Встреча с ефрейтором

Прошло еще два года. В середине августа Борька пригласил Николая справить тридцатипятилетний юбилей. Был он давно Борис Николаевич, но по студенческой привычке они именовались накоротке. Гуляли крепко, и наутро голова его раскалывалась от тяжкого похмелья. Николай, поздно проснувшись, еще долго лежал и вспомнил, как они почти всю летнюю ночь провожали друг дружку, не желая расставаться. Воспоминания прервал продолжительный и нудный телефонный звонок.

- Валяешься еще? Приходи, лечиться будем! - раздался в трубке бодрый голос Бориса.

- Может достаточно, Борис, ведь завтра опять болеть будем, - осторожно попытался отказаться Николай.

- Хватит тебе ломаться, не порть мне компанию!.. Через полчаса жду! - отрезал Борис. Даже по телефону чувствовалось, что Борька уже изрядно подлечился.

Когда Николай подходил к дому Бориса, уже за два квартала от дома он услышал громкий дуэт. Дом от тротуара прикрывала высокая поросль американского клена. Закрывала она и певцов, но слышно их было отлично. Два отдаленно знакомых голоса нетвердо, но громогласно выводили:

Окрасился месяц багрянцем

И волны бушуют у скал!..

При ближайшем приближении, пройдя сквозь редкую посадку, Толстяков разглядел сидящих на открытом балконе краснолицего Борьку Жукова с тестем. Это они старательно вытягивали довольно сложную мелодию известной народной песни. Заметив Николая, Борис лишь махнул рукой "проходи, мол, не мешай" и продолжил распевать следующий куплет. Однако поднявшегося по лестнице друга, он встретил у раскрытой двери с доброй половиной стакана водки в руке:

- Давай-ка, врежь штрафную, пока жена на стол накроет, и петь пойдем.

По обожженному за вчерашний вечер горлу, водка прокатилась как вода. Коля выпил и пристроился к веселящимся на балконе певцам. Петь музыкально он не мог, да и не дошел еще до подобной кондиции.

Но спустя пару часов, он уже выводил мелодию не хуже Борькиного тестя. Ему казалось, что голос его звучит гораздо красивее, чем у других, и он старался вырваться вперед, чтобы все слышали, ах какой у него распрекрасный голос! Спустя еще три часа, когда солнце готовилось спрятаться за стену стоящего напротив длинного крупнопанельного дома, Николай, притихнув от страшного стыда, слушал, как Борька распекал жену за мнимые прошлые измены. Когда речь их объяснений потеряла литературный стиль, и оба они перешли на громкий визг, Николай, наконец-то уразумел, пора домой! Домой он брел, тяжело ворочая мыслями и раздумывая: «Ах…Как она обманчива все же чужая жизнь! Вот живет себе Борька, уже почти десять лет с женой, с виду вроде все у них хорошо, а согласья-то оказывается нет!» И ему стало ужасно радостно, что в его семье, пока что до такой степени сквернословие не доходит. Он со сладкой истомой в сердце вспоминал свою ненаглядную Зою и с нетерпением ждал встречи с нежно называющей его "папой" девятилетней дочкой.

Он уже подходил к продовольственному магазину, осталось перейти через дорогу и ты дома. Но тут из двери магазина навстречу вышел чем-то до боли знакомый мужчина. Коля сбавил шаг и пригляделся пристальнее. Спьяну ему померещилось, что видит перед собой важного военного. Казалось, протяни руку и коснешься твердого погона с красными ефрейторскими лычками. Он, пошатываясь, остановился. Прямо на него, все шире улыбаясь во весь рот, шел, чуть располневший и обрюзгший, ефрейтор Биктимиров. Одет он был ярко и вызывающе. Широкий красно-синий галстук крупным узлом топорщился на наглухо застегнутой белой сорочке. Его зеленоватый пиджак заметно топорщился на животе. Этот пиджак и раздуваемый ветром галстук и пригрезился Николаю красными лычками. Упитанное лицо выражало самодовольство и благополучие, из глаз струилась полная доброжелательность.

- Привет, Толстячок! - весело осклабившись, с едва заметным акцентом проговорил он, - не ожидал меня здесь встретить?.. Э! …Да ты, я вижу, навеселе! Ну, рассказывай, чем ты тут занимаешься! - он дружелюбно облапил Толстякова за плечи и крепко прижался к нему щекой. Толстяков, хотя и не очень обрадовался встрече, также трижды чмокнул ефрейтора в синеватую щеку. Что ни говори, а армейская дружба она нетленна.

- Я всю жизнь живу здесь, - растягивая слова и стараясь выглядеть трезвым, ответил он, - работаю на заводе, механиком!.. А вот как ты то тут оказался? - он тщетно пытался вспомнить, а как же зовут бывшего ефрейтора, но его непривычное имя начисто вылетело из памяти и не вспоминалось.

- И я с некоторых пор здесь проживаю! Сказать по правде не особенно давно, но прижился неплохо! Ну, ты хотя и под шафе, может обмоем встречу-то? Поговорим, повспоминаем кое-что!

Коле, откровенно говоря, не особенно приятной казалась встреча с чрезмерно пронырливым и фамильярным ефрейтором, да жутко захотелось ему узнать, раз уж случай подвернулся, конец полузабытой истории с таинственной одеждой, которую Тикунов нашел под стрехой. Ведь все ссылались тогда именно на Биктимирова.

- Слушай, Биктимиров, я живу поблизости, и могли бы пойти ко мне, да у меня шаром покати! Сам знаешь, времена теперь какие - ни выпивки, ни закуси!

- Ну!.. Ты, брат обо мне плохо думаешь! Я с пустыми руками в гости не набиваюсь! …Правило у меня такое имеется! - и Биктимиров гордо постучал по оттопырившемуся лацкану пиджака, - видишь, половина проблемы уже разрешена! Я, брат, хотя и не местный, но знаю с кем знакомство заводить надобно! Ты в этом районе живешь? Ну вот! Как раз тут, в твоем магазине чувиха одна работает, у неё и отовариваюсь. Потом познакомлю.

Так разговаривая, где высказывались каждый поочередно, они, оказывается, уже давно двигались в сторону Колиного дома и слаженно завернули во внутрь квартала. Шумно отдуваясь на узкой лестнице, Коля шел передом, и с тревогой мозговал: "Как встретит с виду такая простосердечная, Зоя? Как представить своего армейского друга? Ведь, по сути, он даже имени его не знал. В армии обращаются больше по фамилиям!" Второй вопрос он решил снять тут же, на лестнице.

- Послушай, Биктимиров! Я, наверное, лишком обалдел от неожиданности! Никак не вспомню, как же твое имя. Прости, но все же десять лет прошло!

- Да, десять лет как не бывало! Фрикс мое имя! Ведь я мариец, а наши имена плохо запоминаются, - нисколько не обиделся Фрикс, - тебя ведь Николаем кличут, - тут же блеснул он своей эрудицией или памятью.

- Ну, память у тебя явно не девичья! …А вот и мои хоромы, - несколько волнуясь, произнес Коля и нажал кнопку звонка.

- Чего звонишь, у тебя же ключ в кармане! - недовольно встретила его простоволосая Зоя, открывая дверь. Она хотела было пожурить мужа за продолжительное отсутствие, но с удивлением поглядывая на разряженного спутника, тут же попятилась по коридору.

- Извини, Заинька, армейского друга вот встретил! Приготовь нам чего-нибудь из закуси, - извиняющимся тоном произнес Коля, и предложил Фриксу раздеваться. Коридор для троих был явно маловат, и Зоя молча прошла на кухню.

- Ты же и так хороший! Хоть предупредил бы, я халат бы что ли сменила! Опять ведь завтра мучиться будешь как сегодня, - бурчала она себе под нос, но крупного разговора не затевала.

Коля, весьма довольный, что все складывается так благополучно, нагнувшись и покачиваясь, стал расшнуровывать и снимать ботинок. Разогнувшись, он уставился на друга, будто встретил его лишь сейчас.

- Слушай, Фрикс, а что это за тайная история с запрятанной одеждой на твоем складе случилась? Весь батальон жужжал как развороченный пчельник! - почти сгорая от нетерпения, произнес он.

Фрикс уже разулся. Он распрямил спину и довольно перемялся с ноги на ногу. В глазах его сверкнул хитровато-задумчивый блеск:

- Расскажу, расскажу, - молвил он, - не здесь же, не в коридоре, надеюсь, разговаривать будем?

Дата добавления: 2015-12-07