|
Читайте также: |
– Я мигом.
Опять выстрел. Том бросился в угол, отбросил моток полусгнившей веревки, стал рыться в истлевших пеньковых мешках, наваленных друг на друга. Под грудой мешков, в самом низу, лежал обломок шахтерской кирки. Том схватил его и кинулся назад.
– Том!
– Я здесь. Сейчас я тебе помогу.
Раздался очередной выстрел. Салли вскрикнула.
– Он попал! Он меня ранил!
– Господи, куда?
– В ногу. О Боже, Том, скорее.
– Закрой глаза.
Том вставил стальной обломок в трещину, поднял с пола камень и ударил им по обломку, потом еще раз и еще. И без того непрочная порода моментально поддалась и начала крошиться. Том, поспешно опустившись на колени, принялся разгребать откалывающиеся куски. Порода оказалась податливой, и как только один камень был извлечен, дело пошло гораздо быстрее. Том дробил толщу скалы киркой, вынимал отдельные валуны. Он все время разговаривал с Салли, снова и снова повторяя, что она спасена и вот‑вот выберется.
Новый выстрел.
– Том!
– Ты, сучка! Сейчас перезаряжу пушку, и тебе конец.
Том, дернув изо всех сил, вытащил внушительный кусок скалы, откатил его в сторону, затем извлек еще и еще один камень, страшно спеша и раня руки об острые кварцевые края.
– Салли! Где больно?..
– Нога... Но кажется, ничего серьезного нет. Давай, Том!
И опять выстрел. Том стучал по обломку кирки, снова и снова загоняя его в породу, вытаскивал камни, расширял отверстие. Он уже видел лицо Салли и ее вытянутую вперед руку.
Теперь работа двигалась быстрее. Сейчас, сейчас Салли будет свободна.
Крак! Салли дернулась.
– Ради Бога, не останавливайся!
Том с размаху всадил кирку в очередную трещину, налег, приподнял кусок скалы. Заржавленное орудие не выдержало – конец его отломился. Том, выругавшись, перевернул кирку, вставил ее в отверстие другой стороной.
– Дыра уже приличная! – крикнула Салли.
Том нагнулся, взял жену за руку и потянул наверх, сама она, отталкиваясь ногами, продиралась через раздробленную породу; от ее рубашки отлетали пуговицы. Места оказалось все же недостаточно – у Салли не проходили бедра.
– Эй, ты, пиши пропало!
Том всадил кирку в камень. Хрупкий кварц опять превратился в крошево. Откололся порядочный валун, Салли засыпало мелким гравием. Том обнаружил, что наткнулся на золотую жилу, когда‑то упущенную золотодобытчиками, однако это сейчас не имело для него никакого значения. Он вытащил одну глыбу, взялся обеими руками за следующую.
– Давай, еще немного!
Том схватил Салли за руки, она оттолкнулась ногами и внезапно оказалась на свободе, сумев‑таки выбраться из пролома. Внизу прозвучал новый выстрел, эхом отдавшийся в верхнем тоннеле.
Салли лежала прямо на камнях, вся перепачканная, промокшая, в порванной одежде. Том сразу же осмотрел ее.
– Куда он тебе попал?
– В ногу.
Рана кровоточила. Том оторвал кусок материи от своей рубашки и промокнул кровь. На голени у Салли оказалось еще несколько неглубоких ссадин, оставленных разлетевшейся каменной крошкой. В принципе повреждения были неопасными.
– Салли, там нет ничего страшного. Все быстро заживет.
– Да, кажется.
– Сука! – раздался истеричный, безумный вопль.
И еще два выстрела, один за другим. Случайная пуля рикошетом влетела в разлом и, не задев ни Тома, ни Салли, со звоном отскочила от свода.
– Нужно завалить эту дыру, – сказала Салли.
А Том уже подкатывал валуны. Они с Салли принялись вталкивать в трещину камни, накрепко вгоняя их с помощью других камней. Через пять минут отверстие было заделано.
Тут Том обнял Салли, крепко прижал к себе, порывисто вздохнул.
– Господи, я думала, никогда больше тебя не увижу, – всхлипывая, говорила она. – Мне не верится, не верится, что ты меня нашел.
Том обнимал Салли и сам не мог поверить случившемуся. Он чувствовал, как бешено колотится ее сердце.
– Пошли.
Том помог ей подняться, и они побежали по тоннелю в обратном направлении. Приходилось время от времени встряхивать фонарь, чтобы он не погас окончательно. Том и Салли взобрались по стволу шахты (подъем занял немало времени) и еще через пять минут, выйдя из полуразвалившейся постройки, оказались на открытом склоне холма.
– Он пойдет через другой выход, – сказала Салли.
Том кивнул.
– Нам придется сделать изрядный крюк.
Они не стали возвращаться по гребню холма, а сбежали вниз, в темноту, поддеревья, росшие на дне лощины. Там Салли и Том остановились, стараясь отдышаться.
– Как нога? Идти не очень больно?
– Да вроде ничего. У тебя пистолет с собой?
– Да. Двадцать второго калибра – и с одним‑единственным патроном.
Том оглянулся на залитые серебристым светом холмы. Одной рукой он обнимал приникшую к нему Салли.
– Мой грузовик у ворот.
– Этот гад нас опередит, – сказала Салли.
Они двинулись по лощине. Тому смутно помнилось, что лощина ведет к долине, где находится заброшенное поселение, городок‑призрак. Под высокими соснами было темно, мягкий ковер из хвои чуть слышно хрустел под ногами. Шаги путников заглушал легкий ветерок, вздыхавший в кронах деревьев. Том время от времени останавливался – послушать и посмотреть, не преследует ли их похититель, однако кругом по‑прежнему стояла тишина.
Через десять минут узкая лощина стала ровнее и перешла в широкое высохшее русло. Впереди и немного внизу светились огни дома, на который Том набрел, когда только прибежал сюда в поисках жены. Везде было тихо, только принадлежавший похитителю «рейнджровер» укатил.
Том и Салли обошли границы заброшенного поселения, однако нигде не обнаружили следов человеческого присутствия.
– Думаешь, он запаниковал и смылся?
– Сомневаюсь.
Они свернули за дом и быстро зашагали через лес, параллельно дороге, одновременно стараясь держаться от нее на значительном расстоянии. До грузовика оставалось уже менее четверти мили. Том услышал какой‑то звук и замер. Сердце его сильно билось. Звук повторился – глухо ухала сова. Том стиснул руку жены, и они продолжили путь. Еще через несколько минут за деревьями возникли размытые очертания проволочного заграждения.
– Так, ты первая, – шепнул Том, подсаживая Салли.
Он приподнял ее, и она ухватилась за проволоку, задребезжавшую в тиши. Минута – и Салли оказалась на той стороне. Том полез следом. Они пробежали вдоль ограды, и вскоре увидели поблескивающий в лунном свете грузовик, который по‑прежнему стоял там, где Том его оставил, – у ворот. Правда, теперь ворота были распахнуты настежь.
– Черт, куда же он делся? – прошептала Салли.
Том сжал ее плечо и также шепотом сказал:
– Держись в тени, старайся не поднимать голову и как можно тише лезь в грузовик. Потом сяду я, и тогда поедем.
Салли кивнула. Пригнувшись, она прокралась к машине. Том приоткрыл дверцу со стороны водителя, забрался на сиденье. Не прошло и минуты, как они устроились в кабине. Пригнув голову, чтобы ее не было видно в окно, Том отыскал ключ и включил зажигание. Выжав сцепление, повернулся к Салли:
– Держись крепче.
Заведенный грузовик ожил, взревел. На полном ходу, выкручивая руль, Том поехал назад. В эту минуту из‑за поворота на краю леса ярким светом вспыхнули фары. Неожиданно послышался грохот, пули, выпущенные из крупнокалиберного пистолета, ударились о железо, и кабину грузовика засыпало разбитым стеклом и пластмассой.
– Ложись!
Том, кое‑как упав на сиденье, рывком включил первую скорость. Автомобиль, виляя из стороны в сторону, помчался по направлению к дороге, выехал на нее, разбрасывая гравий. Том переключился на вторую скорость, но, услышав, как в грузовик ударили новые пули, вернулся к первой. Колеса бешено вертелись, кузов ходил ходуном. Секунду спустя Том поднял голову, однако ничего не увидел: ветровое стекло покрылось паутиной трещин. Том ударил в него кулаком, пробил дырку, через которую можно было хоть что‑то разглядеть, и снова прибавил газу. Грузовик все так же прыгал из стороны в сторону, несясь по грунтовой дороге.
– Лежи, не вставай!
Том миновал первый поворот. Стрельба ненадолго прекратилась, зато теперь сзади доносился рев мотора: преследователь явно не отставал. Несколько секунд, и он тоже повернул – мимо Тома и Салли ярко промелькнули огни его машины.
Бах! Бах! – прогремели новые выстрелы. Пули угодили в крышу кабины, и Салли с Томом засыпало осколками разбитого фонаря верхнего света. Грузовик мчался на предельной скорости. Том рванул руль вправо, а потом к себе – пусть преследователю будет труднее стрелять по ним. Кузов тут же вильнул из стороны в сторону, задрожал, и сразу стало ясно: на одном из задних колес шина точно прострелена.
– Бензин! – крикнула снизу Салли. – Я слышу запах бензина!
Том тоже его слышал. Выходит, прострелен бензобак.
И снова грохот, а потом – глухое прерывистое шипение. Сзади вспыхнуло пламя, и на Тома моментально дохнуло жаром.
– Горим! – взвизгнула Салли и ухватилась за ручку дверцы. – Прыгай!
– Нет, еще рано!
Том миновал еще один крутой поворот. Стрельба на мгновение прекратилась. Том посмотрел наверх – дальше дорога шла по краю обрыва. Они на полном ходу неслись прямо туда.
– Салли, я хочу пустить грузовик под откос. Когда крикну «прыгай!», ты выскочишь. Откатись в сторону, потом вставай и беги вниз, к Высоким Плоскогорьям. Сможешь так сделать?
– Смогу!
Грузовик мчался на предельной скорости, обрыв приближался. Том, схватившись за ручку, приоткрыл дверцу, одновременно продолжая давить на акселератор.
– Приготовься!
Грузовик подбросило на ухабе.
– Давай!
Том выпрыгнул наружу, покатился, ударившись о землю, вскочил на ноги и сразу бросился бежать. Поодаль он увидел темную фигуру – это с трудом поднималась Салли. Объятый пламенем грузовик скрылся за краем обрыва. Мотор издавал пронзительный звук, похожий на свист воздуха, рассекаемого хищной птицей, которая с высоты падает на жертву. Потом послышался приглушенный рев, и внезапно деревья, росшие под откосом, озарились оранжевой вспышкой.
Том оглянулся через плечо и увидел, как «рейнджровер», резко затормозив и взметнув тучу мелких камешков, успел остановиться на самом краю обрыва. Дверца автомобиля распахнулась, и Том краем глаза заметил по пояс обнаженного человека, выскочившего наружу с пистолетом в одной руке и с фонарем в другой. Через плечо у него висела винтовка. Том бросился к крутому склону над самым обрывом, но человек, уже заметивший Салли, погнался за ней, размахивая пистолетом.
– Эй, ты, сволочь! – крикнул Том, метнувшись к преследователю в надежде отвлечь его, однако тот все бежал за Салли, стремительно нагоняя ее. Она заметно припадала на раненую ногу. Пятьдесят футов, сорок... Вот‑вот он окажется на достаточном расстоянии, чтобы упасть на одно колено и пустить пулю в свою жертву.
Том выхватил пистолет. Нет, слишком далеко, отсюда стрелять бесполезно.
– Ах ты, подонок!
Человек, не обращая внимания на Тома, аккуратно встал на колено и снял с плеча винтовку. Том остановился, тоже опустился на колени, оперся о землю рукой, прицелился. Ему никак не попасть в преследователя, но возможно, удастся его хотя бы отвлечь. Тут уж стоит истратить последний патрон – ведь это единственный шанс спасти Салли.
Преследователь установил винтовку параллельно щеке, стал целиться, – и тогда Том выстрелил. Преступник инстинктивно бросился на землю.
Том кинулся к нему, размахивая револьвером как сумасшедший.
– Убью!
Человек поднялся, снова прицелился, на этот раз – в Тома.
– Вот я тебя! – орал Том, несясь ему навстречу.
Криво усмехнувшись, тот нажал на спусковой крючок, но Том в ту же секунду бросился на землю, откатился в сторону, вскочил на ноги и снова пустился бежать.
Мужчина оглянулся на Салли, однако она уже скрылась. Преследователь закинул за плечо винтовку, взял пистолет и погнался за Томом.
Тот, сбегая вниз, оказался на крутом спуске в лощину. Бродбент бежал из последних сил, перепрыгивал через валуны и поваленные деревья и радовался, что догоняют его, а не Салли. Луч света от фонаря преследователя метался у Тома над головой, мелькал между ветвями деревьев. Дважды выстрелил пистолет – крак! крак! – и пуля ударилась о дерево справа. Том рванулся вперед, упал, прокатился по земле, снова вскочил и резко взял в сторону. Преследователь находился в какой‑то сотне футов от него.
Луч фонаря настигал Тома, прыгая вверх‑вниз, ведь несший его человек тоже бежал. Еще две пули угодили в деревья справа и слева. Том подпрыгивал, петлял между стволами, делал зигзаги, ловчил по‑всякому. Склон становился все круче, заросли – все гуще. Преследователь не отставал, наоборот, даже приближался. Том сомневался, что сможет оторваться. Надо и дальше отвлекать его, постоянно уводя от Салли, а уж потом как‑то с ним разбираться. Но как?
Том намеренно замедлил бег, срезал влево – так Салли окажется еще дальше. Опять несколько пуль просвистело мимо, от дерева справа отскочил кусок коры.
Том бежал, не останавливаясь.
Доходяга Мэддокс видел, что постепенно догоняет Бродбента. Трижды Мэддокс делал остановки и стрелял, но каждый раз оказывался еще слишком далеко и лишь позволял Бродбенту вырваться вперед. Приходилось осторожничать: Бродбент имел при себе какой‑то малокалиберный пистолет, хотя с «глоком» его, конечно, не сравнить. Сначала надо разделаться с этим типом, а потом уж вернуться и найти бабу.
Холм становился круче, деревья густели. Бродбент теперь бежал по склону глубокой лощины, по дну которой проходило высохшее русло. Ветеринар шпарил во все лопатки, однако Мэддокс настигал его. Сказывалась служба в армии, регулярные упражнения, бег и йога. Никуда Бродбенту не уйти.
Внезапно Бродбент вильнул влево – конечно, оторваться рассчитывает. Мэддокс срезал по диагонали, выиграв еще большее расстояние. Каких‑нибудь пять минут, и валяться Бродбенту на земле с раскроенным черепом. Он все ловчил, стараясь скрыться за деревьями. Мэддокс, не целясь, пальнул на бегу. Склон сделался круче, лощина превратилась в настоящее ущелье. Мэддоксу оставалось преодолеть всего лишь семьдесят – восемьдесят футов. Игра была почти кончена: Бродбенту деваться некуда, он зажат между двумя высокими косогорами. Это то же самое, что попасть в тиски. Вот Бродбент упал, поднялся, и Мэддокс еще сократил расстояние между ними. Пятьдесят футов – и ку‑ку.
Бродбент скрылся за развесистыми деревьями. Через минуту Мэддокс их обежал. Вдали замаячили голые камни – там, впереди, тянется пропасть – и слева, и справа глубина ее добрых сто ярдов. Пропасть имеет форму буквы "V", это как раз потому, что через нее проходит высохшее русло. Бродбент попался.
Но нет... Он куда‑то исчез.
Мэддокс посветил по сторонам. Нет как нет. Этот чокнутый сукин сын спрыгнул в пропасть. Или вздумал туда спускаться. Мэддокс остановился на краю пропасти, направил луч фонаря вглубь. Он видел практически все извилистое дно, однако Бродбента нигде не было, ни внизу, ни на склонах. Мэддокса охватила ярость. В чем же дело? Неужели Бродбент свернул и побежал наверх? Мэддокс посветил назад, осмотрел косогор, однако никого не обнаружил. Среди деревьев тоже явно никто не бродил. Он вернулся к пропасти, хорошенько осветил ее фонарем, водя им вверх и вниз, поискал на дне тело Бродбента.
Мэддокс поднял фонарь повыше. Футах в пятнадцати от края пропасти росла высокая ель. Послышалось, как хрустнул сучок, и стало заметно легкое движение веток с другой стороны дерева.
Этот мерзавец забрался на ель.
Мэддокс немедленно схватил в руки винтовку и прицелился туда, где шевелились ветки. Он сделал один выстрел, другой, третий, паля в движущиеся ветки и хрустящие сучки. Шевеление не прекращалось. Бродбент слезал по другой стороне ствола, прикрываясь ветками. Мэддокс оценил расстояние от пропасти до ели. Да, пятнадцать футов. Чтобы их преодолеть, Бродбенту понадобится хорошенько разогнаться, а для этого – взобраться на какой‑нибудь пригорок. И все равно дело страшно опасное. Только тот, кому приходится выбирать между жизнью и смертью, может рискнуть.
Мэддокс пробежал вдоль края пропасти, подыскивая, откуда удобнее будет выстрелить, когда Бродбент отойдет от дерева. Джимсон опустился на колено, прицелился, затаил дыхание и стал ждать.
Бродбент спрыгнул с нижней ветки, и Мэддокс немедленно выстрелил. На долю секунду ему показалось, что он попал, однако этот сволочной ветеринар предвидел выстрел и, оказавшись на земле, сразу сделал перекат, потом вскочил и бросился бежать.
Черт!
Мэддокс рывком закинул винтовку за плечо и огляделся, отыскивая женщину, но она словно испарилась. Джимсон стоял на краю пропасти вне себя от гнева. Им удалось уйти.
Впрочем, еще не совсем удалось. Они спускаются вниз, к Чаме, а идя этим путем хочешь не хочешь придется переходить Высокие Плоскогорья – это миль тридцать далеко не самой легкой дороги. Мэддокс умел идти по следу, поскольку побывал на войне в пустыне, да и Высокие Плоскогорья ему были знакомы. Он найдет беглецов.
Если позволить им уйти, то придется вернуться в тюрягу и мотать срок по полной. Надо либо убить их, либо сдохнуть, пытаясь это сделать.
На автостоянке перед монастырем Уиллер, не выходя из машины, спустил одну ногу на землю и включил сирену, чтобы оповестить монахов о прибытии полиции. Детектив не знал, во сколько иноки ложатся, но не сомневался: в час ночи у них явно нет никаких важных дел. Монастырь был темен, как кладбище, даже снаружи не горел ни один фонарь. Над каньонами взошла луна, залившая все вокруг призрачным светом.
Снова взвыла сирена. Да пусть хоть кто‑нибудь выйдет! После полуторачасовой езды по дороге, хуже которой, наверное, нет во всем штате, Уиллер находился не в том настроении, чтобы проявлять вежливость.
– О, свет зажегся.
Уиллер посмотрел туда, куда указывал Эрнандес. В одном из окон тускло горел огонек – желтый прямоугольничек, вдруг замаячивший в море тьмы.
– Вы правда думаете, что Бродбент здесь? На стоянке‑то пусто.
На Уиллера нахлынула новая волна раздражения из‑за неуверенности, прозвучавшей в голосе Эрнандеса. Детектив вытащил из кармана сигарету, взял ее в зубы, закурил.
– Мы знаем, что Бродбент ехал по 84‑му шоссе в угнанном «додже». Он не появлялся ни на одном из блокпостов, и на Ранчо Привидений его нет. Так где же ему еще быть?
– От шоссе в обе стороны отходит масса дорог, они ведут через лес.
– М‑да. Но до Высоких Плоскогорий только одна дорога, вот эта. Может, Бродбента здесь и нет, а мне все‑таки хочется потолковать с его приятелем‑монахом.
Уиллер затянулся, выпустил дым.
По тропе, покачиваясь, двигался луч света. Через минуту к машине приблизилась фигура в капюшоне. Лицо подошедшего оставалось в тени. Уиллер продолжал стоять у распахнутой дверцы автомобиля, одной ногой на подножке.
Монах поравнялся с ним, протянул руку:
– Брат Генри, настоятель монастыря Христа в Пустыне.
Этот невысокий человек проворно двигался, глаза его блестели, эспаньолка была аккуратно подстрижена. Уиллер пожал монаху руку, несколько сконфузившись от такого дружелюбного, искреннего приветствия.
– Лейтенант Уиллер, полиция Санта‑Фе, отдел по расследованию убийств, – сказал он, откалывая свой значок, – а это сержант Эрнандес.
– Ясно, ясно. – Монах рассмотрел значок при свете фонаря, потом вернул его детективу. – Не могли бы вы потушить фары, лейтенант? Братия спит.
– Да. Разумеется.
Эрнандес нырнул в машину, потушил. Ему было неловко и боязно разговаривать с монахом. Может быть, не следовало им так сигналить.
– Мы разыскиваем человека по имени Томас Бродбент, – сказал Уиллер. – Похоже, он поддерживает приятельские отношения с одним из ваших монахов, Уайманом Фордом. У нас есть основания полагать, что Бродбент находится в монастыре или где‑то на пути к нему.
– Я не знаком с мистером Бродбентом, – ответил настоятель. – А брата Уаймана в монастыре нет.
– Где он?
– Он покинул монастырь три дня назад, уединившись в пустыне для молитв.
«Ага, для молитв, черта с два», – подумал Уиллер.
– А когда он вернется?
– Должен был вернуться вчера.
– Это правда?
Уиллер пристально посмотрел на монаха. Трудно было представить себе более открытое и искреннее лицо. По крайней мере лгать настоятель не станет.
– Значит, Бродбента вы не знаете? – спросил Уиллер. – Я осведомлен, что он пару раз здесь побывал. Светлые волосы, высокий, ездит на пикапе «шевроле» пятьдесят седьмого года.
– Ах да, человек на диковинном грузовике. Теперь я понимаю, о ком вы. Насколько мне известно, он был у нас дважды. Последний раз – почти неделю назад.
– Согласно моим данным, Бродбент приезжал сюда четыре дня назад. За сутки до того, как ваш монах, Форд, отправился в пустыню для своих «молитв».
– Похоже, вы правы, – мягко согласился настоятель.
Уиллер достал блокнот, набросал заголовок, что‑то черкнул под ним.
– Разрешите спросить, лейтенант, что случилось? – поинтересовался настоятель. – Нечасто к нам среди ночи наведывается полиция.
Уиллер захлопнул блокнот.
– У меня ордер на арест Бродбента.
Несколько секунд настоятель смотрел на Уиллера, и его взгляд неожиданно привел детектива в замешательство.
– Ордер на арест?
– Да, я же говорю.
– Позвольте узнать, на каком основании?
– При всем к вам уважении, святой отец, я не могу сейчас об этом распространяться.
Наступило молчание.
– Мы можем где‑нибудь побеседовать? – спросил Уиллер.
– Да, конечно. В принципе в стенах монастыря мы соблюдаем обет молчания, но нам можно поговорить в палате прений. Прошу, следуйте за мной.
– Ведите, – сказал Уиллер и посмотрел на Эрнандеса.
Они пошли за монахом вверх по извилистой дорожке и приблизились к небольшому глинобитному строению с жестяной крышей. Оно располагалось позади церкви. Настоятель остановился у двери, вопросительно глядя на Уиллера. Тот, в свою очередь, воззрился на монаха.
– Простите, лейтенант – ваша сигарета...
– А, да, конечно.
Уиллер бросил ее и затоптал каблуком, чувствуя, как монах неодобрительно смотрит на него, и досадуя на то, что ему уже начинают навязывать какие‑то условности. Настоятель повернулся, и полицейские вслед за ним вошли внутрь. Маленькое строение разделялось на две скромные беленые комнаты. В комнате побольше у стен стояли скамьи, а в дальнем конце ее висело распятие. В другой комнате не было ничего, кроме грубого деревянного стола, лампы, ноутбука и принтера.
Монах включил свет, и они опустились на жесткие скамьи. Уиллер поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, достал блокнот и ручку. С каждой минутой он все больше раздражался, думая о невесть куда запропастившихся Форде и Бродбенте и о том времени, которое было угроблено на поездку сюда. Черт подери, почему монахам нельзя иметь какой‑то несчастный телефон?
– Должен вам сказать, аббат, у меня есть причины считать, что Уайман Форд замешан в этом деле.
Настоятель успел снять капюшон, и теперь было видно, как его брови удивленно изогнулись.
– В каком деле?
– Мы еще не знаем всех деталей, но оно напрямую связано с убийством, совершенным на прошлой неделе в Лабиринте. В районе Высоких Плоскогорий творятся какие‑то темные делишки явно преступного характера.
– Я никак не могу верить в то, что брат Уайман замешан в преступных делах, не говоря уже об убийстве. В нравственном плане он безупречен.
– В последнее время Форд часто уходил в горы?
– Не чаще, чем обычно.
– Но ведь он подолгу там бывает?
– Он всегда подолгу бывал там, с тех самых пор, как пришел сюда три года назад.
– Вам известно, что он бывший агент ЦРУ?
– Лейтенант, мне известно многое, хотя в данном случае это все, что я знаю. Мы не выспрашиваем у братьев об их былой жизни больше того, о чем потребно говорить в исповедальне.
– Вы заметили какую бы то ни было перемену в поведении Форда, какие‑то изменения в его привычках?
Настоятель помедлил.
– В последнее время он довольно много работал за компьютером. Там что‑то связанное с цифрами... Но как я уже сказал, я уверен, он ни в коем случае не может быть замешан...
Уиллер перебил его:
– Форд за тем компьютером работал? – Он кивнул в сторону другой комнаты.
– У нас нет других компьютеров.
Детектив еще что‑то черкнул в блокноте.
– Брат Форд – божий человек, и я могу вас заверить...
Уиллер прервал его нетерпеливым жестом.
– Вы не представляете себе, куда именно Форд отправился «для молитв»?
– Нет.
– А то, что он не вернулся в срок, вас не тревожит?
– Я жду его возвращения в любой момент. Он обещал быть здесь еще вчера. Обычно он держит слово.
Уиллер мысленно выругался.
– Еще что‑нибудь?
– Пока нет.
– В таком случае я хотел бы удалиться. Мы поднимаемся в четыре утра.
– Ладно, идите.
Монах ушел.
Уиллер кивнул Эрнандесу:
– Пойдем подышим.
Только они оказались на улице, как детектив сразу же закурил.
– Что скажете? – спросил Эрнандес.
– Тут дело нечисто. Я намерен допросить так называемого монаха Форда, чего бы мне это ни стоило. «Уединился для молитв» – с трудом верится!
Уиллер посмотрел на часы. Почти два. Детектив все сильнее ощущал, что они бьются напрасно и попросту теряют время.
– Спустись к машине и вызови вертолет из Санта‑Фе, а заодно запроси ордер на конфискацию ноутбука, который мы только что видели.
– Вызвать вертолет?
– Да. Чтобы он был здесь на рассвете. Мы разыщем этих сволочей. Тут федеральная территория, поэтому пусть наше полицейское управление обязательно поддерживает связь с Бюро по управлению землями и вообще со всеми, кому вздумается ныть и плакаться, что все, мол, решается без них.
– Будет сделано, лейтенант.
Уиллер смотрел, как покачивается фонарь в руке у Эрнандеса, спускающегося к стоянке. Через минуту полицейская машина словно ожила, послышались треск и шипение приемника. Разговор, в котором не удавалось разобрать ни слова, длился долго. Уиллер успел выкурить одну сигарету и уже принялся за другую, когда Эрнандес наконец вернулся.
Он остановился, его пухлые бока ходили ходуном после подъема в гору.
– Ну?
– Они только что закрыли воздушное пространство от Эспаколы до границы с Колорадо.
– Кто это – «они»?
– Федеральное авиационное агентство. Почему – никому не известно, приказ поступил с самых верхов. Запрещено летать и гражданской авиации, и частным самолетам – всем.
– Надолго?
– На неопределенный срок.
– С ума сойти. А что насчет ордера?
– Все без толку. Разбудили судью, судья злой как черт – он, видите ли, католик, и ему нужны более веские основания для конфискации компьютера, принадлежащего монастырю.
– Я тоже католик, ну что с того, черт возьми?
Уиллер сердито докурил сигарету, бросил окурок наземь, придавил его ногой и принялся растирать вперед‑назад, вперед‑назад, пока не осталась лишь одна щепотка от фильтра. Потом детектив кивнул в сторону каньонов и скал, темной массой громоздившихся позади монастыря.
– Большие дела творятся там, в Высоких Плоскогорьях. А мы ни черта не знаем. Мы даже вот на столечко не представляем себе, что же именно происходит.
Часть четвертая
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 82 | Нарушение авторских прав