Читайте также:
|
Всё равно мне, человек плох или хорош,
Всё равно мне, говорит правду или ложь.
Только б вольно он всегда «да» сказал на «да»,
Только б он, как вольный свет, «нет» сказал на «нет».
Константин Бальмонт
Проснулся я от ощущения, что меня со всех сторон сжали огромные айсберги. Темно, холод невыносимый и тяжело дышать. Рывком сел на кровати. Пергамент упал мне на колени.
Все спят. Значит, это и есть моя первая ночь в школе?
Прелесть какая!
Если они все будут такие, то до конца седьмого курса я просто не доживу.
Кажется, в общей гостиной был камин.
Я спустил ноги с кровати, нашарил тапочки и, накинув одеяло на плечи, шатаясь, побрел из комнаты, сжимая в левой руке отцовское письмо.
В гостиной никого не было. Темно. Начали бить часы. Три глухих удара. Что же со мной такое? Интересно, здесь врачи есть?
Дрожа всем телом, я сел в кресло у камина и тут обнаружил, что забыл палочку под подушкой. Захотелось плакать. Я не пойду обратно. Не могу. Вот умру здесь!.. Замерзну!.. Будете знать!..
- На то, чтоб огонь зажечь, интеллекта не хватает, мистер Малфой?
Вот черт! И когда он только появился?
- Тебе надо, ты и зажигай.
Он махнул рукой в сторону камина, и гостиная осветилась.
- Опять мерзнешь?
- Тебе не все равно?
- Просто интересно.
- А... Все эксперименты ставишь...
Он усмехнулся.
- Изволите быть недовольным, мистер Малфой?
Действительно, зачем я ему грублю...
- Ты не знаешь, здесь есть врач?
Он ответил, что есть, даже не добавив никакой гадости, что само по себе было удивительно. Потом приложил ладонь к моему лбу. Она была ледяная.
- К врачу пойдем только в крайнем случае. Они могут догадаться, что с тобой.
- Ты знаешь, что со мной?
Он молчал.
Вот оно как... Я и забыть уже успел. Что же делать?
- Это всегда так бывает?
Глупый вопрос. С ним-то все в порядке. Надо прекратить задавать ему вопросы, ответы на которые я и так знаю. Он и без того считает меня начальной ступенью развития макаки.
- Нет. Видимо ты в принципе с этим заклятьем не монтируешься. Кстати, запомни это на будущее.
Честно говоря, я с трудом представлял себе такое будущее.
Все это начинало меня злить. Почему у него менторский тон? Почему он всех поучает? Какого черта ему от меня надо? Пусть убирается!
Некстати вспомнилось, как по-хамски он выставлял меня вчера из купе. Захотелось его обидеть.
- Знаешь, что? Вали-ка ты отсюда, Северус Снейп.
Он молча усмехнулся и, круто развернувшись на каблуках, растворился в направлении спальни. «А он действительно похож на летучую мышь», - отрешенно подумал я. И снова захотелось плакать.
Когда он вернулся, я не заметил, но думаю, что почти сразу. Несмотря на полыхающий камин, теплее не становилось. Моих губ коснулось что-то холодное.
- Пей, - голос мягкий, но настойчивый.
«Отравит!» - это было первое, что пришло мне в голову.
«Ну и пусть, - это было второе. - Хуже все равно не будет».
И я осушил стакан одним глотком.
Редкая гадость.
Потом мы сидели на ковре рядом с камином. Озноб прошел. Настроение у меня было приподнятое. Спать совершенно не хотелось.
- Ты меня отравил? - спросил я его со смехом.
- Даже не знаю, что тебе сказать... Очень хочется ответить «да», но я не уверен в том, что ты адекватно это воспримешь.
Скоро сутки, как я с ним знаком. Еще чуть-чуть - и перестану вздрагивать от его шуточек.
Мы мило болтали о разных пустяках почти час. Потом я набрался храбрости и начал аккуратно расспрашивать о его жизни. На мой взгляд, было в ней что-то странное.
Ему было семь лет, когда его родители отправились на какую-то вечеринку. Он остался с родственниками. Через пару дней приехали дядя Клаус и заплаканная тетя Эста. Выразили соболезнования.
Дядю Клауса Айс видел до этого только однажды, а вот тетю Эсту прекрасно знал. Она была младшей сестрой его матери. Со стороны матери больше у него родственников не было. Зато их было очень много со стороны отца.
На этом понятная для меня информация заканчивалась. Дальше начинались сплошные загадки.
Замок Ашфорд принадлежал Айсу юридически. Он был в этом абсолютно уверен, а я точно знал, что это невозможно. Уж в чем-чем, а в наследственных правах я разбирался прекрасно, как и в геральдике.
Тетя Эстер была его официальной опекуншей, но к замку никакого отношения не имела и распоряжаться там не могла. Более того, она не могла распоряжаться даже самим Айсом. Она жила в Лондоне, а он в Ашфорде с родственниками своего отца, хотя ей это и не нравилось.
- А почему именно она - твой опекун, а не кто-нибудь из тех, кто живет всегда с тобой?
Оказалось, что никто из многочисленных обитателей замка опекуном быть не может. Что-то в его тоне подсказало, что объяснений по этому поводу я не дождусь и лучше не спрашивать. Кроме того, постоянно там жили только домашние эльфы.
Айс плохо знал, какие люди у него живут и когда они уедут.
Сам хозяин Ашфорда не мог покидать замок больше, чем на двадцать девять дней.
- Если я не появлюсь на тридцатый день, они могут обидеться. А мне нельзя их обижать - они мои гости.
Считая себя очень опытным в деловых вопросах, я предположил, что после смерти его отца вся эта когорта бедных родственников ринулась в замок, благо мальчишка был не в силах их прогнать. Оказалось - ничего подобного. При его отце творилось то же самое.
- Папа говорил, что никогда нельзя отказывать родным в убежище. На самом деле, это буквально единственное, что он мне внушал, сколько я себя помню.
Тетя Эстер не выносила этот табор. Она настояла на разделении замка. Айсу идея понравилось, и он согласился. Там вообще ничего не происходило без его согласия. Дядя Клаус тоже был не против. Так Айсу досталось Восточное Крыло, а в вечный постоялый двор превратили Западное. Условия разделения были очень далеки от равноправия. Айс свободно передвигался по всему замку и делал что хотел, а вот гости к Восточному Крылу и близко не подходили.
- Дядя Клаус сказал мне, что объявил на Восточное Крыло элизиум и еще что-то сделал. Теперь никто из гостей туда заходить не может.
Что такое «элизиум», Айс не знал. Я, естественно, тоже.
Тетя Эста приезжала несколько раз в месяц и никогда не оставалась на ночь.
Дядя Клаус появлялся намного чаще, а иногда подолгу жил в Ашфорде. Тетя Эста его ненавидела. Айс - боготворил. Но, несмотря на это, дядя Клаус тоже был гостем. В Восточное Крыло не ходил и вообще вел себя аккуратно. Например, он не хотел, чтобы Айс ехал в Хогвартс. Он считал, что мальчику нечего здесь делать (честно говоря, я был с ним полностью согласен). Но тетя Эста настояла.
Я так понял, что все гости замка подчинялись дяде Клаусу. Он знал, кто и когда приедет и уедет, а так же был управляющим и решал любые возникающие вопросы. Из случайно оброненных слов получалось, что этот дядя Клаус - сильнейший волшебник. Мне даже показалось, что колдует он без палочки. Это было немыслимо. Спрашивать прямо я побоялся. Было совершенно не понятно, почему этот человек, явно завися в чем-то от Айса, сам не стал его опекуном.
Айс никогда не покидал Англии. Я к моменту поступления в школу объездил с отцом всю Европу, а так же побывал в Канаде и Индии. Люди, проводившие время дома, вызывали у меня недоумение.
В Ашфорде была огромная библиотека. Практически все свое время Айс посвящал именно ей. Он знал разные языки, причем большинство из них были древними. Я не мог понять, зачем учить язык, на котором нельзя говорить.
- Чтобы читать на них, балда. Самые полезные книги написаны именно на мертвых языках. Их потом переводят на английский, теряя по дороге большую часть смысловой нагрузки.
Я не спорил. Ему виднее. Тем более что понятие «смысловой нагрузки» оказалось мне недоступно.
Языкам его учили как раз многочисленные гости. Это была еще одна странность. Его родственники говорили на разных языках. И Айс, как хозяин, должен был их понимать.
Мы болтали до рассвета.
Для меня результатом беседы стала страстная влюбленность в далекий замок на севере Ирландии, в его таинственных обитателей и в Дядю Клауса, которого я представлял мрачным Черным Магом с неограниченными возможностями. Айс умел рассказывать очень захватывающе. Если хотел.
Когда я вставал, пергамент упал на пол. Айс молниеносно поднял его и прочел, что написал мой отец. Может, он и не хотел читать, просто взгляд упал, а там было всего три слова.
- Почему он зовет тебя Фэйт? - Айс опять впал в задумчивость, а я уже знал, что это опасно.
- Не знаю. Он меня всегда так называет. Когда мы одни.
- Пожалуй, он прав. Твой отец весьма остроумен, считая тебя неизбежной катастрофой.
Он хочет меня обидеть или нет? Вид у него дружелюбный. Для него.
- Мой отец вовсе так не считает. Ты несешь ерунду.
- А кто в первый же вечер устроил драку в спальне?
- Я устроил? Ты спятил? Я-то тут при чем?
- Ты, конечно, не при чем, - ухмыльнулся он. - Видимо, ты всегда не при чем. И твой отец об этом знает. Фэйт!
Кажется, я опять что-то пропустил.
Прелесть какая!
***
Поспать удалось часа два. Мне было достаточно, а вот Фэйт выглядел плохо. Но отправлять его ночью в кровать я побоялся. Мало ли... Ничего, потом выспится.
Утро внесло некоторые коррективы. Весьма занятные, надо сказать.
Во-первых, Розье. Он поглядывал на Фэйта откровенно злобно. Это плохо. Он самый опасный на нашем курсе. И умный, к сожалению. Оказывается, человек без чувства юмора тоже может быть умным. Я не знал. Очень интересно. Надо за ним последить. Фэйт довольно безалаберный. Еще нарвется.
Во-вторых, Макнейр. Я немного беспокоился. Никогда не знаешь, что у таких орангутангов на уме. Тем более, что ума-то там нет. Одни инстинкты. И вот тут Малфой оказался посообразительней меня. Его расчеты оказались правильнее. Тупой лавочник не отходил от него ни на шаг. Маленькие восхищенные глазки, не отрываясь, следили за надменно ухмыляющимся однокурсником. Ну-ну. Вот он уже и с телохранителем. Быстро обернулся. Мозги у него явно есть. Причем мозги... «с вывертом». Это можно понаблюдать. Честолюбив он скорее по инерции, просто знает, что должен быть первым. Спорить могу, что никогда не задумывался – зачем ему это надо. Бывает наивен, плохо отдавая себе отчет, что использует наивность как оружие. Ум крайне извращен. Пока все это - рабочая гипотеза. Но, так или иначе, а мистер Малфой явно стоит того, чтобы потратить время на его изучение.
За завтраком Честер Мортон, староста Слизерина, раздал нам расписание уроков. Ничего, только полеты я не любил. Летать на метле довольно неудобно. Дядя Клаус никогда не летает на метле. Он обещал научить меня превращаться в летучую мышь. Но только после четырнадцати лет. Мне в январе уже двенадцать. Подожду. Вот тогда и полетаем. Все мои родственники могли превращаться в летучих мышей. Я как-то спросил у Дяди Клауса, почему у всех гостей одинаковая анимагическая форма. Он очень смеялся, сказал, что анимагия здесь не при чем, и тут же показал, как превращается в туман. Тоже обещал меня научить. После четырнадцати и если я буду вести себя «согласно его ожиданиям». А это не проблема. Не помню ни одного случая, чтобы он был мной недоволен. Он одобряет все, что я делаю.
Первым уроком стояло Зельеварение. Совместно с Рэйвенкло. Было интересно понаблюдать за этими детьми. Они меня разочаровали. Очень. Кто решил, что они умнее других? Ни у одного не получилось сносного зелья. А преподавательница, профессор Бланш, осталась вполне довольна. Интересно, чем? Только я сварил правильно. Мы с Эйвери были в паре и получили по десять балов. Профессор Бланш тоже была бывшей выпускницей Рэйвенкло. Я ее спросил, какой факультет она закончила. Совсем пустая женщина. Спорить могу, что ни одного приличного яда она сварить не может. При случае отравлю ее чем-нибудь простеньким и посмотрю, как она выкрутится.
Вторым уроком была Травология. Профессор Спраут мне понравилась. Молодая женщина оказалась приятным собеседником. На уроке ничего интересного, конечно, не было, но она обещала на выходных показать мне остальные теплицы.
Вместо обеда я отправился в библиотеку.
У Малфоя оказалось занятное семейство. Очень занятное. Подумаю об этом.
Когда я собрался уходить, мне пришло в голову, что первый раз в библиотеку Хогвартса я пришел, чтобы узнать родословную соседа по комнате. Это было... неправильно. Хотя бы потому, что библиотека в Ашфорде была поменьше этой. Тогда я взял пару книг по Травологии. Если прочесть их к выходным, то я лучше смогу ориентироваться в теплицах, которые обещала мне показать профессор Спраут.
Полеты оказались тяжелым испытанием. Во-первых, они были совместными с Гриффиндором. Во-вторых, урок вел мистер Аморетс Толз, совсем еще молодой выпускник Гриффиндора и редкий образец неудачной лоботомии. В-третьих, Фэйт опять устроил драку.
Гриффиндорский курс состоял из шестерых мальчиков и четырех девочек. Мальчики производили неприятное впечатление. Хорошо, что нас семеро.
Летать я не желал. Учитывая, что мне никогда не приходилось делать того, что мне не хотелось, пересилить себя с первого раза я не смог. Метла меня не слушалась. Таким образом, я стал прекрасным объектом для насмешек всех присутствующих. Не слушалась она вовсе не потому, что я боялся, как сказал этот идиот Толз. Просто метлу я ненавидел и летать на ней не хотел. Но оттого, что я это понимал, ничего не менялось.
Радовало, что я не один. Эйв действительно метлы побаивался. Она все время норовила стукнуть ему по лбу, а мальчик с Гриффиндора Питер Петтигрю вообще отбежал от нашего строя подальше и на все призывы Толза только мотал головой.
В итоге сумасшедший учитель от нас отстал, и я смог спокойно сесть в сторонке и заняться книгами по травологии.
Как началась драка, я не заметил. Только услышал визг девочки по имени Белл, которая так понравилась мне вчера:
- Сириус, перестань!
Когда я подошел поближе, в свалке тел было уже невозможно понять, кто где. Это можно было только вычислить, посмотрев, кто не участвует.
Из наших стояли Алисия Сомерсет, Эйвери и я. Причем Эйв явно хотел присоединиться к катающимся по земле, но пока не решался. Гриффиндорские девчонки отбежали подальше, зажав рты руками, и было их только две. Значит, еще две внутри.
Питер Петтигрю топтался рядом с Эйвом и тоже раздумывал. Потом они переглянулись и, сцепившись, повалились в траву, создав тем самым отдельную живописную группу.
Толз бегал вокруг и верещал на высокой ноте, размахивая во все стороны бесполезной палочкой. Я вытащил свою, размышляя, что бы такое сделать, пока Толз все равно на меня не смотрит. Так как в основной куче было не разобрать, кто где, я решил помочь Эйву и, тщательно прицелившись, обездвижил Петтигрю. Эйв этого не заметил и продолжал усиленно молотить противника. Пока я думал, оттащить его или не стоит, над ухом раздался оглушительный крик:
- Прекратить!
Рядом со мной стоял директор.
Детишки нехотя поднимались с земли, разглядывая порванные мантии. Лежать остался только маленький гриффиндорец. Да, нехорошо получилось...
- Как это понимать? – разгневано спросил Дамблдор, взмахом палочки приводя Петтигрю в нормальное состояние.
Все молчали.
- Кто ударил первым? – со злобным бешенством завизжал Толз, бросая на директора испуганные взгляды.
В полной тишине Питер Петтигрю сделал три шага и практически ткнул пальцем в грудь Фэйта.
Кто бы сомневался...
А вот дальнейшее оказалось полной неожиданностью для всех. Не раздумывая ни секунды, Фэйт левой рукой ударил коротышку по дрожащему пальцу, а правой с размаху залепил в нос. Петтигрю охнул и, заливая мантию кровью из разбитого носа, отлетел под ноги директору. Дамблдор по инерции сделал шаг назад и поднял палочку. Видимо, тоже автоматически. Но дети во главе с Толзом шарахнулись в стороны, а Фэйт остался на месте, демонстрируя всем желающим вздернутый подбородок и великолепную осанку, будто он проглотил метлу. А еще он развел руки в стороны, как бы сдаваясь. Шикарный вид!
- Вы очень неосторожны, мистер Петтигрю, – с этими словами Дамблдор быстро нагнулся и, подняв гриффиндорца за шиворот, поставил его на ноги.
Довольно двусмысленное замечание. Спорить могу, что он нарочно сказал именно так.
- Пятьдесят балов со Слизерина, мистер Малфой! – заорал пришедший в себя Толз.
- Вы разочаровали меня, - тихо сказал директор. – Я ждал от всех вас более серьезного отношения к своим обязанностям. А вашему отцу, мистер Малфой, я напишу сегодня же. Всего хорошего.
С этими словами он отвернулся и отправился в замок.
На Трансфигурацию мы явились в приподнятом настроении и полной уверенности, что Гриффам досталось сильнее. Фэйт стал практически героем. Ну-ну...
Профессор МакГонагалл оказалась очень серьезной дамой. Она была деканом Гриффиндора и заместителем директора. Здесь нам не очень повезло. Но трансфигурация мне понравилась. Дядя Клаус немного занимался со мной этим предметом. Правда, наши с ним занятия были весьма далеки от того, что приходилось делать на уроке, но суть-то не менялась.
Я никогда не превращал спички в иголки, я превращал... другие вещи. И спичку увидел впервые на уроке у МакГонагалл, и иголка у меня не вышла, потому что я их тоже никогда не видел, а вышел у меня, честно говоря, лом с заостренным ксм онцом на одной стороне и продолговатой дыркой на другой. Учитывая, что больше ни у кого ничего не получилось, мне было чем гордиться. К тому же, я отбил десять баллов из пятидесяти, снятых с Фэйта.
Декана нашего звали Кристофер Картер. Он преподавал нумерологию у старших курсов. К моему крайнему удивлению, единственное наказание, которое мы получили – это обещание подробно написать нашим семьям. После этого профессор Картер довольно весело поздравил нас с продуктивно проведенным первым днем, похлопал Фэйта по плечу и, обрадованных, отправил на ужин, одарив меня на прощание еще пятью баллами за своевременное применение обездвиживающего заклинания. Фэйт приуныл. Его отец получит теперь два письма. А мне было все равно. Я не дрался.
Дядя Клаус наверняка сказал бы, что я молодец. Сегодня я все делал правильно.
***
Напрасно я боялся, что Айс для своих экспериментов станет превращать Макнейра в крысу. К вечеру первого же дня я убедился, что этот акт элементарного гуманизма он считает излишним.
Все произошло внезапно и очень шумно. Уолли стоял в глубине гостиной с Розье и Лестрангом. Уилкс показывал им что-то. Все четверо смеялись.
Я сидел у камина рядом с Айсом и банально переписывал его работу по зельям. Сегодня на первом уроке по этому предмету я сразу и навсегда понял, что ненавижу зелья.
На втором у меня возникла небывалая аллергия на все растения в теплице № 1.
Полеты мне никогда не нравились. Я вообще летал на метле один раз. Отец решил, что пора учиться, когда мне исполнилось шесть лет, и я был водружен на взрослую метлу. Происходило это в парке Имения. В принципе, все получилось. Зажмурив глаза, я с удовольствием летал по парку, пока, приподняв веки, не обнаружил прямо перед собой сплошные серые камни. Сворачивать было поздно, и я на максимальной скорости врезался в стену замка на высоте пятидесяти футов. Раздался оглушительный грохот, и я полетел вниз, успев подумать, что будет мне очень больно, когда приземлюсь.
О последствиях этого полета мне рассказывал на следующий день отец, сидя на моей постели и сдержано посмеиваясь. Оказалось, что я попал древком метлы в точку магического центрирования защиты замка. Обвалилась вся основная часть здания, похоронив под собой восемнадцать эльфов. Благо, больше там никого не было. Что тут смешного, я тогда не понял. Это теперь я знаю, что на поиск этой самой точки можно потратить всю жизнь, и шансов найти ее все равно практически нет. А тогда я только порадовался, что отец на меня не сердится. Замок он восстановил за пару дней, и именно тогда я был навсегда переименован в Фэйта. Когда мы были с ним одни, он не называл меня иначе. Но это был наш секрет. Даже мать не знала об этом имени. Вот Айс теперь знает.
На метлу я с тех пор не садился.
Последним уроком была трансфигурация, и лучше о ней не вспоминать. Очередной урок, на котором ничего не понятно.
Все это я с грустью анализировал, механически переписывая длиннющий свиток. Почерк у Айса был очень красивый, но мелкий.
К тому же он писал готическими буквами.
Зараза.
***
Я рассчитал так, чтобы мне удобнее было наблюдать. Часов в восемь. В гостиной.
Если он окажется способным переносить последствия отравлений относительно стойко, то можно сделать отличную работу. Я нашел в своей книге четыре варианта ядов на основе мышьяка. Стопроцентно маггловские ингредиенты. Никакой магии. Но такие яды действуют долго. Пришлось их усовершенствовать. Немного. Макнейр – мальчик крупный. Организм должен справиться, хотя по моим расчетам, процесс довольно болезненный. Но Дядя Клаус говорил, что окружающий мир всегда является объектом эксперимента. Значит ошибки нет. Я все делаю правильно.
Если получится, то я последовательно попробую на Макнейре все четыре яда. И можно будет считать эксперимент завершенным. Надо только попасть вмести с ним в больничное крыло. Хотя бы сегодня. Дальше не важно. Внешние факторы меняться не будут.
***
Я даже не могу назвать это криком. Это был не крик, а рев. Схватившись двумя руками за живот, Уолли повалился на ковер и начал кататься по нему, продолжая дико орать.
Я в панике обернулся к Айсу. Он был совершенно спокоен. Его это не касалось. Никак.
Подбежал староста. Розье начал ему быстро что-то говорить, разводя руками. В гостиную ворвался декан. Перекинувшись со старостой парой слов, он подхватил не перестающего ни на секунду орать Макнейра на руки и выбежал с ним в коридор. Староста и Уилкс помчались следом. Крики постепенно стихли.
Тишина в гостиной стояла абсолютная. Потом все заговорили разом, обсуждая странное происшествие.
Все это время Айс продолжал бесстрастно сидеть в кресле у камина и читать. Когда Макнейра наконец унесли, он оторвался от страниц, посмотрел на дверь гостиной, и на его лице возникло выражение тяжелого разочарования. Свое откровенное расстройство он старательно продемонстрировал всей гостиной.
- Эй, Снейп, не нравится, что шоу кончилось? - Розье опять нарывался. Он что, тоже хочет вот так вдруг покатиться по полу, срываясь на визг от боли?
- Я люблю тишину.
Ни одного грубого слова. Но сколько же было яда в этом спокойном вежливом ответе.
Айс все-таки гений. Чудовище, конечно, но гений. Никто ничего не понял. Кроме меня. Я не смог справиться с лицом и растеряно глядел на него какой-то миг. Этого было достаточно. Я расписался в своем знании. Теперь он меня убьет.
Терять было нечего, и я посмотрел на него снова. На этот раз вызывающе. Он удивленно поднял брови и усмехнулся:
- В чем дело, лорд Малфой?
В глазах бесновалось веселье. Нет, не убьет. У меня было четкое ощущение, что он читает все мои мысли, как открытую книгу.
Я тоже ему улыбнулся и, придвинувшись поближе, продолжил переписывать зелья.
Бедный Уол.
***
Прошло пятнадцать минут. Мне пора.
Встав с кресла, я тихонько сказал, наклонившись к его уху:
- Послушай, Фэйт. Хватит заниматься хищением интеллектуальной собственности. Давай-ка попрактикуемся в трансфигурации, а то завтра сядешь в лужу.
Он поднял на меня весьма испуганный взгляд. Глупость какая! Да не боюсь я, что ты меня заложишь. Доказательств у тебя нет. И никогда не будет. Их ни у кого никогда не будет. Меня поймать нельзя.
Я поставил Фэйта перед собой и начал повторять с ним сегодняшний урок, подсказывая ему разные заклинания, которых мы вовсе не проходили. Но он, естественно, не мог определить, что мы проходили, а что нет. Учебный процесс его не интересовал совершенно.
Вполне сносно превратив пергамент со списанной у меня домашней работой в грязную, мятую тряпку, а собственное перо в довольно изящный кинжал с вензелем «ДМ», он успокоился. Что ни говори, а вкус у него есть. И способности есть. Бездельник только.
Воодушевленный своими успехами, Фэйт направил палочку на кинжал и четко произнес заклинание, которое я назвал ему следующим, уверив, что кинжал превратится в кость. Я быстро протянул левую руку, так чтобы она попала между его палочкой и кинжалом. Класс!
Только Фэйт почему-то так не считал. Он шарахнулся в сторону и, зажав рот рукой, впился в меня совершенно обалдевшим взглядом.
Конечно, он сразу сообразил, что я его подставил. Но, честно говоря, на его пути к вершинам сегодняшний подвиг будет весьма полезен.
Народ в гостиной начал потихоньку окружать нас. Белл подошла к Фэйту и, довольно бесцеремонно дернув его за рукав, прошептала:
- Ты сошел с ума, Люц!
Со всех сторон раздавались вскрикивания. Кто-то из старших проворчал:
- Вот первогодки. Ни ума, ни знаний. Вытворяют что хотят. Ты хоть сам знаешь, как ты это сделал?
Фэйт молчал.
В качестве ответа я задрал левый рукав мантии до локтя и подвигал пальцами попавшей под заклятие руки. Да уж! Мы с Фэйтом потрудились на славу. Из рукава моей мантии выглядывал скелет. Просто белые косточки, блестящие и прекрасно меня слушающиеся. Я потянулся к Фэйту.
Он позволил схватить себя. Первый испуг прошел. На лице ясно читалась готовность подыгрывать.
- Что же ты наделал? – я старался, чтоб мой голос дрожал.
- Подумаешь... Пошли, я отведу тебя в Больничное Крыло. Ничего, переживешь.
Всхлипнуть для порядка или не надо? Ладно, все и так видят, что я невинная жертва блистательного Люциуса Малфоя. Каждый получает то, что ему нужно. Это и есть «взаимовыгодное сотрудничество». Дядя Клаус говорил, что нельзя просто так использовать людей. Они тоже должны что-то выигрывать.
Уже в дверях я вспомнил о трансфигурации и, обернувшись, вернул его перу и пергаменту первоначальный вид.
***
Мы шли по темным коридорам. Где находилось Больничное Крыло, я не знал, но был уверен, что Айс знает. Мы поднялись по ступенькам, и я, наконец, решился спросить его:
- Долго ты там пробудешь?
- До завтра.
- Зачем, если не секрет?
- Догадайся...
Я подумал. Причина могла быть только одна. И она настолько мне не нравилась, что озвучивать ее не хотелось. Неужели ему мало, что он отомстил? Хочется еще и посмотреть поближе?
- Не знаю.
- Не морочь мне голову. Конечно, знаешь.
- Это… очень жестоко.
- Наука требует жертв. Все, мы пришли. Спасибо, что проводил. Лучше возвращайся.
При чем тут наука?..
Я опять что-то пропустил?
К сожалению, я не послушался его и двумя руками потянул тяжелую дверь.
Молодая фельдшерица металась от стеклянного шкафчика к постели, на которой рыдал Уол. Он лежал в той же позе, что и на ковре в нашей гостиной. Мне захотелось зажать уши руками. Или убежать. Или не знаю, что сделать. Но сделать что-нибудь.
Айс крепко взял меня за плечо правой рукой и решительно вытолкал за дверь. Уходя, я увидел директора, почти бегом спешащего в лазарет.
На следующее утро староста сообщил нам, что Уолден Макнейер отравился. Идентифицировать яд так и не удалось. Но директор заверил, что недели через две Уолли вернется к учебе.
- Тащите в рот что попало! – коротко охарактеризовал староста случившееся.
Глубочайшего ума человек наш староста. Честер Мортон. Замечательный парень. Дурак только.
***
У этих ядов оказались странные побочные эффекты. Видимо, чисто маггловские. Но в принципе я был вполне доволен результатами.
Раньше мне никогда не предоставлялась возможность поэкспериментировать на живых людях. Я, конечно, травил потихоньку свою многочисленную родню, только особого смысла в этом не было. Дядя Клаус был не против. Он даже не позволил Клаудии надрать мне уши. Она пробралась ночью в мою спальню именно за этим. Первый раз в жизни я видел Дядю Клауса в таком бешенстве. Он мгновенно появился рядом. Приказал ей немедленно покинуть Замок. Я еле отстоял. Куда ей деваться? Она - мой гость. И, честно говоря, я не понял, почему он так взбесился. Виноват-то я был, а не она. На следующее утро примчалась тетя Эста и долго ругалась в гостиной. Даже плакала. Вот после этой истории Дядя Клаус и предложил разделить Замок. Теперь в Восточном Крыле кроме меня бывает только тетя Эста, когда приезжает меня проведать, ну и эльфы, конечно.
***
- Послушай Айс. Ты только не злись. Я понимаю, что лезу не в свое дело, но не пора ли тебе угомониться? В конце концов, ну что этот несчастный сделал? Ты серьезно полагаешь, что можно почти три месяца мучить человека за то, что он поставил подножку незнакомому мальчишке? Ты даже носа не разбил. Он может умереть. Так нельзя. В первый раз я тебе слова не сказал. Твое право. Второй раз… Я был уверен после той ужасной ночи, что ты остался доволен. А теперь? Ты решил совсем от него избавиться? Это нечестно. Он тоже слизеринец, в конце концов.
- Ты не понимаешь, Фэйт. Подножка здесь абсолютно не при чем. И вовсе я его не мучаю. С чего ты взял?
Если он может назвать это по-другому, пусть назовет. Я должен заставить его прекратить этот кошмар. Я так злился, что готов был пойти к директору.
- Назови по-другому, - сказал я, изо всех сил стараясь не заорать на него.
Первый раз Уолли провел в Больничном Крыле две с половиной недели. Когда он вернулся, на него было страшно смотреть. Бледный, вялый, сильно похудевший. Айс с интересом следил за ним. Был доволен, и мне даже показалось, что он записывает свои наблюдения.
А через десять дней нас разбудил такой же чудовищный крик, как и в первый раз. Только теперь все было намного хуже. Потому что мы не смогли открыть дверь спальни. Я очень надеялся, что кто-нибудь услышит эти вопли и придет нам на помощь. Когда первый шок прошел, я сообразил, что никто не придет. Айс не только запер дверь, он наложил заглушающие чары.
Что я мог сделать? У меня не было никакого средства заставить его хотя бы открыть дверь, не то что прекратить «исследования». Чудовище. Много лет эта ночь оставалась самой ужасной в моей жизни. К тому времени я уже прочно занимал место хозяина нашей комнаты. Искать выход приходилось именно мне. Розье принимал в моей деятельности самое активное участие. Помочь Уолу мы не могли и занимались исключительно открыванием двери. Прекрасно зная, что ее все равно не открыть, я, тем не менее, очень старался. Параллельно подумывая о том, как бы снять заглушающие чары Айса.
Тут было две сложности.
Во-первых, рассчитывать я мог только на случайный успех. Справиться с колдовством Айса с помощью знаний я смогу еще очень нескоро. Особенно учитывая тот факт, что абсолютно все уроки он делает за меня.
А во-вторых, если мне даже удастся снять заглушающие заклятья и сюда сбежится народ, то как мы объясним запертую дверь? Сразу станет ясно, что и отравление не случайное, и дверь заперли нарочно. Нас здесь кроме Уола шесть человек. Не так уж много. Виновника наверняка найдут. А этого мне совсем не хотелось.
Мне только хотелось, чтобы все это кончилось.
Через три часа наша спальня представляла собой умопомрачительное зрелище.
Уолли сорвал голос и хрипел, время от времени отплевываясь кровью. Он даже плакать уже не мог.
Зареванные Эйв с Уилксом сидели рядом с ним и пытались его успокаивать. Эйв окровавленным платком обтирал лицо несчастного. Воды у нас не было.
Розье начал с разбегу биться об запертую дверь головой, вызывая этим у Айса одобрительные ухмылки.
Сам Айс сидел на кровати и все время что-то писал.
Лестранг еще в самом начале заткнул уши и завалился спать.
Я анализировал ситуацию, одновременно предпринимая вялые попытки остановить Розье. Вялые, потому что Айсу происходящее нравилось, а Розье мы с ним не любили оба.
К пяти часам утра я понял, что схожу с ума. Анализировать ситуацию сил не было. Я подошел к Айсу и, глядя ему в глаза, честно сказал, что больше не могу. Он скривил рот в уже такую знакомую презрительную усмешку и кивнул на дверь.
Подойдя к ней, я оттеснил Розье и начал палочкой чертить на темном дереве абстрактные знаки. Потом отошел на шаг и громко произнес случайный набор звуков, ни капли не заботясь об их гармоничном звучании. Дверь распахнулась под общий восхищенный вздох.
Какой же Айс все-таки гад!
И почему меня это так восхищает?..
Я был уверен, что Айс удовлетворен. Как бы он ни был жесток и злопамятен. Поэтому третье отравление потрясло меня. На этот раз не было ни криков, ни беготни. Уолли попал в Больничное Крыло незаметно. Он просто не пришел ночевать. Утром Мортон сказал мне, что Макнейр опять отравился.
- Видно, парня сглазили. Наверное, еще дома. Тут уж ничего не сделаешь...
Шикарная философия!
И я пошел к Айсу. Объясняться.
Он очень терпеливо меня выслушал, в крысу не превратил и даже не отправил по какому-нибудь весьма далекому адресу, а снизошел до объяснений:
- У меня есть четыре парализующих яда. Вернее, я сначала думал, что они парализующие. Оказывается, только слегка. Ну, неважно... Три я проверил. Остался еще один. Так что еще раз - и я больше к нему не подойду. Обещаю.
Я был уверен, что основополагающим мотивом является месть. Я мог бы это понять. Но то, что я услышал, привело меня в ужас.
- Ты совсем на него не злишься? Ты просто проводишь исследования?
Он усмехнулся.
- На него нельзя злиться. Он не обладает ни одним признаком разумного существа. Понимаешь? Он просто лабораторный материал. Неужели ты думаешь, что я стал бы тратить силы, время и ингредиенты на месть? Глупость какая. Но согласись, что совместить приятное с полезным бывает забавно.
- Он может умереть, - мой голос звучал безжизненно.
В голове была полная каша. Как можно так относиться к людям? Он же живет с Макнейром в одной комнате, сидит в одном классе. Я чего-то не понимаю? Или это у него в мозгах не хватает каких-то составляющих? Айс не похож на сумасшедшего, не похож на маньяка... И я был уверен, что ни с кем, из живущих в нашей комнате, он бы так не поступил. Ну, может быть, только с Руди. Да и то вряд ли. Он же подружился с Эйвом. С толстеньким, вечно задумчивым Эйвом, совершеннейшим балбесом. Я даже начинал немного ревновать. Айс помогал Эйву во всем, и если со мной у него было взаимовыгодное общение, то от Эйвери толку было мало.
Так почему, почему он так относится к Уолу?
- Да ничего с ним не случится. Это же чисто маггловские яды. Он не может от них умереть. Ну, если его правильно лечить, конечно.
- Мы все тоже «лабораторный материал»?
Айс поморщился и вздохнул.
- Зачем так кричать? Макнейр идеально подошел для опытов. У него нет ни души, ни сердца, ни ума, ни таланта. Как ты не понимаешь? В человеке должно быть хоть что-то. Например, у Эйва тоже ума нет, но есть сердце и, может быть, талант. У Розье сердца нет и таланта нет, но мозги на месте. А у твоего Макнейра нет ничего. Пустышка. Я оказываю ему услугу, приобщая его к благородному делу. Ты понимаешь?
- Нет. Я не понимаю, как можно оказывать человеку услугу, так над ним издеваясь.
- Ты просто не желаешь думать. Если ты подумаешь, то поймешь, что я прав. Я всегда прав.
- А тебе никогда не приходило в голову, что ты не всегда прав? – я был на взводе.
- Приходило. Но я прав всегда. Проверено.
- Испытывай на гриффиндорцах! - заорал я, теряя терпение.
- Это бессмысленно! Я не увижу результата. Начни думать, наконец! - он тоже разозлился.
***
Разговор с Фэйтом был мне неприятен. Ведь ему плевать на Макнейра. Если бы ему самому нужно было бы кого-нибудь отравить, он бы не засомневался ни на секунду. Он просто не считает мои цели достойными. Балбес! Не понимает, что ради науки можно все.
Если я не буду проводить испытания на неприятных мне людях, то, спрашивается, на ком? На крысах - нет чистоты результата. И потом, если следовать логике Фэйта, крысы-то совсем ни в чем не виноваты. А этот идиот Макнейр сам напросился. Разве я его трогал?
***
- Люциус, пожалуйста, попроси его прекратить. Он послушает тебя. Он только тебя слушает. Я сделаю все, что он захочет. Умоляю, помоги мне, Люц. Я никогда этого не забуду. Клянусь.
Что ему ответить? «Потерпи, Уолли, он сказал, еще разок - и все»? Что я могу сделать?
Я не знал...
А еще я здорово испугался. Мне даже в голову не приходило, что Уол знает, кто его травит. Вдруг Айс ошибается, и мозги тут все-таки есть? Тогда это очень опасно.
Ну, ничего... Айс же сказал, что от этого маги не умирают. И потом, действительно не стоит называть человека крысой, раз ему это не нравится. К счастью, ничего доказать невозможно. Во всяком случае, Айс так считает.
Я сидел в лазарете на кровати Уола и проклинал себя за то, что вообще пришел его навестить. С другой стороны, не прийти я не мог. Раз уж мой курс принадлежит мне, то приходится нести ответственность. Должен же я рассказать народу, как тут дела.
Макнейр всхлипывал. Побелевшие пальцы вцепились в простыню. Ему что, и сейчас больно?
Я встал и пошел искать мадам Помфри.
Она была очень любезна.
«Давать обезболивающее пока нельзя. Может быть, завтра. Или через пару дней…»
Коротко и доступно.
Я вернулся в палату.
- Люци...
- Хорошо, Уол. Больше ты сюда не попадешь. Я обещаю.
***
Раз Фэйт так разнервничался, придется придумать что-нибудь посложнее, чем травить соседей по комнате. Расстраивать Фэйта мне не хотелось. Мы прекрасно понимали друг друга без нудных объяснений. Глупо все портить. Раз уж он пришел выяснять отношения... Ладно. Еще разок и все.
***
- Айс, у меня идея.
- Я в ужасе. Надеюсь, ты не забыл, что случилось на прошлой неделе?
Ну не забыл, не забыл. Подумаешь. Мы просто забросали навозными бомбами портрет на входе в Гриффиндорскую гостиную. Но Айс злился не поэтому. Он злился, потому что нас поймали. А бомбы эти он делал. Особо устойчивые. Их можно было убрать не раньше, чем через сутки. Я услышал случайно, что Дамблдора два дня не будет в школе, и воспользовался этим. Айс, конечно, не участвовал. Он такими «глупостями» не занимался. Зато с нами была Белл. Поймали всех семерых, и Руди, испугавшись, что его могут исключить, сказал, что бомбы делал Айс. Разбирательство было грандиозное. Айс, не будь дурак, заявил, что бомбы он нам не давал, а мы их у него сами взяли. И что это не бомбы вовсе, а подкормка для какой-то плотоядной колючки из теплиц профессора Спраут. Самое фантастическое, что профессор Спраут это подтвердила. Только Айса и не наказали. Но баллов с нас поснимали достаточно. Айс ненавидел, когда Слизерин терял баллы. Он шипел на меня два дня, обзывая всякими обидными прозвищами, на которые был мастер. Но сейчас я не позволю ему ругаться. Я обещал Уолу.
- Нет, насчет твоих ядов.
- У нас договоренность - еще один раз.
Как же он любит договоренности...
- Вот-вот, я и подумал. Не надо ждать, пока Уоли вернется. Можно провести испытание прямо сейчас.
Айс задумался. Представляю, о чем.
- Нет, сейчас нельзя. Мы смажем результаты. Загубим и нынешний вариант, и следующий.
Так я и знал. Ничего другого в его гениальную голову просто не могло прийти. Он решил, что я предлагаю пойти в лазарет и отравить Макнейра заново. Да если бы ты его сейчас видел, Айс...
- Я хотел предложить совсем не это. Ты не думал отравить кого-нибудь другого? Для разнообразия.
- Это нежелательно. Яды практически идентичны, и, подменяя объект эксперимента, мы рискуем получить разные мелкие неточности.
Ну вот. Я опять сижу с открытым ртом, и у меня нет слов. Мог бы уже и привыкнуть. Да, Уол... Видимо, ты так и будешь орать по ночам в нашей спальне до Рождества, а то у Айса могут возникнуть «разные мелкие неточности».
- У тебя нет возможности пренебречь риском «получить разные мелкие неточности»?
- Мне бы не хотелось.
Мы помолчали. Наверное, вид у меня был совсем идиотский, потому что он, наконец, сжалился:
- Если бы ты прямо сказал, что тебе нужно, Фэйт, возможно, мы смогли бы договориться.
- Ты знаешь, что мне нужно, - сказал я устало.
- Какие предложения? Хочешь отравить Розье?
- Давай я сам выпью твой яд.
Он очень удивился. Даже поднял голову от своей книги.
- Зачем?
Не согласится. Торопясь высказаться, пока он не сказал «нет», я зачастил:
- И ты сам будешь потом меня лечить. А к мадам Помфри я не пойду. Представляешь, какие у тебя откроются богатые возможности.
- Вы с ума сошли, лорд Малфой? - презрение в его голосе окатило меня ледяной волной.
Кажется, он обиделся. Вскочил на ноги и молниеносно растворился в неизвестном направлении.
Что я опять сделал не так?
***
Я сидел на самом верху Астрономической башни и дочитывал Энциклопедию поганок. Довольно примитивное исследование. Весьма ограниченное, и неточностей полно. Но дочитать надо.
Я знал, что это Фэйт, задолго до того, как его увидел. Я его чувствовал. Даже не просто по запаху, хотя это тоже. Он пах осенним лесом и костром. Но я его чувствовал и без этого. Я просто знал, когда он близко.
Он подошел и сел рядом на подоконник.
- Послушай, Айс. Я не понимаю, что я сказал не так. Ну... прости меня.
- За что?
- Я не знаю. Я понял, что ты обиделся.
- Я погорячился. Не стоило. Человек не виноват, что он идиот.
Мы помолчали.
- Тебе не все равно, кого поить ядами?
Айс подумал. Он почти никогда не отвечал сразу, даже на самый простой вопрос, а чуть склонял голову на бок и замирал так на секунду или две.
- С научной точки зрения - абсолютно все равно.
- Неужели у тебя есть еще какая-нибудь точка зрения, кроме научной? – съязвил я, не в состоянии сдержаться.
- Представь себе. И не одна.
- Тогда объясни мне. Я сегодня тугодум.
- Как, впрочем, и вчера. И завтра.
Обидеться? Или не стоит?
- Ладно, ладно. Объясняю. У тебя есть мозги, возможно, даже талант, и ты можешь приносить пользу каким-нибудь более оптимальным способом. Я не могу напоить тебя ядом. Это неэтично.
Я задохнулся.
- А травить Уолли три раза подряд - это этично?
- Ты не Макнейр! Я уже объяснял.
Он слез с подоконника, явно собираясь уходить.
- А у меня есть душа, Айс? - спросил я убитым голосом.
Этот вопрос очень заинтересовал меня, еще с прошлого разговора.
- До сегодняшнего дня я считал, что есть. Но, видимо, ошибся. А над вашим предложением я подумаю. Ответ сообщу завтра.
И резко умчался в темноту коридора.
Как он умудряется двигаться с такой скоростью, при столь убогом росте? И ведь не бегает, а именно летает.
***
Я думал всю ночь. Мне сразу показалось, что в предложении Фэйта есть зерно рационализма. Вот только найти я его не мог.
Само предложение, конечно, на грани маразма. Впрочем, как и все, что делает Фэйт. Но у меня было четкое ощущение, что я что-то упускаю. Какую-то идею. Совершенно гениальную. Потому что все его идеи в итоге гениальны. Просто он не умеет доводить их до состояния, приемлемого к воплощению. Ну так для этого я есть.
К утру я нашел то, что искал. Я даже был уверен, что это-то и было его изначальной идеей. Просто он постеснялся ее озвучить, поэтому предложил себя. Надо же! Какие мы герои, однако. Он бы непременно попал в Грифф. Как этот ненормальный родственник Белл. Даже вопросов нет.
***
Он обещал дать ответ утром. Тянуть было нечего. Если он откажется, тогда... Что тогда? Он здорово сердился на меня вчера. Может, ему понравится идея проучить меня?..
Хотя вряд ли.
Айс пришел на завтрак подозрительно тихий и с абсолютно застывшим взглядом.
- Ты обещал дать мне ответ. Сегодня.
Он задумчиво смотрел перед собой и указательным пальцем левой руки тер переносицу.
- Я согласен. Если тебе так дорог этот... с кирпичом вместо головы, я его больше не трону. Ты доволен?
- Вполне.
Мне вдруг стало очень неуютно. Значит, он согласен отравить меня. Умереть я не боялся, не станет же он меня убивать, но, судя по всему, это очень больно.
Ненавижу страх. Ничего. Переживу. Я с яростью отогнал воспоминание о рыдающем Уоле, комкающем простыню дрожащими руками. В конце концов, обещание свое я выполнил. Уол мне еще пригодится. Таких услуг не забывают. В данном случае это главное. Я уверен.
Как можно веселее я спросил его:
- Так тебе понравилась моя идея?
Айс смотрел мимо меня. Может, я тоже стал теперь «лабораторным материалом». Неприятно, конечно, но уже ничего не поделаешь.
- Спасибо, Фэйт. Это грандиозная идея. Она никогда не приходила мне в голову. А ведь так сложно найти объект для экспериментов. Ты гений. И как я сам не догадался...
Последнюю фразу Айс говорил уже по дороге к выходу из столовой. Он так ничего и не съел.
А ведь я опять что-то пропустил. С этим неприятным чувством я и пошел на Травологию.
Если бы я понял, что натворил, я бы разрешил ему травить Макнейра все семь лет учебы. Но я еще очень плохо знал Айса, хотя по глупости считал, что читаю его, как открытую книгу. И очень этим гордился. Дурень.
***
Мне так понравилось мое открытие, что я еле дождался обеда. Я столько лет мучился в поисках объектов для исследований. Потом возился, чтобы этот объект не упустить, пронаблюдать, да еще сделать правильные выводы. Поди разберись, что они там чувствуют. А самый простой, дешевый и безопасный вариант так и не пришел мне в голову.
И почему Дядя Клаус мне не подсказал? Он даже отнял у меня прошлым летом книгу «Жизнь в эксперименте» Теодориха Помешанного. Пожалуй, единственная книга, которую он не дал мне читать. Я тогда обиделся, а сейчас догадался. Там я наверняка нашел бы идею, которую подал мне вчера Фэйт. Теперь меня ничто не остановит. У меня наберется около восьми дюжин разных ядов, и растительных, и химических, которые надо проверить и, возможно, усовершенствовать. Вот сегодня и начну. Только колено разболелось как назло. Ну, это уж как обычно.
***
После обеда у нас были сдвоенные Зелья. Айс не явился. Это было странно. Во-первых, он впервые пропустил занятия, во-вторых, он пропустил именно Зелья. Профессор Бланш его терпеть не могла, а он практически в лицо называл ее дилетанткой. Айс получал неимоверное удовольствие, изводя эту милую даму. Она была весьма добродушна, баллов с него не снимала, и он отрывался на полную катушку.
Меня профессор Бланш любила. Я очень старался, что бы меня все любили, прекрасно умел справляться с ролью «очаровательного мальчика», плюс к этому имя Малфоев очень способствовало полному отсутствию объективизма в оценках меня-прекрасного. Поэтому я совершенно спокойно заявил к концу первого урока, что у меня кружится голова (перед этим я, для порядка, основательно нюхнул того отвратительного варева, которое получилось у меня в отсутствие Айса). И профессор Бланш попросила Эйвери проводить меня к мадам Помфри.
К большому удивлению Эйва, пошли мы не в лазарет, а прямиком в нашу спальню.
- Возвращайся на урок, - бросил я, не отвечая на его вопросы.
Скажу честно, что выходя из кабинета Зельеварения, я был почти уверен, что знаю, почему Айса не было на уроке. Описать всю гамму переживаний, охвативших меня, будет довольно сложно.
Был тут и страх: что же теперь будет? Была и злость на Макнейра: а не пошел бы он со своими стонами. Было и расстройство от собственной недальновидности: вместо того, чтобы рассуждать о том, нормальный Айс человек или нет, надо было вспомнить, как он обиделся, когда я предположил, что он сможет меня отравить, и сопоставить это с его сегодняшним рассеянным видом.
Вбегая в нашу спальню, я уже точно знал, что там увижу, отчаянно желая ошибиться. Все оказалось ровно так, как я и предполагал.
Айс лежал на своей постели, полностью одетый, поверх покрывала. Струйка крови стекала из прокушенной нижней губы. Глаза закрыты.
Это я виноват. Он сам сказал, что это моя «гениальная идея». Я схватил его за плечи и резко посадил. Он открыл глаза. Совершенно нормальный взгляд. Чуть насмешливый.
- Оставь...
- Айс, пойдем к мадам Помфри. Я тебя умоляю!
- Пойдем. Потом. Еще рано. Я хочу посмотреть до конца...
До чьего конца?
***
Попадание в лазарет, совершенно не гармонировало с моими планами. Тем более, что противоядие я принял заранее. А организм у меня все-таки немного отличается от обычного. Во всяком случае, к ядам точно более устойчив. К тому же, сегодня вечером мне нужно в Ашфорд. Если что, то Дядя Клаус вмиг приведет меня в порядок. Там даже стены действуют на меня благотворно.
Конец первой истории
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 130 | Нарушение авторских прав