Ценностное голодание

Предлагаю выделять следующие уровни государственных решений:

— управленческий;

— политический;

— цивилизационный.

46 ______________________________________________________ Часть I. СИНЕРГИЯ

Так вот, в решениях нашего государства развит только средний, полити­ческий элемент, а первый и третий — худосочны и темны.

Первый из них хорошо понятен и постоянно дается нам в прямых граж­данских ощущениях: это выработка управленческих решений по конкретным проектам и изменениям, их осуществление до достижения требуемого эф­фекта. Постоянные неудачи в администрировании страной то приводят к скандалам и вызывают возмущение (как со 122-м законом о монетизации льгот или с новыми правилами на автодорогах), то переживаются госаппа­ратом и его клиентурой без особого шума (как, скажем, административная реформа).

В современных государственных решениях у нас абсолютно преобладает политическая составляющая, т. е. борьба групповых интересов. Это не толь­ко упомянутые выше кланы. Носителями особых интересов являются: запре­дельно растущий класс бюрократии, противостоящее ему предпринима­тельское сообщество, политический класс (федеральное депутатство), едва ли представленная в политике беднота и др. Теперь уже и не скрывают, что за многими законами стоят интересы разных группировок, проводящих влияние стоящих за ними более широких слоев. Действительно, весь пар уходит в этот гудок¹.

Цивилизационная составляющая государственных решений — это и есть ценностный выбор: к какой из существующих цивилизаций мы себя уже относим или движемся? Или же мы снова беремся за миссионерскую роль на Земле по созданию цивилизации нового типа? Однако в наше время выбор здесь упрощается до дихотомии: между условно называемой «европейской» (куда помимо Европы вполне встраиваются не только Северная Америка, но и Австралия с Новой Зеландией, Израиль и даже Япония с Южной Кореей) и еще более условно называемой «азиатской» (Центральная Азия, Китай, большинство исламского мира и частично Латинская Америка) цивилизаци­ями. Некоторые страны, например Индия, Таиланд, Турция и др., переходят от второй к первой. А расходятся эти две глобальные цивилизации всего-то по трем парам ценностных ориентации:

• личность — социум;

• закон — указ, решение;

• достижительность — достаточность.

В одной цивилизации за первоэлемент и основную ценность принима­ется личность, уникальность которой защищается целой идеологией прав человека; в другой в качестве такого первоэлемента принимается социаль­ное целое (семья, род, тейп) и различные надындивидуальные сущности

¹ О соотношении между политической и управленческой компонентами власти см.: Соловь­ев А. И. Как совместить власть и управление в современном государстве. См.: Проблемы современного государственного управления в России: Труды научного семинара // Научный эксперт. М., 2006. С. 7-27.

Гл ава 2. СИНЕРГИЧНЫЙ СОЦИУМ________________________________________________ 47

(религия, нация, государство), у которых индивид состоит на службе. Ска­жем, для российского самосознания это означает совсем разные смыслы такой ценности, как «великая Россия». В первом смысле величие нашей страны означает наилучшие, наиболее благоприятные условия для развития личности — качество, уровень и образ жизни человека; высшие достижения в социальном самочувствии граждан, в отношениях между ними, в эконо­мическом творчестве, в гармонии с природой. То есть субъектом величия становится Человек России, а госсистема служит ему для этого. Во втором смысле величие означает мощь государства, так или иначе сводящуюся к силе, прежде всего военной. Государство проявляет свою силу в борьбе с другими странами, подчиняя их себе или вовлекая в зону своего влияния. Гражданин ценится в зависимости от того, каков его вклад в усиление госу­дарства. Проще говоря — кто кому служит? Уловки типа «служат друг другу» есть уход от фундаментального выбора. Конечно, «друг другу», но ведь один «друг» совсем не равен другому и будет постоянно подавлять в «дружбе». Уравнивать их опасно. А за таким ценностным выбором следуют приорите­ты в бюджете, в построении бюрократии, в отношениях с электоратом и т. д. Одно дело — поднимать индивидуальную активность граждан, поощряя их способность к солидарному действию, и совсем другое — опекать, решать за них (сколько зарабатывать, где и в каких условиях жить, кто хорош, кто плох и т.д.).

В одной цивилизации основным социальным регулятором является право, которое выше частных законов. Но к ним через суд может апеллировать в проблемных ситуациях любой человек, выступая как против другого челове­ка или организации, так и против государства, когда они — равные субъек­ты. В другой главные регуляторы — решения конкретных руководителей, лидеров и традиции. А значит, сильна односторонняя зависимость от всяче­ских иерархов. Так что выбираем: ценность Порядка — безличного медиа­тора отношений или субъективные решения одних за других?

В одной цивилизации доминируют достижительная мотивация, тотальная инновационность, непрерывная креативность в любых сферах жизни. Другая не приемлет такого «азарта прогресса», воспроизводя прежний уклад, огра­ничивая развитие. Разумеется, у этого азарта есть свои пороки и риски.

Понятно, что обе цивилизации непрерывно обмениваются перечислен­ными ценностями, но верно и то, что основной переток их идет от «европе­изма» в «азиатство». А обратное влияние существенно слабее. По многим признакам, декларациям и прежде всего по конституции Россия тяготеет к Европе, но по реальным действиям — непонятно. Мы словно в цивилизаци-онном обмороке. Между тем страна остро нуждается в выдвижении и освое­нии фундаментальных ценностей. Вместо них руководители произносят словосочетания, которые, по сути, есть идеологические суррогаты. Причем первоначальные заимствования из багажа европейских ценностей уже почти не воспроизводятся. Типичный случай — «правовое государство»: тот смысл,

48_____________________________________________________________ Часть I. СИНЕРГИЯ

которым это понятие обычно наполнялось за рубежом, был вычищен и делом «ЮКОСа», и реформой выборов, и давлением на правозащитников¹.

Теперь предлагается формула «суверенная демократия» с весьма загадоч­ным смыслом. Если взять, к примеру, первое слово из этой формулы, то нельзя не видеть, что суверенитет нашей страны, как и всякой другой в современном мире, непрерывно сокращается по совершенно объективным причинам. Это бесспорно по отношению к экономическому суверенитету — на российской территории будет все больше иностранной собственности. Как энергетиче­ская держава мы все больше взаимозависимы с нашими покупателями нефти и газа. Правовой суверенитет также быстро сужается: мы добровольно-при­нудительно подчиняемся международным законам, признавая их преиму­щество перед нашими. Международные суды все чаще будут вмешиваться в отечественное правоприменение. Остается политический суверенитет, но требуются особые разъяснения: что он сейчас означает? А если взять второе слово из этой формулы, то там ясности еще меньше — даже КНДР называет себя демократической, поскольку все ходят на выборы.

Я полагаю, что рассматривать нашу современную действительность в правовых категориях сегодня опять непродуктивно, как и в советское время. Эти категории не валидны, т. е. малоприменимы к современной российской ситуации. Имеет смысл рассматривать нравы, тенденции и технологии, ре­ально действующие в стране. Мы еще из советского опыта знаем о бессмыс­ленности правового анализа отечественной реальности. Если «де-факто» настолько отличается от «де-юре», то насколько интересно это «де-юре»?

Команда В. Путина вполне успешно применила отработанный в советское время прием, называемый «интерпретация». Наиболее эффектно и даже демонстративно он был применен для изменения смысла положения конс­титуции о самостоятельности субъектов РФ в избрании своих глав (ст. 77, ч. 1). Теперь метод интерпретации можно с еще большим успехом применить к куда менее значимым правовым актам, после чего эти последние переста­нут интересовать не только реальных политиков, но и исследователей.

---

Дата добавления: 2015-11-26