Я-то собирался пожаловаться на свой наряд. – Он покачал головой. – Но если я буду жаловаться, ты меня не застрелишь? – И на его лице стала расползаться улыбка.

Зря смеешься, – сказала я.

Улыбка стала шире. Ричард чуть придушенным голосом сумел выговорить:

Чудесно. Ты чудесно выглядишь.

Если тебя одели как Барби – сексуальную террористку, у тебя остаются только два варианта: смущаться или вести себя агрессивно. Угадайте, что я выбрала.

Я пошла к нему, чуть раскачиваясь. Почему-то в сапогах было легче покачивать бедрами так, как надо. Лицом, глазами, телом я выражала то, что обещал наряд: секс, насилие, жар.

Веселье сползло с лица Ричарда, оставив ответный жар и нерешительность, будто он засомневался, надо ли нам делать это на людях.

На нем были черные кожаные штаны и замшевые сапоги, такие же, как у меня. Волосы он зачесал назад и завязал черной лентой. Рубашка у него была шелковая, сочного синего цвета, нечто между бирюзовым и лиловым. На его загорелой коже она смотрелась великолепно.

Я остановилась прямо перед ним, расставив ноги. Подняла глаза, посмотрела провокационным взглядом, приложила палец к его губам, провела по щеке, по шее, по ключице, до самой пуговицы рубашки.

Потом таким же шагом вернулась к кровати и взяла кожаное пальто. Его я набросила на одно плечо, и оно потащилось за мной шлейфом, не очень скрывая мой наряд. Открыв дверь, я остановилась в ней на секунду, как в раме.

Идешь? – спросила я и пошла, не ожидая ответа. Достаточно было выражения его лица – будто я его стукнула кувалдой между глаз.

Класс. Осталось только испытать этот облик на Жан-Клоде, и можно ехать.

В майском лесу была теплая и тесная темнота. Мы с Ричардом стояли возле сарая, где Райна снимала свою порнографию. Стая должна была собраться в лесу возле фермы. На каждом подходящем клочке земли припарковались машины, некоторые даже касались деревьев.

Может, где-то там и была полная луна, но облака были такие густые и темнота такая полная, что мы стояли будто в пещере. Только в этой пещере было движение. Чуть шевелил густые темные листья легкий ветерок. Будто невидимый великан гладил пальцами деревья, чуть нагибал их и шелестел листьями, и от этого движения в ночи у меня напрягались плечи. Будто сама ночь была живой, и раньше я такого не видала.

Рука у Ричарда была теплой и чуть влажной. Он приглушил свою щекочущую энергию, и касаться его не было неприятно. Я была ему за это благодарна, зная, что это нелегко. Ричард придвинулся ближе, чуть зашелестев кожаным плащом, наброшенным на одно плечо и завязанным на груди. Плащ в сочетании с длинными рукавами ярко-синей рубашки придавал ему какой-то античный вид.

Ричард подтянул меня за руку, привлек к себе, в круг своих рук, к плащу. Облака разошлись, и вдруг мы оказались в густом серебристом сиянии. Ричард смотрел вдаль. Кажется, он прислушивался к чему-то, чего я не слышала. Его руки сжались у меня на пальцах, почти болезненно. Он посмотрел на меня, будто вспомнил, что я тоже здесь.

И улыбнулся:

Ты это чувствуешь?

Что?

Эту ночь.

Я хотела ответить «нет» – и остановилась. Огляделась, снова увидела волнующиеся деревья, ощутила движение.

Сегодня лес как-то более живой.

Он улыбнулся шире, блеснув белыми зубами, почти оскалился.

Да.

Я попыталась отодвинуться, но он меня не пустил.

Это ты делаешь, – сказала я. Сердце вдруг забилось у меня в горле. Я ожидала, что придется бояться много чего, но о Ричарде я в этом смысле не думала.

Дата добавления: 2015-12-07