Кризис колониальной политики

Начало XX века - период кризиса государственной колониальной политики. Военным, в том числе и академикам, стало ясно, что дальнейшее развитие страны путем расирения собственных территорий с военной точки зрения неперспективно. Назревал реальный конфликт между сообществами военных и предпринимателей. Последним нужны были источники сырья и рынки сбыта, и другого пути, кроме колонизации новых территорий, они не видели. Строительство Китайско-Восточной железной дороги и последующее намерение отхватить территорию Маньжурии от Амура до линии железной дороги стало последним рывком на Восток. Уже после Боксерского восстания 1900 года стало ясно: России предстоит серьезная война на Дальнем Востоке. Япония ее выиграла вчистую, и лишь усилиями С.Ю. Витте, ведшего мирные переговоры, Россия сумела сохранить Сибирскую флотилию и Владивостокскую крепость, хотя и поступилась территориями…

После этой войны кризис противоречий между системой государственной власти и наиболее передовыми сообществами развивался стремительно и неотвратимо. Инженерный корпус, ученые, военные, быстро приобретшие значительное влияние в обществе юристы - все они были неудовлетворены возможностями собственной реализации. Новая война, разразившаяся в 1914 году, окончательно расставила акценты: русское офицерство и военная наука объективно противостояли командной немощи высшего руководства. В марте 1917 года все командующие фронтами согласились с намерением царя отречься от престола, надеясь на собственные силы и возможности противостоять немцам. Слишком поздно…

Многие из тех, кто заканчивал Академию Генерального штаба, одобрительно восприняли революцию. Для них было важным сменить отживший государственный строй, о дальнейшем они мало задумывались. Иные стали выдающимися военачальниками, как маршал Б.М. Шапошников, иные - знаменитыми учеными, как выдающийся теоретик стратегии А.А. Свечин. Биография некоторых совершенно замечательна - Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич стал генерал-лейтенантом… дважды: в царской и советской армии. Многие академики оказались в эмиграции, очень многие - в лагерях. В 1936 году в Москве была открыта новая, советская академия генерального штаба, где обучали высшие военные кадры страны. Наследницей той, петербургской, стала Военная академия имени Фрунзе.

Каким же может быть вывод? Русская военная мысль управляла развитием общества и государства более столетия. Транспорт, связь, медицина, металлургия - все они родились в погонах. Сейчас этот опыт не то чтобы забыт, но, в общем, не вспоминается. А жаль: опыт за деньги не купишь и в карты не проиграешь. Мало того, он может научить не только тому, что стоит делать, но и тому, чего ни в коем случае делать нельзя, какими бы заманчивыми ни казались перспективы… Сегодня многие говорят о военной реформе. Необходимость ее проведения ни у кого не вызывает ни малейших сомнений. Но об одном из аспектов этой реформы говорят явно недостаточно: о необходимости востребовать громадный опыт русской военной мысли, служившей своему народу и государству.

Интервью с Андреем Нещадиным

http://www.soob.ru/n/2002/9/c/12

Творчество, профессионализм и здравый смысл…

Три кита, на которых стоят отечественные фабрики мысли?
Исполнительный директор Экспертного института Андрей Нещадин предпочитает говорит о "мозговых центрах". Но полагает, что чем активней страна развивает технологичные формы социального применения интеллекта, тем успешней ее политика.

Анекдот от Нещадина:
- Почему Экспертный институт назвали Экспертным?
- Чтобы экспертов не путали с консультантами.
- А что, есть разница?
- Консультанты рекомендуют глупости, а эксперты их анализируют!

Как работают фабрики мысли в России, каков их потенциал?

На мой взгляд, фабрика мысли - это неточный перевод англоязычного термина think tank. Между тем, think tank - это скорее мозговой центр, место, где рождаются идеи. Кстати, в России такие места существуют уже давно.

- Давайте проведем небольшой экскурс в историю отечественных фабрик мысли. Чем они занимались на заре перестройки? Какие структуры опекали такие центры?

- В разных организациях они назывались по-своему: была, например, группа консультантов в ЦК КПСС, были они и в министерствах… А когда пошел всплеск социологических и психологических разработок, такие центры стали возникать на предприятиях, но, в основном, они создавались под крылом "девятки" - знаменитого девятого управления КГБ.

Если говорить о перестройке, то здесь мозговые центры сыграли заметную, хотя порой и забавную роль. Для этого периода показательна книга "Иного не дано", над которой отважно трудились социологи, политологи и специалисты смежных профессий; симптоматично, что эти борцы за демократию и поливариантность умудрились-таки назвать книгу императивом.

В 1989-1990 гг. мозговые центры еще не были формальными структурами. Например, они существовали вокруг Театра на досках, при Московском Горкоме партии, при Октябрьском Райкоме…

Разные идеи и убеждения порождают разные системы их защиты. Так что вскоре произошло распределение центров по областям и формам деятельности. Одна из форм - это некоммерческие центры при государственных институтах. Но есть и другие варианты. Например, под некий проект мобилизуется костяк института - специалисты, способные выступать в роли менеджеров, а недостающие специалисты приглашаются со стороны. Или же формируется устойчивый узко специализированный коллектив, занятый, например, макроэкономическим прогнозированием. Но такие центры можно перечесть по пальцам. Они занимались макроэкономическим прогнозированием и будут им заниматься, пока существует экономика - им работы хватит.

- А кто "заказывает музыку"? И сколько стоит поучаствовать в проекте?

- Основным заказчиком является власть. Если оценивать ежегодный объем работ, которые производятся по заказу власти, то его примерная стоимость колеблется от 300 млн до 500 млрд долларов в год.

- Но если предпочтения заказчика не сформированы…

- Тогда и заказчика нет. Но если брать исследования по международной политике, то созданы уже не только отдельные центры, но их объединения. К таким структурам можно отнести Совет по внешней оборонной политике. Это единый мозговой центр, выдающий рекомендации, стратегии и прочее. Но сказать, что это формальное объединение нельзя. Это позиция над. Да, нужна система, стоящая над мозговыми центрами, координировала бы работу и сопоставляла точки зрения. С ее помощью можно будет понять интересы имеющихся группировок, что необходимо.

- Такие системы уже существуют или она - "плод фантазий тайных"?

- Процесс пошел в среде экономических независимых центров. Ууже создается Ассоциация независимых центров экономического анализа. Политологические центры тоже координируют свою работу. Здесь большую роль играет Центр Карнеги.

- Что касается Экспертного института. Какие цели и задачи стоят перед вами сегодня?

- Экспертный институт создан в ноябре 1991 года как мозговой центр Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП). Задача института - выявление наиболее перспективных направлений развития российского бизнеса.

Приоритетным для нас является круг проблем промышленной политики. При нашем участии подготовлена концепция РСПП по этому вопросу. Ее обсуждение состоится в конце года. Мы считаем, что в России возможен экономический рост превышающий 3-4% и правительство спокойно может проводить экономическую политику в интересах промышленности.

Второй крупный блок задач - региональная политика. Мы курируем вопросы формирования бюджетов регионов, стратегий развития, ведем исследовательскую работу по российским моногородам, наши специалисты принимали активное участие также в разработке стратегии пенсионной реформы.

Последняя наша записка была посвящена необходимости модернизации экономики, где намечены пути формирования корпорации российских промышленников.

Чтобы правительство считалось с той или иной группой интересов, учитывая, что наше общество все больше переходит к немецкой модели корпоративной системы, необходимо, чтобы группа интересов имела мозговой центр, способный формулировать намерения и разрабатывать стратегию их реализации.

- Вы упомянули немецкую модель развития, базирующуюся на развитой системе банковских институтов. Может ли она быть адаптирована в России?

- Не думаю, что общество, которое мы строим, будет копировать европейские и американские образцы, хотя и будет близко к ним. Да, создавая корпоративную систему, мы отчасти руководствуемся немецким примером, но в немецкой системе государство выступает арбитром между корпорациями, у нас же государство будет в большей мере работать на восточный манер.

- То есть модель все-таки японская?

- Японская модель в чистом виде нам тоже не подходит. Согласно этой модели государство стоит не на позиции арбитра, а является одним из мощных игроков. Да - государство там - приоритет номер один. Но, кроме того, есть понятие большой (всей страны) и малой (собственно предпринимателя) прибыли. Не может быть большой прибыли без малой, при этом приоритеты малой прибыли не могут стоять выше приоритетов большой. Вот это положение для нас приемлемо. Что же касается присущей этой модели системы стратагем, основанных на конфуцианстве, то ее не будет. Россия станет страной крупных корпораций, пространство между которыми заполнит малый и средний бизнес.

- И такая модель будет эффективно работать? Что в ней останется российского?

- В модель нашего развития мы привнесем то, что Юнг называл архетипами. Образ действий и коллективное бессознательное. Мы должны учитывать, что мир изменить невозможно, можно лишь пытаться его корректировать. Сейчас нужно понять, что для нас лишнее, что нужно тормозить, а что развивать.

Борис Ельцин в свое время пожелал, чтобы ему за два года создали национальную идею путем мобилизации творческой элиты Академии Наук, но даже генерал, имея 9 женщин, не может приказать, чтобы ребенок родился через месяц. Поэтому не стоит торопиться с выводами.

Над этой темой трудятся сегодня многие центры, где специалисты-культурологи, например, Кантор, Ерофеев, Краснов, пытаются понять: что в нас, россиянах, является специфичным, а что - общим с остальными.

Как говорил поэт Гумилев, в любой стране применим чужой опыт при четком понимании, что этот опыт чужой. И Аркадий Вольский, отвечая на вопрос "Можем ли мы применить у себя китайский опыт", ответил: не можем. Потому что у нас нет такого количества китайцев.

- А сколько разработок посвящено специфике деятельности самого института?

Экспертный институт относится к тем структурам, которые имея небольшой штат но, пользуясь связями и наработками, формируют команду под конкретную задачу. Проект может быть инициирован самим институтом, а может быть заказным.

Если говорить о наших инициативах, это здесь ключевая - работа по теории развития лоббизма в России. Это записки "Россия, которую необходимо увидеть", "Россия. Шанс на успех".

А такой шанс у нас есть. И не один.

Интервью провела Вера Василь

Лев Якобсонhttp://www.soob.ru/n/2002/9/practice/25

Дата добавления: 2015-12-07