|
Читайте также: |
На протест посла королевства Обеих Сицилии против подготовки экспедиции Кавур ответил, что невозможно помешать Гарибальди без того, чтобы не скомпрометировать правительство63.
Таким образом пьемонтские власти не смогли воспрепятствовать отплытию экспедиции «Тысячи». Неаполитанские же суда, сторожившие в Тирренском море, не сумели помешать высадке ее в Марсале 11 мая.
Нельзя без волнения читать рассказ Гарибальди о битвах за освобождение Сицилии и Южной Италии. С искренним пафосом (повествует он в
59 «II carteggio Cavour-Nigra, dal 1858 al 1861». Vol. III. Bologna, 1928, p. 294—295.
60 См. С a n z i o. II Risorgimento italiano. (Milano), 1962, p. 663.
61 G. Garibaldi. Scritti..., Vol. I (IV), p. 289.
62 Cm. L. Bianciardi. Da Quarta a Torino, p. 16.
63 Архив внешней политики России (АВПР), ф. Канцелярия, 1860, д. 122, л. 136-
своих «Мемуарах» о сражениях, которые, по словам Энгельса, носили печать военного гения. Калатафими, Палермо, Милаццо, Реджо, Вольтурно — каждая из этих битв зажигала энтузиазмом итальянских патриотов, изумляла современников. Подробно изучая поход Гарибальди из Марсалы в Палермо, Энгельс отметил, что это — «один из наиболее удивительных военных подвигов нашего столетия, и он был бы почти необъясним, если бы престиж революционного генерала не предшествовал его триумфально-
му маршу».
Гарибальди действовал в Сицилии в тесном контакте с повстанческим движением. Посоветовавшись с местными руководителями республиканской партии, партизанский вождь выработал общий план действий. К Гарибальди начали стекаться повстанцы, вооруженные кто чем мог — пиками, саблями, ножами, дубинами, топорами 65. Уже в Салеми, находящейся близ Марсалы, к отряду Гарибальди присоединились 4 тысячи вооруженных крестьян. Под Палермо Гарибальди уже имел в своем распоряжении 8 тысяч человек. Но в столице Сицилии находилась 20-тысячная, хорошо вооруженная армия и сконцентрированный королевский флот. Рассказывал о мужестве и отваге краснорубашечников и присоединившихся к ним повстанцев, штурмовавших Палермо, Гарибальди пишет, что «все были готовы похоронить себя под развалинами прекрасного города» 06. Из этой битвы, как и из всех других, гарибальдийцы вышли победителями.
Во всех операциях Гарибальди давал лишь общие указания, остальное предоставлялось инициативе низших командиров. В чинах гарибальдийцы повышались очень часто, в особенности после битвы. Возведение в тот или иной чин проводилось по требованию самих волонтеров, выдвигавших своих лучших товарищей, отличившихся в боях, Гарибальди лишь утверждал эти решения. Гарибальди уделял много времени воспитанию своих солдат. Часто во время отдыха части можно было увидеть его у палаток или на поле беседующим с бойцами. Сам беззаветно преданный общему делу, самоотверженный, храбрый и дисциплинированный, он старался такие же качества воспитывать и у своих бойцов. Вне военного строя, Гарибальди — брат и товарищ каждого бойца. Такое отношение к бойцам вызывало к нему их любовь и преданность. Вне боя он такой же, как и все волонтеры: сам ухаживает за своей лошадью, спит на голой земле с седлом под головой и наравне со всеми переносит трудности и лишения походной жизни. Он часто повторял своим друзьям: «Великих подвигов не пугаюсь и скромными не брезгаю».
Гарибальди оказывал сильное влияние на всех соприкасавшихся с ним, благодаря своему исключительному обаянию. Герой суровой жизни, он любил красоту во всем: в манерах обращения с друзьями и солдатами,
64 К. M a р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 63.
65 G. Garibaldi. Метопе. Cit., p. 441.
66 Там же. стр. 448.
в своих мечтах, в костюме. Он очень любил природу и не уставал восхищаться ее красотой.
«Гарибальди...,— говорил Маркс,— с огненной душой соединяет частицу того тонкого итальянского гения, какой можно обнаружить в Данте...»67
* * *
На острове Сицилия возникла новая власть в форме революционнодемократической диктатуры, и Гарибальди принял звание диктатора Сицилии. Сам Гарибальди следующим образом определил свое отношение к диктатуре: «Пошли разговоры о диктатуре. Я принял ее без возражений, ибо в известных случаях и при затруднительных обстоятельствах, в которых могут находиться народы, всегда считал ее якорем спасения»68. Он понимал необходимость диктатуры хотя бы на время, нужное для окончательного подавления контрреволюции и закрепления революционных завоеваний.
На освобожденном острове Гарибальди провел некоторые социальноэкономические преобразования — он освободил десятки тысяч политических заключенных, томившихся в тюрьмах Палермо и других городов; принялся за организацию школ и приютов для беспризорных детей. Гарибальди позаботился также о семьях, пострадавших от военных действий. Чтобы предоставить средства существования для нуждающихся слоев населения, он организовал общественные работы; Гарибальди издал декрет об отмене налога на помол.
Легендарная эпопея славной «Тысячи» в революции 1859—1860 гг. подходила к концу. 6 сентября гарибальдийская армия вступила в Неаполь, тем самым власть династии Бурбонов была уничтожена навсегда. Целую неделю после вступления Гарибальди в Неаполь длились народные торжества.
В освобожденном королевстве было образовано революционно-демократическое правительство, и Гарибальди был провозглашен диктатором Обеих Сицилии.
Во время своего пребывания в Неаполе Гарибальди провел в жизнь много важных преобразований. Здесь он также прежде всего освободил из тюрем всех политических заключенных. Затем им был издан декрет о запрещении иезуитских корпораций — очагов контрреволюции. Принадлежавшие Бурбонам земли были национализированы. Был издан декрет о раздаче государственных земель крестьянам.
Имущие классы Южной Италии, видевшие в гарибальдийском движении угрозу своим интересам, не дремали. Помещики, крупные буржуа
67 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 190.
68 G. G а г і Ь а 1 d i. Memorie. Cit., p. 424-^-425.
обращались к Виктору-Зммануилу с петициями о присоединении Южной Италии к Пьемонту. Кавур наводнял Неаполь своими агентами, также агитировавшими за присоединение к Пьемонту.
Виктор-Эммануил двинулся с 20-тысячной армией в Папское государство, а затем вступил в Неаполитанское королевство. Он опубликовал воззвание «К народам Южной Италии», в котором призывал к примирению с монархией и объявил «конец эры революции».
В этой обстановке Гарибальди решил назначить плебисцит по вопросу о присоединении к Пьемонту. Плебисцит был проведен 21 октября, когда пьемонтская армия во главе с Виктором-Эммануилом уже приближалась к столице. Он кончился победой сторонников присоединения юга Италии к Сардинскому королевству.
6 ноября 1860 г. в Неаполь прибыл Виктор-Эммануил. Гарибальди сложил с себя диктаторскую власть и объявил о передаче власти в освобожденной им Южной Италии королю Виктору-Эммануилу. Вскоре декреты, изданные Гарибальди, были отменены, а его армия распущена.
После того как Виктор-Эммануил узурпировал у Гарибальди завоеванную им власть, партизанскому вождю ничего не оставалось, как уйти на время от политической жизни. «Я стремился вернуться к своему одиночеству (на Капреру.— В. //.)»,— заканчивает Гарибальди свой рассказ о славном походе «Тысячи».
А. И. Герцен с глубокой горечью писал об отъезде Гарибальди: «...он с горстью людей победил армию, освободил целую страну и был отпущен
из нее, как отпускают ямщика, когда он довез до станции».
Экспедиция Гарибальди на юг Италии явилась самым крупным выступлением народных масс в их борьбе за объединение Италии революционным путем. В этом походе объединились антифеодальные, демократические силы всех итальянских государств.
В результате войны и революции 1859—1860 гг. объединение Италии было в основном завершено. Решающую роль в объединении страны сыграл не Кавур, не Виктор-Эммануил, которых буржуазные историки называют «освободите\ями Италии», а борьба народных масс, руководимых революционной частью буржуазии, наиболее выдающимися представителями которой были Гарибальди и Мадзини. Давая итоговую оценку роли Гарибальди и народных масс в революции 1859—1860 гг., Энгельс писал: «...в лице Гарибальди Италия имела героя античного склада, способного творить и действительно творившего чудеса. С тысячей волонтеров он опрокинул все Неаполитанское королевство, фактически объединил Италию, разорвал искусную сеть бонапартовской политики. Италия была свободна и по существу объединена,— но не происками Луи-Наполеона,
«» 70
а революцией».
69 А. И. Герцен. Собр. соч., т. XI, 1957, стр. 257.
70 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 430.
Однако необходимо подчеркнуть, что недостаточная организованность демократических сил, слабое участие крестьянства в революции, колебания вождей республиканской буржуазии обусловили незавершенность революции 1859—1860 гг. в Италии. Создалось такое соотношение сил, при котором пьемонтская монархия сумела воспользоваться плодами завоеванных революцией побед и присоединить к Пьемонту уже освобожденные государства.
Была создана не демократическая Италия, не та Италия, борьбе за которую Гарибальди посвятил свою славную жизнь. Было образовано конституционно-монархическое государство, закрепившее блок крупной буржуазии с обуржуазившимися помещиками.
В 1861 г. королем Италии стал Виктор-Эммануил II. Но вне пределов Итальянского королевства все еще находились Папское государство и Венеция. Завершение объединения Италии могло быть достигнуто лишь в результате ликвидации светской власти папы и освобождения Венеции изпод автрийского господства.
И вот Гарибальди снова бросается в бой. В 1862 г. он предпринимает поход под лозунгом «Рим или смерть!». Виктор-Эммануил II, который воспользовался плодами побед народного героя и узурпировал у него почти полкоролевства, объявил народного героя «мятежником» и направил против него свою армию. Этот поход Гарибальди закончился безрезультатно. У горы Аспромонте Гарибальди был ранен. Это была самая тяжелая из всех десяти ран, полученных Гарибальди за всю его жизнь.
Но в 1866 г. он снова сражается в рядах итальянской армии в войне против Австрии, в резуьтате которой Венеция была присоединена к Италии.
Последнюю попытку освободить Рим Гарибальди предпринимает в 1867 г. На этот раз отряд Гарибальди был разбит объединенными силами французских и папских войск (в битве при Ментане). А король «освободитель» поспешно арестовал народного героя.
Однако Рим уже не мог долго оставаться отделенным от Италии. Летом 1870 г. в Риме произошли народные волнения, грозившие перерасти в открытую революцию. По поручению Гарибальди один из его помощников — Биксио — сформировал отряд добровольцев и направился в Папское государство. Вывод французских войск из Рима в связи с началом франкопрусской войны облегчил продвижение к Риму повстанческого отряда гарибальдийцев. После крушения наполеоновской империи (2 сентября 1870 г.) и Виктор-Эммануил решился послать свою армию в Рим, стремясь опередить гарибальдийцев. 20 сентября добровольцы и королевские войска вступили в Рим; светская власть папы была свергнута, территорит Папского государства присоединена к Итальянскому королевству. В 1871 г. Рим был провозглашен столицей Италии. Этим завершилось создание итальянского национального государства.
•к •к •к
Каково было отношение русского общества к национально-освободительному движению в Италии? Какие отклики вызывали битвы Гарибальди у различных общественных классов России XIX в.? Эти вопросы являются весьма интересными, и чтобы их осветить, мы должны перейти к так называемой «русской гарибальдиаде». Русская прогрессивная интеллигенция всегда была связана с демократическим крылом итальянского национально-освободительного движения. Связь передовых людей России с итальянскими республиканцами особенно усилилась в период борьбы за объединение Италии. Русских революционных демократов роднила с итальянскими революционерами периода Рисорджименто общность идей. И те, и другие боролись против деспотической власти монархии, за создание демократической республики. Уже в период революции 1848—1849 гг., когда демократическое движение в России еще было слабо развито, русская демократическая интеллигенция проявляла большой интерес к деятельности Мадзини и Гарибальди и выражала свое глубокое сочувствие борьбе итальянского народа против иностранного гнета, за национальное единство, за свободу и демократию. В своих «Письмах из Франции и Италии» Герцен отмечал, что с 1848 г. он «следил шаг за шагом» за деятельностью Гарибальди 71.
Гарибальди очень рано ознакомился с социальными и политическими условиями в России — во время неоднократных плаваний в Россию в годы своей матросской жизни. Хорошее знание русской действительности, русских людей способствовало тому, что Гарибальди быстро сходился с русскими революционерами. Из русских революционных демократов А. И. Герцен был первым, кто сблизился и подружился с Гарибальди и другими деятелями освободительного движения в Италии. Герцен встретился с Гарибальди в феврале 1854 г., когда последний прибыл в Лондон из Америки в качестве капитана корабля. Как только Герцен, живший тогда в Лондоне, узнал о приезде Гарибальди, он попросил своего старого друга, итальянского революционера Ф. Орсини познакомить его с ним. Герцен писал позже о первом впечатлении, произведенном на него великим героем: «...Гарибальди, целиком взятый из Корнелия Непота, с простотой ребенка, с отвагой льва» 72.
Эти разные по характеру люди почувствовали такую глубокую взаимную симпатию, что уже через несколько дней после первого знакомства Гарибальди в письме к Герцену называл себя его другом «на всю жизнь» 73. В дальнейшем Герцен не раз посещал Гарибальди, встречался с ним в разных городах Италии. Гари'бальди также неоднократно бывал на квартире
71 А. И. Герцен. Собр. соч., т. XI, стр. 256—257.
72 Там же, т. X, 1956, стр. 72.
73 См. журн. «Былое», 1907, кн. V, стр. 207.
у Герцена. В своих статьях и письмах Герцен посвятил много вдохновенных страниц описанию героической борьбы Гарибальди и его славных сподвижников.
Уже во время революции 1848—1849 гг. Гарибальди заслужил славу героя и был хорошо известен читающей публике России. Особенно популярным в России Гарибальди стал в 1860 г., когда он начал свой славный поход со знаменитой «Тысячей» волонтеров. Победоносное шествие Гарибальди с небольшим партизанским отрядом вызывало восхищение борцов за свободу»в России и одновременно внушало ужас господствующим классам. По-разному отнеслись к революционным событиям в Италии и к Гарибальди различные общественные слои России, о чем свидетельствует периодическая печать того времени. По вопросу об оценке гарибальдийского движения шла острая и упорная борьба между революционно-демократической печатью, с одной стороны, и либеральной и консервативной — с другой.
Большой интерес к национально-освободительному движению в Италии проявляли Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов. Почтив каждом номере журнала «Современник» появлялись яркие статьи Чернышевского, уделявшего особое внимание походам Гарибальди. Добролюбов посвятил итальянским событиям ряд специальных статей, содержавших глубокий анализ освободительного движения в Италии. Чернышевский и Добролюбов восхищались мужеством и отвагой гарибальдийцев. «Дивная энергия, выказанная волонтерами Гарибальди, была выражением народных си\ Италии»,— писал Чернышевский по поводу походов Гарибальди в 1859 г.74 Наши великие революционные демократы сумели разобраться в расстановке политических сил в Италии; в своих статьях они показывали гарибальдийское движение как движение народное, а противостоявшее ему движение либералов — как стремящееся обуздать народ. Обсуждая вопрос о революции в Италии, популяризируя партизанские методы ведения войны, применяемые волонтерами Гарибальди, Чернышевский и Добролюбов имели в виду в то же время положение русского народа и перспективы революции в России. М. А. Антонович, деятель некрасовского «Современника», друг Чернышевского и Добролюбова, хорошо знавший, как и почему писались статьи для журнала, справедливо утверждал, что в статьях Добролюбова об Италии «заметны даже довольно прозрачные кивания на домашние дела» 75.
Самоотверженная борьба Гарибальди и его храбрых сподвижников за независимость своей родины вызывала не только восхищение различных слоев русского общества. Подвиги народного героя Италии привлекали в ряды гарибальдийцев представителей молодежи разных стран, в том числе и России. Так, во время ломбардской кампании Гарибальди 1859 г.
74 Н. Г. Чернышевский. Поли. собр. соч., т. VI. М., 1949, стр. 326.
75 М. А. Антонович. Воспоминания. М.— Л., 1933, стр. 171.
в ряды гарибальдийцев вступил прибывший в Италию для обучения у знаменитого музыканта профессора Реппео будущий артист оперы Ф. П. Комиссаржевский. Такое решение «вполне отвечало духу русского человека и личному свободолюбию Комиссаржевского», писала в своих воспоминаниях дочь знаменитого артиста Н. Ф. Скарская. Она рассказывает далее, что сочувствие ее отца «делу Гарибальди выходило далеко за пределы только увлечения, хотя бы пылкого и искреннего... Он не покинул товарищей по отряду, пока не выполнил общего с ними долга перед итальянским народом» 76.
Мы не знаем имен всех русских, участвовавших в отрядах Гарибальди. Это установить почти невозможно. Но совершенно достоверно, что среди гарибальдийцев были даже двое русских детей — сыновья «разжалованного» предводителя дворянства Саратовской губернии И. И. Бернова.
Некоторые сведения об участии представителей молодежи России в отряде Гарибальди в 1859 г. мы находим в произведениях русских писателей. В. Г. Короленко в «Слепом музыканте» с большой теплотой рисует фигуру «забияки из Волыни» — «Дяди Максима», который в молодости «рассердился на австрийцев», уехал в Италию и там «примкнул к такому же забияке и еретику — Гарибальди» 77.
M. E. Салтыков-Щедрин, настаивая на необходимости воспитывать молодежь в патриотическом духе, в одном из своих политических обзоров в «Современнике» не без гордости писал: «Служили же многие из наших компатриотов в качестве солдат у Гарибальди» 78.
Н. В. Шелгунов, известный публицист и общественный деятель, также вспоминает, что в «армии Гарибальди было немало русских — не только
мужчин, но и женщин».
Участие представителей передовой молодежи России в гарибальдийском движении объяснялось умонастроением широких слоев русской интеллигенции того времени.
Об участии русских в отряде Гарибальди писал также известный путешественник и журналист Н. В. Берг, бывший корреспондентом «Русского вестника» с театра военных действий во время ломбардской кампании Гарибальди в 1859 г. В одной из своих корреспонденции Берг писал, что в отряде Гарибальди была русская женщина, «чистая москвитянка», фами-
76 Н. Ф. Скарская, П. П. Гайдебуров. На сцене и в жизни. Страницы автобиографии. М., 1959, стр. 108.
77 В. Г. Короленко. Собр. соч., т. II. М., 1954, стр. 93—94.
78 Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Поли. собр. соч., т. VI. М., Гослитиздат, 1941, стр. 146.
79 Н. В. Шелгунов. Воспоминания. М.— Пг., 1923, стр. 85.
По данным русского посланника в королевстве Обеих Сицилии А. Н. Волконского, в волонтерских отрядах Гарибальди в 1860 г. насчитывалось «около 50 русских» (см. его зашифрованное донесение А. М. Горчакову от 30 сентября (12 октября) 1860 г.— АВПР, ф. Канцелярия, 1860, д. 122, л. 467—468).
лию которой он не сообщил 80. В отряде Гарибальди Берг пробыл до конца военных действий.
Перед отъездом на родину Берг зашел к Гарибальди попрощаться. Заговорили о России, о ее настоящем и будущем... Гарибальди вспомнил свое посещение Одессы и Таганрога, назвал Россию «лучшим кусочком вселенной», «дивной страной», а русский народ — «одной из лучших наций в мире» 81.
На прощание Гарибальди произнес «пламенную речь о русском мужике, которому и не снится, что об нем так много думают в Европе», и заметил, что народ России наделен «самыми необыкновенными способностями» и «имеет все залоги для великого будущего» 82.
Свою последнюю корреспонденцию из Италии Берг заканчивает словами восхищения народным героем: «...Какая любовь, надежда и доверенность к одному человеку! Именем его наполнены все ущелья, паллацо и все норы, где только живет и движется хоть одна простая душа»83.
Н. А. Добролюбову посчастливилось быть в Италии во время похода «Тысячи» Гарибальди. В мае 1860 г. по настоянию Чернышевского и Некрасова он поехал лечиться за границу. Пройдя курс лечения в Швейцарии и на юге Франции, Добролюбов переезжает в Италию. Он побывал повсюду, где происходили революционные события. С большим вниманием следил он за каждым шагом продвижения «Тысячи» и радовался успехам гарибальдийцев. Он написал ряд статей для «Современника» о происходивших событиях. Свои статьи Добролюбов писал не как посторонний наблюдатель, а с глубокой страстностью революционного борца. О том, как ратные подвиги народного героя действовали на умонастроение Добролюбова, показывают следующие строки о Гарибальди в его письме к Некрасову: «...вот человек, не уступивший пошлости, а сохранивший свято свою идею... Очевидно, этот человек должен чувствовать, что он не загубил свою жизнь, и должен быть счастливее нас с вами...» 84
Много трогательных слов сказано Добролюбовым о Гарибальди, особенно в его статье «Отец Александр Гавацци и его проповеди». В этой статье Добролюбов указывает, что Гарибальди побеждал благодаря его неразрывной связи с народом. Статья Добролюбова о Гавацци носит характер яркого памфлета, направленного против реакции и деспотизма, и на примере подвигов Гарибальди призывавшего к таким же выступлениям и русский народ.
80 Н. Берг. Поездка в отряд Гарибальди.— «Русский вестник», т. XXtl, M., 1859, отдел Современная летопись, стр. 173.
81 Н. Берг. Вторая поездка к Гарибальди.— «Русский вестник», т. XXII, отдел Современная летопись, стр. 284—283,
82 Там же, стр. 285.
83 Там же, стр. 287.
84 См. журн. «Книга и революция», 1921, № 2 (14), стр. 72.
26 Джузеппе Гарибальди 401
Политическая деятельность Добролюбова в Италии до сих пор остается неизученной, но предположительно можно сказать, что он был там не только посторонним наблюдателем. Его связь с итальянскими демократами весьма вероятна. Подтверждением этому могут служить слова достаточно осведомленного Ф. М. Достоевского, который в некрологе писал, что в Италии Добролюбов «весь погрузился в ту кипучую жизнь, которою тогда жила соединявшаяся Италия, познакомился со всеми тамошними деятелями, принимал живое участие в их делах и прениях» 85.
Н. Г. Чернышевский в политических обозрениях для «Современниках уделял много внимания военной тактике Гарибальди, внимательно следя за продвижением волонтеров, начиная с ломбардской кампании 1859 г. Великий русский революционный демократ радовался успехам гарибальдийцев и огорчался по поводу их временных поражений. Когда в мае 1859 г. во время австро-франко-итальянской войны командование пьемонтской армии поставило отряд Гарибальди на особенно тяжелый участок фронта в Лонато и в Трепонти, не обеспечив его ни оружием, ни продовольствием, Чернышевский писал, что Гарибальди специально ставят в такие условия, чтобы его погубить86.
Интересно отметить: такую же оценку этому факту дали Маркс и Энгельс. По многим другим вопросам национально-освободительного движения в Италии и деятельности Гарибальди мнение Чернышевского и Добролюбова совпадает с мнением Маркса и Энгельса.
С большой теплотой и гордостью Чернышевский отзывался о гарибальдийской «Тысяче»: «...эти тысяча человек — люди, закаленные в битвах, отборнейшие солдаты, каких только можно найти... ни один из них не отступит шага, ни один не сдастся в плен, каждый будет сражаться до последнего дыхания и дорого продаст свою жизнь» ву.
В своих обзорах Чернышевский не раз отмечал глубокую разницу между политикой Кавура и политикой Гарибальди в борьбе за объединение Италии: «...вражда Кавура и Гарибальди — это вражда двух партий, из которых одна полагает, что для создания итальянского единства и величия надобно действовать революционным путем, другая надеется держаться только с разрешения императора французов» 88.
Будучи целиком на стороне Гарибальди, Чернышевский все же сумел подметить слабости движения, возглавляемого им, прежде всего недостаточное участие народных масс 89 как следствие ошибочной политики республиканской партии по аграрному вопросу. В случае поражения движения, указывал Чернышевский, «страшная судьба ждет патриотов Италии» о г
*5 См. журн. «Вермя», 1861, № 11, стр. 31. Некролог помещен без подписи, но принадлежит Ф. М. Достоевскому.
86 См. Н. Г. Чернышевский. Поли. собр. соч., т. VI,.стр. 264.
87 Там же, т. VIII, 1950, стр. 182.
88 Там же, стр. 294.
89 Там же, стр. 312.
мести реставраторов. «Победить реакцию... вы можете только усвоив себе стремление массы низших бедных, темных соотечественников поселян и городских простолюдинов,— писал он, как бы обращаясь к Мадзини и Гарибальди.— Или примите в ваши программы аграрные перевороты, или вперед знайте, что вы обречены на погибель от реакции» 90.
В этих словах заключается основное в критике русскими революционными демократами Гарибальди и республиканской партии.
Свою точку зрения об итальянских событиях Чернышевский и Добролюбов отстаивали в спорах с русскими либералами, которые всячески превозносили дипломатию Кавура и порицали Гарибальди, республиканцев. Либеральные публицисты вели резкую полемику с Чернышевским и Добролюбовым по поводу их статей о событиях в Италии. Так, M. H. Катков упрекал Чернышевского за одобрение им деятельности Гарибальди, а М. Капустин, стараясь принизить роль Гарибальди, писал, что последний— «только орудие в руках» Кавура91.
Последовательное отстаивание демократических интересов, правдивое освещение итальянских событий русскими революционерами-демократами дали свои плоды. По свидетельству известного издателя и общественного деятеля Л. Ф. Пантелеева, Гарибальди «быстро завоевал себе популярность во всех концах необъятной России» 92.
Интересный факт о популярности Гарибальди среди русского народа приводит Герцен в письме к Гарибальди от 21 ноября 1863 г., ссылаясь при этом на сборник «Материалы к истории освобождения крестьян». Один извозчик в Петербурге, услышав о предстоящем освобождении крестьян, усомнился в этом и сказал своему седоку: «разве уж когда приедет господин Гарибардов». Герцен указывает, что на Украине и в Польше народ ждал Гарибальди 93.
Об аналогичном суждении простых людей о Гарибальди рассказывает в своих воспоминаниях известный русский революционер П. А. Кропоткин, к.,Если Гарибалка не приедет, ничего не будет'*,— говорил как-то в Петербурге один крестьянин моему товарищу, который толковал ему, что скоро „дадут волю". И так думали многие...» 94.
Популярность Гарибальди в России побудила либеральную и консервативную печать изменить свое отношение к народному герою. Н. Г. Чернышевский подверг резкой критике тех писак, которые ранее называли Гарибальди разбойником, а после его славных побед на юге Италии начали преклоняться перед ним 95. Вот как вынуждены были сообщать о Гарибальди даже реакционные «Санкт-Петербургские ведомости», считаясь с настрое-
90 Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч., т. VI, стр. 370.
91 См. журн. «Русский вестник», 1860, № 7, стр. 6; 1861, № 7-8, стр. 70.
92 Л. Ф. Пантелеев. Из воспоминаний прошлого, М.— Л., 1934, стр. 570.
93 А. И. Герцен. Собр. соч., т. XVIII, 1959, стр. 22.
94 П. А. Кропоткин. Записки революционера. М.— Л., 1933, стр. 89.
95 См. Н. Г. Чернышевский. Полн.,собр. соч., т. VIII, стр. 143.
26*
нием широких читательских кругов: «Вся Европа с нетерпением смотрит на одного человека в ожидании, чем кончится задуманное им дело. Гарибальди приковывает в настоящую минуту к себе взоры всех, в его руках не только судьба Сицилии и Неаполя, но и всей Италии и — как знать — может быть, значительной части Европы» 96.
Одним из выдающихся русских гарибальдийцев являлся Л. И. Мечников, известный ученый-географ и общественный деятель. Во время похода «Тысячи» Мечников находился в Италии. Но он не успел попасть в первую экспедицию, отправившуюся из Генуи 6 мая, и примкнул к одному из дополнительных отрядов, организованных помощниками Гарибальди в разных городах Италии. Мечников вступил в отряд полковника Дж. Никотера, который вышел из Ливорно 30 августа и прибыл в Неаполь в начале сентября, уже после взятия города. Когда наш соотечественник был представлен Гарибальди, последний отдал приказ о зачислении его в штаб и
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 110 | Нарушение авторских прав