|
Читайте также: |
А случай то с Алешковским вышел вовсе нехороший. Был его вечер в «Самоваре» - но сам он не пел, а только рассказывал, а когда надо петь, включал запись. Я знала, что его кассету записал Макаревич. Слушая это унылое правильное пение, я решила, что сам Макаревич и поет. Вот такое свое обычное, не хуже чем «Унтер-апельсины» - «недовложение мясного продукта». Как поет Юз - я несколько раз слышала. Да и пару раз и вместе пели в гостях.
Он пел здорово. И вот в «Самоваре» я подошла к нему и сказала:
- Одного я не понимаю, как ты мог разрешить петь твои песни этому человеку, который никакого отношения не имеет ни к тебе, ни к этим песням, ни к их героям...
Ты совсем, что ли ебнулась, старуха? Какой на хуй, человек?
Макаревич. Это ж он поет?
Это я пою! Какой на хуй Макаревич? Он запись делал. Я пою. Да, я первый
раз в жизни пою - НОРМАЛЬНО. Трезвый, с НОРМАЛЬНЫМИ музыкантами. Стараюсь слушать музыку. НОРМАЛЬНО, в общем, пою. ПРОФЕССИОНАЛЬНО. Андрюша сделал наконец ПРОФЕССИОНАЛЬНУЮ запись. И я ему страшно благодарен.
От Юза конешно не убудет - найдутся люди, которые по-прежнему будут петь его НЕПРОФЕССИОНАЛЬНО.
Я же первая. Я не всегда пою свои - у меня есть еще две другие программы «Любимые песни» одна - про Любовь и войну, другая про Тюрьму и суму, там всегда «Окурочек» и «Лесбийская».
А тогда я, конешно, расстроилась - распереживалась, но он-то спьяну не особо прочувствовал, как я невпопад выступила.
В общем, КАК НЕ НАДО, я точно знала и мучила своих музыкантов.
В результате, кассету мы записали, но уж ни о каком романе, нечего было
и мечтать - оба они сказали, что ни одна баба их отродясь так не дрочила, и без содрогания они смотреть на меня больше не могут.
При этом Игнатуша со своими пастухами и почтальонами все же врубился в то, что мы сделали, полюбил эти песни и признал, что все мы правильно сделали, а уж Слепак, так до сих пор и прибывает в твердой уверенности, что я - буйно помешанная.
А оба они пришли в мой дом, думая, что все это, ну такая форма ухаживанья (моего за ними!) - типа, пойдем ко мне, посидим, песни попоем. Вот они и пошли, потому что СОГЛАСНЫЕ БЫЛИ. А после этих песен, они уже были заебанные мною, до такой степени, что ни на что уж не согласные! А может даже и не способные уже... от усталости.
Тем не менее, кассеты были, мы с Полей их тоже продали и спокойно себе заплатили рент. И на счета еще хватило. Я с тех пор всегда говорю, что русской поэзией в Нью-Йорк- городе можно заработать неплохие бабки - штуку за вечер. Ну не так чтобы очень, но все же... Не всем это конешно удается - в общем, то только мне и Бродскому, но смело можно сказать, что русский поэт - в Нью-Йорке - хлебная профессия.
Вот такой черный юмор. А жизнь продолжалась, и на следующий месяц пришел новый рент...
Но сейчас мы не будем о грустном.
Все равно моя жизнь с того дня переменилась. Выяснилось, что люди
перевоспитываются в сущих ангелов - ужасно быстро. Они все согласились! С этой моей Русской идеей. И перевели меня из Городских сумасшедших - в Матушку-Пророчицу и в настоящую Нашу Ахматову.
Я стала тогда дальше всюду выступать - уже без Поли, которая отвалила в свою Онианту, но зато со Слепаком, или с какими-нибудь другими, достаточно случайными гитаристами. Триста человек уже не приходили, но приходило иногда человек сто пятьдесят.
Это очень много для такой Бедной Девушки, как я.
И для Русской идеи - тоже много.
Детей стали приводить. Я говорю:
Вы что? У меня мат-перемат!
А они отвечают:
Насчет мата - у тебя мания величия. Ну, есть пару раз. Ничего, пой, не обращай на детей внимания. Все равно никакого другого места, кроме твоих концертов, где дети могут учиться хорошему русскому языку - тут нету.
Вот так люди начали мне доверять, и уже не надо было им ничего рассказывать про измену и отречение, потому как никто отрекаться больше не хотел. Все теперь хотели Любви и России.
Любовь и Россию лучше всего было организовать в ресторане «Русский Самовар». Чем я и занялась.
ДАВАЙТЕ ВСЕ ВМЕСТЕ, ВЫПЬЕМ СТАКАНЧИК ВИНЦА.
«Самовар» место недешевое. Но мне по-прежнему хотелось именно туда. Так уж сложилось за годы работы в Гармент-дистрикте, что именно это было мое место. Когда-то была работа, были деньги на «Самовар», потом все изменилось, а кошачья привязанность к этому месту, и собачья, к идее этого места, остались. И в церковь я перестала ходить по субботам. Я научилась там - как исправить все внутри себя, вся злоба из меня улетучилась, а потом и мир вокруг немного получшал. И мне хотелось какой-то смеси церкви и кабака. Я все вспоминала этих стариков в синагоге с буквой «М», как они пьют лимонад с селедкой и поют:
Давайте все вместе, выпьем стаканчик винца!
Прямо там, в синагоге они так пели. За большим длинным столом. Молились и пели. И на свадьбах пели эту же. Тогда они вставали - много стариков - и пели изо всех сил - не хуже казачьего хора.
В общем, я решила как-то подтянуть к любимому «Самовару» свою новорожденную паству. Опять же Бедных девушек. Чтобы там, не отрываясь от стаканчика винца, продолжать свои проповеди. Для этого первым делом требовалось научить богатых и бедных осуществлять вот это самое ДВЕСТИ - ВМЕСТЕ!
Теперь уже на своих концертах я не рассказывала про абстрактную Русскую идею, а все больше про суп и бутерброды. Ну, о том, что бедные могут встречаться с богатыми в «Самоваре», но тогда не надо там брать суп или бифштекс. Потому что это неловко и неправильно что-то жевать, когда напротив сидит человек и ничего не жует. И нельзя ему протягивать свою тарелку, со словами:
- Хочешь супу отхлебнуть?
И не надо говорить:
-Пойдем, я тебя угощаю.
Потому что есть очень много людей, которые не хотят, чтобы их угощали.
По крайней мере, вот в такой форме.
Они тогда чувствуют себя «приживалами».
А Бедные девушки - «интересантками».
Об этом столько всего написано в русской литературе. И в нерусской
тоже. Но никто не дает советов - чего делать- то? А я - знаю:
Бедному - вообще лучше всюду ходить с фляжечкой. И потихоньку из нее наливать.
А богатому лучше взять себе такую еду, из которой легко получается много бутербродов - тарелку с разными кусочками, или паштет, или всякие «соленья».
(Подобно тому, как знаменитые Десять заповедей, на самом деле, сочинялись для жителей маленькой деревни, и оттого иногда звучат странно и даже непонятно в нашем большом мире, все мои рекомендации касались исключительно «Русского Самовара» и его меню).
Взявши тарелку с чем-нибудь, легко разделяемым на несколько порций, богатый человек может сказать невзначай:
- Давайте - закусывать. А то без закуски - опьянеем.
Невзначай! Закусывать спиртное - это очень важно. Особенно важно, чтобы
Бедные девушки закусывали - иначе они напьются. Натощак, да еще и с недосыпу - можно сильно опьянеть, а кому нужна пьяная девушка? Нужна - ВЫПИВШАЯ, а это совсем другое слово и состояние.
Еще бедные могут не стесняться и сами брать себе это Сырье для бутербродов - в складчину - одну тарелку на пятерых. Так не разоришься.
Я не сама все это придумала. Мои родители были первые стиляги. Художники и их чувихи. И они ходили в ресторан «Восток». Денег у них не было. Сначала они шли в столовую напротив и там плотно обедали. Потом в уже шли в «Восток».
Брали там бутылку водки на всю компанию. А закусывать все равно надо. И они брали самое дешевое, что там было - гречневую кашу - большую порцию на всех! И никаких комплексов.
Однажды, мама рассказывала, официантка вдруг принесла им вместо гречневой каши целую тарелку разных закусок. Мальчики занервничали, но не решились говорить: «Уноси - денег нет» - неудобно им было перед Бедными девушками. Прикинули - у кого-то часы с собой есть, оставим в залог, потом как-нибудь да отдадим, и все съели. А потом говорят:
- Роза, сколько мы тебе должны?
А она отвечает:
-Только за водку. А закуска - это я вам принесла, чего другие не докушали!
С официантками все они дружили. Это даже я помню - родители приводили меня маленькую в «Крышу», и официантка кричала повару:
-Сень, клади ПОЛНЫЕ порции. МОИ ГОСТИ пришли!
И все люди с других столиков начинали внимательно глядеть в наши
тарелки - какие такие ПОЛНЫЕ порции?
Вот так они жили. А теперь этот поезд ушел - он мчится в Чаттанугу-Чучу....
«Чучу» я потом специально сочинила так, чтобы это выглядела, текстом тех лет, когда вся эта «Чуча» - печаталась на рентгеновских снимках.
...Но пускай твердят, что ты нелеп и смешон
И пускай хохочет нам вослед саксофон
Брось, себя не мучай,
Вспомни, МАМБУ - ЧУЧУ
Я танцую только с тобой!...
Вот такие истории я рассказывала на своих концертах, и все смеялись. А потом точно так и поступали. И богатые и бедные. От этого в «Самоваре» началось уже совсем невообразимое веселье, и полное братание всех социальных групп. А уж Бедные девушки начали ходить толпами.
Первым эту мою идею воспринял сам Каплан, и теперь в красивой зале наверху по вторникам читали стихи, а потом все выпивали, и он нас угощал всякими кусочками на тарелочках. Потом люди шли вниз и еще выпивали по моему методу. В результате, «Самовар» не разорился, а начал расцветать все больше и больше.
Стихи и Бедные девушки, Любовь и Россия - вдруг оказались невероятно притягательными для народа вещами. И народ - повалил валом...
Не знаю, насколько актуальна эта проблема для нынешней России - как бедным людям посещать рестораны? Может пока еще и не актуальна.
Но зато я видела вчера - как молодой человек - дал нищему хабарик - он бросил его на землю. А дядька этот бомж - кричал:
-Да не бросай! Да что ж ты на землю-то бросаешь...
И ясно совершенно, что ему не за себя обидно - он то из помойки есть
может, а как раз именно - за Державу.
Вот как надо давать хабарик.
Или вообще не давай, или дай человеку хабарик, прямо в руку и скажи:
- Возьмите, пожалуйста.
Или скажи:
- Курите на здоровье, дяденька.
Или:
- Курите на здоровье, дедушка.
А говорить:
- Кури, дед,
Это - тоже не совсем правильно.
Я этому научилась из книжки «Братья Карамазовы» - там Алеша все носит и носит деньги - капитану Снегиреву. А если не читать «Братья Карамазовы» - кто этому научит? Раньше люди, откуда- то узнавали об этом. А сейчас дети - дикие. Их только на балет водят и на фигурное катание. Или обучают английскому языку.
Покажите мне человека, который стал лучше от просмотра «Лебединого озера»?
А в Мариинке - идет игра в Казаки-Разбойники - вот по какому поводу:
Там разная цена за билеты для, наших, и для иностранцев. Ну, это нормально - и деньги надо собирать с туристов, и Бедной Девушке надо попадать на это самое озеро - особенно если ей уж лет 70, и она интеллигентная питерская старушка. Но так сложилось, что мир становится все больше и больше общим, и у многих питерских детей есть друзья - заграничные дети. И они все - сильно небогатые. Ну и конешно русские детки пытаются своих друзей проводить по русским билетам. Или хотя бы брать два - один подешевле - плохой иностранный, и второй, русский - хороший. И вот все тетки и бабки в театре - СТРАСТНО этих ребят отлавливают.
Требуют для проверки правильно произносить русские слова. Почти как казачий разъезд, который говорил жиду:
- Скажи «кукуруза»!
Они азартно вылавливают этих бедных студентов, чтоб те не сели на место
получше. Они вообще - нашли наконец свое место - все эти вохровки - растерявшиеся на некоторое время:
- Кого ж теперь «Держать и не пущать»?
Теперь они все в Мариинке снова при деле. В лучших традициях советского
времени.
В общем, непонятно - откуда узнавать про то, как давать хабарик. И
вообще,
как давать?
Это важный вопрос, а никто не учит. А мне про хабарик как-то неловко.
Вот если бы наши мужские герои - ну которые стоят перед стадионами - Шевчук, Кинчев что-нибудь такое сказали.
Но они что-то все время выкрикивают про Родину. Вообще про высокое. Получается то же «Лебединое озеро» - только не в пачках, а в «ирокезах» - но тоже - красочное зрелище, много звуков - и ничего о душе. Все это «Кимвал, попусту бряцающий». Крик в небо и полное нежелание подмести под ногами.
И очень грустно наблюдать, как все эти люди потом огорчаются, что крик их - там, в небе - не слышат. Вот с такими классными усилителями - самой лучшей системы - и... не слышат. Лучше бы они хоть раз шепотом про хабарик рассказали...
Конешно - легше призывать бедных пойти и у богатых попросту все отобрать. Как там у Лимона?
- Шахтерам винтовки, банкиров - повесить!
И - антитеза, что-нибудь такое из старой жизни:
- А мы - черной кости, кухаркиным детям, скажем - в рыло!
Тоже - легше.
И никогда сумасшедшим не прослывешь. И про Русскую идею - хорошо - меня вот за это из Городских Сумасшедших перевели на повышение в Матушки Пророчицы.
А про ресторан и о том, как совместно выпивать - с таким разговором можно конешно нарваться на многие нарекания.
Но я продолжала вести все эти разговоры, и все вокруг возмечтали выпить совместно стаканчик винца.
Россия к этому времени окончательно сконцентрировалась на территории «Русского Самовара», и Любовь тоже стала туда подтягиваться.
В этом важную роль сыграл сам Каплан. Во-первых, он - настоящий РОСКОШНЫЙ МУЖЧИНА. Не хуже моего Захар Михалыча.
И по-англицки говорит с оксфордским акцентом.
Во- вторых, будучи типичным питерским шестидесятником, он сильно далек
от идеи женского равноправия и потому всех женщин, находящихся в его ресторане, считал своим личным имуществом. И по этой причине - он их защищал от любых притязаний со стороны. Там в «Самоваре» - никогда мужчинам кадрить дам, не разрешалось. Выведут и все.
Поэтому там развелось столько самостоятельных Бедных девушек - девушкам как раз можно было все что угодно. И этот вариант многих устраивал. То есть - сначала ты ведешь, себя как полная... ФЕМИНИСТКА, флиртуешь, с кем твоей душеньке заблагорассудится, поешь и отплясываешь, а в случае чего - Роман Аркадьич - тебя завсегда прикроет. Хулиганов он не терпел - сам-то был страшный матершинник, но всегда говорил:
Здесь достаточно одного человека с тяжелым характером.
Было очевидно, что хозяин «Самовара» любит в этой жизни три вещи:
РОССИЮ,
БЕДНЫХ ДЕВУШЕК,
и стишки.
В результате этих любовей, и моих проповедей, там постепенно расцвела
полная Феденькопротасовщина, Невечерняя Заря и Загадошная Славянская Душа.
Работницы топлессов и эскорт-сервисов из «Дяди Вани» частично перекочевали в «Самовар», некоторое колличество набриолиненной молодежи из «Рюмки»- тоже.
Саша Журбин молотил по клавишам белого рояля, и все пели хором:
Черный ворон,
Черный ворон,
Черный ворон,
Переехал мою маленькую жисть!
Иногда он давал мне микрофон, и я одна пела что-нибудь задушевное:
«С одесского кичмана, бежали два уркана...», или
«Ваше величество, женщина, вы неужели ко мне?»
А то еще бывало:
«Я милого узнаю по походочке...», или
«Перестаньте летать надо мной, журавли!»
Петь я, с его помощью, все же немножко научилась.
Вот такое ЗАБУБЕННОЕ веселье журбинских дней, сменялось НУТРЯНОЮ Русскою Тоскою - когда работал Саша Избицер.
С Сашей никто не пел хором, но сам он пел так - что невозможно было слушать без слез.
...Девушку из маленькой таверны
Полюбил угрюмый капитан
За глаза пугливой серой серны
За улыбку и за тонкий стан...
И еще Вертинского и про «Товарищ, мы едем далеко...» пел Саша Избицер - потомок древнего раввинского рода, пианист из Малого Оперного.
Саша расцвел в Америке - там, в Питере, он прожил бы жизнь - так никогда и не узнав, что может быть, вот таким потрясающим шансонье.
Поначалу он был в ужасе оттого, что надо не только играть на рояле, а еще и ПЕТЬ. Перед пьяными купчиками! Ему - серьезному пианисту из Малигота.
И вообще приличному еврейскому дитяти, жизнь которого шла строго по определенному маршруту - Школа при Консерве, Консерва, Малый оперный.
Шаг влево, шаг вправо - считается побег. Если бы Саша нашел в Нью-Йорке более академическую работу - ну, например сразу сел бы куда-нибудь преподавать или даже играть в балетной школе, жизнь его наверное не слишком бы изменилась. Но в «Самоваре» с ним, конешно, случилось чудо. Сначала он пел Вертинского «под Вертинского», а все остальное и вовсе не понимал, как надо петь и зачем.
Однажды я пришла, а Саша в истерике:
- Что делать? Там пьяные гуляют, они мне дали СТО долларов и велели петь о Сталине! А я больше не знаю!
- Ну а, сколько ты уже спел? Десять спел?
- Восемь! Больше не знаю.
- «Карась» - он всегда «карась» - песня - десять баксов. Значит надо
еще две. «Товарищ Сталин, вы большой ученый» ты им пел?
- Но им надо сталинские, а не антисталинские!
- А кто это оговаривал? Пой спокойно, а последнюю я сама спою.
Саша спел Алешковского, а потом я попросила его играть «Семеновну», и
Оратория о великом вожде была закончена, на достаточно сильной ноте:
Семеновна - баба русская
Жопа толстая - юбка узкая!
Семеновна - баба хитрая
Была за Сталина - теперь за Гитлера!
Была за Сталина, за конституцию
Теперь за Гитлера, за проституцию!
А кто скажет, что эта песня не про Сталина? Хорошая песня. Мама научила.
Саша в ужасе был. Ему казалось, что он герой повести Куприна «Гамбринус». Тот самый Сашка.
- Они пьяные! ПЬЯНЫЕ СТАЛИНИСТЫ! Они сейчас поймут, что мы над ними смеемся...
- Саша, они ничего тебе не смеют сказать. Они дали стольник, ты сыграл им 10 песен. Тут не Одесса 1914-го, тут Нью-Йорк 89-го. Демократия и вообще... еврейский город. Чего ты боишься? Ты свой «карась» отпел. Теперь пой, то, что хочется. Пой Вертинского спокойно.
...Не знаю, может в начале вечера они и были сталинисты, но к этому моменту они были уже обыкновенные, просто в жопу пьяные русские люди, и родная «Семеновна» привела их в такой восторг, что, уходя, они положили ему еще двадцатку. Саша ее трогательно презентовал мне на такси, и это было как всегда кстати.
Но бояться он после этого вечера перестал. А потом сам запел и русские народные и цыганские - как будто выдохнул однажды все свои страхи и комплексы...
А слава «Самовара» все росла и росла. И с любовью дело наладилось - она прочно поселилась в этом месте и то тут, то там вспыхивали ее очаги, разного вида - от банальных интрижек до матримониальных намерений.
Постепенно Большой нерусский Нью-Йорк тоже заинтересовался «Самоваром». Бродвейские актеры захаживали туда по ночам и, конешно, полюбили все, что там происходило.
В Нью-Йорке к тому времени подобное веселье бывало только в гейских барах (там и покруче бывало, как вы помните из предыдущих глав).
А тут - гляди-ка, так оттягиваются разнополыя, разнополовоориентированныя, да еще и разноцветныя! Бармен Боря - через своих балетных друзей, приучил ходить в «Самовар» негритянских актеров и певцов.
Это окончательно дополнило охуительный иммидж Русской идеи и Славянской души. Очень знаменитый черный бродвейский бас пел «Подмосковные вечера».
Поля не сразу поверила мне, что «Самовар» это классное место. Она считала, что это что-то вроде бруклинских русских ресторанов - эдакая смесь Мюзик-Холла с привокзальным буфетом. Но однажды, я ее все же туда заманила, и на мое счастье, как раз пришел Джонни Депп.
Джонни Депп - актер всяких молодежных культовых фильмов: «Бойцовской рыбки» и «Аризонской мечты». Поля говорит:
- Гляди как этот русский парень за баром, на Джонни Деппа похож.
- Да это настоящий Джонни Дэпп, дурища. И пока ты тут ушами хлопаешь,
его уже проститучья «мамка» Сабина благополучно схватила за ручку и ведет к своему столику.
Все же Поле удалось с ним немного поболтать - от Сабины он сбежал и снова оказался за баром. Но актеры - не так часто оказываются интересными собеседниками. Чаще всего они или - павлины, занятые собой или наоборот, люди крайне застенчивые, и с трудом вписывающиеся, в непринужденный разговор.
Но то, что «Самовар» - «в законе», Поля после этого случая признала безоговорочно.
В «Самоваре» иногда пел Посол Серега - человек, в течение всех этих смутных лет, представлявший человеческое лицо России в ООН. И за его живую, обаятельную и по-честному, человеческую физиономию, наверное и давали всякие займы.
В такого Серегу - трудно не поверить - из-за него знаменитые нью-йоркские красавицы пили кислоту, а обманутые мужья стрелялись. Голос у него могучий, а любимая песня: «Есть только миг, между прошлым и будущим...»
Еще - «Тетя Надя на параде».
Время от времени он нас покидал - ездил в Москву - орден получать.
Получит орден и никогда не пропивает его! Носить, правда, тоже не носил...
Один миллиардер - главный по якутским брильянтам, изумительно пел джаз - всякого Армстронга по- английски. Все эти «Золотые московские мальчики» - из которых потом получились капиталисты - всегда любили Америку. Да и знали ее немного получше других. Пораньше.
Из девушек - я пела больше всех. Я была запевала. А уж потом девичий хор подтягивал. Была еще ослепительная красавица Лилька - она тоже пела и всегда приходила с мамой.
У меня там постепенно сделался настоящий фан-клуб из некоторого количества Бедных девушек.
Все они были в возрасте от 30 до 40 лет и почти настоящие красавицы. Когда в «Самовар» явились наконец корреспонденты из «Нью-Йорк Таймс» - не за деньги, а по зову сердца - написать о модном нью-йоркском месте, где выдают модные в этом сезоне - Любовь и Славянскую Душу, они сфотографировали две вещи: Казачий Ансамбль Песни и Пляски, который случайно выступал там в тот вечер и мой Фан- клуб - трех Бедных девушек с коктейльными трубочками - Белку, Катьку и Юльку-Маленькую. (Это она из-за меня - Маленькая, а так - здоровая скульпторша. В рассыпанных светлых кудрях... все они были красавицы - НЕЗЕМНОЙ КРАСОТЫ...)
Совсем настоящие красавицы то есть те, которые, НЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КРАСОТЫ тоже захаживали в «Самовар».
Их становилось в Нью-Йорке все больше и больше. Еще недавно город этот не блистал женской красотой, а теперь можно было встретить в простом сабвее что-нибудь ТАКОЕ!
Метра под два.
Волоокое и надменное.
С русым пробором посередине.
Появлению их в городе сильно способствовала слава «Русского Самовара».
Она все росла, а вместе с ней и популярность Любви - как Русской идеи, русские вот догадались, что это - в кайф, и вроде как, запатентовали. По крайней мере, организованные американцы твердо усвоили, что есть такое давно забытое охуительное блюдо - ЛЮБОВЬ, и подают его только в русском ресторане. Всем стало ясно, что для получения любви требуется русская женщина и никакая другая. Их стали толпами выписывать из России.
Для производства любви - на всех уровнях.
Через брачные агенства - для жизни «долго и счастливо» и умирания «в
один день», через мафию для работы в топлессах и эскорт-сервисах - от Манхэттена до Монтиселло - маленького хасидского курорта под Нью-Йорком.
Специальные люди занимались поставой Бедных девушек для разорения американских миллионеров. Эти - девушки - они как бы неоткуда, случайно попадали в Нью-Йорк, но никогда их случайно не заносило в «Самовар» - из чего можно сделать вывод, что эти бедняжки, фотографиями которых были заполнены все таблоиды, были на Секретной Государственной Службе и отсуживали все это несметное количество заводов, газет и пароходов не просто себе - на булавки - а для Светлого Будущего Родины. Но таких все же было в Нью-Йорке не больше пары сотен, они то и были - главные Русские Красавицы.
Остальные девушки, желающие худо-бедно да что-нибудь скроить на пизде, были попроще - впахивали себе по топлессам и ходили в «Самовар».
Кроме «Самовара», в свободное от работы время, они ходили в церковь.
Стояли там в белых платочках...
У большинства из них были дети. И чаще всего дочки. Они были отнюдь не самые плохие матери. Изобретение сотового телефона, конешно, сильно продвинуло их педагогическую деятельность. Вообще функция сотового телефона в «Самоваре» была забавной. Бизнесмены его чаще всего выключали, а загулявшие мамаши - включали, и посреди забубенного веселья непрерывно раздавались всякие детские вопросы и предложения:
- Он дерется!
- Она не хочет есть йогурт!
- Что такое «метафизический»?
- Я пришла к выводу, что мне нужно НЕМЕДЛЕННОЕ выщипыванье бровей!
Приезжай сейчас же!
Вот такие дети после тринадцати, которых можно по американским законам оставлять дома одних.
Иногда Бедные девушки - умирали - нелепо и не вовремя, как любимые рокеры или актеры. И такими же «профессиональными» смертями: пьяная езда на машине, цирроз печени или передозняк. И это происходило с самыми веселыми, добрыми и красивыми. Видно они оказываются и самыми непутевыми. Умерли Инка, Зойка, Мелана...
Инка иногда покупала у меня картины. В какой-то Старый Новый Год, она заехала ко мне со своим сомнительным итальянцем, похожим на красивую черную ворону и показала кольцо:
Глянь, мой-то, брюликов мне подсыпал к Новому Году!
Потом они у меня купили какую-то «красоту», мы сели выпивать и она
подняла тост:
- За то, чтобы наша пирамидка складывалась и никогда не падала!
И глаза - зеленые. У Зойки - тоже. Она шла по Брайтону - в рыжих своих
кудрях и с пластмассовой коробочкой нарезанных арбузов. Лицо сияет - непонятно с какого хера - рядом с ней какой-то хрыч испанский. Просто - от жизни сияет.
-Ты куда? В какой книжный магазин? Поехали с нами! Фабриццио, это Джульетта, пусть она с нами поедет! Да не убежит от тебя этот книжный!
Когда-то я вернулась из Горького с практики, гляжу, а Илюха мой меня бросил. И живет с этой Зойкой прекрасной - прямо в Зойкиной квартире! Сама была виновата - первая изменила...
А Мелана была большая голубоглазая кошка. Там все время печатали в журналах фотки какой-то сумасшедшей миллионерши, которая хотела быть «Женщиной-Кошкой» и все делала себе пластические операции. В результате она и вправду превратилась в довольно мерзкого урода, и никакой врачебный и дизайнерский гений не смог этого предотвратить. Но в Мелане по-настоящему от кошки было больше, чем от женщины.
А я ее называла - просто Малаша...
Все это солдаты в Армии Любви - павшие на поле брани. Смертью... Бедных
девушек - то героин нечищеный, то водка паленая, то жопа холодная, то радиатор горячий....
А главная проблема - это конешно ПЛОХИЕ ТОРМОЗА...
Умерли бедные голубки. Надеюсь, их отправили куда-нибудь, не во всем
открытый протестантский прибранный рай... там они бы заскучали. Я думаю Валгалла - где можно целыми днями выпивать с героями - это бы им подошло. Я сторонница утверждения, что каждому воздастся по вере его - но это удобная вещь, для умирающих в больнице - лежишь себе и придумываешь дальнейшую среду обитания.
А когда - мокрая дорога и плохие тормоза - все так мгновенно - кто успеет сочинить себе подходящий рай?
Святой Никола, ты, который входит к Богу без доклада, пожалуйста, прими это заявление. Устрой Бедных девушек в Валгаллу на постоянное место жительства. У тебя ведь там старые связи - по Северному Мореходству.
ВОРОВКА НИКОГДА НЕ СТАНЕТ ПРАЧКОЙ.
У меня были две подружки - Даша и Катя.
Обе - одинокие мамаши с дочками на руках.
Они пошли по разным дорожкам - Катя решила честно впахивать в текстильном бизнесе, а Даша - идти замуж за нелюбимого, то есть «продавать за деньги любовь и ласку». Чего им обоим пришлось нахлебаться на этих, столь различных поприщах - в прозе уже не опишешь. И трудно даже сказать, кому из них пришлось хуже.
Я сочинила песню про всех девушек, которых судьба занесла в Нью-Йорк на заработки - от минета - до мытья полов. Получилась - тройная постмодернистская перекличка - тема тем и хороша, что неисчерпаема. А блатняк - это не эпиграф, а уже первый куплет.
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет...
Н. Некрасов
Столетье промчалось, и снова,
Как в тот незапамятный год,
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет...
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд,
Но кони все скачут и скачут,
А избы горят да горят...
Н. Коржавин
Воровка никогда не станет прачкой,
И урка не возьмет бревна на грудь,
Грязной тачкой,
Руки пачкать?
Мы это перекурим как-нибудь!
Блатной фольклор
В который раз нам колокол прогукал.
И памятник за шею сволокли.
И началось хождение по мукам -
На тот конец нехоженой земли
И снова встали наши - Даши-Кати
И вновь они с котомкой за плечом
Ах, сестры, сестры, где же ваши братья?
А братья оказались непричем.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 54 | Нарушение авторских прав