Эдвард Шилз: нация, национальность, национализм и гражданское общество

Такие работы как «Нации и национализма» Эрнеста Геллнера, «Нации и национализм после 1780 г.» Эрика Хобсбаума, «Изобретение традиции» под реакцией Эрика Хобсбаума и Теренса Ренджера, «Воображенные сообщества. Размышления о происхождении и распространении национализма» Бенедикт Андерсона можно определить как наиболее известные в современной науке. Наиболее популярной в постсоветском пространстве является работа Э.Геллнера, это связано во многом с тем, что она была издана в Москве на русском языке еще в 1992г. Работа Хобсбаума переведена на русский язык и издана в 1998г. и завоевывает не меньшую популярность в постсоветской интеллектуальной среде, поскольку завершает целый этап в сравнительном изучении наций и национальных движений.

Однако остается огромный пласт литературы по данной теме, неизвестный для научного сообщества в Казахстане, это связано с тем, что мы имеем ограниченный доступ к этой литературе, т.к. она издается на Западе, на английском языке. На Западе одним из наиболее известных периодических изданий по этой теме является журнал, который так и называется «Nations and Nationalism». К сожалению, он не доступен большинству представителей постсоветского научного сообщества. Изложение одной из работ по этой теме известного американского социолога, социального психолога Эдварда Шилза восполняет хотя бы в малой части этот пробел (Шилз Э., 1990).

В целом Шилз анализирует взаимосвязи между такими феноменами как нация, национальность, национализм и гражданское общество, которые рассматриваются в идеологическом измерении, описываются значимые для данных феноменов религия, язык, территория, а также права и гражданство.

В отличие от многих исследователей Шилз полагает, что нации порождают национализм. Национализм агрессивен, воинственен, он более осязаем, реализуя себя посредством движений, партий, которые имеют собственных лидеров, членов и последователей движений, также национализм, как правило, имеет свои программы. Национальность в отличие от национализма более неуловимый феномен, но от этого она не становится менее реалистичной. Национальность – это то, что больше похоже на «гражданство», речь идет о национальности как о приобретенном статусе, как о прирожденном статусе, либо о принятии гражданства родителями, либо о принятии гражданства самим, индивидуумом. «Национальность – это «гражданство» в национальном государстве, которое присуждает ему определенные законные права и обязанности постоянного жителя этого государства…». Как правило, человек принявший гражданство в новой для себя стране, постепенно начинает идентифицировать себя с доминирующей или основной нацией. Национальность Шилз трактует не как общность, это государство, понимаемое как сообщество свободных граждан.

В таком случае остается неясным, что у Шилза выступает производным: нация от национальности, или национальность от нации. В отношении нации Шилз говорит о том, что человек в праве и свободен на протяжении всей своей жизни менять свою национальную идентификацию. В условиях многонационального сообщества различные идентичности могут выступать как конфликтные или латентно содержащие конфликт по отношению друг к другу. Он иллюстрирует это положением немецких американцев во время первой мировой войны, когда они (немецкие американцы) должны были демонстрировать свою лояльность и преданность американской нации.

Отношения между нацией и государством чаще всего выражены посредством конституции. Однако государство использует чаще другие свои институты и механизмы для поддержания в среде своих граждан национальной идентичности. Так, например, образование как социальный институт, представленный сетью государственных учреждений, заботится о том, чтобы в обществе развивались те символические конфигурации, которые вызывают уважение к доминирующей нации. Другие способы поддержания и развития позитивной национальной идентичности – это празднование государством таких национальных праздников, которые связаны с именами великих национальных писателей, национальных героев, великими историческими событиями.

Шилз рассматривает положение тех групп, которые находятся в ситуации «меньшинства», это актуально, считает он, для тех государств, в которых доминирует одна нация, а другие не имеют ни возможностей, ни стимулов для ассимиляции. В таком случае это может привести к политической сепарации. Такие группы, как правило, хотят иметь свое государство, свое правительство, свою территорию, где они составляли бы большинство.

Другая программа меньшинств в таком случае это программа – минимум: 1. Требование создания таких школ, в которых их дети будут иметь возможность получить образование на родном национальном языке. 2. Стремление иметь равные возможности доступа к государственной службе. 3. Свобода публикации газет на родном национальном языке. 4. Формирование ассоциаций, главная цель которых поддерживание национальных традиций меньшинств, празднование годовщин, других важных событий в их национальной истории, празднование дней рождений и дат смертей великих национальных героев, поддержка национального искусства, литературы и фольклора.

Особый предмет составляет у Шилза вопрос о происхождении наций и национализма, он не согласен в том, что «…нации и национализм – продукты послереволюционной эпохи в Европе». Шилз полагает, что термин нация уходит своими корнями в средневековье. Он находит также возможным говорить о существовании нации в классической древности, апеллируя к классической риторике, которая, на его взгляд, содержит в себе многочисленные ссылки на национальное величие. Те территориальные общности, где членство в них уважалось представителями других территорий, родства и этничности, представляли собой «зачаточную национальность». Одновременно Шилз говорит и о том, что существующие национальные общности в то время это не то же, что группы, объединенные родством или этничностью.

Постепенно, по мере расширения политических границ, росло и население национальных общностей, включая в себя также жителей и смежных территорий. Но что происходит с кровными связями по мере расширения национальных общностей, увеличения территориального пространства? Конечно, говорит Шилз, чем дальше, тем больше национальные общности сосредоточены на территории как основе объединения и консолидации. Однако такой изначальный и исконный признак как биологическая связь, биологическое родство, кровное родство продолжает оставаться важным в течение всей жизни человека, конечно роль его кровной связи с группой, ее значимость в современном мире уменьшается, но никогда не исчезает полностью – в этом видит Шилз одну из загадок современной жизни.

Рисуя образ национализма в идеологическом измерении, Шилз, в отличие от многих исследователей, не привязывает его к определенным странам.

Общепринятой в современной науке является следующая типология национализмов:

1. «Гражданский», ассоциируемый с Францией, Французской революцией, под влиянием Французской революции значение понятия «нация» во французском языке перешло и в английский язык. Основное значение этого понятия состояло в том, что каждый народ (как гражданское сообщество) суверенен и имеет право на образование своего государства, иначе говоря смысл, который приобретает нация в результате французской революции (когда старому режиму противостояло третье сословие), заключается в понимании нации как свободном сообществе людей, основанного на политическом выборе.

2. «Этнический» и иррациональный, восходит к Иоганну Гердеру и немецким романтикам XIX века. Здесь нация выражает «народный дух» и имеет в качестве центральных элементов – культуру и общее происхождение.

Это основные, классические представления – «французское» и «немецкое»- о нации. Известный американский историк Ханс Кон в работе «Идея национализма» основное различие между этими двумя типами видит в социальном составе националистических движений. Если уже в XVIIIв. Третье сословие становится мощной силой, тогда его требования носят в основном экономический и политический характер. Если буржуазные слои в XIX в. не представляют собой влиятельной, мощной силы, тогда их требования концентрируются в сфере культуры, Запад для этих стран становится образцом, но они отстают от него, тогда это заставляет местные образованные классы отторгать чужую модель с ее либеральным и рациональным началом. Отсюда, считает Ханс Кон, комплекс неполноценности у русских, немецких и индийских интеллектуалов, размышления о «душе» и «миссии» нации.

Такова общая, принятая в науке, канва типологизации национализмов.

Но Шилз не желает идти проторенной дорогой и предлагает иную перспективу, основанную на партийной принадлежности. Он предлагает изучать национализм прежде всего в соотношении с определенной партией. Так, несомненно, либеральную модель национализма в течении всего XIXвека олицетворяют Британия и Франция. Он считает, что принцип «либерального национализма» применяют по отношению к Ирландии, Балканам, позднее к Южной Азии, а затем к Африке, но собственные страны - Франция, Британия – либералы принцип свободного сообщества, считает Шилз, не экстраполировали. Речь идет о том, что принципы 1789г., принявшие характер объективной символической конфигурации французского национального коллективного самосознания, затем распространились по всему миру.

Шилз выделяет другое мощное течение, противоположное в своей сущности французскому. Речь идет о британских либеральных утилитаристах, которые, анализируя такие регионы Европы как Восточная, Центральная и Южная, где нации не имели собственных национальных государств, предлагали в качестве успешного основания государства в этих регионах такие признаки как традиционная территориальность и культура нации. Речь идет о том, что к этому времени Оттоманская и Габсбургская империи потеряли свою легитимность.

Шилз, вслед за многими исследователями, считает, что 14 пунктов программы президента Вудро Вильсона в первой мировой войне создали опасные прецеденты для национализма. В межвоенный период – первая и вторая мировые войны – национализм был подвергнут критике, не только поэтому что он нарушал международный порядок, а потому еще, что национализм начинает «…ассоциироваться с тиранией, завоеванием других стран и подавлением свобод собственных граждан…». Вся вторая мировая война, речь идет о фашистской политике Италии и Германии, иллюстрация определенной связи между национализмом и тиранией, заключает Шилз.

Нацию Шилз определяет как общность, в которой прошлое и настоящее сосуществуют одновременно. Нация никогда не бывает представлена отдельным одним поколением, она приобретает смысл лишь в том случае, когда имеет несколько поколений. То есть процесс формирования национального самосознания происходит постепенно, от поколения к поколению. Одним из основных механизмов формирования национального самосознания в данной концепции выступает традиция. Причем именно традиция предает легитимность нации. Такие инструменты как «исторические достижения», «героические подвиги», «бессмертные труды в литературе» или в искусстве, фольклоре усиливают значимость и достоинство нации.

Шилз говорит о том, что между современными членами нации и прошлым может устанавливаться связь, иногда даже фиктивная, но все это происходит во имя поддержания традиции, которая, в свою очередь, формирует общую национальную идентичность, создает или конструирует общенациональные объекты идентификации. Иначе говоря, Шилз, как Хобсбаум и Геллнер, считает, что «традиции изобретаются». Традиции ассоциируются с преемственностью, повторяемостью и неизменностью меняющегося мира.

Но более важный критерий членства в нации Шилз видит в общем происхождении и общей связующей территории. «Биологическое происхождение не может всецело исключаться из нации, потому что это механизм «подлинной» связи с прошлым…»(с 101). По замечанию Шилза, нация во многом держится на том, что всегда может обнаружить общих предков. Он находит такую метафору как «найденные отцы», что означает особых индивидов, особых существ нации, например, Джордж Вашингтон или Ромул и Рем.

Шилз пытается показать, чем нация отличается от этничности. Этнические группы верят в свое происхождение как общности, в основе которой находится наследование определенных общих физических свойств, наследуемых от общих биологических прародителей: пигментация, структура волос, черты лица (физиогномика). Ассоциирование этнической группы с общим «кровным» происхождением, с длительным проживанием на одной территории – подобные же ощущения или чувства характерны и для национального коллективного самосознания.

Другой фактор национальной коллективной идентичности – принадлежность к одной территории, «исконность» проживания группы на определенной территории, или длительность проживания. Осознание человеком или группой своей особой территориальной местности, осознание себя уроженцами общей территории – это важнейшие атрибуты национальной идентификации.

Духовные религиозные верования - это не изначальный феномен в жизни человеческого сообщества. Вместе с тем сегодня, говорит Шилз, религия наряду с наукой, искусством и литературой стали неотъемлемыми признаками национальных государств, они находятся в основе национального коллективного самосознания. Язык, как и религия, считает Шилз, составляют важнейшие элементы национальности. «Национальная общность была создана обладанием общего языка и общей принадлежности к символическим конфигурациям, выраженным в языке».

Помимо фундаментальной роли языка в деле формирования нации, Шилз, как и другие исследователи, выделяет его консолидирующую функцию: обладание общим языком наряду с общим биологическим наследованием или общей территорией – результат сплоченности общности. Называя язык ближайшим индикатором нации, национального самосознания, Шилз подчеркивает, что без общего языка неосуществимы взаимосвязи в обществе. Язык – это свойство общности: общий язык, участие в общем лексическом составе, общей грамматике, общей речи. Нельзя не согласится, что однозначная коммуникация это условие современного общества, современного разделения труда. Язык неотъемлем для нации, хотя, тем не менее, на одном национальном языке может говорить множество наций, речь идет о том, что лингвистические общества часто простираются и за пределы национальных территориальных границ.

Вместе с тем, в современном мире насчитывается немало обществ, которые не имеют общего языка. Шилз обращается к опыту Швейцарии как к примеру такого национального общества «… в которых нет общего языка, несмотря на то, что французско-, итальяно-и романоговорящие в некоторой степени относят себя к маргиналам в сравнении с лингвистически господствующими немецко-говорящими…»(с 103). Случаи же с Бельгией и Канадой, полагает Шилз, демонстрируют нам торжество национального объединения по сравнению с лингвистическим и этническим сепаратизмом.

Эволюция современных обществ привела к тому, что сегодня одними из ключевых трендов в современном мире являются такие как появление транснациональных групп, имеющих свои, специфические функции на международном рынке, в современном международном разделении труда. И Шилз полагает, что транснациональные корпорации уже сегодня трудно упорядочить территориально. Разнообразие транснациональных групп, их функциональность также затрудняют их упорядочивание с точки зрения юрисдикции.

Появление таких международных организаций как ООН, Европейский Союз или НАТО, Европейский Союз Обороны, их специализированные органы также ставит под некоторую «угрозу» существование наций и национальных государств. Но, тем не менее, отмечает Шилз, идеи национальных государств национализма сегодня имеют по-прежнему мощную силу, поэтому он считает, что определение XIXвека как века национализма, можно смело экстраполировать не только на XX век, но и на XXI век, например, он определяет африканский континент в XXI веке как националистический континент. Те же нации, национальные государства, которые на сегодняшний день являются крупными процветающими, по Шилзу, будут стараться установить свое господство над меньшими, над более бедными государствами.

Итак, заключает Шилз, тот, кто считает, что проблемы нации, национальности и национализма исчезают с лица земли, тот глубоко заблуждается. Маловероятно, чтобы такие предпосылки появления коллективного самосознания как биологическое родство или привязанность к определенной местности стали совершенно не значимыми в жизни человека. Конечно, интенсивные миграции в современном мире в чем-то нивелируют эти ощущения. Но эти ощущения теперь поддерживаются иначе: через юрисдикцию суверенного национального государства и поэтому тоже не могут быть вычеркнуты из человеческого сознания.

Отдельная тема для Шилза - связь между национальностью, правами и гражданством. Прежде всего гражданство – есть членство в нации. Гражданство означает статус обладания определенными правами и обязанностями, например, статус гражданина означает, что он постоянный житель территории, находящийся под юрисдикцией национального государства. Шилз приравнивает национальность к гражданству и рассматривает ее (национальность) как политическую и юридическую категорию. В таком ключе – гражданское понимание нации – национальность есть результат выбора, индивидуум может ее и приобрести и потерять. В этом случае в какой-то момент у человека при гражданском понимании национальность может и отсутствовать.

Важный момент - естественные и гражданские права человека. Гражданские права человека – есть его конституционные права. Примеры воплощения гражданского понимания нации – это Англия и Франция, Соединенные Штаты Америки, Канада. В целом в современной науке, в западной общественной мысли, этническое понимание нации, национализма рассматривают в качестве отрицательного, иррационального, «плохого» феномена, а гражданское понимание нации и национализма рассматривают в качестве позитивного, рационального и «хорошего» феномена.

Безусловно, это одна из важнейших демократических ценностей – свободное право человека выбирать национальность. Но на практике это сложно реализуемый феномен. Современная общественная мысль запада в основном была посвящена развенчанию мифа этнических наций. Работы Геллнера, Хобсбаума, Энтони Смит в результате позволяют смотреть на идеологию этнического национализма как на миф. Но это не означает, что представления о нации как правило ложны. Миф – реалистичен, но не по своему содержанию, а по свойственной ему мобилизирующей силе.

Касательно гражданского понимания нации в социологии господствуют позитивные оценки. Современный канадский ученый Бернард Як в работе «Миф гражданской нации» называет гражданскую нацию мифом показывает, что уже внутри исторической общности выделяются различные представления о себе самой. Заблуждением называет Як возможность создания свободно выбранной и чисто гражданской формы национальной идентичности, поскольку культурное наследие, культурная идентичность определяют эту форму в не меньшей степени, чем политические принципы. Сущность мифа гражданской нации в следующем: выбор произволен, на него влияют разделяемые с единомышленниками политические принципы, а не прежняя культурная идентичность, заключает Як.

Гражданское общество предполагает разграничение между правами человека и правами гражданина. Речь идет о том, что гражданское общество обеспечивает права человека, а государство – права гражданина. В любом случае речь идет о правах личности: в случае гражданского общества – о правах личности как отдельного человеческого существа на жизнь, свободу, стремления к счастью, а в случае государства – о политических правах личности.

Гражданское общество интересует Шилза не только как определенный комплекс институтов, но и как система отношений. Шилз описывает гражданское общество как духовное и политико-культурное образование, он анализирует его духовную продукцию: национальные и религиозные традиции, мифы и символы. Шилз рассматривает гражданское общество в виде некоего комплекса составляющих его секторов, которые часто находятся в оппозиционных отношениях друг к другу, что опосредуется различными культурными, религиозными, экономическими и другими интересами людей. Тогда это приводит или может приводить к столкновению и противоречиям различных национальных, этнических и политических сил общества.

Шилз дает классическое социологическое объяснение возникающей напряженности между различными секторами гражданского общества: ограниченный характер ресурсов и возможностей, возникающее вследствие этого неравенство, например, в распределении власти, денег или уважения. Все это может приводить к конфликтам. «Эти конфликты, если они не сдерживаемы и самоакцентиреумые, приносят много вреда обществу. С другой стороны они осуществляют контроль над коллективным самосознанием гражданского общества, которое бывает близким к национальному самосознанию».

Шилз считает, что в гражданском обществе всегда присутствует национализм, в противном случае это противоречило бы плюралистическому характеру гражданского общества. С другой стороны, национализм, в особенности крайнего толка, не терпит тех, кто не согласен с их националистическими программами и действиями, Шилз ссылается на опыт Германии 1933г. и опыт Италии, «Марш на Рим», постулируя в итоге несовместимость национализма и гражданского общества. Сегодня многие ученные и политики пытаются разрешить проблему соотношения двух мощнейших сил современности – движение к гражданскому обществу и национализм. Для постсоветского пространства, вообще для посткоммунистических режимов это одна из актуальнейших проблем – становление гражданского общества и реализация стремления народа или его элиты политической и экономической самостоятельности.

Отношения нации и гражданского общества Шилз находит более разнообразными. Нации необходимо гражданское общество. Это то, что позволяет нации быть устойчивой. В свою очередь нация – это необходимая составляющая гражданского общества.

Шилз не оставляет без внимания идею одного из крупнейших философов современности, социолога из ФРГ Юргена Хабермаса о «конституционном патриотизме». Хабермас утверждает, что основная причина объединения Западной и Восточной Германии заключается не в восстановлении единства дополитической исторической общности, а в восстановлении демократии и конституционного государства: либеральные ценности послевоенной конституции в Западной германии позволяют противостоять этническому шовинизму. Иначе говоря, Хабермас пытается показать, что в основе объединения германии находятся такие политические принципы как либерализм, конституционность, но речь идет о том, что без общей истории и памяти процесса воссоединения немцев не понять. Шилз подвергает сомнению и критике концепцию «конституционного патриотизма» Ю. Хабермаса и утверждает, что в основе объединения германии находится ощущение исторической общности территории Западной и Восточной Германии. Короче говоря, по Шилзу, конституция ФРГ – это не конституция политической общности, как утверждал Хабермас, а конституция территориального и национального общества.

Итак, Шилз приходит к выводу о совместимости гражданского общества и существующего национального общества. С другой стороны, если национальность проявляет себя в крайней форме – национализм, то это разрушает гражданское общество.

Во-вторых, критикуя идею «конституционного патриотизма» Юргена Хобермаса, Шилз говорит о том, что Хабермас и его сторонники хотели бы уничтожить идею нации как таковой. На самом деле Хабермас не отрицает идею нации вообще, он отрицает идею исторической нации при этом не вообще, а конкретно в случае с Германией. Здесь Шилз обнаруживает себя в качестве сторонника идеи исторической нации, утверждая невозможность существования нации без территорий или без традиций, истории. В этом смысле с Шилзом можно согласиться относительно того, что без нации нет и гражданского общества, как одной из ключевых ценностей современного мира.

Другой страной, нивелирующей идею нации, национального духа Шилз называет США. Речь идет об американской «мультикультуралистской» системе образования. Шилз считает, что принцип «мультикультурализма» подрывает идею доминирующей, главной нации в США и в других национальных государствах, а без нации, так он утверждает выше, нет гражданского общества. Гражданское общество – механизм защиты малых наций как меньшинств от опасности и возможности поглощения их со стороны доминирующей нации. С этим тоже трудно не согласиться.

Вопросительным остается объяснение Шилзом упадка идеи нации и национального духа национализмом малых наций, которые прежде не имели своей государственности и гражданского общества. Во-первых, постсоветские республики, посткоммунистические режимы Восточной, теперь Центральной Европы, «развод» чехов и словаков, война в Югославии, Квебекский национализм, северная Ирландия, движение басков и каталонцев в Испании, арабы в Израиле – все это никак не позволяет констатировать факт упадка идеи нации и национального духа. Наоборот, мы видим, что национализм становится одной из ведущих и мощных сил современности. И речь идет не только о таких обществах, которые и прежде имели свою государственность, к государственной самостоятельности в той или иной форме стремятся и те народы и/или их элиты, которые прежде таковой не имели. Возможно, Шилз имеет в виду тот факт, что малые нации – это не «исторические» нации, возможно он имеет в виду факт избрания ими в основном варианта «этнической» нации, события в Югославии – самая наглядная тому иллюстрация, иллюстрация этнического эгоизма и дискриминации по национальному признаку. Вспомним, что «этнический» тип нации в литературе трактуется как негативный, иррациональный, восточный, короче говоря «плохой». Эдвард Шилз – за национализм, но «гражданского» типа.

Вопросы и задания для самопроверки и самоконтроля:

Проведите взаимосвязь между феноменами нации, национальности и гражданского общества.

Как Вы понимаете фразу «национальность как гражданство в национальном государстве»?

Назовите общепринятые в современной науке типологии национализма.

Каковы основные механизмы формирования национального самосознания согласно Э.Шилзу?

Назовите важнейшие элементы национальности по Э.Шилзу.

Какую связь видит Э.Шилз между национальностью, правами и гражданством?

Дайте понятие «гражданскому обществу».

Дата добавления: 2015-11-26