|
Читайте также: |
Драко не прикоснулся к завтраку и почти не поднял глаз. Сразу встал и вышел, встретившись в дверях с Забини, который тут же отправился следом за ним.
Было странно наблюдать за этим в течение дня — Малфой будто поменялся местами со всеми, кто считал, что его семья причастна. Теперь после статьи о том, что с Нарциссы окончательно сняли обвинения, студенты прекратили шушукаться за спиной, зато он сам знал, кто стоит за произошедшим.
Знал и молчал.
А ещё её удивляло — как он смог стать прежней задницей уже к обеду. Несмотря на свою бледность и порой натужную улыбку, он то и дело язвительно смеялся вместе со своими дружками. Подкалывал гриффиндорцев. Исходил ядом.
Прежняя маска. Так легче? Наверное.
Зато Гермиона видела — ему тяжело.
Замечала по бледному лицу слизеринца в течение всего четверга (хотя он успешно пытался скрыть жрущую тяжесть под кожей). Снова молчаливого патрулирования — будто и не было разговора в гостиной — и целой субботы, которую Драко посвятил квиддичу, наплевав на дождь и на недавнюю простуду.
Гермиона даже не знала, сходил ли он к мадам Помфри — он не давал приблизиться к себе. Не хотел внимания именно от неё, и это было… хотя, может быть, объяснимо. Но почти больно.
Ну… неприятно. Да.
Потому что больнее было другое: каждую ночь из его спальни раздавались эти звуки. Девушки, которых он приводил.
Зачем?
Чтобы отвлечься, наверное. После разговора прошло три дня — три разных девушки. И они вопили так нещадно, страстно и восторженно, что, наверное, даже заглушка бы не спасла от этих банши.
Наверное.
Ведь Грейнджер не ставила её.
Ты фигова мазохистка, Гермиона. Просто фигова мазохистка, если готова терпеть это.
Да и у неё были другие заботы — МакГонагалл дала поручение префектам готовиться к балу в честь Хеллоуина. Староста девочек должна была контролировать все организационные моменты, поэтому вот уже второе собрание старост факультетов занимало очередной унылый вечер.
И, слава Мерлину, Малфой на них не являлся.
В его присутствии она бы точно не смогла спокойно вести беседу со студентами, решая, как украшать зал, и выстраивая очередь готовившихся постановок. Хватало незримого присутствия в голове.
Постоянно.
— Извини, я дурак.
От голоса Гарри, вклинившегося в сознание, Гермиона вздрогнула. Он, как обычно, по-своему истолковал её задумчивость.
— Что? Нет, я…
— Ты переживаешь, а я веду себя как кретин.
— Мои родные в безопасности сейчас, меня это радует, — пробормотала, переплетая пальцы и наблюдая, как трое студентов у соседней лавки увлечённо гоняют по воздуху наколдованных полупрозрачных пикси. — Но всё равно не получается полностью выкинуть беспокойство из головы.
На плечо тут же легла тёплая рука.
— Всё будет в порядке. Министерство отловит этих уродов и уничтожит — на этот раз наверняка.
В груди стало холодно.
— Да. Наверняка, — выдавила она.
— Тогда и не беспокойся, ладно?
— Конечно. Я просто думаю о… м-м, Хеллоуине.
— Жаль, что сегодня отменили поход в Хогсмид, — Гарри убрал ладонь и пожал плечами на вопросительный взгляд. — Мы могли бы посмотреть какие-нибудь штучки, вроде… ну, знаешь. Меняющие цвет кожи конфеты. Или визжалки.
— Думаю, это всё было раскуплено в прошлый раз, — хмыкнула Гермиона, переводя взгляд на друга. — Ты уже продумал свой костюм?
Тот покачал головой. Усмехнулся.
— Рон предлагает надеть мантию-невидимку. Это избавит сразу от многих проблем. Знаешь, толпы этих восторженных девиц, — он показушно закатил глаза, совершая отгоняющий жест рукой, и Грейнджер рассмеялась.
Несколько минут они молчали.
— С кем ты пойдёшь?
— Это не тот бал, на который требуется пара, Гарри.
— Я знаю… я знаю. Просто спросил, мало ли.
“Мало ли”. Вот дерьмо.
Здесь и без слов понятно, на кого он намекал.
— Тебя Курт искал.
Сердце сбилось с привычного ритма.
— Да?
— Угу, — Поттер нахмурился, замечая мусоринку на стёклах очков. — Спрашивал, куда ты пропала. Вы не общаетесь?
— С прошлого похода в Хогсмид, — поджала губы Гермиона, борясь с волнением, ожившим в груди. После того, что сказал Малфой… как ей теперь общаться с Миллером? Она просто не знала, как себя вести.
— Почему?
— Был один инцидент, случайный.
Гарри скосил на неё показушно-незаинтересованный взгляд.
— Правду, значит, говорят.
— Что?
— Ну, что вы целовались.
“Господи, как это по-детски”.
Грейнджер пожала плечами, отворачиваясь. Моментально забывая о Курте.
Чёрт, нет.
Перед приближающимся Малфоем расступались младшекурсники.
Уверенная походка выбивала из головы любые мысли, потому что, блин, он выглядел потрясающе. Платиновые волосы падали на лоб, шею обхватывал зелёно-серебряный шарф, а мантия подчёркивала… подчёркивала…
Взгляд ледяных глаз просверливал в Гермионе дыру.
О, Боже, нет.
Он идёт к ним. Ближе и ближе.
Девушка выпрямила спину и открыла было рот, когда голос Гарри раздался из-за спины:
— Чего тебе нужно?
Драко остановился в нескольких метрах, небрежно сунув руки в карманы брюк.
— На пару слов, Грейнджер.
Сердце упало. Холодная волна пробежала по спине.
Поговорить захотелось? Серьёзно, Малфой?
Думаешь, что можешь после этого долбаного отстранения просто подойти и сказать: “На пару слов, Грейнджер”? А не хрена ли с два?
Малфой выжидающе приподнял брови, встретившись с гриффиндоркой взглядом. Она не пошевелилась.
Понял, что ответа не будет. Сжал челюсть и повторил с нажимом. Цедя:
— На пару слов. Грейнджер.
— Отвали, она не будет говорить с тобой!
Серые глаза метнулись к Поттеру, который тут же поднялся, глядя на Драко с вызовом.
“Ох, нет, только не разборки”.
Гермиона потянула друга за рукав, предупреждающе дёргая ткань.
— Гарри.
Упрямец. Ноль реакции. Господи, вот ведь… был бы повод.
— Мы заняты, Малфой.
— Твоё понятие занятости весьма впечатляюще, Поттер. — Яд. Такой чистый, так много. Впору умереть на месте. — Грейнджер. На пару. Слов!
И последнюю фразу слизеринец гаркнул слишком громко. Под навесом моментально стало тихо.
По крыше били дождевые капли.
Одного взгляда серых глаз хватило окружающим студентам, чтобы тут же продолжить заниматься своими делами. Гермиона задохнулась, подавилась своим возмущением, сверля Драко прямым неприязненным взглядом. Какого хрена этот самодовольный болван позволяет себе?
Просто держи себя в руках.
Немало сил стоило сохранить спокойное выражение лица. Иначе бы Гарри понял. Сорвался.
Не нужно.
Пусть всё будет просто, как всегда. Она медленно встала, не убирая руки с его локтя. Слегка потянула, обращая внимание зелёных, пылающих злостью глаз на себя.
— Не нужно, Гарри, я пойду. Всё в порядке, слышишь? Это может быть важно…
— Нет, Гермиона, не в порядке, — запальчиво выдохнул Поттер, поворачиваясь. — Хорёк не будет доставать тебя. Не при мне уж точно!
И снова уничтожающий взгляд в сторону Малфоя.
— Ага. Поэтому я и отвожу её в сторону. Страшусь твоего гнева, — Драко скривил губы. — Боишься, что позволю себе больше, чем нужно с твоей любимой грязнокровкой?
Это слово.
Гермиона поморщилась, бросая на слизеринца быстрый взгляд, только теперь понимая, как давно он не называл её так. Это укололо.
— Закрой рот! — Гарри рванулся было вперёд, но Гермиона крепче вцепилась ему в локоть.
И снова. Как долбаная мантра:
— Не нужно, Гарри.
Малфой даже не двинулся с места, приподнимая брови. Намеренно испытывая терпение гриффиндорца. Чёрт возьми, похоже, ему это даже нравилось, потому что он усмехнулся:
— Ты такой еблан. Не устаю отмечать.
Бросив на Драко уничтожающий взгляд, она повернулась к Поттеру.
— Я ненадолго. У меня скоро собрание префектов, можешь подождать меня в холле. Через пятнадцать минут, ладно?
— Я ни на секунду не оставлю тебя с ним наедине.
Слизеринец фыркнул. Не по-настоящему.
Ты блефуешь, Драко. Нужно исправляться.
— Не хочу разрушать твоих иллюзий, Поттер, но я уже два месяца сплю в соседней от неё комнате.
Гарри окаменел. Медленно перевёл взгляд на Малфоя.
— О, Грейнджер. Гляди, кажется, у меня неприятности.
— Послушай, всё нормально, — она честно старалась игнорировать эту сволочь и быть убедительной, слегка встряхнув Гарри за плечи. — Иди. Я догоню тебя.
Битва зелёного и серого взглядов затянулась на несколько секунд. Потом гриффиндорец сжал губы.
— Я буду неподалёку, — тихо бросил он и, высвободив руку из пальцев девушки, прошёл мимо Драко, задевая того плечом. — Козёл.
— Мудила.
Гермиона еле сдержалась, чтобы не заорать от бессильной злости. Поттер шёл, не оборачиваясь.
— Твои дружки просто нечто.
Она перевела на Малфоя яростный взгляд.
— Какого чёрта тебе нужно? — прошипела она. На удивление, стоило Гарри уйти, как тут же стало проще. — Поговорить захотелось, а?
Он приподнял брови.
— В чём дело, Грейнджер? Обиды? Ведёшь себя как девушка. Странно даже.
Глаза гриффиндорки превратились в две щели, а на щеках проступил румянец. Проигнорировав её злость, Драко лениво взглянул по сторонам, отмечая, что заинтересованных в разговоре нет — студентов под навесом было совсем мало, — и, сделав медленный шаг, сел на лавку перед Гермионой.
— Я подумал насчёт того, что ты говорила.
— На тебя не похоже, Малфой. Ни с кем себя не перепутал?
Его улыбочка едва не выжгла ядовитое пятно на сетчатке. Взгляд просто-заткнись-и-слушай остановился на лице, скользнув по её сцепленным рукам. Господи. Он действительно ведёт себя так, словно… снова сентябрь.
Чёртов сентябрь.
— Я согласен на твою идею. С дневником.
Ничего удивительного, она знала, что Малфой согласится. Её сейчас беспокоило кое-что другое. Например — какого чёрта?
Да никакого.
Просто знаешь, Грейнджер, не нужно привыкать к этому кретину. Для него это в порядке вещей. И тогда, три дня назад, рассказано всё это было не потому, что ты чем-то отличаешься от всех. А потому что он был разбит. Расстроен.
И, сказано тебе было, ждал от тебя какой-то помощи.
Что ж. Он её получил.
Помощь.
Разве нет?
Гермиона сжала губы, пожала плечами. Кивнула, вздёрнув подбородок.
— Отлично.
Несколько секунд — просто взгляд друг на друга.
Хм, кажется… Как-то слишком быстро всё получилось. Он не понял, наверное, что уже можно встать и уйти. Ну, они ведь закончили разговор, да?
Судя по тому, как он закусил губу, приподнял брови и кивнул сам себе — да. Словно итог подвёл. И начал подниматься с лавки, так толком и не усевшись.
Супер.
В груди рванулась злость.
— И это стоило того, чтобы прогонять Гарри?! — слишком громко получилось.
Ай, к чёрту.
Потому что он удивлённо замер.
— Я разве просил прогонять его?
— Ты сказал, что хочешь поговорить. Наедине.
— И?
— Это можно было сделать и…
Малфой напрягся, взглянул на неё пристально.
— Ты же не рассказала ему?
Гермиона даже растерялась.
— Конечно, нет.
— В таком случае, твой вопрос — зачем прогонять Поттера — это ересь в чистом виде. Как обычно, — и он снова сделал попытку встать.
— Ты мог бы дождаться вечера, а не вклиниваться в разговор, хамя и нарываясь на грубости. Знаешь, как это нормальные люди делают.
— Нарываются на грубости?
— Ждут!
Вдруг он рассмеялся, но смех этот был злым.
— Вечером, да? Пока ты соизволишь вернуться со своего собрания, я уже буду несколько занят. В спальне.
Слова укололи, но Гермиона только упрямо нахмурилась, несмотря на то, что в ушах эхом разорвались стоны и крики, сопровождающие её три прошедшие ночи.
— Кстати, давно хотела сказать. Это не моё собрание, а наше. Не забыл? Старосты и всё такое.
Он только хмыкнул, постукивая носком туфли по каменной кладке пола.
— Дело в приоритетах, Грейнджер. У меня девушки, а у тебя — обязанности.
Она подняла брови. Словно ослышалась.
— Это действительно твоя непомерная наглость или ты шутишь?
— Это правда.
— Я, конечно, не специалист, но… нельзя быть таким дерьмом, Малфой.
Слизеринец какое-то время смотрел ей в лицо, словно пытаясь заглянуть в черепную коробку. Порыться в мыслях.
Найти что-то.
А потом поднялся, тут же вынуждая Гермиону запрокинуть голову.
— Нельзя слишком многого хотеть от жизни, грязнокровка. — Она могла поклясться, что он запнулся прежде, чем назвать её так. Второй раз за десять минут. — Бери что дают. Ничего сложного — просто… у кого-то есть всё. А у кого-то нет. Формула сильнейших.
Гермиона смотрела в серые глаза перед собой, близко и далеко одновременно, не понимая — блефует ли он снова или это уже по-настоящему? Почему после той ночи он так изменился, и что стало толчком? Видит Мерлин, сил разбираться в этом просто не было.
Иногда создавалось ощущение, что все соки, которые из неё можно было выжать, уже выжали. И теперь давили сухую мякоть, кроша на куски.
— А вообще-то ты прав, — наконец-то выдавила Грейнджер, не опуская взгляда. — У тебя есть шлюха на эту ночь, а я знаю, чего хочу от жизни. Всё справедливо, Малфой.
Она так надеялась задеть его. А задела себя. Потому что он лишь дёрнул углами рта в этой-своей-ухмылке.
— Умница. А теперь шагай. Твой дружок заждался.
Нет!
Нет, нет! Она хотела уйти сама! Без этого дурацкого ощущения, словно ей позволили.
Открыла рот, будто хотела сказать ответную колкость, но в голове было пусто. Совершенно-обидно-пусто. И тогда произошло что-то из разряда непростительных.
…Малфой ушёл сам.
В этой недосказанной тишине. Молча развернулся и отправился в школу, а Гермиона осталась стоять, глядя ему в спину и хлопая глазами.
Глава 18 (часть I).
— Я считаю, что ты зануда.
— Прости, что, Рон?
— Не отнекивайся теперь! — вилка Уизли с подцепленным на неё куском бекона уставилась на Гермиону. — Я слышал, как ты говоришь с ними. Бедные дети. МакГонагалл и то не такой сухарь в том, что касается воспитания!
Гарри прыснул, закрываясь бокалом с какао.
Грейнджер скептично уставилась на рыжего, засовывающего мясо в рот и активно его пережевывающего. Заметив взгляд, тот только пожал плечами, отправляя ещё один кусок вслед за предыдущим.
Она была даже рада, что друг сегодня вовсю её подкалывал после того, как встретил у кабинета, из которого выходили слегка уставшие, но вполне довольные своей работой старосты факультетов. Подготовка уже почти закончилась, и Гермиона честно пыталась держать префектов в ежовых рукавицах. Это отлично отвлекало от злости, которую она испытывала с начала вечера. Точнее, после стычки с Малфоем во дворе.
А если еще точнее, то теперь почти хронически. Но она не будет об этом думать. Конечно, не будет. Больно надо.
— Если позволить префектам работать спустя рукава, Рональд, работа эта толку не принесёт, организация праздника сорвётся, как и само мероприятие, — отчеканила, слегка кривясь, когда с края тарелки молодого человека на стол упал кусок жареной картошки. — А всё потому что существует небезызвестное тебе… или безызвестное, м-м, слово “ответственность”.
Рон закатил глаза, громко глотая. Как раз в этот момент рядом с Гарри плюхнулся Финниган, с ходу хватающий с блюда тост, зло впиваясь в хрустящий хлеб зубами и почти тут же отшвыривая его на тарелку. Несколько быстрых движений челюстью, глоток — и он с силой припечатал ладонь ко лбу, проезжая локтем по столу и застывая в этой безысходной позе.
— Что-то… случилось? — Гарри отпил немного какао, поворачиваясь к однокурснику. Тот же не поднимал взгляда, уткнувшись глазами в вазу с фруктами перед собой.
— Она… сведёт… меня с ума, — несчастным голосом пробормотал он, приподнимая брови.
— Лаванда? — прочавкал Уизли, отправляя в рот целую вилку картошки.
Симус кивнул.
— Снова поссорились?
— Она обиделась на меня за то, что Демельза сказала, что Элоиза сказала, что слышала, как я сказал Дину, что хочу пойти в Хогсмид с вами, а не в компании её подружек! Они вот у меня где уже сидят! — Финниган отчаянно уронил голову на стол. - Молли купила такое платье… Вы знали, что Парвати снова рассталась с этим козлом Дином?.. О, нет, что, правда?.. Но я же говорила ей, а она не слушает… — заблеял он. Голос звучал приглушённо.
— Парвати рассталась с Дином? — тут же оживился Рон, едва не подавившись и встречая на себе злой взгляд Симуса.
— Да. И я не готов слушать об этом в седьмой раз, — огрызнулся он.
— Но поход в Хогсмид всё равно отменили, — пожал плечами Гарри, бросив тоскливый взгляд за высокие витражи окон в Большом зале, по которым колотили крупные капли дождя.
— Ты думаешь, это кого-то волнует?! — почти истерично завопил Финниган, поднимая лицо и хватая из вазы грушу. — Главное, что я сказал это! И ладно бы она просто злилась... она издевается надо мной!
— Издевается? — Гермиона подняла брови, откладывая вилку и продолжая вертеть в пальцах кусочек поджаренного хлеба.
Ей не очень хотелось есть, несмотря на то, что собрание префектов длилось почти три часа, и за это время она успела проголодаться. Сейчас же аппетит отчего-то пропал.
— Да. Эти ваши штучки, — Симус вгрызся во фрукт так, словно это был его смертный враг, и из-под шкурки плода тут же брызнул сок. Пока гриффиндорец яростно жевал, Гермиона проследила за несколькими каплями, полетевшими на стол. Ее передернуло.
— Что еще за штучки? И прекрати злиться на еду. Это нелепо.
Тот покривился, глотнул, взмахнул рукой:
— Она не подпускает меня к себе, — и отчаянно понизил голос. — Ну, то есть, она вроде бы злится, но в то же время... берет и... — он сделал несколько неопределенных взмахов грушей и, запутавшись в этих движениях, раздосадовано шандарахнул свободной ладонью по столу, — блин... блин!
Гарри нахмурился.
— Я не понял...
— Да что непонятного! Игнорирует и в то же время делает все для того, чтобы я обратил на нее внимание. Даже то, как она ест. Она... ест, а я не могу отвести от нее глаз! — взгляд Симуса на мгновение помутнел. — Это убивает меня. Невозможность подойти и… и…
Гарри почти заглядывал однокурснику в рот, будто в поисках слова, который тот не может подобрать, но мысль последнего, видимо, потерялась.
— Женщины такие жестокие... — он перевел на Гермиону обвиняющий взгляд. — Вы такие жестокие!
Грейнджер только приподняла брови, покосившись на издавшего странный звук Уизли, который всё ещё пребывал в состоянии эйфорического восторга от сообщения, что Дин и Парвати поругались. Затем вернулась к Финнигану.
— Ну и что, это… работает?
— А? — всё ещё несчастно хмурясь, переспросил тот.
— Игнорирование тебя. Работает? Это ведь глупо.
— Глупо? Это сущий ад. Это будто ты видишь еду.
— Еду? — девушка скривила губы. — Тогда это явно должно распространяться только на Рона.
— Эй! — лёгкий толчок со стороны рыжего.
Вздох со стороны Симуса.
— Это будто ты не ел неделю, а потом тебя сажают за накрытый стол, а есть нельзя.
— Ужас, — подтвердил Уизли, и, судя по голосу, он снова что-то жевал.
Гермиона поджала губы, опуская взгляд в свою тарелку. Смотреть, как кто-то ест — это странно, как минимум. А получать от этого удовольствие, на которое намекнул Финниган…
Снова скосила глаза налево. Рональд как раз засовывал в рот последний кусок хлеба с надгрызенным куском жареной сосиски сверху. Дрожь отвращения прокатила под кожей. Нет, конечно, это не потому, что она не любила Рона или относилась к нему предвзято… Но то, как ест этот человек… Лучше не стоит.
Интересно, а как ест…
Нет!
Нет и ещё раз нет. Никогда больше не возвращаться к нему, даже мысленно. Просто грр! Вот и всё, что она могла сказать… подумать.
Грр — и слов больше не находилось.
Хотя… было одно. Оно звучало примерно как…
Кретин! Пошёл ты к чёрту, грёбаный недоумок, я ненавижу тебя, так ненавижу за то, что ты обходишься со мной… Я не фигова тряпка, и идитынахрен!.. можешь обращаться так со своей шлюхой и бросать ей эти долбаные фразочки, и… и высказываться ей! И целовать её! И заниматься с ней… трахать! Конечно, Господи, трахать, и всё, в с ё, слышишь?!
Ублюдок, до невозможной степени ублюдок.
Ей так надоели эти выкидоны, что ситуацию не спасало даже воспоминание о нем, посреди ночи, с палочкой у горла, чёрт возьми!
К чёрту, нафиг, блин.
— Гермиона… всё в порядке?
…я не позволю тебе даже смотреть на меня, не то что касаться своими руками! Никогда, сволочь. Такой недоумок, Мерлин. Как ты вообще посмел родиться, как ты посмел…
— Э… Гермиона?
— Что?!
Боже. Она рявкнула это на весь зал.
Гарри застыл с приоткрытым ртом, косясь за преподавательский стол. Показалось или действительно стало несколько тише?.. Грейнджер несколько мгновений хлопала глазами, а затем покраснела.
— Ничего, — Поттер кашлянул. — Просто ты чуть не раздавила в своих руках этот тост, и я подумал…
Взгляд опустился. Уткнулся в кучу крошева в тарелке и остатки хлеба в пальцах. Торопливо положив их на стол, девушка встала.
— Я пойду, пожалуй. Мне нужно к завтрашнему дню составить график, и я… не успеваю.
— Может быть, тебе нужна… — Рон, наконец-то закончивший со своей трапезой, обернулся к подруге, но та уже стучала каблуками по полу в сторону выхода из зала, — …помощь, — он несколько секунд смотрел ей вслед. — Ладно.
Ладно.
Просто будь рассудительной, Гермиона.
Не старайся… будь, как всегда. Ты ведь всегда такая здравомыслящая, не так ли? Так.
Чудесно. А теперь взгляни на ситуацию трезво.
…козёл, упрямый, самодовольный…
Нет. Ещё раз, Гермиона. Трезво.
Она на мгновение прикрыла глаза, толкая дверь и скользя вверх по главной лестнице, сворачивая в первый же коридор, прижимая к боку сумку.
Малфой делал всё это осознанно. Он осознанно оскорблял её, осознанно делился своими проблемами. Он рационален. Он ставит тебя на место лишь потому, что рационален. И это вовсе не оправдание. Это подтверждение того, что всё заходит слишком далеко.
И далеко с твоей стороны, Грейнджер!
Он делает только то, что ты позволяешь делать ему. А ты позволяешь, да. И напрашивается один-единственный вопрос. Какого хрена с тобой случилось?
Притом, да, даже отрицать глупо — что-то действительно случилось. Но почему? Мерлин, как хотелось, чтобы это было просто в голове. Ведь всё из головы, правда? Взял, вытряхнул, забыл.
Но здесь… здесь было другое. Слишком другое. Ненужное. И в этом участвовала не только голова.
Она вся.
Вся Грейнджер — целиком — хотела, стремилась, искала… Так глупо. И, наверное… нет.
Не “наверное”.
Точно.
И совершенно точно с этим нужно завязывать.
Гермиона сжала руки, прерывисто дыша через нос и только сейчас замечая, что она бежит по ступенькам, и вот уже знакомая галерея, тёмный коридор, впереди — портрет Жёлтой Дамы.
Никогда ещё она не доходила до гостиной так быстро. И никогда ещё она не испытывала такого сильного нежелания слышать то, что уже наверняка происходило в его спальне.
Конечно.
Драко ведь не было на ужине. А это могло значить только одно. Он занят чем-то более приятным. Сердце сжалось, и, закрыв на этот глупый факт глаза, Гермиона заставила себя высоко поднять голову. Всё равно. Пусть будет всё равно.
Я смогу раздеть тебя где и когда угодно…
О, эта умиляющая самонадеянность. Так поистине смешно.
Ты не знаешь, как это. Когда вдруг понимаешь, что хочешь трахнуть грязнокровку...
Нет, конечно же не знаю, Драко. Кто позволит тебе прикоснуться ко мне? В противном случае я всегда могу сказать Гарри, и он…
...ты хочешь меня, а не его… вжиралась в меня, всасывала в себя мой язык… ты впилась бы в мою одежду и разорвала её пополам…
Нет!
Она чуть не закричала в голос, когда самая громкая фраза ударила его голосом по сознанию:
Потому что ты моя.
Ни черта подобного, Малфой. Ни-чер-та подобного, ясно? Я не твоя. Ты не получаешь всегда лишь то, что хочешь. Плохая привычка. Очень. Очень плохая, Малфой.
— Фениксус! — гаркнула она.
— Как грубо… — хныкнула дама, обиженно надувая губы, но портрет всё равно отодвинулся, и Гермиона подобно крошечному смерчу влетела в натопленное помещение. Едва совладав с собственными желаниями тут же заткнуть уши, потому что она уже слышит, кажется, эти осточертевшие стоны.
Девушка проносится к своей лестнице, отбрасывая от себя мысль, что могла бы провести некоторое время в библиотеке, чтобы не выслушивать это здесь, но вдруг…
Чертовски вдруг.
Офигеть, как вдруг. Так, что сердце чуть не разорвалось в кульбите.
— Стоять!
И она… эй, что? Останавливается?
В гостиной повисла тишина.
Конечно, Гермиона знала, чей это голос. Конечно, она поняла, что он сидит на своём любимом месте, закинув свои фиговы ноги на фигов столик. И от этого снова… грр. И всё. Ни больше, ни меньше.
А теперь просто — раз — и возьми себя в руки.
— Долго ты там ещё собираешься торчать, Грейнджер? Может, соизволишь повернуться?
Спокойно. Это нормально. Ты же знаешь.
— А может, ты заткнёшься? — оборачиваясь, произнесла она, наконец-то замечая Малфоя. Он не сидел, он стоял у камина, скрестив руки на груди. И выражение его лица стало почти удивлённым, стоило этой фразе повиснуть в воздухе.
Неправильной и какой-то лишней. Но это заставило только сильнее и выше поднять подбородок.
— Что, отменился запланированный трах с очередной дамой?
А вот эта фраза сорвалась с губ совершенно внезапно. Чёрт.
Зато…
Гермиона могла поклясться, он на мгновение забыл, о чём хотел сказать. Потом всё же выдавил из себя:
— Сядь.
— Хрена с два. Я собираюсь отправиться в комнату, — девушка тоже скрестила руки на груди, получая поистине неиссякаемый поток удовольствия от того, как окаменело лицо Драко. Однако в следующую секунду он нахмурился.
— Давай ты повы…делываешься в другой раз? Я не просто так остановил тебя. Сейчас ты мне объяснишь кое-что и скачи в свою норку.
Голос его был страшно недовольным. Гермиона сильнее выпрямила спину.
— Я слушаю.
— Нет. Это я слушаю. Что за херня?
Она приподняла брови, глядя на Малфоя так, словно ослышалась.
— Прости?
— Вот это, — он брезгливо ткнул пальцем в картонный ящик, который стоял на журнальном столике.
Надо же. Гермиона не заметила его. Против воли вытянула шею, рассматривая довольно широкую, но почти плоскую коробку. Затем перевела взгляд на Драко, который наблюдал за ней.
— Ну и что это такое?
— Когда я пришёл, это стояло у портрета, и если бы я знал, что это, я бы и вопроса не задавал, умная.
— О, ты любишь задавать вопросы. Когда нужно и не нужно.
— Да что ты?
— Да!
— Уймись, Грейнджер.
— Это не я подкинула коробку, если ты об этом. Разбирайся с этим сам, а мне нужно…
— Тебе нужно, — он угрожающе понизил голос, недоумевая, что творилось сегодня с этой дурой, — …немедленно объяснить мне, какого сраного хрена здесь на карточке твоё имя.
Она приоткрыла рот, но тут же захлопнула его, недоверчиво щурясь.
Её имя на карточке в посылке? Это ещё что за чушь? Невозможно, родители бы предупредили, если бы собирались выслать ей что-то, а больше… больше и не от кого получать подарки.
— Ты шутишь, должно быть?
— Да, твою мать, я такой шутник сегодня.
— Прекрати сквернословить, — бросила Гермиона почти на автомате, делая несколько шагов к столику — и к слизеринцу, который, судя по выражению лица, едва сдержался, чтобы не высказаться на замечание. Остановившись у самого ящика, она подняла взгляд на Малфоя. — Я не ждала посылки.
— Я тоже не ждал, — фыркнул он. — Но там явно не моё имя. Счастье-то какое, что меня зовут не на “Г”.
— Если так, зачем вообще затащил её в гостиную?
— Хотел сжечь, пока тебя нет. Но ты, как всегда, явилась не вовремя.
— Да уж. У меня прямо чутьё — то я прихожу, и ты трахаешь кого-то, то когда ты жжёшь мои подарки. Аристократия эпохи вандализма.
Драко сощурился.
— Ты собираешься открыть эту хреновину, или мы ещё немного поговорим об этом?
— Здесь?
Он терпеливо поджал губы, всем своим видом показывая, что она медленно, но верно выводит Малфоя из себя.
— Если хочешь, можем пойти и открыть её на улице.
— Ты понял, о чём я. При чём здесь ты и мои подар…
— Блять, Грейнджер. Просто сорви эту мерзкую ленточку и открой.
Она даже себе не хотела признаваться, что самой распаковывать ей было бы еще более волнительно, но всё же заставила себя промолчать и протянула руку к банту, зацепившись взглядом за карточку, на которой было выведено её имя.
Поджав губы, она нахмурилась. А затем уверенно подняла подбородок и сорвала подарочную бумагу, стараясь не строить догадок, а когда открыла лёгкую крышку…
О, боже.
Сердце забилось с утроенной силой. Она даже не заметила заинтересованного взгляда Драко, который заглядывал внутрь, вытянув шею.
Всё, что видела Гермиона, - это серебряная полупрозрачная ткань, сложенная аккуратными слоями.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 68 | Нарушение авторских прав