|
Читайте также: |
Последние слова он выплюнул с гневом и яростью.
— Интересное предложение, Джек. Только вот цену ты заломил слишком высокую. Между прочим, когда я видел Джамала в последний раз, он был с тобой. Кстати, как там твоя рана? — Несмотря на серьезность положения, Донован улыбнулся. — Пришлось, наверное, подгузник нацепить? Надо же, я и не знал, что выпускают такие размеры.
Джек снова покрылся испариной. Дыхание затруднилось, взгляд потемнел еще больше.
— Можешь сколько угодно насмехаться, но ты скоро, очень скоро поплатишься. Меня утешает, что твои раны будут куда глубже и страшнее моих.
— Утешайся и получай удовольствие, где только сможешь, — сказала Пета зло и бесстрашно, — потому что твоему мерзкому бизнесу пришел конец.
Отец Джек выдавил очередную вымученную улыбку:
— Ой-ой, какие мы страшные!.. Ваша аппаратура вдребезги разбита...
— Полагаешь, мы не подстраховались? — перебил его Амар.
— И не предусмотрели подобное развитие событий? — закончила Пета, уперев руки в бедра.
Донован поразился ее хладнокровию. Сам он был серьезно напуган.
Джек махнул рукой:
— Вы не представляете, какие у меня друзья и связи...
— Информация о тебе передана в одну центральную газету. У нас достаточно серьезных улик, чтобы упрятать тебя за решетку. И никто из друзей-товарищей тут тебе не поможет — они пойдут как твои сообщники. Готовься, Джек, скоро ты прославишься на всю страну.
Джек дышал громко и с надрывом, лицо покраснело так, словно его поджаривали в духовке. Он готов был вот-вот взорваться, но каждое слово давалось ему с трудом:
— Этот диск... Он ведь вам все еще нужен... Сторгуемся. Отдайте мне то, что у вас есть. Тогда выйдете отсюда... целыми и невредимыми.
— Что ты мелешь! — сказал Донован с бесстрашием, которого совсем не ощущал. — Кто ж тебе поверит!
— Поздно, Джек. — Амар оставался таким же невозмутимым, как Пета. — Мы уже передали материалы в газету. Финита ля комедия.
Казалось, Джека сейчас хватит удар.
— Марк...
К нему подошел один из громил, помог подняться. Джек с трудом держался на ногах. Он постоял качаясь, как человек, теряющий сознание, потом отдал громиле диск и кивнул.
Тот положил диск на стол и, размахнувшись, ударил по нему битой. Потом еще и еще, пока от него не остались лишь серебристые осколки.
Джек впился взглядом в Донована. Лицо исказилось гримасой боли и ненависти.
— Ни нашим, ни вашим, — прошипел он, выдыхая сероводород.
Он махнул Марку рукой, и тот проводил его до двери. Прежде чем выйти из квартиры, Джек обернулся к провожатому:
— Дождитесь, когда я спущусь... а потом... потом можете размяться с этими героями.
Он закрыл за собой дверь. В наступившей тишине было слышно, как он, охая, с трудом спускается по лестнице.
— Извините, ребята, — произнес Марк, широко улыбаясь. — Ничего личного.
Остальные заржали.
Пета вдруг резко подпрыгнула и ударила в пах одного из отморозков, стоявших к ней ближе всех. Тот сложился пополам, шумно выдохнув боль и удивление. Руки, державшие биту, ослабли, и Пета тут же его разоружила, вывихнув ему пару пальцев. Парень плюхнулся на колени.
— Джо!
Она бросила биту Доновану. Он неловко ее поймал, крепко обхватил руками.
Ее резкий выпад подарил им драгоценные секунды. Остальные настолько остолбенели, что даже не попытались оказать какое-то сопротивление.
Теперь их оставалось трое. Первый шок прошел, и они остервенело бросились вперед. Ни от кого, и тем более от девки, они не ожидали такого отпора.
Донован почувствовал резкий всплеск адреналина в крови. Куда-то исчезли боль и усталость — осталось только желание выжить.
— Ах ты сукин сын! — Марк уже опускал на него биту, но Донован успел отскочить в сторону — удар пришелся о стену. Повинуясь инстинкту самосохранения, своей битой он тут же ударил Марка по ребрам с такой силой, что ему показалось — он услышал хруст костей. Марк, вскрикнув, скорчился от боли.
Он снова размахнулся и попал Марку по плечу. На этот раз ничего не сломалось, не треснуло, но удар рикошетом отозвался в руке.
Марк хрюкнул, повернулся, размахнулся битой.
От удара в живот Донован дернулся и задохнулся.
Марк прыгнул на него, еще раз ударил, отбросил на стол, потом резко сдернул на пол. Донован не сумел удержать биту в руках. Марк придавил его к полу, схватил за горло одной рукой.
Донован увидел над собой глаза, полные злобы и ненависти. Глаза совершенно незнакомого человека — эта мысль его отвлекла. Вернула к действительности вторая рука Марка, которую тот сжал в кулак и занес над ним.
По этой руке Донован попал битой, но был уверен, что удар все равно будет весомым. Драться с Марком на равных у него не получится — остается рассчитывать на собственные навыки. Он высвободил придавленные Марком руки и попытался оттолкнуть от себя перекошенное злобой лицо, давя на рот и нос. Противник схватил его за горло обеими руками. Донован примеривался вцепиться в него второй рукой. Хотел было взяться за шею, но она была слишком толстой и накачанной, ухватиться за щеки — бесполезно.
Он подобрался рукой к глазу — Марк понял его маневр, начал крутить головой, не отпуская горло.
Донован начал задыхаться и хрипеть. Силы его покидали. Перед глазами, как ходы в другой мир, заплясали черные дыры. Его хватит только на единственный, последний рывок.
Большими пальцами он с силой надавил Марку на оба глаза.
Марк взревел и попытался, не разжимая хватки на горле, отвести голову назад.
Донован продолжал давить.
Марк разжал стальные тиски, скатился с Донована на пол, скорчился на боку, закрывая глаза руками.
— Сволочь... мои глаза... Я ослепну... — ныл он слабым голосом.
Хватая ртом воздух и кашляя, Донован с трудом поднялся, взял биту и дважды ударил Марка по почкам. Размахнулся, чтобы нанести третий удар, но силы его оставили, и он тяжело осел на пол возле перевернутого стола, вяло держась за биту.
Между тем остальных тоже удалось утихомирить. Одному Амар уперся коленом в грудь и держал его за горло. Поверженная жертва беспомощно сучила ногами и руками. Амар больше не смахивал на манерную гимназистку — под футболкой вздулись крепкие мышцы. Лицо было сосредоточенным.
Двое других катались по полу и выли от боли.
Пета опустилась на колено возле Амара. Злость ее разогрела, она была похожа на молнию.
— Слушай, — сказала она пленнику, — тебя ведь просто наняли. Вставай и отправляйся отсюда подобру-поздорову. Мы тебя больше не тронем. Ты пойдешь своей дорогой, а мы — своей.
Она огляделась вокруг, улыбнулась.
— Ну что, закончим на этом!
Лежавший на полу качок, видя, что у него нет выбора, послушно закивал.
Амар разжал пальцы, давая ему возможность подняться.
Остальные к нему присоединились. Марка, который продолжал закрывать руками лицо, поддерживал один из его напарников.
— Ты ему, блин, глаза чуть не выдавил, — сказал тот, кого только что помиловал Амар.
— Я сейчас с тобой проделаю то же самое, — пообещала Пета. — Выметайся отсюда.
Тот уставился на нее, она тоже смотрела на него не мигая.
Он не выдержал, отвел взгляд и вышел из квартиры вслед за остальными.
— И расскажи всем, что вас отлупила блондинка на пару с черномазым гомиком, — крикнул Амар на прощание.
Они с Петой переглянулись, ударили по рукам.
Потом вспомнили о Доноване. Пета села рядом на корточки.
— Вы как?
Донован слабо улыбнулся:
— Как вам мой клиент?
— Вы его здорово отделали!
Он посмотрел на нее, на Амара. Произошедшее их только раззадорило, а его лишило сил.
— Ужас... — сказал Донован.
— Зато какой отпор мы оказали захватчикам, — отозвался Амар.
Они рассмеялись, и воздух очистился от напряжения.
— Что ж, — сказал Донован, — мне кажется, пора пойти обрадовать папашу Джека.
Молот страшно скучал.
Он сидел за рулем неприметной «вектры» и наблюдал за квартирой девицы. Ему казалось, что он торчит здесь неделями — нет, завис на всю жизнь.
Он оставил Кинисайда на станции и вернулся на свой пост. За темными окнами никакого движения.
Когда он выполнял подобные поручения, его одолевали воспоминания обо всех обидах, которые ему наносили в жизни. Они представлялись ему короткими историями. На переднем сиденье рядом с ним стояла открытая спортивная сумка, из которой на него смотрели мертвые глаза — вся его аудитория. Только у его историй был другой конец: мучители приходили в ужас от его силы, он сам их унижал и истязал, вырывал извинения и обретал покой только после того, как убивал своих обидчиков. И мысленно поедал, словно вынимая из них душу.
Но сегодня фантазии не приносили облегчения. И он знал почему. События последних дней здорово его завели. Лондонский канал, Пеннинские горы — вот его истинное призвание. А не эта тягомотина. Он скучал.
Он злился, когда скучал.
А когда злился, кто-то должен был за это ответить.
— Пусть что-нибудь произойдет! Хоть что-нибудь! — взревел он и стукнул рукой по рулю.
Очень скоро кое-что действительно произошло.
Он даже заморгал, решив, что у него глюки.
Нет, картинка вполне реальная.
Мальчишка-проститутка. Джамал. Он шел к дому с какой-то женщиной. Женщину он не знал, но разве в ней дело? Самое главное, что объявился маленький ублюдок!
Он сразу же подумал о Кинисайде: нужно позвонить.
Женщина и Джамал подошли к подъезду, набрали номер квартиры.
Номер квартиры девицы!
Кинисайд трубку не брал: Молот слышал бесконечные длинные гудки. Наверное, сидит у себя за городом. Там сигналы совсем не ловятся. Молот отсоединился, не дожидаясь включения голосовой почты, — оставить сообщение он не решился.
Он начал вертеть головой, соображая, что можно сделать.
Женщина о чем-то довольно долго говорила в домофон. Наконец дверь открылась и посетители вошли в подъезд.
Молот потер лоб. Надо подумать.
Принять решение. Проявить инициативу.
Он снова посмотрел на мобильный, будто взглядом мог заставить Кинисайда перезвонить, но телефон молчал.
Он раздраженно вздохнул, закрыл сумку, вылез из машины, натянул на уши вязаную шапочку и стрельнул глазами по сторонам — не следит ли кто за ним.
Вокруг все было тихо.
Зарывшись лицом в поднятый воротник, он подошел к подъезду и приготовился нажать на кнопку звонка.
Дверь в дом приоткрыта. Он оглянулся на Пету и Амара, те пожали плечами. Он толкнул дверь.
Внизу все перевернуто вверх дном. Подростки, судя по всему, сбежали. Они, очевидно, торопились — в спешке похватали все, что можно унести, а потом продать.
Над головой скрипнули половицы.
Он жестом показал наверх и начал осторожно подниматься по лестнице. Пета и Амар последовали за ним.
На площадке второго этажа он огляделся. Комнаты, где жили подростки, стояли нараспашку. Они подверглись такому же опустошению, как и гостиная внизу. На полу валялась одежда, которую не успели распихать по сумкам. Но сквозь этот кавардак, как ни странно, проглядывала некая методичность: эти дети частенько в своей жизни откуда-нибудь убегали.
Донован подошел к комнате Отца Джека. Единственная закрытая дверь, из-за которой доносились странные звуки.
Здесь кто-то устроил настоящий погром. Дверцы шкафов были открыты настежь, ящики комодов выдвинуты, содержимое разбросано по всей комнате. Свидетельства тайной жизни Отца Джека — отвратительные, страшные секреты, о которых вдруг заявили во всеуслышание.
Повсюду следы крови, особенно ярко выделявшиеся на фоне белой мебели.
На кровати то ли полулежал, то ли полусидел Отец Джек. Вид у него был жуткий. Толстяк прижимал к себе бездыханное тело Сая и рыдал.
И Донован, и Пета с Амаром поначалу даже растерялись и остановились в нерешительности. Наконец Джек заметил чье-то присутствие и поднял глаза. Едва он понял, кто перед ним, его охватила паника. Он дернулся, чтобы побежать, но, очевидно, поняв бесполезность своих усилий, обреченно кивнул головой.
Донована почти тронуло его горе.
Почти.
— Джек, мы звоним в полицию, — сказал он.
— Только не забудьте туда же сдать черномазого мерзавца, — заскулил Джек. — Позаботьтесь о том, чтобы этот ублюдок заплатил за то, что сделал с моим мальчиком.
Педофил посмотрел на покрытое синяками бледное лицо Сая и начал бережно вытирать кровь у его глаз. Его продолжали сотрясать рыдания.
— Да, — сказал Донован, — обвиняй Джамала. Обвиняй нас. Обвиняй несчастных детей. А еще можно телевидение обвинить. Все кругом виноваты, один ты — белый и пушистый.
— Смотри, сука, что он наделал, — выл Джек, взяв в руку металлический шест. — Он ударил его вот этим. Он...
Огромное тело снова заколыхалось в рыданиях, но Донована они больше не трогали.
— Бог его знает, вот только на этой штуковине — твои отпечатки. Твоя ДНК. Кто это сделал: педофил — прожженный негодяй и насильник — или какой-то мальчишка, которого к тому же здесь нет? Кому поверит суд? Джек, ты в дерьме по самые уши, и тебе из него не выбраться. — Донован мрачно усмехнулся.
Рыдания не утихали.
Донован повернулся к Пете и Амару:
— Улик достаточно?
— Вполне, — кивнула Пета.
— Тогда звоним в полицию, а потом Марии. Надо довести дело до конца.
Он полез было в карман за мобильным, но потом посмотрел на Пету:
— Вы не могли бы это сделать вместо меня? Я сейчас вообще не в состоянии что-либо предпринять.
Он выбрался из комнаты, спустился по лестнице, вышел на улицу и сел прямо на асфальт. Закрыл глаза.
Постарался отключиться от всего на свете.
— Кэролайн Хантли? — Мария говорила в металлическую решетку микрофона на подъезде.
— В чем дело? — донесся слабый голос, в котором одновременно звучали нотки отчаяния и надежды.
— Меня зовут Мария Беннетт. Я главный редактор лондонской газеты «Геральд». Вы не позволите войти? Мне нужно с вами поговорить.
В ответ послышался тяжелый вздох, будто женщина потеряла всякую надежду.
— Я не общаюсь с журналистами. Уходите, пожалуйста.
— Я вас очень хорошо понимаю, — быстро заговорила Мария, чтобы женщина не успела повесить трубку. — Я не буду задавать никаких вопросов. Но у меня для вас, возможно, имеется информация. О вашем отце.
— Что за информация? — теперь в голосе звучала только надежда. — Он жив? Его нашли? Он не пострадал?
— Можно мне к вам войти?
Молчание.
Мария точно знала, что женщина раздумывает, стоит ли открывать, или это очередной трюк, чтобы проникнуть в дом. Она по опыту знала, что сейчас все зависит от того, найдет ли она верные слова.
— Я не из желтого издания. Я главный редактор «Геральда». Вы можете это проверить — я дам вам номер, по которому можно позвонить. Честное слово, мне очень нужно с вами поговорить. Вы должны меня выслушать.
Снова тишина.
Мария посмотрела на Джамала, скрестила пальцы на удачу. Джамал пожал плечами. На другом конце опять вздохнули.
— Хорошо, проходите. Четвертый этаж, квартира восемь.
Дверь запищала, Мария ее открыла, пропустила вперед Джамала, подождала, пока дверь снова наглухо закроется. Они начали подниматься по лестнице.
Она чувствовала знакомый трепет в груди и радость, потому что снова занималась любимым делом. А то ведь засиделась за столом руководителя.
Кэролайн ждала их на площадке перед открытой дверью в квартиру.
Мария протянула руку, Кэролайн ответила на рукопожатие. Мария приветливо улыбалась:
— Мария Беннетт.
— Кэролайн Хантли.
Кэролайн оказалась высокой блондинкой лет двадцати семи — двадцати восьми. Если бы не бессонные ночи, она была бы очень привлекательной.
— На площадке не очень удобно разговаривать... — сказала Мария.
Кэролайн заметила Джамала.
— Кто это с вами? — В голосе страх и сомнение, словно ее обманули. — Это же не журналист.
— Это Джамал. Собственно, он и есть основная причина, по которой мы должны с вами поговорить. — Она показала на дверь квартиры. — Можно?
Кэролайн кивнула, отступила вглубь, пропуская гостей. Мария улыбнулась, поблагодарила и вошла. Джамал, робко кивнув, последовал за ней.
Кэролайн закрыла за ними дверь.
Мария огляделась:
— Очень симпатичная квартира.
— Она сейчас далеко не в лучшем виде, — заметила Кэролайн, садясь в кресло. — Как, впрочем, и хозяйка.
Мария посмотрела на нее сочувственно и понимающе кивнула. Она успела заметить, что домашний костюм Кэролайн покрыт пятнами, а волосы не мыты.
Кэролайн жестом указала на диван. Мария и Джамал сели рядом.
— Итак?
По просьбе Марии Джамал повторил для Кэролайн свой рассказ. Он рассказывал то же самое, но излагал события мягче, чтобы как можно меньше ранить слушательницу.
— Вот как... — сказала она, когда он закончил, в замешательстве пожимая плечами.
В комнате повисла почти осязаемая тишина. Джамал посмотрел на Марию, ища защиты и подтверждения, что он все сделал правильно. Она улыбнулась, ободряюще кивнула.
— Очень вам сочувствую, Кэролайн... — сказала Мария.
Кэролайн обхватила себя руками, опустила голову. Плечи затряслись.
— Я... э-э... принесу вам воды, — предложила Мария.
Та кивнула в ответ, хотя вряд ли услышала, что ей говорят.
Мария встала, поискала глазами кухню и жестом пригласила Джамала следовать за ней. Нужно ненадолго оставить Кэролайн одну.
В дверь позвонили.
— Хотите, я узнаю, кто там? — спросила Мария.
И снова Кэролайн кивнула с отрешенным видом.
Мария подошла к двери:
— Кто там?
— «Интерфлора», — раздался мужской голос. — Доставка для... — зашелестели бумажки, — Хантли? Да, для мисс Кэролайн Хантли.
— «Интерфлора»? Допоздна работаете?
— Везде пробки, — объяснил голос. — Это последний заказ. Потом поеду домой.
Мария закрыла микрофон рукой, повернулась к Кэролайн:
— «Интерфлора». Впустить?
Кэролайн неопределенно махнула рукой:
— Как хотите...
Мария нажала на кнопку.
— Четвертый этаж, восьмая квартира, — сказала она в домофон и пошла на кухню за стаканом воды.
Через минуту раздался стук в дверь.
— Надо же, как он быстро поднялся, — пробормотала она про себя. Потом позвала Джамала: — Открой, пожалуйста, чтобы не беспокоить Кэролайн.
Джамал открыл дверь.
Он сначала не признал стоявшего на пороге человека: вязаная шапочка закрывала пол-лица. Но когда тот злобно улыбнулся, сверкнув синим зубом, сомнений не осталось.
Страх пригвоздил Джамала к месту, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Внутри все оборвалось. Он открыл рот, хотел закричать, но слова застревали в горле.
— Ма... Ма... Мария! Мария!
От ужаса в голосе прорывались истеричные нотки. Он попытался отступить на шаг, но ноги не слушались. Молот переступил порог, пошел на него.
И остановился.
В дверях кухни появилась Мария со стаканом в руке.
Молот, ухмыляясь, переводил взгляд с Джамала на женщину. Можно позволить себе роскошь выбирать.
За эти несколько секунд Джамал пришел в себя, прыгнул в сторону, прежде чем Молот сообразил, что добыча уплывает из рук.
— Джамал! Ты куда? — крикнула Мария, но тот уже успел юркнуть за дверь.
Молот посмотрел ему вслед и дернулся, чтобы его догнать.
— Вы нас обманули — вы не из «Интерфлоры»! — сказала она сердито, окидывая его гневным взглядом. — Кто вы, черт возьми, такой? Что вам нужно?
Молот улыбнулся ей улыбкой голодного удава.
Блеснул зуб с драгоценным сапфиром.
Она вспомнила, что Джамал именно так описывал своего преследователя возле вокзала в Лондоне. Содрогнулась от ужаса и тут же поняла, на что он способен.
Она бросила быстрый взгляд на входную дверь, на гостиную, на стакан с водой в руках. Не зная, что делать, инстинктивно плеснула водой ему в лицо.
Молот тут же автоматически резко выбросил руку вперед. Кулак раздробил стекло, загнав часть осколков ей в шею под подбородком. От удара она отлетела к стене, сильно ударившись затылком. Осколки вонзились глубоко в горло.
Ничего не понимая, Мария несколько секунд стояла без движения — в тело словно вошел ледяной сталактит, — потом схватилась за шею руками и поднесла их к глазам. Руки были в крови. Острые осколки разрезали артерию. Кровь начала хлестать фонтаном, заливая стены и потолок. Квартира уже не казалась уютным теплым местом.
Она осела по стене, упала на колени, хватаясь руками за воздух. И никак не могла поверить, что все это происходит с ней наяву. Она пыталась дышать, но из горла вырывался только хлюпающий хрип.
Из последних сил она хваталась за шею в надежде остановить кровь.
Пыталась кричать, но крик застревал в горле.
Она завалилась на пол, в голове электричкой в другой мир понеслись молитвы. Тело не подчинялось и сотрясалось в конвульсиях.
Сталактит со звоном раскололся, разбросав по телу ледяные осколки.
Взгляд начал угасать, темнота из уголков глаз медленно расползалась вокруг.
Она вдруг увидела над собой перекошенное от ужаса лицо Кэролайн Хантли. Увидела, как тот же человек одним ударом свалил ее на пол и начал озираться в поисках чего-нибудь, во что завернуть поверженную девушку. Она видела, как, перешагнув через нее, он вошел в гостиную.
Мария попробовала крикнуть, попросить его, чтобы он позвонил в «скорую».
Слова звучали громко и отчетливо, но только в голове.
Тело уже не дергалось в конвульсиях.
Лед проник внутрь костей.
В глазах потемнело, будто она опустила веки.
Молитвы продолжали звучать в мозгу, но все тише и тише.
Холод распространился по всему телу, остужая каждую клеточку.
Она больше ничего не чувствовала.
Часть третья
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 80 | Нарушение авторских прав