Игра природы… Что же знает Ангел о тех, кто безраздельно предан Свету? Что он увидел, что расскажет, о чем забудет, не заботясь? Молитвы тела и молитвы духа обнимут тишину и вознесутся к сияющим вершинам горным.
Там, как огонь, горит и тлеет как, как свеча, великий воин, победитель. Он поднимает меч и, как небесной кистью, рисует в облаках тропинку. Все серебро, все золото, богатства мира тускнеют, если хоть единый лучик мозаикой упадет с его тропинки. И сложится узор, своею красотой ослепит, и в образах великих он явится кому-то…
По той тропинке ходит Ангел, сложив свой меч и опустив свой щит. Он ищет отчужденья. Пусть ни одна душа, ни грешников, ни тех, кто святостью своею ослеплен, не потревожит дома тихого его. Пусть отдыхает Ангел от трудов великих, от исцелений и чудес, от странствий по Земле, нерукотворных храмов…
Его дорогу не пройти двоим, одну легенду не расскажут дважды. И дважды не увидишь свет его…
И он сидит, спокойный, на вершине, где лик его прекрасный близок ветру, близок звездам, и говорит на языке древнейшем. На языке пустынь, на языке лесов, на языке ручьев.
Он знает, что на свитках жизни уже давно отмечены пути. А Ангел осветит их вспышкой молний, ему подвластных, как подвластны реки. Над бурями он властелин, но и над изумрудным тихим ущельем в самом сердце гор. Там благодать, там места нет боям, там не бросается на пламень битвы победы ждущий полководец.
Там, в той обители, где сердце спит, и сердце Ангела притихло…
Лишь иногда сквозь миллионы лет вдруг эхом донесется чей-то плач, отчаянный призыв к спасенью. Но мудрый Ангел знает - Тот, кто души все прочел, не пропустив ни слова, уже давно отметил на страницах жизни час, когда он, Ангел, может отдохнуть. И свет его прекрасных крыльев пока подобен утреннему небу. А в глазах – те звезды, что глупцам не сосчитать…
Но также знает Ангел, что однажды придет тот день и неизменно перевернет Всевышнего рука страницу, и позовет его жемчужная труба в дорогу…
Бессмертный Ангел Смерти впитал в себя все слезы, как впитывают океаны мира все реки и ручьи… В себя…
Он знает горе. Но он знает Радость. Печаль в его глазах, но Вера в сердце. Он поднимает меч, но не зовет на битву сверкание его небесного клинка. В нем – скорбь. Он опускается на Землю, чтобы познать еще раз, вновь и вновь, печаль людскую, Ангелов печаль…
В том высшее его предназначенье. В том суть. И в том его Судьба…
Наверное впервые в жизни Флавио пожалел, что, кроме курения, так и не приобрел никаких сильных пороков. Он всегда был таким, каким его хотели видеть окружающие люди – тихим, надежным и до омерзения положительным. В его репутацию не могла пробраться ни одна, хотя бы крошечная, исхудавшая и обессиленная сплетня, его ни в чем нельзя было заподозрить или обвинить. Скучная, накрахмаленная, стерильная жизнь… Но сейчас он был близок к сумасшествию. Его нервы искали хоть какой-то разгрузки и не находили. Сильное эмоциональное напряжение сменилось почти постоянным ощущением вины. Оно не отпускало бедного Флавио ни на секунду. Он чувствовал себя ничтожеством, и день за днем продолжал грызть себя изнутри, находя все больше и больше причин для того, чтобы сделать себя основным виновником всего происшедшего. Мысленно он прокручивал в голове моменты, в которые он желал, чтобы свадьба Лары расстроилась. И ужасался, как их было много. И он опять начинал себя ненавидеть за то, что за все время так и не научился искренне желать счастья человеку, которого любил больше всего на свете.
Несколько раз он собирался поехать на набережную Альтовити и признаться Ларе в своих чувствах, освободиться наконец от гнетущего, мучавшего его состояния. И все же не делал этого, оставаясь наедине с самобичеванием и почти полным душевным расстройством. Огромное количество кофе, которые Флавио вливал в свой измученный организм, сделало его нервным и беспокойным, что никогда не было свойственно его характеру. Но, как и любой внешне немного заторможенный и медлительный человек, он обладал тонкой и ранимой душой. Теперь, лежа один в своей квартире с высокими потолками, он почти непрестанно думал. Думал и вздрагивал, как преступник, от каждого шороха…
В тот день Флавио наконец принял решение. Он поедет к Ларе. Он знал, что нужен ей. Конечно, рядом с ней почти круглые сутки ее семья, Кай. Кай… Немая злоба захлестнула Флавио. Ну почему не он оказался у перил того проклятого балкона? Почему Майа? Если бы можно было просто поменять их местами как фигурки на шахматной доске, и заново переиграть эту бессмысленную партию! Так подумал Флавио и тут же испугался. Так нельзя. Как же может он даже в мыслях совершать такой страшный грех – желать смерти другому человеку?! Даже такому ненавистному, как Кай…
Одно успокаивало Флавио немного, совсем чуть-чуть: отныне этот красавчик всегда будет напоминать Ларе о случившейся трагедии. Каждый раз, когда он будет смотреть на его волнистые волосы, темные бархатистые глаза, женственную фигуру, каждый раз перед ее глазами будет стоять Майа… И Флавио засмеялся, отчего затрясся его рыхлый живот. Но в ту же секунду зажал себе рот обеими руками. Что с ним творится? Единственное, что он может сделать в этой ситуации – это поехать к Ларе и постараться быть с ней рядом. И сказать ей, что… Нужно найти слова, нужно объяснить, открыть ей правду…
И в этот момент на резном деревянном столике в углу зазвонил телефон. Флавио уставился на него, как будто видел в первый раз в жизни. Потом спохватился, подбежал и рывком снял трубку.
«Флавио?» - очень-очень далеко звучал голос Лары.
«Что случилось? Я тебя плохо слышу» - заволновался Флавио. Он сел на стоящий рядом со столиком стул и сразу же встал снова.
«Флавио, приезжай! Я прошу тебя!»
Что-то случилось, что-то случилось, завертелось в голове Флавио. Какой слабый и обессиленный у нее голос. Будто говорит с другого конца земного шара.
«Конечно, Лара, конечно! Я приеду. Но что случилось?»
«Кай…», - в трубке раздалось потрескивание и посторонние шорохи заглушили конец фразы.
«Что? Лара? Я тебя не понимаю!»
«… меня… я больше не могу… делать…»
«Что ты не можешь делать?» - Флавио почти кричал во весь голос, так сильно прижимая трубку к уху, что стало больно. Но все было бесполезно. Треск, свист, словно гудели тысячи ветров пустыни, засыпая телефонные провода горячим песком, - и все. Связь оборвалась. Или Лара положила трубку, или что-то случилось на линии, Флавио не знал. Но он знал одно, самое важное: надо как можно скорее ехать к ней. Она ждет его. И просит его о помощи…
… Один светофор, второй, третий. Красный. Снова красный. Педаль газа вниз до упора, и никакого внимания на обезумевший вой сирен… Машины и люди едва успевают шарахаться в стороны, и дважды машину заносит на тротуар. Вслед летят крики и грубые ругательства. Газ… Вперед, пусть кричат. С выпученными от страха глазами водители соседних машин машут ему руками…
Сюда нельзя! Нельзя! Испуганный официант отскакивает к стене пиццерии, взмахнув белым полотенцем, перекинутым через руку, как белым флагом. Яркие фары ослепляют на какое-то мгновение, встречный автомобиль успевает увернуться и прижаться к железным воротам чужого гаража… Поворот, газ… У витрины книжного магазина стоит старичок в широкой серой шляпе. Во рту у него крепко зажата костяная трубка. Мимо, мимо, мимо… Узкая улочка поднимается высоко-высоко, древняя мостовая, знавшая еще цокот копыт… Неужели придется делать длинный крюк?.. Вот уже виден купол собора Святого Петра. Пот выступил ледяными бисеринками на лбу… У нее был встревоженный голос: «Приезжай!» - сказала она… Он не может терять столько времени… И сомнения пропали…
Откуда возникает такая сила? Будто подземный источник наконец-то освобождается от каменной темницы и вырывается наружу…
Газ… Страшный скрежет, и машина, обдирая бок об угол здания, взбирается вверх по мощеной улице… Дверца помята, но Флавио наплевать на это, в голове его только звучит далекий голос, словно из зыбучих песков. Голос, который наверное впервые в жизни так искренне и так умоляюще обращался к нему… «Я прошу тебя, приезжай»… Флавио несся, как сумасшедший. Потому что он знал, что этот день станет для него важным, очень важным…
Поворот на Фламинио, набережная… «Я еду, Лара!»… Осталось проехать только перекресток у площади Паскуале Паоли, повернуть направо и все, и он у цели. Никогда в жизни он не преодолевал расстояние от своего дома до дома Михаила за такое короткое время. Было такое ощущение, что он совершил путешествие на машине времени сквозь пространство, условно называемое Римом. Сердце было готово выпрыгнуть у Флавио из груди. Величественно, но одновременно и похожий на гигантскую шляпную коробку, возвышался на фоне неба мавзолей Адриана. В каком-то помутнении разума Флавио даже не взглянул по сторонам. Столпотворение машин на перекрестке, сердитый таксист длинно просигналил ему и пронесся мимо, совершив головокружительный вираж в миллиметре от машины Флавио. Он резко крутанул руль и, чуть не сбив парочку пожилых туристов в белых панамках, проехал нужный поворот, и внезапно и неожиданно прямо перед его глазами возникли страшные львиные морды на барельефе моста Витторио Эммануэле. Их раскосые, без зрачков, глаза уставились в лицо Флавио. И вдруг случилось что-то страшное…
Флавио ослепила яркая вспышка бело-розового света. Он почти полностью потерял управление машиной, и… все вдруг остановилось. Прекратилось. Как в кинотеатре, когда прокручена вся пленка, и кинопроектор делает еще несколько витков и… И наступает тишина… Флавио замер… Им овладел сильный, всепоглощающий страх… Никакого движения, никаких шумов улицы или мотора. Ничего. Пустота. И этот свет… Флавио похолодел до кончиков пальцев. Потому что ясно увидел - контуры огромной фигуры, еще светлее, чем свет, заливавший абсолютно все пространство вокруг, вдруг выступили прямо перед ним. Будто из воздуха… Огромный, то ли человек, то ли птица… За спиной его - золотые крылья, излучающие сияние, несравнимое ни с чем земным… Он посмотрел Флавио прямо в глаза, нет, он посмотрел ему прямо в сердце и медленно поднял свой ярко-красный меч. И из этого меча вдруг протянулся переливающийся луч и достиг того места, где еще секунду назад было лобовое стекло машины.
И Флавио все понял. И успокоился. Страх исчез…
Он сделал один шаг, второй и поднялся на луч, льющийся сквозь стекло…
Но теперь этого стекла не было, как не было больше и машины…
Как не было больше в этом мире живых и самого Флавио…
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 1 | Нарушение авторских прав