‑ Кес, не надо так…
‑ Хорошо. Извини, я здорово устал… Ты… ты просто не представляешь, что ты наделал.
‑ Но ты же не желаешь ничего объяснить! Конечно, не представляю! Может, я бы лучше представлял, если бы ты…
‑ Я запретил тебе прикасаться к этой книге. Что еще надо было объяснять? Это непонятно? Тебе не три года. Пора бы постигнуть «необъятную глубину» понятия «нельзя». Или тебе и это оказалось не под силу?
‑ Почему тебе можно, а мне нельзя?
‑ При чем тут я?
‑ Я тоже хочу стать некромантом!
Он на секунду замер, глядя на меня, мягко скажем, удивленно.
‑ Севочка, ты заболел? Я не могу быть некромантом! У меня слишком много бытовых обязанностей! Ты же не даешь мне заниматься наукой! И потом – это не мой вопрос. Я не ищу истину. Совершенно бессмысленное занятие.
‑ А я ищу.
‑ Так я и знал, ‑ произнес он тихо и почему‑то обреченно. ‑ Ты уверен, что хочешь именно этого?
Если бы он продолжал на меня орать, я бы ответил, что уверен. Просто из упрямства. А так…
‑ Я не знаю.
Ничего я теперь уже не знаю. И чем дальше, тем только хуже. Как все просто было в детстве. Когда мне было лет двенадцать, я вообще знал все на свете. Мог ответить на любой вопрос. Теперь мне почти тридцать. И я не знаю ни‑че‑го.
Что происходит, а?..
~*~*~*~
Из Ашфорда Айс вернулся к обеду. Как и следовало ожидать, встреча с Кесом подействовала на него благотворно, потому что на ночь он даже отправился в лабораторию и с увлечением принялся варить там какую‑то гадость.
Вот и отлично. Хорошо, что все обошлось.
Жалко только ‑ он ничего не рассказывает.
Но не очень‑то и хотелось.
Я сначала было обиделся, а потом передумал.
Пусть делает что хочет.
~*~*~*~
За что я люблю Фэйта, так это за его умение не задавать вопросов. Он даже не удивился, когда я, вернувшись от Кеса, сообщил, что собираюсь гостить в Имении до сентября.
Честно говоря, я не знал, что ему можно было бы сказать, спроси он, к примеру, почему я не желаю жить дома. Ответа на подобный вопрос у меня не было. Кес попросил в Ашфорде не появляться. А если появляться, то обязательно предупреждать его заранее. Он отобрал у меня перстень Наследника, зато оставил свой медальон, который велел не снимать никогда, даже ночью, чем расстроил меня окончательно.
‑ Я что, в какой‑то опасности?
‑ Если бы я знал!..
Утешительного во всем этом было, конечно, мало, но понимание того, что Кес меня охраняет и не особо сердится, успокаивало.
~*~*~*~
Так Айс до сентября у меня и прожил. Кес появлялся практически каждый день, но буквально на минуту, и создалось у меня такое впечатление, что он просто проверяет, как Айс себя чувствует. Они почти не разговаривали. «Добрый день», «медальон не снимай», «завтра загляну» ‑ вот и все, что мне удавалось услышать на этих встречах. Происходящее только лишний раз убеждало меня, что с Айсом не все хорошо. В Ашфорде он был всего лишь раз в середине августа и провел там меньше получаса, безмерно меня этим удивив. Я бы даже сказал, что он заболел, если бы не был уверен, что Кес держит все под контролем. Слишком уж вялым и ничем не интересующимся он мне казался. Я пытался его развлекать. Например, рассказал, как избавился от неадекватных привидений.
‑ Так все‑таки это привидения были? – рассеянно спросил он.
‑ Ты о них знал?
‑ Я их видел.
‑ А почему ничего мне не сказал?
‑ Ну, ты же мне тоже ничего не сказал.
У меня просто слов нет!
~*~*~*~
Фэйт когда‑нибудь доиграется. Он вытворяет совершенно недопустимые вещи, ни на секунду не задумываясь о последствиях. Если я начну ему объяснять, чем отличается черная магия от светлой на этическом уровне, он решит, что я свихнулся, потому что не сможет понять этого в принципе.
Я тоже так хочу! Я тоже хочу не понимать, почему нельзя пойти, прочитать книжку и легким движением руки уничтожить дюжину привидений. Не изгнать, а именно уничтожить.
Как прикажете объяснять ему разницу?
Ему просто захотелось избавиться от «неадекватных привидений». Он и избавился. Ни на секунду не задумавшись о цене. Ну не привык человек думать о цене, если ему что‑то захотелось. Забыл научиться.
‑ Фэйт, это было очень опасно.
‑ Все же обошлось.
‑ Так нельзя делать.
‑ Почему нельзя? Отличный способ. Больше ни одного из них не встречал.
‑ А старые‑то все на месте?
Задумался.
‑ Ты знаешь, а ведь и старых больше не видел…
И почему я не удивляюсь?
~*~*~*~
На самом деле Айс здорово меня расстроил. Сказал, что я уничтожил все нематериальные сущности в радиусе восьми миль. Вот уж не ожидал, что так получится…
С другой стороны, что ему до этих сущностей? Подумаешь. Новые набегут. Ему просто нравится на меня орать и самому себе доказывать, что я – «идиот». Всегда был грубияном. Распустил тут незнамо кого, а я опять виноват.
В общем, когда он в конце августа отбыл наконец в Хогвартс, забрав почти все свои вонючие пробирки, я был даже рад.
Ну, не то чтобы рад, но и не переживал особо.
Без него хоть тихо.
~*~*~*~
Почему, когда ты беседуешь с Богом ‑ это называется
молитвой, а когда Бог с тобой ‑ шизофренией?
Я точно помню, когда увидел его первый раз. Девятнадцатого сентября. В Хогвартсе. В своей спальне.
Я невероятно устал. От бесконечных ухмылок Дамблдора, который, как всегда, знал о моих делах больше, чем я сам, и позволял себе ласково улыбаться всякий раз, как мы с ним встречались. От постоянных жалоб Филча, который почему‑то был уверен, что только я способен понять всю глубину его бездонной души. От необоснованных придирок МакГонагалл, которая все время грозилась пожаловаться на меня директору, как будто он не сказал ей в конце августа на педсовете оставить меня в покое. Кажется, тогда был единственный раз с лета, когда он при виде меня не ухмылялся.
Но в тот день я устал как‑то особенно. Медальон оттягивал шею. Он всегда к вечеру становился намного тяжелее, и я отлично понимал, что это значит. Так же, как понимал, зачем Кес забрал у меня перстень. Понимал, но не знал точно. А думал я об этом постоянно. Что случилось в Ашфорде? Что такое происходит, что мне даже показываться там запрещено? И совершенно не понятно, кончится ли это когда‑нибудь. Я был дома дважды ‑ уж на тридцатый‑то день в любом случае приходилось появляться, ‑ но Кес не отходил от меня ни на шаг и выпроваживал буквально через пять минут. От этих визитов у меня сохранялось четкое ощущение, что все не так, как должно быть.
Возможно, я бы смирился с таким положением вещей ‑ в конце концов, Кесу лучше не противоречить, особенно сейчас, ‑ но меня выводили из себя улыбки Дамблдора. Они совершенно ясно давали понять, что директор знает о происходящем больше, чем я. А то, что это его развлекает, говорило о том, что серьезной опасности нет.
Примерно об этом я и думал в тот вечер, когда решил, что мне надоело носить медальон. Если бы существовала реальная опасность, то Дамблдор не веселился бы, глядя на меня. И Кес предупредил бы обязательно.
ОН сидел на моей постели. Совершенно незнакомый, абсолютно голый мужик весьма глумливой наружности. И улыбался. Почти непристойно.
Мерлин!..
Я шарахнулся в сторону и выхватил палочку.
‑ Вы кто?
‑ Вот видишь, ты теперь тоже так знакомишься, ‑ ухмыльнулся незваный гость.
Он мне угрожал! Вот так сразу?!
Мне плохо.
‑ Извольте назвать свое имя и объяснить, как вы попали…
‑ А я теперь тут живу. С тобой. Разве ты не знал?
Он что, издевается?
Это сон. Я просто устал и уснул.
Медальон Кеса так и остался в моей левой руке, и я непроизвольно попытался надеть его обратно.
‑ А это теперь бесполезно, ‑ продолжал глумиться этот негодяй. – Можешь считать, что мы с тобой познакомились. Раз ты видел меня один раз, то теперь будешь видеть всегда.
‑ Убирайтесь отсюда!
Голос звучал непривычно слабо.
‑ Я ведь тоже могу быть очень грубым…
Это «нечто» легко и беззвучно поднялось с кровати и, виляя бедрами, начало приближаться ко мне.
Я сделал два шага назад, прижался спиной к стене и, направив палочку ему в грудь, заорал:
‑ Avada Kedavra!
Когда я впервые ехал в школу, Кес предупреждал меня, что все заклинания в Хогвартсе фиксируются. Абсолютно все. Так что я и не удивился особо, когда Дамблдор практически мгновенно материализовался между моей дрожащей палочкой и ухмыляющимся гадом, которому на мою «Аваду» было совершенно плевать. Ему, видимо, на все было плевать.
На этого поганца директор не обратил совершенно никакого внимания, а вот на меня взирал весьма гневно.
‑ Что тут у тебя происходит, Северус? – спросил он, выхватывая палочку у меня из рук.
Я был почти уверен, что Дамблдор гостя моего не видит, и что отвечать ‑ не знал.
‑ Это… ‑ и я растерянно развел руками.
‑ Ах, это? И ты полагаешь, что сможешь избавиться от него «Авадой»?
‑ А он – придурок! – радостно заявил мужик, выглядывая из‑за плеча директора.
Дамблдор никак на его заявление не отреагировал, а я как‑то мгновенно разозлился и заорал:
‑ А ну заткнись!
Директор засмеялся.
‑ Хочу предупредить тебя, Северус, что спутника твоего не вижу. И не слышу. Я просто знаю, что он здесь. И выглядишь ты, когда ругаешься, немного странно.
‑ Он сказал, что я – «придурок», ‑ машинально произнес я, осмысливая сказанное Дамблдором.
Все. Мне конец. Голый мужик, которого никто, кроме меня, не видит и не слышит, – это только в Мунго лечат. Однозначно. И, кстати, никогда не вылечивают.
‑ Северу‑у‑ус, все нормально, ‑ директор поводил рукой у меня перед глазами. ‑ Он там есть. Просто я не могу его видеть.
‑ Вы его чувствуете?
‑ Нет. Но мне сказал про него Кес.
‑ А мне почему не сказал?
‑ Да он вообще урод редкий, этот твой Кес, ‑ мужик развалился в кресле.
‑ Вы знаете, он ведь совершенно голый…
‑ Ну, всякое бывает. Твой, значит, голый.
‑ Как это ‑ «мой»?
‑ И этот носатый тоже урод. Гони его в шею, Сев.
‑ Заткнись!
‑ Северус, прекрати на него кричать. Ему это совершенно безразлично.
‑ Кто это? – спросил я шепотом, надеясь, что голый хам меня не услышит.
‑ Он знает все, что ты говоришь, Северус. И все, что думаешь. И все, что помнишь. Он знает про тебя все. Это называется «тень Гильгамеша».
‑ Тень чего?
‑ Не чего, а кого, придурок! Тень Гильгамеша. Это я.
‑ А… а пойдемте в ваш кабинет, а?
Что, ради Мерлина, Альбус находит во всем этом смешного?
‑ Северус, ты не понял. «Тень Гильгамеша» ты вызвал из потусторонних миров. Вызвал и не отпустил вовремя обратно. Теперь он будет с тобой. Всегда. Совершенно бесполезно идти в мой кабинет…
‑ А как его отпустить?
‑ Теперь никак. Только если сам согласится уйти.
‑ Я похож на идиота? Чего я там не видел? Нет, Сев, и не надейся. Мне тут понравилось.
‑ Он говорит, что не уйдет, ‑ убитым голосом сообщил я директору.
‑ Конечно, не уйдет. У них там совсем не весело.
‑ Он материален?
‑ Нет.
‑ Привидение?
‑ Нет.
‑ Полтергейст?
‑ Ну ты и тупой, Сев! Тебе же сказали: я – «тень Гильгамеша». Чего тебе еще надо?
‑ Нет. Северус, это как бы… И вообще, обратился бы ты к Кесу. Он гораздо лучше меня разбирается в подобных вещах. Как недавно выяснилось.
‑ Он давно тут ходит?
‑ С июля, я так понимаю. Сняв медальон, ты его… активизировал.
‑ Он разумен?
‑ Да уж поумнее тебя буду, кретин!
‑ Я не знаю, Северус. Ты же с ним разговариваешь, а не я. Кес говорил, что вполне.
‑ Он все время ругается…
‑ Он совершенно безобиден. Если его не злить, конечно. Просто не обращай на него внимания, и все. Просто не обращай внимания.
С этими словами директор ушел.
Ну я попал!..
~*~*~*~
Клаусу Каесиду.
Ашфорд.
Ирландия.
19.09.1982
Кес, он снял медальон и активизировал «тень», очень испугался и расстроился, но держится.
Альбус.
~*~*~*~
Альбусу Дамблдору.
Хогвартс.
20.09.1982
Я не могу сейчас им заниматься. Скажи, чтобы медальон не снимал. Скажи ‑ хуже будет.
Кес.
~*~*~*~
‑ Айс, ты только не сердись, но мне хотелось бы знать... чем ты меня… поишь.
Это еще что такое?
‑ Зачем?
‑ Я никогда не спрашивал. Тебе не кажется, что ты мог бы и рассказывать... иногда? Просто... любопытно...
Вид у него взъерошенный, решительный и даже немного испуганный. Он ничего не смыслит ни в лекарствах, ни в зельях, ни в токсикологии. И знает об этом. Какого Мерлина ему нужно? Он перестал мне доверять? Маловероятно. Он так обеспокоен собственным здоровьем? Повод у него, конечно, есть. И не один. Но я давно смирился с тем фактом, что его здоровье ‑ моя проблема. Есть вещи, в которых мы безоговорочно доверяем кому‑то другому, особенно если сами в них не разбираемся. Я, например, понятия не имею, откуда берутся деньги в Гринготтсе, которые я привык считать своими. Просто знаю, что Кес решает этот вопрос за меня, как и множество других.
А Фэйт прекрасно знает, что ему не стоит беспокоиться о своем здоровье. Просто надо меня слушаться ‑ и все будет хорошо. И я понятия не имею, как с ним сейчас объясняться… доступным для него языком.
‑ Может, ты прямо скажешь, что именно тебя беспокоит? Уверяю, так будет гораздо проще.
‑ Да, наверное... Айс... – Фэйт разглядывает мои ботинки и вообще нервничает. ‑ Как ты думаешь...
Мерлин! Что у него могло случиться?..
‑ В общем, ты знаешь...
Он решительно вскидывает голову, выпрямляет спину и заявляет:
‑ У меня галлюцинации. Это ведь очень плохо, да?
Что за ерунда!
‑ Слуховые?
‑ Нет, скорее… зрительные... хотя, ты знаешь, слуховые, пожалуй, тоже.
‑ И... что ты… видишь?
‑ Понимаешь... мне все время чудится... что по замку... что‑то шастает... непонятное...
Этого еще не хватало! Ни на секунду не верю, что у него галлюцинации. Надо Кеса звать. И быстро. Что тут может «шастать»? «Непонятное».
‑ Большое?
‑ Нет, ты знаешь, маленькое. Не больше фута... даже меньше...
‑ Может, докси? Или еще какая пакость?
‑ Да нет. Ты что, смеешься, в самом деле? Этого у нас нет. В том‑то и штука, что Нарси их не видела, но она говорит, что эльфы их очень боятся.
Стоп. Не в силах сдерживаться, я начинаю беззвучно смеяться:
‑ Фэйт, какой ненормальный объяснял тебе значение слова «галлюцинация»?
‑ Ты понимаешь, ‑ совершенно не обидевшись на мой смех, объясняет он, ‑ я так надеялся, что мне кажется, но эти... которые тут бегают... они... пойдем покажу.
Мы поднимаемся в его кабинет, и мне показывают самую настоящую «галлюцинацию». Она представлена обгрызенным углом огромного дубового стола.
‑ Вот видишь. Кто это мог сделать?
‑ Давно?
‑ Сегодня ночью.
‑ И ты все еще надеешься, что это галлюцинация?
‑ Ну, я пытался ее… развеять. Не вышло.
Я потрогал рукой изуродованный стол и пожал плечами.
‑ Айс, – быстро зашептал Фэйт, и взгляд его стал умоляющим, ‑ как ты думаешь, вдруг это… Шеф?
Ой. Как все запущено.
‑ Отгрыз кусок твоего стола? Зачем?
‑ Ну, мало ли... во что он мог… переродиться... мы же пытались его... возродить... помнишь? Ну что ты смеешься?
‑ Нет, ты знаешь... вряд ли. Если у него теперь такие зубы...
‑ Прекрати ржать!
‑ Ты представь! Он нас будет теперь кусать! Раз ‑ и головы нет! Фэйт! Ну у тебя и… фантазии!
‑ Это у тебя «фантазии», ‑ раздраженно проговорил он, ‑ я, между прочим, про откушенную голову ничего не говорил, а просто… ну, может, он в плохом настроении… сердится… понимаешь?
Говорить я уже не мог ‑ только головой тряс. Как я люблю его железную логику! Если непонятно что, то не иначе как Темный Лорд. Со злости стол погрыз! У Фэйта уже просто навязчивая идея. Везде Шеф мерещится.
‑ Хорошо. Тогда что это?
‑ Понятия не имею. А ты не боишься, например, что оно может на Драко напасть? – я попытался переключить его страхи на более… земной предмет.
‑ Нет. Они к Драко не ходят. Они его боятся.
‑ Боятся?
Что же это может быть?..
‑ Да. Нарси сказала, что Дра их ловит и бьет об пол. Или в окно выкидывает.
‑ И ты решил, что у тебя галлюцинации?
‑ Я подумал, вдруг они просто материализовались. Ну, помнишь, как у тебя тролль, змеи...
Горе моё... Знал бы ты, сколько у меня с тех пор всякого… материализовалось…
‑ Фэйт! Это не бывает так просто. У тебя… тут… не может ничего материализоваться. В Ашфорде совсем другие… условия.
Мерлин, что я несу?..
‑ Тогда что это, Айс?
‑ Я уже сказал. Не знаю. Можно попросить Кеса, чтобы взглянул.
~*~*~*~
‑ А теперь извольте мне объяснить ‑ и постарайтесь не врать, ‑ каким именно образом вы связали Имение с Ашфордом, как давно это произошло, и ‑ самое главное ‑ какого дьявола я ни черта об этом не знаю?!
Естественно, мне лучше помалкивать. Связью занимался Айс, я только помогал, вот пусть он теперь на эти неприятные вопросы и отвечает.
Айс и отвечает. Вполне внятно и, к моему крайнему удивлению, абсолютно честно.
Помолчали. Под очень неприятным взглядом, надо сказать, помолчали.
‑ Люци, извини, ‑ спокойно говорит мне Кес, после чего крепко берет Айса за мантию на груди, буквально наматывая ее на руку, и аппарирует.
Кажется, он очень рассердился. Бедный Айс…
~*~*~*~
Как все некстати! Вот уж не везет так не везет. Джойн прекрасно функционирует уже около пятнадцати лет. И надо же было Кесу узнать о его существовании именно сейчас, когда он еще не простил мне упражнений с Некрономиконом. Вот засада!
Хорошо хоть «тень Гильгамеша» не появляется уже неделю. Я почти поверил, что он от меня отвязался.
Сижу за столом на Тревесе, куда Кес меня усадил сразу по прибытии. Он ходит у меня за спиной, и ощущаю я себя препаршиво. Он нервничает и сердится.
‑ Мне, видимо, давно нужно было поговорить с тобой... но я хотел сначала... если бы я знал, что у нас есть связь с кем‑то...
Остановился. Прямо у меня за спиной. Усилием воли я отгоняю мысль о том, что он сейчас просто свернет мне шею, и пытаюсь выпрямить спину, как это делает Фэйт.
‑ Почему ты мне не сказал?
‑ Я не хотел, чтобы ты знал.
Осталось добавить, что замок принадлежит мне. Для полного подтверждения врожденного слабоумия. Возразить на это Кесу будет нечего, я могу здесь делать что хочу.
Понятно, что мерзость, отгрызшая кусок от стола у Фэйта в кабинете, пришла из Ашфорда, иначе Кес не спросил бы о связи. А это был первый вопрос, который он задал. Значит, он прекрасно знает, что бегает по Имению. И то слава Богу.
‑ Почему?
‑ Когда мы это сделали, я не знал, что Фэйт наш родственник. Кес, я не хочу объяснять, почему я тебе не сказал. Извини.
Он продолжает молча стоять за моей спиной, и я вдруг с ужасом понимаю, что именно он там делает. Попытка развернуться пресекается мгновенно, и его холодные ладони уже лежат на моих висках...
‑ Перестань... – слышу я издалека собственный голос, ‑ не смей...
‑ Значит, ты беспокоился, что я проявляю интерес к твоему приятелю?
Я уже стою, и мы смотрим друг на друга. Он ‑ с насмешкой, а я ‑ в полной ярости.
‑ Ты не смеешь так делать! Негодяй!
‑ Хочешь попробовать?
‑ Что?
‑ Я тоже могу дать тебе заглянуть в мои мысли. Хочешь?
Представляю, что он мне покажет.
‑ Нет.
‑ Как хочешь.
‑ Кес, это... нечестно.
‑ Знаешь, Севочка, у тебя столько секретов, что за те две минуты, что я пробыл в твоем сознании, ничего конкретного мне все равно определить не удалось. Люци действительно решил, что это Томми обгрыз ему стол?
‑ Да, ‑ злиться я уже перестал. Как он меня поймал, однако. Я так перепугался, что даже не заметил, что он просто стоит у меня за спиной и спокойненько сканирует мне мозги. Гад какой! Ну и ладно. Ничего приятного ты там не нашел. Я уверен.
‑ На самом деле мне давно надо было объяснить тебе, что происходит, но меня так расстроили твои последние изыскания в области астральных миров, что...
Вот как! Здесь что‑то случилось, а он даже не потрудился поставить меня в известность.
‑ У нас тут некоторые проблемы возникли... В принципе не решаемые... Просто мне не хотелось тебя лишний раз пугать.
Ободряющее начало.
Ну‑ну.
Пусть рассказывает.
А я потом спрошу его про «тень Гильгамеша». Интереснейшая штука оказалась на самом деле эта «тень».
~*~*~*~
Кес вернулся часа через два в сопровождении очень мрачно настроенного Айса и какого‑то голого мужика.
Совершенно голого. Честное слово.
‑ Я быстро. Люци, не волнуйся. Сейчас все уберем.
С этими словами Кес ринулся вверх по лестнице, а мы втроем так и остались стоять в холле. Как приветствовать раздетого гостя, я не знал. Может, ему мантию предложить?
‑ Кто это? – шепотом спросил я у Айса, стараясь, чтобы голый меня не услышал.
На что Айс повел себя немного странно.
‑ КЕС! – срывающимся голосом завопил он, – Люци видит эту тварь!
‑ Не хами, придурок, ‑ равнодушно отозвался голый.
Кес резко остановился на площадке второго этажа и обернулся.
‑ Ну и что? Я тоже его вижу. Не волнуйся, Севочка, все нормально.
‑ А почему Дамблдор не видит?
‑ Севочка, ты иногда просто невозможен. Подумай головой. Пожалуйста.
Так и не дождавшись от резко впавшего в задумчивость «Севочки» ответа, Кес отправился «все убирать», а я остался слушать перебранку.
‑ Заткнись, мерзкий урод! – шипел находящийся в состоянии крайнего бешенства Айс.
‑ Да пошел ты… ‑ задорно отзывался голый, с интересом разглядывая каминную полку.
‑ Ублюдок!
‑ Ну, это как раз весьма спорно… ‑ резонно замечал мужик. – А у тебя здесь здорово. Фэйт.
Он совсем обалдел?! Что это такое?!
‑ М‑м… Вы бы не хотели одеться?
‑ Нет. Одежда стесняет движения.
‑ Это смотря какая.
‑ У тебя разная, что ли, есть? – заинтересовался голый.
‑ Айс, почему ты его не одел?
‑ Не говори мне про него! Видеть его не могу! И где он только шлялся целую неделю!
‑ Можно подумать, ты волновался! – ухмыльнулся раздетый гость.
‑ Я?!
Если они будут так все время, я рехнусь, пожалуй.
~*~*~*~
Этот урод выбрал карнавальную мантию Нарси, расшитую блестками, цветами и лентами. К тому же мантия была красного цвета. Белокурой и сероглазой Нарциссе она очень шла, а на что стал в ней похож смуглый до черноты мужик двухметрового роста, я даже описывать не берусь, учитывая тот факт, что наряд доставал его новому владельцу только до колен.
Зато он теперь хоть одет.
Но Фэйт…
Фэйт меня просто поражает!
Глава 5. Maniae infinitae sunt species (часть 2)
Очень странный парень. Чем‑то похож на чокнутого кузена моей жены Сириуса Блэка. Только намного приятнее. Хотя тоже явно сумасшедший.
Сказал, что зовут его «тень Гильгамеша». Что он теперь живет с Айсом и вообще очень Айса любит.
Это хорошо. Айса мало кто любит. Кес разве что...
‑ Это твой очередной родственник?
‑ Ты не видишь, что он не человек?
‑ Фи… Как будто среди твоих родственников есть люди. Ну ты, Сев, даешь! Какие же они люди? Они же все ‑ аккару.
Я не знал, что такое «аккару», но и так понятно было, что ругательство. Айс не выносит, когда оскорбляют его гостей. Он сильно побледнел и сжал кулаки. На секунду мне показалось, что ему сейчас станет дурно.
‑ Я ухожу, ‑ очень ровным голосом сказал он. Но с места не двинулся.
‑ А как вас называть? – я попытался сменить тему. ‑ «Тенью Гильгамеша» очень длинно. Вы не привидение. И не…
‑ Я – вторая сущность.
‑ Дублированная?
‑ Альтернативная.
‑ Фэйт, перестань, пожалуйста. Ты с ним так разговариваешь, будто тебе интересно. Я не могу на это смотреть.
‑ Не можешь ‑ не смотри. И мне действительно интересно. Впервые вижу «вторую сущность». А вы не знаете, кто мой стол обгрыз?
‑ Аккадские твари обгрызли. Кто же еще? Да ты не бойся. Сейчас этот старый кровосос их мигом ликвидирует. Он за последние три месяца знаешь как наловчился! Вот с трикстерами не знает что делать, это да.
Айс плюхнулся в кресло, обхватил голову руками и замер в таком положении.
‑ Что с ним? – шепотом спросил я у своего нового знакомого.
‑ Да он вообще парень со странностями.
С этим глубокомысленным замечанием я не мог не согласиться, и, решив оставить Айса в покое, мы спустились в холл, где гость соизволил посвятить меня в перипетии своей биографии.
Родился он где‑то в Шумере почти пять тысяч лет назад. И был он там царем. Царствовал весьма своеобразно. Например, очень любил подданных. Всех подряд. Независимо от пола и возраста. Видимо, поэтому подданные не отвечали ему взаимностью и старались избегать. Такое положение вещей огорчало царя до невозможности, но любил он их от этого только сильнее, что не могло не кончиться для него плачевно: обнаглевшие подданные изгнали любвеобильного повелителя в пустыню.
Но он не унывал. У него были очень хорошие связи. Его мать была богиней по имени... которого я, признаться, не запомнил, но в те времена ‑ довольно влиятельной. Чтобы сыночек в пустыне не скучал, мамочка подыскала ему друга. «Дикого человека Энкиду». Я так понял, что человек цивилизованный, хотя бы относительно, просто не смог бы выжить в таких условиях и при таком графике.
Вместе они совершили множество подвигов: убили какое‑то несчастное чудовище, мирно жившее в кедровом лесу, извели небесного быка. После этого друзья решили, что для полного счастья им необходимо бессмертие. Надо сказать, что, слегка утомленный активной личной жизнью, «дикий человек» к подобной идее отнесся прохладно, но это его не спасло. Ни от любви Гильгамеша, ни от поисков пути в вечность. Но чего не сделаешь ради любимого.
Кончилась история этой неземной любви трагично, но вполне предсказуемо. «Дикий человек» помер. Любовь, она, знаете ли, хороша в меру, а древние божества, я слышал, весьма ненасытны. Даже полукровки.
Отлюбив друга напоследок еще пару раз, безутешный Гильгамеш предал тело земле. Хочешь не хочешь, а пришлось вернуться к людям. Отдохнув от трудов праведных, царь принарядился (даже представлять не берусь, что он под этим подразумевал) и вышел к народу. Народ ‑ видимо соскучившись ‑ радостно приветствовал царя‑героя, который был так прекрасен, что богиня любви и войны Иштар немедленно воспылала к нему страстью. Неземной, естественно.
Тут я напрягся. Если ничего не путаю, то это та самая дама, которую повсюду сопровождали львы и которая, являясь прекрасной свахой, одаривала всех желающих простодушных молодых людей невестами по своему вкусу, подсовывая им незнамо что.
‑ Ну, ты сам подумай, ‑ вещал гость, интимно склонившись к моему уху, ‑ я только что потерял друга. Любовь всей своей жизни! Зачем мне женщина?!
В принципе, я был с ним согласен. Женщина, да еще такая, друга, конечно, не заменит. Это несерьезно.
С трудом отвязавшись от ревнивой и мстительной богини, Гильгамеш решил продолжить поиски бессмертия. Дело затянулось. Развлекаясь в пути сражениями со страшными зверями – львами, драконами и даже человеком‑скорпионом, ‑ герой попал наконец… в харчевню. Хозяйка заведения, «женщина‑которая‑делает‑вино» ‑ вероятнее всего самогонщица ‑ свела его с «человеком‑получившим‑бессмертие» ‑ очевидно местным алкашом, ‑ который «ничем не отличался от нормальных людей». Эта знаменитость, вместо того чтобы по‑быстрому раскрыть страждущему царю секрет своей молодости, начала кормить его байками о подземных царствах, бесконечных реках и боге Эа. Заскучав, Гильгамеш лег спать и проспал шесть дней, после чего решил, что в гробу он видел это бессмертие, и отправился домой, чтобы продолжить любить своих верных подданных.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 1 | Нарушение авторских прав