Орлеан освобожден

Ликование и изумление! Радость обуяла весь город, радость, во все века сопутствующая освобождению.

"В великой радости вернулись в Орлеан Дева и другие сеньоры и воины при невероятном ликовании духовенства и народа, которые, собравшись все вместе, смиренно возблагодарили Господа Нашего и по достоинству восхваляли Его за огромную помощь и ниспосланную Им победу над англичанами, давними врагами королевства…В тот же день, а также на следующий прошли великолепные торжественные процессии духовенства, сеньоров, капитанов, солдат и горожан, находящихся в то время в Орлеане, и из великого благочестия они посетили все церкви".

И затем автор "Дневника" с воодушевлением начинает описывать всеобщее примирение, происшедшее в тот день. До сих пор буржуа и ремесленники Орлеана с опасением относились к солдатам; слишком хорошо было известно, сколько зла способны причинить вооруженные люди безоружным жителям; эти наемники, набранные капитанами, не всегда умеющими поддерживать необходимую дисциплину, одинаково опасны и в военное и в мирное время. Банды наемников на службе королей и крупных сеньоров – вот причина всех ужасов и несчастий того, что позже в школьных учебниках назовут Столетней войной, не имеющей ничего общего с феодальными войнами XII и XIII веков.

Итак, охваченные всеобщей радостью горожане Орлеана больше не страшатся тех, кто их, в общем‑то, защищал, но чье присутствие в городе, как червяка в яблоке, они ощущали; даже война меняет свое лицо, когда ее ведет Дева!

И вот уже один за другим скачут гонцы по дороге, ведущей к Шинонскому замку, где несколько недель тому назад Жанна увещевала дофина, призывая его отбросить сомнения и довериться ей, и говорила, что в Орлеане будет знамение, подтверждающее ее слова: она ниспослана Богом, дабы восстановить Королевство Францию. Тем временем дофин продиктовал циркулярное письмо своим "добрым городам" – письмо, к которому ему дважды пришлось делать приписку, поскольку были получены новые известия.

"Именем короля, дорогие и возлюбленные, мы полагаем, что вам известны постоянные усилия, предпринимаемые нами, дабы оказать в меру наших сил помощь городу Орлеану, уже долгое время осаждаемому англичанами, давними врагами нашего королевства…И поскольку мы знаем, что наибольшей радостью и утешением для вас, преданных подданных, будут хорошие вести, возвещенные мною, сообщаю вам, что милостью Божьей, от которого все зависит, мы вновь, и дважды за одну неделю, сумели снабдить продовольствием, хорошо и обильно, город Орлеан на виду у врага, который ничего не смог сделать, дабы воспрепятствовать нам".

Речь идет о двух обозах с продовольствием, сумевших проникнуть в город по Луаре: первый вела Жанна, а второй – Орлеанский Бастард. Затем Карл повествует, как в прошедшую среду (4 мая) была взята "одна из самых мощных вражеских бастид, бастида Сен‑Лу".

Но вот появляется гонец. Король возвращается к письму, которое он посчитал оконченным.

"После того как мы написали это письмо, к нам прибыл герольд, примерно через час после полуночи, жизни своей не пощадивший, дабы сообщить нам, что в прошлую пятницу наши люди переправились через реку на лодках у Орлеана и осадили со стороны Солони бастиду, расположенную на краю моста. И в тот же день укрепились в бастиде августинцев и в субботу также штурмовали еще не занятую ими часть названной бастиды, преграждавшей въезд на мост, а было там 600 английских воинов под двумя стягами и знаменем… И наконец, проявив геройство и храбрость, милостью Божьей они заняли названную бастиду, а все англичане, кои там находились, были убиты или взяты в плен".

Король призывает адресатов письма "воздать хвалу доблестным деяниям и чудесным вещам, о которых сообщил нам здесь находящийся герой, а также Деве, которая всегда лично присутствовала при исполнении всех эти деяний".

Но это еще не все, королю вновь придется дополнить свое письмо последней новостью:

"И с тех пор, еще до завершения этого письма, прибыли к нам два дворянина, коим было поручено засвидетельствовать и подтвердить все сообщенное герольдом и рассказать более подробно, чем он…После того как наши люди в прошлую субботу взяли бастиду на краю моста и наголову разгромили врага, на следующий день еще остававшиеся англичане отступили и бежали так поспешно, что оставили свои бомбарды, пушки и все военное снаряжение и большую часть продовольствия и вещей".

Едва поспевает за новостями это письмо, написанное в Шиноне в ночь с 9 на 10 мая 1429 года!

В тот же день 10 мая вести из Орлеана дошли до Парижа, и секретарь Парижского парламента Клеман де Фокемберг, у которого вошло в привычку записывать в своем реестре, помимо судебных дел – их описание входило в его обязанности, – события дня, нечто вроде "официального дневника", отмечает:

"Во вторник 10 мая стало известно и было всенародно объявлено в Париже, что в прошлое воскресенье люди дофина после нескольких штурмов при постоянной поддержке артиллерии в большом числе вошли в бастиду, удерживаемую Гийомом Гласдейлом и другими английскими капитанами и солдатами, и именем короля взяли ее, как и башню у выхода с Орлеанского моста (Турель) на другом берегу Луары, и что в этот же день другие капитаны и воины, державшие осаду… покинули бастиды и сняли осаду, и солдаты короля разбили врага, и была с ними Дева, и сражались они под ее стягом, так говорят". Поскольку секретарю суда не возбраняется отвлечься и предаться мечтаниям, он делает на полях набросок – изображение Девы, о которой говорили по ту и по другую сторону Луары, и в Париже, и в Шиноне. Он нарисовал ее в профиль, в платье и с длинными волосами (ведь он ее никогда не видел!) и с большой тщательностью изобразил ее меч и знамя – две детали, поразившие его – простая девушка среди вооруженных людей, которая несет свое знамя, отмеченное двумя именами: Иисус Мария.

Таким образом, мы располагаем двумя свидетельствами, записанными сразу же после случившихся удивительных событий.

Однако Жанна не поддается всеобщему ликованию, она думает лишь о том, чтобы продолжить выполнение миссии, которая, как она заявляла, была ей доверена. Она покинула дом Жака Буше в Орлеане и уже находится в дороге.

Глава IV

"Оно хорошо потрудилось, и справедливо, чтобы оно было в чести"

Для встречи с королем после снятия осады Жанна и Орлеанский Бастард отправились в Лош.

"Она выехала навстречу королю, держа в руке свой стяг, и они встретились, – рассказывает немецкая хроника того времени, донесшая до нас много сведений. – Когда девушка склонила голову перед королем так низко, как только могла, король тотчас велел ей подняться, и подумали, что он чуть было не поцеловал ее от радости, охватившей его. Это случилось в среду, предшествующую Троице, и она оставалась при нем дольше, чем до третьего дня июня".

В хронике указана дата – 11 мая 1429 года; эту же дату называет Бастард, сопровождавший Жанну. Следовательно, она не стала наслаждаться плодами своей удивительной победы, а у орлеанцев не было времени получше узнать ту, которая не снимала шлема и доспехов по крайней мере половину своего краткого пребывания в городе.

Следует отметить также, что молва о подвиге Жанны облетела всю Европу, проявившую необычайный интерес к случившемуся. Автор процитированной нами хроники – некто Эберхард Виндекен – не кто иной, как казначей императора Сигизмунда[47]; очевидно, император выказал большой интерес к деяниям Жанны и повелел разузнать о ней.

Вероятно, больше всего не терпится сообщить о победе Жанны в Орлеане представителям крупных итальянских негоциантов, державшим конторы во Фландрии и в Авиньоне, наиболее крупных торговых центрах того времени. Так, в дневнике Антонио Морозини, живущего в Венеции, мы находим запись всех новостей, почерпнутых из писем иностранных агентов. Их в первую очередь интересовало состояние военных действий во Франции, поскольку они в основном торговали оружием и прочим военным снаряжением. В одном из этих писем, присланном из Брюгге в мае месяце, рассказывается, как Дева, рожденная в Лотарингии,

"явилась к дофину и хотела говорить только с ним и ни с кем другим…Она сказала ему, что он должен сделать еще одно усилие в этой войне, направить в Орлеан продовольствие и дать бой англичанам – французы, несомненно, победят, и с города будет снята осада…Англичанин по имени Лоуренс Трент, человек честный и сдержанный, узнав, что сообщают в своих письмах столько уважаемых и достойных доверия людей, пишет: "Это сводит меня с ума". Он добавляет как очевидец, что многие бароны, а также простые люди относятся к ней с большим почтением…Ее бесспорная победа в дискуссиях с профессорами богословия наводит на мысль о святой Екатерине, спустившейся на землю. Многие рыцари, слыша, какие доводы она приводит и какие великолепные слова произносит каждый день, считают, что это великое чудо".

Немногим позже тот же Морозини упоминает о другом письме, на этот раз полученном от корреспондента из Авиньона:

"Эта девица сказала мессиру дофину, что должна идти в Реймс, дабы он стал королем над всей Францией, а мы знаем, что ее слова всегда исполнялись и что события всегда подтверждали ее правоту; воистину она пришла, – заключает он, – чтобы совершить великие деяния в этом мире".

Дата добавления: 2015-11-26