Читайте также:
|
Весьма существенно, что уже в самом начале работы мы пришли к выводу, что с формальной точки зрения think tanks - фабрики мысли - в нашей стране фактически отсутствуют.
Ведь think tank - фабрика мысли - есть организация, не только отвечающая ряду внешних признаков, но и определенным образом позиционированная в научном сообществе и в обществе в целом. В частности, с точки зрения формально статусной, она, разумеется, не ставит своей целью извлечение прибыли. Иными словами, фабрика мысли не превращает свой продукт в товар.
Источником ее дохода служит не продажа на свободном рынке неких решений, проектов или рекомендаций, но получение финансирования под свою институциональную деятельность. Таков зарубежный подход к этому явлению.
Что же до России, то здесь многие организации, претендующие на статус фабрик мысли, не только юридически оформлены как коммерческие структуры, но часто и действуют как таковые. И лишь немногие - в основном организации, выросшие на ресурсах западных доноров, - являются в чистом виде некоммерческими.
Это важно отметить, поскольку организации такого рода вместе с западными ресурсами освоили и западные стандарты, модели, образцы деятельности.
Но поскольку большинство тех, с кем нам приходится работать отнюдь не таковы, с самого начала пришлось отвечать на простой вопрос: можем ли мы формально счесть эти организации фабриками мысли или же нет?
Тем временем к нам шли сотни заявок, причем заявок на финансирование не только конкретных разработок, но и на институциональное развитие. Вот тогда-то мы и убедились, что, во-первых, организаций, близких к западной - классической - модели think tanks, в России крайне мало, но - и это гораздо хуже - мало исследовательских групп, обладающих потенциалом быстрого превращения в работоспособные фабрики.
В процессе отбора претендентов на гранты, который стал своего рода оперативным экспериментом, выяснилось, что, к сожалению, выполнение поставленной нами изначально задачи - раздать как можно больше грантов организациям, работающим за пределами Москвы и Петербурга, - не реалистично. Что касается столиц, то здесь были организации, работающие очень квалифицированно. Но мы считали важным по возможности максимально расширить их круг. Работая над этим, мы узнали, что творится в стране.
В частности, что претензиями на рекомендации в области экономической и социальной политики у нас полны почти все издания во всех почти городах и весях. Однако подавляющее большинство из них ни в коей мере не базируется на исследованиях, выполненных в соответствии с современными методологиями, на оригинальных данных, на расчетах, на эконометрике.
К сожалению, не только тех, кто мог бы называться think tank по формальным основаниям, но и тех, кто - и это неизмеримо важнее - был бы близок к этому явлению по уровню знаний, по культуре и образу действия, в провинции почти не оказалось.
Мы столкнулись с тем, что функция наших грантов заключается не в том, чтобы поддержать что-то уже существующее. Оказалось, это тот случай, когда необходимо выращивать нечто новое. Таков был первый урок программы.
Тогда мы учредили конкурсы на небольшие гранты, которые давали 5 - 6 провинциальным организациям. Потом устраивали круглый стол, они докладывали свои результаты, и иногда это было очень интересно. Но вместе с тем для нас никогда не было самоцелью именно получение результата исследования. Распространение культуры фабрик мысли мы считали более важной задачей. С этой целью USAID инициировало программу Think Tank Like Тhink Tank. Это была небольшая программа, в ходе которой несколько руководителей российских организаций посетили США с тем, чтобы на месте познакомиться с работой американских think tanks.
В последние полтора года большее место в программе стала занимать работа, ориентированная на решение хозяйственных задач, поставленных правительством, на проекты по которым готовится принятие решений. Период ожидания миновал, решения готовятся очень быстро, что побуждает и нас быть в постоянном контакте с правительственными структурами и законодателями.
В ситуации быстрых решений выигрывает - в том числе получает наши гранты - тот, кто прочно стоит на ногах, у кого есть хорошая квалификация, репутация, международная известность и т.д.
Однако важно отдавать себе отчет в том, что измерить уровень квалификации, установить все прочие формальные критерии отнюдь не так просто. На чье мнение можно было бы опираться, устанавливая их? На мнение профессионального сообщества? Наверное, да. Но проблема в том, что само это сообщество, как уже упоминалось, весьма слабо, не очень зрело, не консолидировано, так что простая схема, идеально отлаженная в США: "предложим профессионалам деньги, и все пойдет", здесь не работает. Поэтому этот вопрос решает совет программы, несущий ответственность за решение: кто достоин того, чтобы получить деньги для идей. И практика подтвердила, что мы неплохо умеем это делать.
В минувшие несколько месяцев ведущие центры экономических исследований выполнили на средства программы ряд чрезвычайно важных исследований, на которые сегодня опирается правительство, готовя важнейшие экономические решения. Среди этих фабрик мысли я, прежде всего, назвал бы Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, которым руководит Андрей Белоусов. Аналитические материалы по экономической ситуации в стране, подготовленные центром, регулярно используются Председателем Правительства и его аппаратом.
Исследования и рекомендации, выполненные по нашим грантам, сыграли важную роль в подготовке пенсионной реформы, обновлении налогового законодательства, решении ряда проблем обменного курса.
Однако необходимо понимать, что, выполняя работы, результаты которых будут востребованы правительством, фабрики мысли не становятся исследовательскими центрами при правительстве. Отнюдь нет. Они ценят и сохраняют свою автономию, беспристрастность и критичность. Когда это так, у них есть неплохие шансы получить деньги с нашей помощью.
Мы с уважением относимся к организациям, выполняющим государственный заказ, особенно к тем, что работают в регионах. Мы хорошо информированы об их деятельности и знаем: очень часто они проводят замечательные исследования, результаты которых блестящи (здесь необходимо упомянуть Приволжский центр стратегических исследований и Центр стратегических разработок Северо-Запад), но денег мы им не даем. Впрочем, они и не просят.
Чтобы получить наши гранты, не достаточно отвечать лишь одному требованию. Можно быть очень квалифицированным, эффективным и надежным, можно быть независимым, можно быть уважаемым ведущими представителями профессионального сообщества, но если при этом деятельность организации (в том числе и финансовая) не будет прозрачна для общественности, наша программа не сможет выделить средства по ее заявке. Впрочем, с течением времени такая проблема, как прозрачность финансовых транзакций, практически отступила на второй план.
В сентябре 2002 года истекли три года деятельности нашей программы. И хотя ясности относительно продления финансирования USAID не было, мы, тем не менее, надеялись, и не без оснований, что выиграем новый тендер. Так и случилось.
Наши американские доноры выделили программе - а значит, и российским экономическим фабрикам мысли - средства еще на три года.
В этот период для нас приоритетной станет задача еще более широкого распространения специфической культуры think tanks - фабрик мысли.
Марк Федин
http://www.soob.ru/n/2002/9/practice/27
Наше дело - дать совет…
Консалтингвые компании фабриками мыслями не являются
Верно ли, что в большинстве случаев консультанты лишь следуют запросам клиента, воплощая уже существующие подходы и используя успешный как российский, так и западный опыт? По мнению президента компании BKG Profit Technology Марка Федина дело обстоит именно так. Совершенно очевидно, что на российском рынке консультационных услуг фундаментальные исследования не востребованы.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 50 | Нарушение авторских прав