Налево пойдешь.

На уровне интуиции

С другой стороны, отсутствие у ведущих социологов четкого определения «социального» не мешало, а некоторым не мешает и до сих пор, быть социологами. Более того, все значимые социологические работы написаны в общем стиле. Образованный человек, скорее всего, сможет отличить работу социологическую от, скажем, исторической.

Однако если мы решаем основываться только на «базовой интуиции», свойственной всем социологам, это, по сути, означает, что для того, чтобы быть социологом, не обязательно знать, что такое социология. Следуя ироничному определению известного социолога Геннадия Батыгина, мы видим, что социолог - это тот, кто занимается социологией. Или же, обращаясь к менее гениальному, то не менее подходящему определению П. Бурдье, социальное - это то, что мы можем проинтерпретировать как социальное.

Масло не масляное, а на нем жарят

Избежать тавтологических определений можно, прибегнув к определению чего-то через его функции. По этому пути идут функционалисты во главе с Т.Парсонсом, изучая социальные системы и их функции.

Сужая круг

Вспомним, что у слова «социальное» есть не только широкое значение, в которое попадает практически любое действие, но и значение довольно узкое. В этом узком смысле «социальное» связано с понятием справедливости и государства - речь здесь идет о социальной политике, социальном обеспечении и прочем в этом роде.

Первоначально социология занималась изучением «социального» именно в узком смысле этого слова. Понятие это проистекло из социальных движений, а социология зародилась в изучении насущных социальных проблем.

«Важны слова. Все остальное - болтовня»

В дискуссии о социологических понятиях часто смешиваются споры о самом понятии и о явлении, которое это понятие обозначает. Понятие «социального» является философской категорией, следовательно, оно не может быть предметом прикладной науки само по себе. А вот феномены, которые это понятие обозначает, как раз могут (и должны) находиться в центре социологического внимания. Нужно просто договориться, какой феномен (феномены) обозначаются понятием «социальное».

Но договориться об этом (да еще так, чтобы стороннему человеку было понятно) не просто сложно, а очень сложно.

Налево пойдешь...

Приблизились ли мы хотя бы на шаг к понимаю того, что изучает социология и кто такой социолог? Наверное, нет. Но теперь мы можем в общих чертах обозначить направления движений к определению предмета социологии.

Первый путь - поставить во главу угла предмет социологии и постараться четко его определить. Что-то узкое определить намного проще, чем что-то безграничное. И здесь можно предложить вернуть социологию к первоначальному «призванию» - изучению проблем «бедных и убогих». Это сразу спускает нас на много ступенек вниз к тому, что поддается буквальному определению. Но что делать, если вы хотите быть социологом и изучать символы и знаки, присущие вещам?

Второй путь - повесив над рабочим столом портрет М. Вебера, признать, что «социальное» есть континуум. Любое действие может быть более социальным и менее социальным. Но как отсечь самые несоциальные действия, не достойные внимания социологии?

Третий путь - смотреть на любые события через «специальные очки», объяснять явления через призму социального. Это подвигает нас в сторону определения социологии через ее методы. То есть социолог в данной концепции - это тот, кто изучает что угодно, но только с помощью определенного набора методов. И не стоит забывать, что после получения социологического образования единицы становятся академическими социологами, но это вовсе не означает, что остальные работают не по специальности. И в исследованиях рынков, и в изучении рекламы с потребительским поведением умение видеть мир через призму социального является практически необходимым навыком.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

http://ecsocman.hse.ru/text/33709391.html

Профессия – социолог

Иван Климов, заместитель декана факультета социологии НИУ ВШЭ

25.03.2011

«Социологу нужно учиться разговаривать с любыми людьми — политиками, трудовыми мигрантами, владельцами бизнеса, учителями, воспитанниками детских домов, сумасшедшими…»

— Иван Александрович, достаточно часто социологи специализируются на какой-то сфере — политических исследованиях, автомобильном или фармацевтическом рынке... Но в плане методологии часто говорят о специалистах в качественных и о специалистах в количественных исследованиях. От чего стоит идти при выборе конкретной области - от интереса к проблеме или от предпочитаемых методов?

— На мой взгляд, вполне возможно идти и от «своей» тематики, и от методологии. Однако мне кажется ошибкой противопоставлять специализацию в качественных – и в количественных методах. Такой подход ошибочен в корне. Социолог — это ремесленник, технический специалист, который знает, как исследовать ту или иную проблему. При этом ему должно быть абсолютно все равно, что изучать: образовательные кредиты или прихожан православных церквей. Зато он должен уметь выбирать адекватные методы и дизайн исследования, как минимум, не проводить массовых опросов методом фокус-групп.

Социолог должен уметь подобрать для своего проекта библиографию, и если он действительно хороший специалист, то совершенно неважно, занимался ли он когда-нибудь, например, изучением телепросмотра или кредитного поведения, или делает это впервые. Он должен знать, где искать литературу именно для этой задачи и быть в состоянии сформировать такую подборку за пару дней.

Что же касается разделения на «качественных» и «количественных» социологов, то оно, по-моему, не имеет никакого смысла. Нормальный специалист должен одинаково хорошо владеть и математическим аппаратом для обработки данных массовых опросов, и уметь проводить экспертные интервью, и организовывать включенное наблюдение. Самое главное — он должен понимать, каким задачам соответствуют те или иные методы. Де-факто такая специализация происходит просто из-за дефектов в образовании. За радикальным пристрастием, например, к качественным методам зачастую скрывается незнание статистики и программ обработки данных. И наоборот – социологи от математики редко могут объяснить социологический смысл той или иной процедуры. Редкое исключение – дискуссия «кластеры на факторах», которую вели ныне покойный декан факультета социологии НИУ ВШЭ Александр Крыштановский со специалистами ФОМа Ефимом и Еленой Галицкими. А вообще всем заинтересованным в дискуссии «количественное-качественное» стоит почитать статью заведующей кафедрой анализа социальных институтов НИУ ВШЭ Инны Девятко и Геннадия Батыгина, известного специалиста в сфере методологии научного познания и автора учебников по методологии социологических исследований.

— Каким не должно быть социологическое исследование, чего следует избегать?

— Социологическое исследование должно быть прозрачным в своей процедуре и не должно быть таким, как будто никто ничего до этого момента не делал ни в методологии, ни по данной конкретной теме. Результаты опроса, проведенного среди посетителей сайта правительства Москвы или слушателей радио «Эхо Москвы», на мой взгляд, не стоят того, чтобы их читать, даже если высказались десять-двадцать тысяч человек.

Молодым специалистам, собирающимся заниматься социологическими исследованиями, стоит сперва оценить процедуру проведения и сбора данных, а потом знакомиться с результатами. А если никакой процедуры нет, или реконструировать ее не удается, то и забивать себе голову данными не стоит. Лучше Пелевина перечесть на досуге – кто способен. Что это такие за слушатели «Эха Москвы», удосужившиеся зайти на сайт и поучаствовать в опросе? Такие данные не говорят вообще ни о чем — хотя их очень любят приводить и делать на их основании какие-то выводы. С социологической точки зрения это мистификация.

Пример хорошего исследования и ответственного отношения к ремеслу — это опубликованные недавно данные опроса трудовых мигрантов, исследование, ставшее материалом книги «Миграция и демографический кризис в России», книга вышла в 2010 году[1]. Авторы опросили полторы тысячи человек. Конечно, они не могли посчитать выборку традиционными средствами, так как в случае с трудовыми мигрантами нам неизвестна генеральная совокупность. Нет достоверных данных о том, сколько всего их в России, какого они возраста, каких национальностей. Исследователи вышли из ситуации очень интересно: они дали задание интервьюерам работать по максимально большому количеству точек в каждом из запланированных городов. Причем интервьюеры не стояли на месте, а ходили вокруг, например, одного рынка, чтобы «выловить» как можно больше «нужных» людей. В каждой точке было взято по пять-семь интервью, отбирались люди, друг с другом не знакомые. В организационном плане работа была очень сложная. Потом исследователи построили предположение относительно искажений, которые дала выборка, обеспеченная таким образом, и оценили, посчитали смещение. Вот это пример качественной работы, когда люди подошли к делу, как говорится, с умом. Ведь не отказываться же в принципе от возможности провести исследование, если генсовокупность не известна? Это была попытка сформировать выборку максимально корректно – в сложившихся условиях.

— Как вы считаете, что нужно делать студенту-социологу, чтобы стать по-настоящему грамотным исследователем?

— Для начала нужно как можно раньше — на втором-третьем курсе — включиться в реальную исследовательскую работу в команде хороших специалистов. Такие команды работают при университетах, кафедрах. Можно пойти в маркетинговую компанию или на опросную фирму — вроде ФОМа, ВЦИОМа.

Второе - очень важно получить опыт работы «в поле». И чем больше, тем лучше. Социологическое образование, как мне кажется, не стоит ничего, пока человек не походил с анкетами, не набрал десятка три интервью. Нужно учиться разговаривать с любыми людьми — политиками, трудовыми мигрантами, владельцами бизнеса,учителями, воспитанниками детских домов, сумасшедшими. Нужно ждать своих респондентов в подъездах, звонить в квартиры, стоять под дождем у метро, ходить по селам и лезть в сочинские горы...

Так получается, что это одно из наиболее важных различений - те, кто сразу «сел за стол» и никогда не «ходил в поле», и те, кто сам занимался полевой работой. Люди, никогда не проводившие опросов сами, совершают самые глупые ошибки при составлении методологии исследования, анкетных вопросов, гайдов. Как-то у меня был разговор с коллегой - ее формулировки вопросов очень неудобно произносить, они длинные, очень много шипящих или чередующихся букв, как в скороговорке, а интервьюеру это вслух произносить... Она мне ответила: а это проблемы интервьюеров и тех, кто будет их инструктировать! Если бы она походила в свое время с анкетами, она бы имела совсем иное представление о предмете. И другой пример – не для дидактики, и просто к сведению - Владимир Ядов. Он всегда, уже будучи мэтром из мэтров, в начале двухтысячных сам ходил на интервью на заводы, разговаривал с рабочими, которые точат болванки в холодных цехах, и здесь же выпивают – для точности работы.

— Часто ли бывает, что человек срывается, уходит из профессии?

— Бывает и то, и другое. Например, одна моя дипломница проводила исследование. Ей пришлось два с лишним часа беседовать с семидесятилетним учителем, которого она так и не смогла провести по своему гайду, как планировала, и мало чего от него добилась. Кто-то впадал в депрессию после того, как съездил с исследованием в детский дом... Илья Штейнберг написал хороший текст в журнале «Социология 4М» о профессиональном выгорании во время тяжелого поля. Социолог должен быть готов к такого рода работе. Социологи ходят разговаривать с мигрантами, скинхедами, воспитанниками детских домов — нужно иметь представление о том, что это за люди, как они разговаривают, как себя с ними вести - чтобы собрать полевые данные.

Правда, и работа интервьером не всегда спасает социологов от несколько «романтического», если можно так выразиться, подхода. Мне приходилось сотрудничать с армейскими социологами, из Генштаба или Минобороны, не помню точно. Они проводят гигантскую работу — например, я с интересом узнал, что существует всеармейская репрезентативная выборка. Но опросы они проводят так: вызывают солдатика в комнату и спрашивают по анкете. Они считают, что раз они ему обещали анонимность, он будет отвечать честно...

— Допустим, закончил студент-социолог вуз. Где работать? Стоит ли ориентироваться на крупные компании — лидеров рынка?

— На мой взгляд, не следует замыкаться только на маркетинговых и опросных фирмах. Нужно понимать, что рынок такого рода специалистов не очень велик. В крупных исследовательских компаниях, в известных поллстерских, в КОМКОНе, РОМИРе, ГФК-Русь, аналитиков, исследователей, руководителей проектов десяток-два. Пусть - три! И ротация невелика. Можно очень надолго задержаться на ассистентской позиции. При этом существует немало сфер, где люди нуждаются в услугах социологов.

— А зачем крупной компании могут понадобиться социологи — не опросы же среди сотрудников проводить?

— Почему нет – и это в том числе. Например, уже упомянутый Илья Штейнберг вел очень интересную работу в крупной IT-компании, использовал сетевой подход. Но есть и другие примеры.

Не так давно у меня был проект в Иркутске с руководителем строительной компании. Он разработал очень красивую схему, позволявшую продавать жилье по цене, ниже средней по рынку. Его квартиры были ориентированы на людей с доходами выше среднего, но существенно ниже, чем обычно бывают у тех, кто покупает квартиры. Из-за некоторых особенностей схемы он очень нуждался в сотрудничестве, партнерстве со своими покупателями и будущими жильцами. Для этого ему понадобилось выяснить, какие проблемы их волнуют, как они думают их решать, как они общаются между собой, кто их лидер, кто может стать активистом, пользуются ли они Интернетом и для чего. Мы проводили там некую социологическую работу – наблюдения, интервью и т.д. - чтобы понять, какие у людей настроения, что происходит, когда возникают проблемы на строительстве и как нужно работать с людьми. Нужно было в целом помочь ему четче сформулировать вопросы, которые он хотел задать покупателям и себе. Подход оправдал себя — когда начался кризис, большинство строек в Иркутске заморозились, и в том числе эта. И только ему удалось получить «добро» области, так как благодаря поддержке жильцов он смог доказать социальную значимость своего строительства. Безусловно, тут не только и даже не столько наша заслуга, ведь социологией дело не исчерпывалось – это целая система управленческих решений, удачных, неудачных. Но мы оказались в какой-то момент «к месту».

Такого рода проекты появляются гораздо чаще, чем можно подумать, и позволяют набрать очень разнообразный опыт работы.

Вообще же, перспективное направление - сотрудничество с бизнесом, надеюсь, оно будет развиваться все больше. Так, социологи могут плодотворно сотрудничать с кадровыми службами предприятий, ведь часто владельцы не имеют представления о том, что реально происходит среди их сотрудников. Не так давно мы обсуждали проект исследования на трех типографиях — на одной работало 1200 человек, из них 300 — водители электрокаров. Это совершенно особая среда: представьте, они устраивали гонки на электрокарах по огромным площадям своей еще советской постройки типографии… Менеджменту в какой-то момент потребовалось понять, как с ними работать, чем их мотивировать.

— Часто ли заказчиками социологических исследований выступают политические организации?

— Основные заказчики крупных исследований сейчас — это федеральная власть, думские партии, а также различные министерства и ведомства, типа Минобрнауки, МВД, Минобороны и т.д. Еще - региональные власти, но существенно реже.

Рынок политических исследований остался, хотя в кризис и он сильно сократился. Но похоже, под выборы будет расти.

Проблема политиков в том, что они часто не могут правильно сформулировать, чего они хотят от социолога, и не знают, к кому обратиться. Сейчас в региональных администрациях появились люди, чья задача — заказывать социологические исследования и собирать социологическую информацию. Пока влияние этих людей не очень велико, но если взяться за дело умеючи, добиться можно очень многого — ведь мало кто может грамотно сформулировать запрос на исследование и тем более проверить адекватность его результатов.

— Каковы, на ваш взгляд, перспективы развития рынка социологических исследований? Чем российский рынок отличается от зарубежного?

— Сейчас развивается рынок исследований, заказываемых средствами массовой информации. В Соединенных Штатах СМИ являются весомым заказчиком подобных исследований. У нас это пока не так — только в первой половине двухтысячных начали появляться социологические службы телеканалов. Среди них есть и очень профессиональные — например, служба канала СТС, есть и те, кто, на мой взгляд, очень слабо пока работает. Есть лидеры рынка — компании «ТНС Гэллап» и «Видео Интернешнл», контролирующие большую часть рынка медийных исследований. Однако за рубежом исследования СМИ гораздо более разнообразны, чем у нас, и рынок сам по себе больше.

Еще один сегмент, который у нас пока не развит, а в Европе и США занимает значительное место, — это исследования для некоммерческих организаций. К сожалению, у нас еще долго НКО не смогут быть значимым игроком в этой сфере. По многим причинам.

И еще один сегмент – практически полностью исчезла производственная социология. Эту нишу освоили психологи и специалисты по HR, оргконсультанты. Социологов там очень мало.

А вот перспективное направление – онлайн-исследования. И сектор этот растет, и много задач интересных появляется, да и с методологией такого рода исследований нужно разбираться. Однако, на мой взгляд, сейчас главная проблема российского рынка исследований — даже не ограниченное число заказчиков. Важнее отсутствие «на их стороне» людей, разбирающихся в социологии, готовых обеспечить грамотный запрос. В нынешней ситуации молодому социологу следует быть готовым к тому, что он будет работать с людьми, не умеющими четко поставить ему задачу.

Беседовала Екатерина Рылько

Дата добавления: 2015-12-07