|
Читайте также: |
И любовь, без силы больше жить!
Так без Будды мир осиротевший.
Умер наш Учитель. Нет его!»
Весть достигла до народа Сильных,
Что в Нирвану Будда отошел.
Плач поднялся, крики, вопли, стоны,—
Сокол пал на стаю журавлей.
Всей толпой пришли туда, где ивы,
Чтоб взглянуть, как спит он долгим сном.
Этот лик уж больше не проснется,—
И, тоскуя, били в грудь себя.
И один из Сильных молвил скорбно:
«Ради человека стяг подняв,
Он вознес Закон, сияло знамя,
Миг один — и пал блестящий стяг.
Тысячи лучей росли в сверканьи,
Ведение высшее росло,
Рассеваясь, мрак бежал от света,—
Почему ж опять приходит тьма?
В миг один высокий мост разрушен.
Жизнесмерть кипит, как водопад,
Бешенство, сомнение и страсти,
Плоть объята,— больше нет пути».
Так скорбя, рыдал народ Могучих:
Кто лежал простертый на земле,
Кто стоял, потерян в размышленьях,
Кто стонал, не в силах боль сдержать.
Вышитое серебром и златом,
Ложе приготовили ему,
Тело Совершенного сложили
Между благовоний и цветов.
Балдахин над ним вознесся пышный,
В самоцветных яхонтах горя,
Вышитые веяли знамена,
Пляски похоронные вились.
Пели похоронные напевы,
Приношенья были вдоль пути.
Дэвы с Неба лили дождь цветочный,
Музыка звучала в Небесах,
Дерева сандалового взяли,
Тело Будды было на костре,
Масло благовонное излили
И костер три раза обошли.
Но, хотя огонь и прилагали,
Не хотел гореть костер его.
В это время весть до Касиапы
О кончине Будды донеслась.
И пошел он в путь из Раджагриги,
И, чтоб мог он светлый лик узреть,
Не хотел тогда костер зажечься,
Он пришел — и брызнули огни.
И горел в куреньях благовонных
Тот костер. Сгорело тело все,
Только кость алмазная осталась,—
Лишь останки правды не горят.
В золотой кувшин их положили,
И ничто алмаз не сокрушит,
И не сдвинешь Златогорье мысли,
И останки Будды век живут.
Птица златокрылая не стронет
То, что в золотой кувшин вошло.
И пока Вселенная пребудет,—
До конца останутся они.
Чудо! Человек исполнить может
Весь закон Безветрия души:
Как призыв, в просторах дальних мира
Имя лучезарное звучит.
И покуда катятся столетья,
Долгая Нирвана, через них,
Через те священные останки,
Будет миру свет свой проливать.
Будет озарять жилища жизни!
Он в единый миг свой блеск затмил,
Но сосуд златой, сияя мудро,
Может гору скорби сокрушить.
И, смирившись, тот народ Могучих,
Несравненный люд Богатырей,
Весь любовью был горячей спаян,
И изгнал из душ своих вражду.
В город свой вошли скорбя, но тихо,
И останки светлые неся,
И останки не взнесли на башню,
В почитанье Дэвам и земным.
БЛАГО МИРА
Так останки почитая,
Каждый день Богатыри
Приносили приношенья,
Благовонья и цветы.
Семь царей, из стран различных,
Весть кончины услыхав,
Чрез послов, просили Сильных
Те останки разделить.
Но Могучие сказали,
Духом бранным возгорясь:
«Мы скорей простимся с жизнью,
Чем останки Будды дать».
Так послы ни с чем вернулись,
И во гневе семь царей
Тучу войска сгромоздили
И направились в поход.
Город Сильных окружили
Колесницы и слоны,
Все окрест — сады, деревни,
Водоемы и поля —
Было вытоптано войском,
Что пришло, как саранча,
Ничего не оставляя,
Там, где, темное, прошло.
С городских высоких башен
Вниз смотря, Богатыри
Увидали разрушенье
И готовить стали бой.
Вот наладили орудья,
Чтобы камни вдаль метать,
Чтобы факелов летучих
Во врагов стремить огни.
Семь царей, в своих окопах,
Окружили город тот.
В каждом войске дышит храбрость,
Барабан гремит, как гром.
И уж Сильные готовы
Бой убийственный начать,
В это время некий Браман,
Дрона, так царям сказал:
«Посмотрите, стены крепки,
Защитит их — и один.
Если ж многие столпились,
Как их можно покорить?
Стук мечей — кровавый подвиг,
Многим гибель тут грозит,
И каков исход ни будет,
Смерть промчится с двух сторон.
Победить сильнейший может,
Может слабый победить.
Презирай змею, но тело,
Раз в нем яд, спасешь ли как?
Место кроткого как будто
Между женщин и детей,
Но в ряды его зачисли,
Будет доблестный боец.
И врага сомнувши силой,
Увеличишь в нем-вражду:
Покоришь его любовью —
Жатва скорби не взойдет.
Этот спор — лишь жажда крови,
Допустить его нельзя!
Раз почтить хотите Будду —
Знайте сдержанность, как он!»
Так, любя основы мира,
Смелый Браман говорил,
Веря в правду, он не ведал
Колебаний никаких.
Семь царей ответ держали:
«Мы насилию враги,
Но не низкое желанье
Нами властвует теперь.
Ради правого закона
Мы вступить готовы в бой.
Мы священные останки
Надлежаще чтить хотим.
Из-за женщины красивой
Был не раз смертельный бой,—
Сколь же больше нужно биться,
Чтоб Учителя почтить!
Не щадя ни сил, ни жизней,
Мы, коль нужно, в бой пойдем,—
Драгоценные останки
Мы молельно чтить хотим.
Если спора не хотите,
Разделите их меж нас.
Мы же гнев на время сдержим,
Как от чары спит змея».
Говорил к Могучим Дрона:
«Там, за городом цари,
Их доспехи словно Солнце,
Гнев разбужен в них, как лев.
Разгромить готовы город,
Но, боясь неправоты,
В бой вступая из-за веры,
Так гласят через меня:
«Мы пришли не денег ради,
И земель мы не хотим,
Не надменное в нас чувство
И не помыслы вражды.
Мы великого чтим Риши,
Наш почет есть ваш почет,
Значит, мы в моленьях братья,
Ищем мы духовных благ.
Громоздит богатства — скупость,
Непростительна вина.
Сколь же более преступно —
Благ духовных не давать!
Мы почтить хотим останки,
Разделите ж с нами их.
Если ж чести лишены вы,
Приготовьтесь в бой вступить!»
От себя же я прибавлю:
Будда, как покой узнал,
Всем, любя, желал покоя.
Разделите светлый дар!»
Дрона передал посланье
И Могучих убедил,
Имя Будды победило,
Свет, исполненный любви.
Конь, дорогу потерявший,
Стройно так идет опять,
Если видящий возница
Путь ему предначертал.
Лучезарные останки
Между всеми разделив,
Часть восьмую сохранили,
Семь же отдали царям.
Каждый царь, свой дар священный
Поместив на голове,
В край родимый воротился
И Святилище воздвиг.
Брамачарин же у Сильных
Попросил златой кувшин,
И от тех царей обломок
Он останков получил.
Это взявши, он часовню
Благодатную воздвиг,
И доднесь еще зовется
Этот храм — Златой Кувшин.
Люди все Кушинагары,
Прах сожжения собрав,
Храм воздвигли в этом месте,
Он зовется — Прах Святой.
Это первые святыни,
Что воздвиглись на земле.
Ими в первый раз молельно
Остров мира воссиял.
Много верных приходило,
Чтоб украсить храмы те,
И, как горы золотые,
Вознеслись они светло.
Слово точное Закона,
На Соборе Пятисот,
Чтобы верно сохранялось,
Было в запись внесено.
И великий царь Асока,
Что жестоким раньше был,
Свет увидев, озарился
И Закон распространял.
Как есть дерево Асока,
Что кончается цветком,
Он над островом Вселенной
Светом правды воссиял.
И, святыни созидая,
Беспримерно щедрым был:
Восемь он десятков тысяч
Башен в день один воздвиг.
Тот, кто звался Совершенный,
Он в Нирване навсегда,
Но священные останки
Светят миру до сих пор.
Кто, живя, осуществляет
Совершеннейший Закон,
Он в немеркнущее место
За Высоким отойдет.
Потому-то, без изъятья,
Сердцем светоч увидав,
Небожители, земные
Будут чтить его всегда.
Будем чтить того, кто сердцем
Сострадательным любил
И достиг высокой правды,
Чтоб избавить всех живых.
Боль рождения и смерти
Им навек побеждена,
Он скопления страданья
Отодвинул ото всех.
Показавшего дорогу
Как не будем мы любить?
Цепи снявшего с печальных,
Как не будем чтить его?
Чтоб воспеть его деянья,
Свет единый вознести,
Опираясь на Писанья,
Духом в Летопись смотря,—
Не для личного почета,
Не ища себе наград,
Сердцем видя Благо Мира,
Эту песню я пропел.
СЛОВАРЬ
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 158 | Нарушение авторских прав