ Ни в коей мере. Расы перемешались, и стало скучно. Из этого мира уходят краски, Альба. Уходят так неотвратимо, что их присутствие стало считаться дурным тоном. Впрочем, я отвлекся. Кстати, Томми любит яркие краски. Эстетика людоеда. Никаких ограничений. Как властитель он не представляет угрозы вообще. Можешь мне поверить. Как смутьян – да. Он расплатится с вашим обществом за все.
‑ За что?
‑ За все, что вы с ним сделали.
‑ С кем? С обществом?
‑ Именно. Подгнило у вас что‑то, Альба, раз такие экземпляры появляются. И подгнило основательно. А теперь уже ничего изменить нельзя. Все хорошо в свое время. Вовремя любить, вовремя повелевать, а еще желательно вовремя поумнеть… А когда все перевернуто с ног на голову, это очень плохо. А кто виноват? Уж не он ли сам? Он мальчишка, Альба.
‑ Он давно взрослый. И поступки у него недетские. А планы ‑ тем более.
‑ Планы у него утопические. И до смешного инфантильные. Он понятия не имеет, как управлять людьми. Он просто хочет, чтобы они ему поклонялись. Ты называешь его взрослым?
‑ Я бы назвал его душевнобольным, но я точно знаю, что он очень умен.
‑ Одно другому не мешает. Больная душа вовсе не исключает выдающегося разума.
‑ Это ведь худший из возможных вариантов.
‑ Безусловно. Но он действительно ребенок. Очень во многом. Когда ты поймешь, в чем именно, ты поймешь, как он уязвим. И как с ним бороться ‑ поймешь тоже. И как его победить. И это не сделает тебе чести.
‑ Не особо оптимистично, Кес.
‑ Да ладно тебе, не вздыхай так тяжко. Это все отвлеченные рассуждения. Я ведь наверняка ошибаюсь.
‑ Хорошо бы.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 71 | Нарушение авторских прав