|
Читайте также: |
‑ А что так грустно? В этом даже можно найти некоторое удовольствие.
‑ Я тебя умоляю. В чем тут удовольствие?
‑ Это зависит от подхода к вопросу.
Хорошо ему смеяться.
‑ Ты мне даже про Хлюпа ничего не сказал!
‑ Не сказал что? – он удивился так искренне, что я с трудом подавил желание его стукнуть.
‑ Не сказал… ‑ А действительно, не сказал что? Кес его не прятал, ничего не скрывал. Нет, ну как так можно, а?! – Ты не сказал, как он устроен.
‑ Меня кто‑то спрашивал? ‑ голос опять звучал устало. – Ты изначально знал, что он бесполезный пожиратель твоей основательно поеденной точильщиками библиотеки.
‑ А нужно было вывести точильщиков, а не ждать, пока я их перетравлю!
‑ Ну, извини. Не успел. Ты всех перетравил. Хорошо, что не съел.
‑ Как смешно!
‑ Мерлин с тобой, это грустно.
Не следовало его будить. Он хочет спать, а не слушать мой невнятный бред.
‑ Это Хлюп – то самое Создание, о котором спрашивал Гриндельвальд?
‑ И Тень. Но про Тень ему не говори.
‑ Так Альбус скажет.
‑ Не скажет, ‑ Кес закрыл глаза.
Я должен что‑то сделать.
Или сказать.
Или не говорить…
Кес, конечно, может сколько угодно делать вид, будто ничего не случилось. Но ведь это не так.
Он и заболел оттого, что я пожелал ему смерти. Основательно так пожелал. Не по‑настоящему, правда. Но это всегда работало.
Все всегда сбывалось.
Его надо забрать домой. Фэйт, конечно, родственник, что частично, видимо, положение и спасло, но в Ашфорде будет лучше. Кес прекрасно знал, что делает, когда велел мне выздоравливать именно на Тревесе.
Но как, ради Мерлина, это теперь сделать?
‑ А помнишь, ты говорил, что когда я стану Князем, то смогу тебе приказывать?
Он слегка приоткрыл один глаз и кивнул.
‑ Это правда?
‑ Конечно, Севочка.
Он смеялся, и мне пришлось закончить ответ за него:
‑ Я могу приказывать что хочу, а ты ‑ реагировать на это как хочешь. Так?
‑ Совершенно верно.
~*~*~*~
Мы медленно шли по дорожке парка. Айс выглядел мрачным. Впрочем, это было его нормальное состояние, и беспокоиться не стоило.
‑ Вот скажи, ‑ он резко остановился и схватил меня за рукав. – Как заставить его вернуться?
Прелесть какая.
Счастливый человек. Из любого пустяка умудрится сделать проблему. Зато никогда не скучно.
‑ Скажи ему, что яд Нагини проник тебе в мозг и ты по ночам чувствуешь, как она там ворочается и…
‑ Где?
‑ В голове у тебя. Кес испугается и…
‑ Нет, спасибо. Я не буду заниматься шантажом.
‑ Ты спросил, как его заставить.
‑ Я просто неудачно выразился!
‑ Хорошо. Тогда не оправдывайся. Скажи как есть.
‑ Что?
Что ты свинья.
Но озвучить я это, естественно, не мог.
‑ Извинись и попроси вернуться.
‑ Он откажется.
Я бы точно отказался.
‑ Фэйт, ты бы на его месте согласился?
Нет. Нельзя без основательной причины жить там, где не чувствуешь себя в безопасности.
‑ Да.
‑ Это потому, что ты… ‑ Айс досадливо манул рукой. – Нет, ничего. Он пошлет меня подальше и будет прав.
‑ Не пошлет. А что Крис говорит?
‑ Лучше тебе не знать, ‑ пробормотал Айс.
‑ Тогда давай сделаем так: ты приходи к ужину. Кес обычно просыпается, он вообще больше норовит днем спать, и если захочешь, уговорим его вместе. То есть ты сначала попробуешь сам, а если не получится, то я посоветуюсь с Крисом. Он наверняка знает, как лучше поступить.
~*~*~*~
Фэйт лгал. И я знал это. Строил круглые опутывающие фразы, призванные усыпить и успокоить.
Но ведь он все равно больше ничего не мог сделать.
Мне необходимо подумать.
Кесу не нужны ни извинения, ни приглашение. Он и так знает, кем я себя ощущаю.
Ему нужно предложить что‑то такое, от чего он не сможет отказаться. Что‑то интересное. Он закончил в Ирландии свои дела, но раз собирал территорию для Семьи, переставлять замок в его планы не входило. Ему нравилось там жить. Это должно сыграть мне на руку.
Что еще?
Должно быть что‑то еще.
Он же пользовался моими слабостями. Всегда. А какие слабости у него?
Он… любопытный аферист. Вот он кто. Без зазрения совести оставляющий свой хвост, как только почувствует опасность. Суть не изменишь и не спрячешь. Если я сейчас хоть чуть‑чуть нажму, мне останется только хвост. Строго говоря, он уже мне остался.
Эта ящерица вернется только из любопытства. Из интереса.
А еще они, кажется, тепло любят.
Ему должно быть интересно и тепло.
А со мной не может быть тепло. Сколько угодно я могу обманываться на свой счет, но… Это с Фэйтом бывает тепло.
Ни черта не получится.
~*~*~*~
Когда Айс ушел домой, я поднялся в спальню и обнаружил там Кеса, сидящего в моем стеганом халате за столом и пишущего сразу два письма. Затрудняюсь объяснить, как именно он это делал, но… вот так и писал: фразу в одном и фразу в другом.
Никогда такого не видел. Тем более что первое письмо было в какой‑то французский банк, а второе Фламелю.
‑ Я не мешаю?
‑ Говори, ‑ разрешил он, не отрываясь от своего занятия.
Значит, я был прав.
‑ Тебе хватило просто его прихода?
‑ Он сам пока не понимает, что и как делает, Люци.
‑ Так объясни ему.
‑ Так не успел, ‑ засмеялся он, запечатывая первое письмо и решительно что‑то вычеркивая из второго.
Вот как он умудряется делать три дела сразу и не путаться?
‑ Ты не ответил.
‑ Нет. Но он не просто приходил.
‑ Значит, все в порядке?
‑ Более чем. Даже обидно. Я еще пару дней поспать собирался.
‑ Кес, он очень неуверенно себя чувствует.
‑ Севочка несколько зависим от внешних атрибутов. Со шрамом на шее он будет чувствовать себя намного увереннее. А то никак не может смириться, что получил Наследство и не пролил при этом ни капли крови.
‑ Ты так считаешь?
Я сердился за его беспечный тон, и он, видимо, почувствовал это. Потому что отложил письмо Фламелю и наконец посмотрел на меня.
‑ Нельзя сделать что‑то стоящее, совсем ничем не заплатив, Люци. Все что Севочка потерял за эти дни, он с успехом попил у окружающих. Природа не терпит дисбаланса.
‑ Тогда дисбаланс только у меня.
‑ У тебя?! Это кто говорит? Это говорит человек, который всего два дня назад совершил форменное насилие над беспомощным, старым, больным…
Я не выдержал и стал смеяться. Особенно меня развеселило слово «беспомощный».
Ну, сейчас я тебе устрою, больной и беспомощный.
‑ Кес, извини, ‑ проникновенно сказал я. – Ты всегда уважал свободу воли, и я был уверен, что поступаю верно.
‑ Причем тут?..
‑ Свобода воли – это когда человек правильно понимает, что мне от него нужно. А если человек не в состоянии адекватно оценить, что мне от него нужно, то свобода воли ему ни к чему. Он же не может грамотно ею распорядиться.
Я с любопытством ждал, как он на это отреагирует. Поэтому изо всех сил старался сохранить серьезное, даже суровое выражение лица.
‑ Какая глубокая мысль… ‑ глядя на меня немного удивленно, сказал он. – Очень глубокая.
Вообще‑то я ожидал не этого.
‑ Кес, я пошутил.
‑ Это ты так думаешь. Впрочем, неважно. Отправь, пожалуйста, мои письма.
‑ Да, конечно.
По‑моему, я опять что‑то пропустил.
~*~*~*~
‑ Зачем ты оставил мне камень?
‑ Так он твой.
‑ Ты же его в итоге обменял. Если ничего не путаю, конечно.
‑ Камень принадлежит Князю. Как и все остальное. У меня ничего нет, Севочка. Все, что делает Князь, остается Семье. И Наследнику.
‑ А замок?
‑ И Ашфорд теперь тоже принадлежит Князю. Ты не представляешь, как сложно было добиться такого завершающего штриха.
‑ Ты знаешь, как сделать замок частью Наследства?
Это же все меняет!
‑ Теоретически ‑ да. Практически ‑ я не уверен в целесообразности данного шага.
О, да… Это очень серьезный вопрос. Наверное, самый серьезный из всех вопросов, оставленных теперь на мое усмотрение. С одной стороны, централизация – это всегда усиление.
С другой – последний шаг перед гибелью.
Кес не захочет его делать.
А я пока не знаю.
В любом случае, торопиться не стоит. Обратно разделить будет невозможно. И поля нарушим. Наверняка нарушим. Я не очень пока в этом разбираюсь, но для Ашфорда подобные изменения бесследно не пройдут. И большой вопрос, что мы получим в итоге.
Абсолютная власть – дело, конечно, хорошее.
Но недальновидное.
Умри я сейчас, Семья останется на попечение двух маггловских мальчишек. С первого взгляда – все ужасно. И для них, и для Семьи. Но это только с первого взгляда. Как знать, чего не знаешь. Не такие уж они и маггловские, из ничего даже пикси не появится. И не так уж они будут беспомощны. На то это и Семья. Разберутся, если что. Мой собственный отец – яркое тому подтверждение. Конечно, они все радовались, что у меня нога болит. Кстати, надо будет проверить, нет ли среди родственников кого‑нибудь с такой же неприятностью.
‑ Пока не станем соединять точно. А там видно будет.
‑ Как скажешь, Севочка, как скажешь.
Но он был страшно доволен. Наверное, как никогда. Или просто я стал лучше все это чувствовать.
‑ Кес, клетки мозга не регенерируют, ‑ этот вопрос не давал мне покоя с того момента, как я о нем узнал. ‑ Как ты решил такую проблему?
‑ А я его на это время вынимаю.
‑ В смысле?
‑ Вынимаю и кладу в банку. Тут главное ‑ крышку хорошо закрутить, чтобы пыль не налетела.
‑ Кес, ты про что сейчас говоришь?
‑ Я отвечаю на твой вопрос о том, что происходит с мозгом, если у меня возникает необходимость превратиться в геккона.
‑ В банку кладешь?
‑ Естественно. Напомни как‑нибудь, покажу. Только пальцами не тыкай, а то знаю я тебя.
Покажет ведь. Даже не сомневаюсь. Фокусник чертов.
Он спокойно смотрел мне в глаза, и было ясно, что он опять что‑то такое делает… не то.
Хорошо, не делает ‑ говорит.
Или не говорит…
Но думает точно.
‑ Хорошо, покажешь, ‑ ровно сказал я.
Пусть он тоже не знает, о чем я думаю. Не надоело за идиота меня держать?
«‑ Береги сердце.
‑ Лучше бы ты за мозги волновался.
‑ За мозги – не ко мне. Я не понимаю, как ты это делаешь.
‑ Я сам не понимаю».
Вот о чем они тогда говорили. Кес не знает, почему так получается.
И вообще‑то, я думаю, что лучше ему не знать. А то когда‑нибудь ничего не выйдет. Не все стоит разбирать на составные части. Волшебство особенно.
Хуже всего было то, что я до сих пор на него обижался.
И как с этим справиться ‑ не знал.
После замечания Дамблдора я даже готов был согласиться, что просто так никому не следовало знать, вампир у нас Князь или нет. Это и гости‑то не все знали.
‑ Если ты хотел, чтобы я забрал Наследство, то почему, ради Мерлина, объясни, почему ты не сказал мне, как сильно я ошибаюсь?
‑ Зачем?
‑ Ну как?.. Если бы я знал…
‑ И что бы тогда изменилось?
Это неправда…
Неправда!
Не может быть правдой!
‑ Кес, ты считаешь, что я бы все равно отказался?
‑ А ты считаешь иначе?
Не знаю.
Я тогда испугался.
‑ Я просто испугался. Если бы я знал…
‑ Тогда бы ты испугался чего‑нибудь другого.
Он был прав.
Конечно, он был прав.
Я всего испугался.
Просто уцепился за необходимость умереть, потому что это хотя бы был достойный аргумент. Чтобы отказаться.
Оправдание.
Для самого себя.
Ведь не остановило же меня это, когда мы уплывали из Хогвартса. Я все решил и ни черта уже не боялся.
Он прав. Я бы все равно ответил так, как ответил. Через двадцать лет. Только когда вырасту. Не раньше.
И ради чего?
Боже мой… Ради чего? На что я потратил это время?
Он смотрел, как всегда, чуть насмешливо и слегка улыбался.
«Ты не представляешь, Севочка, до какой степени бываешь забавен».
Представляю.
Я уже все что угодно могу представить.
Слишком хорошие у меня были учителя. Все как на подбор с воображением.
И все такие затейники.
Вот на что я потратил двадцать лет.
Я все сделал правильно.
‑ Я правильно сделал, что отказался.
‑ Возможно.
‑ Ты не согласен?
‑ Какой смысл говорить об этом теперь?
‑ Надо анализировать прошлые ошибки, чтобы…
‑ Продолжай.
Как он любит тыкать меня носом! Да, я опять собирался сказать феерическую глупость. Но почему, почему абсолютно правильная и ровная логическая цепочка всегда, когда я говорю с ним, приводит к полной ерунде?
Кто станет спорить, что прошлые ошибки нуждаются в обдумывании, дабы не повторить их?
Никто.
Если их можно повторить.
А это явно не мой случай. Я не смогу, кажется, повторить ни одной из своих ошибок. Я и не повторял никогда.
Всегда по первому разу.
И по последнему.
Что у меня за жизнь?..
‑ Дай слово, что не бросишь меня.
‑ В смысле?
‑ Дай слово, что не оставишь меня. Никогда.
‑ Гм… а что ты дашь мне взамен?
Его наглость была беспредельна.
‑ Я и так отдал тебе уже все, что у меня было, есть и когда‑либо будет. Неужели ты углядел еще какую‑то мелочь?
‑ Так у тебя нет предложений?
Почему мне никогда не удается заставить его просто посочувствовать? Вот никогда!
Хорошо, я знаю, от чего ты не сможешь отказаться.
‑ Взамен я отдам тебе последний хоркракс.
‑ И половину подвалов в Ашфорде.
‑ Да хоть все! – опрометчиво воскликнул я и тут же пожалел об этом.
‑ Отлично. Подвалы Ашфорда. Целиком. Ты туда больше не ходишь. И душу Темного Лорда. Я согласен.
Каков негодяй!
Он поменял мое отношение к нему, привязанность, чувство вины, наконец, на последний кусок души Волдеморта?
Он считает это равноценным?
Он так низко ценит меня?
Или так высоко ‑ души темных властелинов?
Все равно ведь не скажет.
‑ А что ты станешь делать с алмазом?
‑ Не знаю пока. Можно огранить. Будет бриллиант.
Он издевается?
‑ Да, ‑ по привычке ответил он на мои мысли. – А что, уже нельзя? Об этом мы не договаривались. Мой милый и покладистый характер попал в нашу сделку по умолчанию.
Конец шестой истории Глава 17. VII. My way (часть 1)
Кричат нам: «Все у вас не так!
Все разлетится на куски!»
А замок реет над обрывом
Всем предсказаньям вопреки.
Его поддерживают крылья,
А не зыбучие пески.
В.Большаков
История последняя, безнадежно‑абстрактная, в которой всемирно известный профессор Хогвартса Северус Снейп не оставляет бессмысленных попыток идентифицировать собственную личность. А все окружающие усиленно ему мешают. Впрочем, как обычно.
‑ Нет, Люци, это не подходит.
‑ Опять! Почему?! Посмотри, десять фунтов!
‑ Тебе не нужно десять фунтов. Тебе нужна монета, а не бумага, я же говорил.
‑ Какая разница? Это так важно?
‑ Конечно. Что ты будешь делать с бумагой?
‑ А что с ней надо делать?
‑ Это обсудим позже, сначала заставь его дать тебе монету.
‑ Он меня запомнил. Ты не представляешь, как я у него эти десять фунтов выманивал.
‑ Мне почему‑то казалось, что я разговариваю с волшебником.
‑ Ты сам не велел магию использовать!
‑ Я лишь предупредил, что он должен отдать тебе деньги добровольно и по собственной инициативе, поэтому нельзя применять «Imperius». Все остальное можно.
‑ Оборотное зелье можно?
‑ Без перчатки, левой рукой.
Расстроенный Фэйт аппарировал, даже не глянув в мою сторону, а Кес присел на корточки и хлопнул в ладоши. Из‑за дивана высунулся Хлюп и, с опаской повертев присоской, большими скачками направился к нему.
‑ Иди скорее, мой хороший, ‑ Кес подхватил его на руки и встал. – Не бойся, мы его больше не пустим.
Почему Хлюп прячется, я знал. Гриндельвальд уже дважды его… похищал. Если это можно так назвать.
Прямо из Западного камина подманивал нашего доверчивого пожирателя пергамента каким‑то, видимо, очень вкусным манускриптом и утаскивал к себе. Альбус, конечно, находил и приносил обратно, но Хлюп стал нервным и теперь прятался.
‑ Кес, мы не можем его не пускать.
‑ Я помню, Севочка, – Кес погладил Хлюпа. ‑ Он же все равно не понимает.
‑ О чем вы с Люци спорили?
‑ Это совсем неинтересно. Коммерция.
‑ Почему неинтересно? – с тоской спросил я.
‑ Севочка, разве можно осваивать что бы то ни было с конца?
‑ Люци опять на чем‑то пытается заработать?
‑ Ну… можно и так сказать. В какой‑то степени.
Я понял, что вот именно так все и должно быть, когда четыре дня назад, забрав у Фэйта мантию‑невидимку, смотался в Хогвартс глянуть, что там творится, а вернувшись, обнаружил на Тревесе Дамблдора.
Они с Кесом, как ни в чем не бывало, сидели за столом и болтали. Будто и не было этих нескольких кошмарных дней.
Будто вообще ничего не происходило.
Болтали и ждали Фламеля.
Когда он наконец явился, спустились в подвал, и часа полтора их не было.
Все это я автоматически отмечал про себя, время от времени проносясь по Тревесу.
Я ничего не успевал. То есть вообще.
В Хогвартсе я побывал неудачно. Всего лишь хотел проинспектировать директорский кабинет на предмет оставленных там вещей. Моих, Альбуса или, не дай Мерлин, Шефа.
Нашел что‑то вроде дневника Дамблдора, исписанного мелкими черточками и точками, две мантии Лорда и какой‑то странный продолговатый металлический предмет, тоже, скорее всего, принадлежавший ему. Предмета я испугался, поэтому осторожно завернул его в мантии и, вернувшись в Ашфорд, бросил на диван вместе с дневником. Снова выходя из камина в директорском кабинете, я зацепился мантией за решетку, выругался и оглянулся, услышав то ли всхлип, то ли стон. Минерва стояла около портрета Дамблдора и смотрела на меня полными слез глазами, зажав себе ладонью рот.
Я выругался еще раз, извинился и развел руками. Пытаться изображать привидение показалось слишком глупым.
Впрочем, она довольно быстро пришла в себя и не менее быстро загрузила меня своими проблемами. И в больничном крыле у нее чего‑то там не хватает, а у разграбленного Министерства этого тоже нет, и в гостиной Равенкло какие‑то атавизмы темномагические, она подозревает, и на восьмом этаже вместо Комнаты необходимости образовалась пространственная аномалия, и трупы акромантулов они из озера вытащить не могут, и…
Я слушал ее и злился.
Потом перестал злиться и стал прикидывать, что ко всему этому надо приобщить моих старых бездельников. Вот пусть Гриндельвальд ей акромантулов из озера уберет. Как раз по нему задачка.
Интересно, она его в лицо узнает?
Это меня рассмешило, и я, пообещав все сделать, побежал искать Гильгамеша.
Не нашел.
Зато нашел Драко, у которого вид был до противного цветущий. Он вообще за эти несколько недель полностью пришел в себя. Не то что Фэйт. Вот что значит ребенок. И следа не осталось. Опять стал наглый и самодовольный. Только Крэбба теперь рядом с ним не было. Зато Гойл за двоих старался.
Попросив Драко прислать ко мне Тень, как только удастся, я вернулся домой и обнаружил на Тревесе Эйва. Причем этот идиот не просто сидел на диване в обнимку с Хлюпом, он еще и вертел в руках тот самый продолговатый металлический предмет, который я притащил из Хогвартса, побоявшись даже в руки взять.
Я убью Фэйта.
Какого черта?!
Но Фэйта нигде не было, и убить его прямо сейчас оказалось невозможно.
А потом я уже остыну.
Ну что это такое, а?!
‑ Эйв!
‑ Не ругайся, ‑ он оторвался от созерцания металлического предмета. – Ты мне обещал, но Люци говорит, очень занят…
Я вспомнил, как сильно занят.
‑ Положи, пожалуйста, эту штуку, где она лежала.
‑ А что это?
‑ Не представляю. Шеф в Хогвартсе оставил.
‑ Как ты думаешь, он умер? – Эйв нервно сунул неопознанный предмет в лежащие рядом с ним смятые мантии.
Я сделал некоторое усилие, чтобы не обернуться на пентаграмму.
‑ Да.
‑ У тебя тоже вместо метки шрам остался?
Я задрал рукав, потому что на вопрос ответить не мог. Как‑то за нашими катаклизмами забылся и Шеф, и его метка. Эйв встал, чтобы лучше видеть.
Никакого шрама у меня не было. Вообще ничего не было.
Почему у Эйва есть, а у меня нет?
И тут не обманул…
Стало обидно. Я уже как‑то убедил себя, что Кес обманщик, и собирался строить свои дальнейшие с ним отношения, исходя из этого.
А теперь не мог найти ни единого прямого обмана.
Он нарочно.
‑ У меня ничего не осталось.
Так мы и стояли с задранными рукавами, рассматривая собственные руки, когда к нам присоединился Фэйт. Он молча подсунул свою руку тоже.
И у него шрам.
‑ А у меня нету, ‑ сказал я ему и опустил рукав. Пусть завидует.
Он оглянулся на пентаграмму и засмеялся.
Если он скажет о ней Эйву, я точно его придушу.
‑ Ты видишь, что тут нет никаких вампиров? – резко спросил я. – Ну и проваливай.
Эйв смущенно посмотрел на Фэйта и скривил рот, продолжая держать Хлюпа под мышкой.
Я устало бухнулся на диван.
Они меня доконают.
Вот зачем Фэйт его привел?
Ну зачем?!
‑ Айс, что с тобой опять?
‑ Макгонагалл. Случайно встретились.
‑ Где? – не понял Эйв.
‑ В Хогвартсе, разумеется, ‑ с досадой сказал я, прекрасно понимая, что они сейчас синхронно спросят, что я там потерял.
‑ Что ты там забыл? – хором спросили они.
Так я и знал.
~*~*~*~
Снова эта несчастная школа.
Нет, Айсу решительно нельзя говорить, что я Эйва со всеми уже познакомил. Ну, кроме Кеса, конечно. Потому что незачем Кесу об этом знать. Придется ведь сказать, что визит в Ашфорд Айс попросту проспорил.
~*~*~*~
С трудом выпроводив их, я проверил пентаграмму и отправился в Западное крыло искать ингредиенты, которые обещал Минерве.
Нашел и даже успел отнести их в школу.
Вернувшись, обнаружил Дамблдора, Фламеля и Кеса на Тревесе.
Это было очень кстати.
‑ Вообще‑то, я хотел освоить трансформацию в стрикса, ‑ весело сообщил им Кес. ‑ Но не смог точно определить, как они выглядели.
Слава богу. Мне тут только стрикса как раз не хватает. К Темному Лорду. Для комплекта.
Фламель с Дамблдором переглянулись, но промолчали.
Я рассказал им и про озеро. И о пространственных аномалиях. И еще о какой‑то дряни, которой меня озадачила Минерва.
‑ Северус, ‑ мягко сказал Альбус, ‑ тебе лучше пользоваться маскировочными чарами, а не мантией‑невидимкой.
‑ Да поздно уже, ‑ с досадой отозвался Фламель.
‑ На будущее, ‑ улыбнулся Дамблдор.
‑ А мне как раз надо кое‑что с Астрономической башни забрать, ‑ заявил Кес. – Восьмой этаж могу посмотреть, если угодно. Но только чтобы там не было никого.
И подмигнул мне.
Я подозвал его к дивану и показал металлический предмет.
‑ Откуда? – удивился он.
‑ Я думаю, это Лорда.
‑ Исключено, ‑ засмеялся Кес. – Это может быть только моим, но это не мое. Или у меня склероз.
‑ Что это?
‑ Фонарь.
‑ То есть?
‑ Электрический фонарь. Альба, иди сюда.
Дамблдор подошел к нам, и я отдал ему тетрадку с записями на неизвестном языке.
‑ Как любезно, Северус, ‑ улыбнулся он, – благодарю. Я все гадал, где мог ее оставить. А фонарик Гила. Я ему передам.
Мантии Шефа они тут же ликвидировали волшебными палочками. Оставалось надеяться, что о визите Эйва Кес не узнает.
Не то чтобы меня особо волновало, как он к этому отнесется, но…
В общем, это было бы лишним.
~*~*~*~
Драко написал мне, как Айс приходил искать Гильгамеша. Я не велел ему говорить об этом Тени. В крайнем случае, потом скажет, что просто забыл.
По моим расчетам, чем позже они встретятся, тем лучше.
~*~*~*~
И чтобы не проспать рассвет,
У нас в подушках вовсе нет
Ни пуха, ни пуха,
Ни пуха, ни пера.
В.Бахнов
‑ Не получилось, ‑ Кес подбросил в руке монету и вернул ее Фэйту.
‑ Я все сделал, как ты сказал.
‑ Вряд ли.
‑ Это уже четвертая, ‑ простонал Фэйт.
‑ Ты точно успел левой рукой поймать?
‑ Да.
‑ Перчатку снял? Или как в прошлый раз случайно забыл?
‑ Снял.
‑ И правой рукой не брал потом?
‑ Нет.
‑ Но ты что‑то сделал неверно, раз опять не кристаллизовалось, понимаешь?
‑ Я не пойду к нему в шестой раз. Он в Сидней улетел, а оттуда в Веллингтон.
‑ Откуда такие глубокие познания о его планах?
‑ Он при мне билеты заказывал.
‑ Не так уж и далеко.
‑ Кес! Я не потащусь за ним! Май! Ты представляешь, какая там жара?!
‑ Там зима в мае.
‑ Тем более. Дожди, малярия…
‑ Люци, ну что ты выдумываешь, откуда там малярия? Это же не Африка, в конце концов.
‑ Не знаю.
‑ Не знаешь? А ты не знаешь, почему я тебя уговариваю?
‑ Когда ты предложил…
‑ Я ничего тебе не предлагал. Упомянул только.
‑ …все было так просто, а оказалось… Кошмар какой‑то.
‑ Это иллюзия. «Просто» ничего не бывает, не обольщайся.
‑ Что я опять сделал не так?
‑ Откуда же мне знать? Думай.
Или я действительно ничего не знаю ни об одном из них, или мне все это очень не нравится.
‑ Кес, чему ты его учишь? – спросил я, когда расстроенный Фэйт ушел домой.
‑ А, пустяки.
‑ Подробнее, если можно.
‑ Тебе, Севочка, такое вряд ли пригодится. Хотя…
‑ Я слушаю. И желательно без иносказаний.
‑ Люци пытается освоить азы магического грабежа.
О, нет!
Боже мой!
Не надо!
‑ Освоил?
‑ Терпения не хватает. И внимательности. Он в принципе пока не понимает, по каким законам это работает.
‑ Ты говорил, что нет у магии никаких законов.
‑ Ну, закон сохранения энергии‑то есть. Куда ему деться. Он даже при обычном грабеже никуда не девается, а Люци практикует магический.
Я до боли сжал зубы. Кажется, мне никогда в жизни не было так любопытно, как сейчас. Но если я проявлю интерес, даже чисто технический, то как потом я стану всем этим возмущаться?
С другой стороны, буду я возмущаться или нет, что от этого изменится?
Ничего.
Так какого черта?
Я уселся напротив и заставил его рассказать, чем с таким упорством занимается Фэйт.
Оказалось, что Кес учит его, используя высшие темные заклинания контактной магии, постепенно вытягивать капитал, сам, по‑моему, плохо в этом разбираясь. Во всяком случае, если у Кеса и был такой опыт, то единичный. Он не учитывал массу мелочей. Вот у Фэйта и не получалось ничего.
‑ А он не пробовал перчатки наизнанку надеть?
‑ Левой руки вполне достаточно, полагаю.
Я еще раз вздохнул. Зачем сопротивляться? Мне же не нужны деньги. А с точки зрения магической науки – очень интересно.
‑ Недостаточно! Левая рука, строго говоря, ничего нам не дает. Может быть, он левша.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 72 | Нарушение авторских прав