Историк литературы И. Н. Голенищев-Кутузов так оценивает содержание книги: "Марко Поло и его редактор создали один из самых интересных в средневековой литературе приключенческих романов и в то же время одно из наиболее обстоятельных описаний труднейшего и наиболее длинного в истории человечества путешествия. Изыскания поколений географов, этнографов и антропологов подтвердили точность многих рассказов итальянского путешественника"[15]. Вопрос о том, с какими текстами соотносилась точность рассказов Марко, мы разберем чуть ниже.
Сколько бы стоило самое длинное путешествие, если бы, действительно, оно состоялось, и где такие средства были бы взяты путешественником — на эти вопросы у историка литературы искать ответ бесполезно. Его романтический герой с легкостью необыкновенной странствует по свету семнадцать лет. Прозаический интерес о стоимости проезда, когда речь заходит о жажде неведомого и благородной страсти к познанию, просто неуместен. А если этот вопрос адресовать самому великому путешественнику?
Известны средневековые арабские новеллы, где высмеиваются нищие паломники в Мекку. Если у паломника нет денег на еду и коня или верблюда, ему не стоит пускаться в длинный путь. Историка географии И. П. Магидовича тревожит вопрос о многолетних скитаниях Поло по Азии. Находясь на службе у великого хана Хубилая, Марко Поло много странствовал, но это была деятельность, за которую платила ханская казна.
И все-таки — агент хана или скиталец? У самого Марко иллюзий на этот счет не было. Когда он отправился морским путем из Китая в Персию, сопровождая невесту для ильхана Аргуна, "великий хан дал им продовольствие на десять лет" (Марко Поло, с. 53). В версии Рамузио есть добавление: "великий хан приказал дать им много рубинов и других прекрасных и высокой ценности каменьев". Хубилай понимал реальную цену поездки: "Узнал великий хан, что Никколо с Маффео и Марко собираются уезжать, позвал всех трех к себе и дал им две дщицы с повелениями, чтобы по всей его земле им задержек не делалось и всюду им вместе с путниками давалось бы продовольствие" (Марко Поло, с. 52). Если верить Марко, в путь отправилось около шестисот человек, в Персию из них прибыло восемнадцать, остальные умерли в дороге. Тропическая лихорадка, плохая вода, многомесячные морские переходы — мало ли по каким причинам гибли люди.
Где и как находили средства для жизни те, кто странствовал не по государевым делам? Например, Ибн Баттута, который в возрасте двадцати одного года отправился из родного Танжера в паломничество в Мекку. Путешествие продлилось двадцать семь лет. Он странствовал по мусульманскому миру, от одного города к другому, останавливаясь на ночлег в медресе или разбивая палатку, и, как правило, получал от правителей небольшие подарки (деньги), позволяющие добраться до следующего пункта. В своем повествовании он поименно отмечает всех, кто оказал ему благодеяние, начиная с первого случая, имевшего место в городе Кусантина в Тунисе: "Нас посетил правитель города, благородный шариф по имени Абу-л-Хасан. Абу-л-Хасан, заметив мою изрядно испорченную дождем одежду, тут же приказал постирать ее в своем доме. Ихрам мой показался ему несколько потертым, и он прислал мне новый, баальбекский, с двумя завернутыми в него золотыми динарами. Это было первое подношение, полученное мной с начала моего путешествия" (Ибн Баттута, с. 26). Ихрам — специальная белая одежда, надеваемая паломниками во время хаджжа. Здесь имеется в виду накидка на голову или на плечи, носить которую принято у магрибинцев. Тилимсан славился производством таких ихрамов. Во время же последнего путешествия в Восточную Африку, Ибн Баттута получил от султана Малии подарок, который его рассмешил. "Я думал, — рассказывает Ибн Баттута, — что это почетные одежды и деньги. И вдруг оказалось, что это три круглые лепешки, кусок говядины, зажаренной на масле гарти, и тыква, в которой было кислое молоко. Когда я увидел все это, я рассмеялся и долго удивлялся скудости их ума и их неумеренному прославлению таких жалких вещей" (Арабские источники XIII – XIV вв., с. 551). В промежутке между двумя динарами и тремя лепешками за 27 лет странствий он получал великолепные и дорогие подарки. Например, султан из династии Чагатаидов Тармаширин вручил ему семьсот динаров, соболью шубу в сто динаров, двух коней и двух верблюдов (Ибн Баттута, с. 272). В Индии Ибн Баттута провел около восьми лет, находясь при дворе султана Мухаммада Туглака (1325–1351), который покровительствовал ученым и поэтам из других мусульманских стран. Здесь Ибн Баттута вскоре стал одним из приближенных султана. Султан дал ему во владение несколько деревень и назначил судьей маликитского толка в своей столице[16]. В 1342 г. Ибн Баттута отправился в Китай из Дели в качестве посла султана Мухаммада, правда, по дороге его ограбили разбойники, но это уже другая история.
Как историки превращают Марко Поло в путешественника, которому до всего есть дело? Технология проста. Достаточно выбрать наугад несколько ярких эпизодов, благо их предостаточно, и изложить на манер нынешних журнальных заметок о путешествиях. Позволю себе две цитаты. Первая, чтобы далеко не уходить, из книги историка литературы И. Н. Голенищева-Кутузова:
"Некоторое время венецианцы жили среди развалин Балха, бывшей столицы Бактрийского царства, где некогда праздновал свою свадьбу с персиянкой Роксаной Александр Македонский. Марко не забыл отметить необыкновенную красоту иранских, а позднее кашмирских женщин, равных которым, по его словам, он нигде более не встречал. Он вообще проявляет вкус к благам жизни и с удовольствием описывает наряды женщин, убранство жилищ, различные азиатские кушанья и вина. Описывая горы Бадахшана, Марко говорит о целебном воздухе их вершин, который он испытал на самом себе. Проболев целый год, он исцелился только после того, как пожил в горах" [17].
Возникает впечатление, что Балх венецианцы посетили исключительно из интереса к фигуре Александра Македонского, а в Бадахшан отправились на лечение горным воздухом. По этой логике, они и пустыню Гоби пересекли с целью услышать голоса джиннов и испытать на себе силу наваждения.
Следующая цитата из исследования китаиста О. Л. Фишман:
"В гл. 156–156 Марко описывает „царство Фуги" (провинцию Фуцзянь) и город Фуги (Фучжоу), восхищаясь обилием „харчей и всякой дичины", имбиря, калгана и других пряностей, красотой мостов и садов, прелестью местных женщин. Правда, жителей Фуцзяни Марко почему-то изображает людоедами, поедающими убитых ими на войне противников. В качестве одной из достопримечательностей этих мест он упоминает такую „диковину": „Есть тут, скажу вам, куры без перьев, а шерсть кошачья, и они черны. Несут они яйца, как и наши куры, а мясо их вкусно""[18].
Из книги О. Л. Фишман читатель так и не узнает, почему жители Фуцзяни названы людоедами, и что это за куры в шерсти. Несть числа тем, кто пересказывает рассказанное Марко Поло. Но не об этом сейчас речь.
Обратимся к "Книге о разнообразии мира" без посредников.
На запад от Караиана через пять дней — область Ардандан. Народ великого хана — идолопоклонники. Главный город этой области зовется Ночиан. У здешних людей зубы золоченные; всякий зуб покрыт золотом, они делают золотые слепки с зубов и надевают их на верхние и нижние зубы; это у мужчин, а женщины этого не делают.
Мужчины все, по их обычаю, рыцари; ходят на войну да на охоту, а других дел не делают. Все дела исправляют жены да те, кого они на войне полонили да в рабов обратили; вот эти-то вместе с их женами все дела исполняют.
Родит жена, вымоют ребенка, укутают в белье, муж тут ложится в постель и ребенок с ним; лежит он сорок дней и встает только по нужде. Друзья и родные навещают его, остаются с ним, веселятся и потешают его. Делается это потому, что жена, говорят они, истомилась с ребенком во чреве, поэтому не следует ей мучиться еще сорок дней; и жена, как только родит, встает и начинает хозяйничать да мужу в постели прислуживать.
Едят они всякое мясо, и сырое, и вареное. Всякое мясо, всякую пищу, по своему обычаю, едят они с рисом. Вино они пьют рисовое с пряностями, и вино то очень хорошо. Монеты у них золотые, и раковины здесь в ходу (Марко Поло, с. 139–140).
Тинги — большой и знатный город. Живут там идолопоклонники, подданные великого хана; деньги у них бумажные, шелку у них много, народ торговый и промышленный. Ткут всякие шелковые материи для своих одежд. Живут тут важные и богатые купцы. Город большой, около сорока миль в округе; никому не счесть, сколько тут народу; будь народ в области Манги храбр, весь мир покорил бы; но люди тут не воинственны, ловкие купцы и в ремеслах искусны; есть между ними великие философы и врачи; природу изучают прилежно (Марко Поло, с. 158).
Область Кангигу (Сев. Лаос) — на восток. Здесь свой царь, жители — идолопоклонники, имеют свой собственный язык, они покорились великому хану и каждый год платят ему дань.
Царь у них, скажу вам, сластолюбивый, добрых триста жен у него; как увидит красивую женщину, тотчас же берет ее себе в жены.
Много здесь золота и всяких дорогих пряностей, да море далеко, и товары эти ничего не стоят, а много их на продажу. Слонов и других всяких зверей у них много; и дичи тут много. Ест здешний народ мясо, рис и молоко. Виноградного вина у них нет, а делают они хорошее вино из рису с пряностями.
Здешний народ, мужчины и женщины, разрисовывают тела, и, скажу вам, вот как: рисуют иглою по телу львов, драконов, птиц и всякие другие образы, и нарисованное не сходит. Рисуют по лицу, на шее, по животу, по рукам, по ногам и по всему телу; делают это ради красоты. Чем больше у кого на теле рисования, тем знатнее он почитается (Марко Поло, с. 145).
Для сравнения приведу описание обычаев жителей острова Хайнань из книги южносунского чиновника Чжоу Цюй-фэя:
На [острове] Хайнань женщины ли для украшения татуируют лицо. Среди женщин ли много красавиц. В прошлом похищались людьми со стороны. Когда женщины ли достигают соответствующего возраста, им татуируют лицо с помощью традиционного остро отточенного [инструмента]. Вплоть до настоящего времени восхищаются и подражают им. Татуировка лица — это как укладка [первой] взрослой прически в срединных провинциях. Когда девушка достигает [этого] возраста взрослой прически, тогда выставляют вино, собирают родственников и подруг. Делают иглой и кистью крайне тонкие изображения цветов, трав, летящих мотыльков. Легкий точечный узор наносится всюду. У некоторых татуировка яркая, выразительная, узор иссиня-зеленый, орнамент четкий. Исключительно искусны! Не татуируют только служанок (Чжоу Цюй-фэй. X. 5).
Создание актуальной имперской космографии — это коллективная работа. В перечне городов нуждались и другие службы, в первую очередь, управленческие и налоговые. Высокопоставленный сановник империи Юань Пулад-чинсанг разъяснил Рашид-ад-дину на какие двенадцать столичных провинций был разделен Китай и кто поименно занимал в них должность шэна (Рашид-ад-дин. Т. III. С. 180). Очевидно, что сановники имели списки городов на подвластных им территориях, а главные города переименовали. "В том государстве есть много больших городов. Каждому [городу] дали название, имеющее особое значение по [своему] словопроизводству" (Рашид-ад-дин. Т. II. С. 176).
Марко Поло диковинки интересуют, но они вписаны в жесткую структуру повествования. Диковинки являются принадлежностью той или иной области. Описания областей и городов взяты им из имперской картотеки, и не предполагают творческого вдохновения. Достоинство картотеки в однотипности описаний. За названием области следует информация: принадлежит город великому хану или нет. Далее говорится о вероисповедании жителей, языке, их ремеслах и занятиях; следующий ключевой пункт: ходят ли здесь бумажные деньги империи Юань или область находится вне финансового контроля империи; и, наконец, упоминаются достопримечательности.
Я полагаю, что в картотеке предусматривалась отдельная графа для диковинок. Если правильно смотреть на ситуацию, то увидим следующее: не Марко Поло рассказывает нам о чудесах мира, а большая имперская картотека, откуда он и почерпнул сведения о разнообразии мира. Картотека формировалась усилиями гонцов, дипломатов и ученых, их деятельность курировала служба внешней разведки.
В книге Марко Поло говорится о сотнях городов и областей. Наивно полагать, что он освоил такой материал в одиночку. Называя Марко путешественником, мы приписываем ему авторство картотеки. Наверно, нынешняя Европа нуждается в таких героях, но эту позицию трудно признать научной. Фигура, которую средневековая Европа могла противопоставить Марко Поло — это армянский принц Гайтон, историк и дипломат, нашедший признание у римской курии. Однако сравнение их сочинений, будет не в пользу последнего. Вернемся к теме имперской картотеки. Марко и дополнял картотеку, после поездок в разные провинции и другие страны, и пользовался ею. В противном случае, придется признать его патологическую всеядность. Как любят писать исследователи, ему интересно все, от татуировок племен Лаоса до приемов охоты на китов. И что воистину поражает, так это ясность "этнографических" зарисовок.
"Читая книгу Марко Поло, мы постоянно дивимся зоркости его глаза, остроте его ума, точности его описаний, — а ведь он был самоучка, не прошедший никакой специальной школы", — признается И. Н. Голенищев-Кутузов[19]. Ему вторит немецкий географ Рихард Хенниг: "Эта книга своим великолепным описанием различных стран и народов открыла людям того времени широкие географические горизонты, показав им дотоле закрытый для них мир"[20].
Закрытый мир существовал только в воображении докторов схоластики, от которых недалеко ушли нынешние историки географии. Купцы, шпионы, авантюристы не сомневались в прозрачности мира. Восторг по поводу раздвижения горизонтов неуместен. Сначала нужно объяснить, кто открыл глаза самому Марко Поло, иначе он выглядит мифическим героем. Как он мог избежать точности в описании областей мира, если пользовался имперским каталогом? Каталог составлялся не для Марко Поло, а для правящей династии. Почему он стал доступен для венецианского купца? Потому что купец сменил деятельность. И зачем превращать ханского агента в демиурга?
При наличии китайского свидетельства о татуировках мы понимаем, что никакой наблюдательностью не заменить знание о том, что рисунок на теле подчеркивает статус человека. Рассказ Марко Поло о татуировках — это китайский рассказ, что, однако, не исключает факта личных наблюдений. Вопрос лишь в том, что первично. Увидеть и распознать можно то, что знаешь. Марко Поло знал содержание каталога и во время поездок, мог проверять его достоверность. Такая деятельность поощрялась при дворе.
Большая часть городов Китая описана им по заданной схеме (принадлежность великому хану; идолопоклонники, т. е. буддисты; деньги бумажные) и различить их между собой невозможно. Однако для географической картотеки такая скрупулезная информация о каждом городе важна. Речь идет об описании элементов имперского ландшафта. И здесь монотонное повторение признаков не только уместно, но и необходимо. Карта империи — это не художественный текст, где повтор может смущать читателя. На карте важен каждый город, тогда как для путешественника важен его маршрут.
Формализованная структура изложения не свойственна личному взгляду наблюдателя. Путешественники описывают мир иначе. Если же пренебречь выявленной структурой и взять только сведения о диковинках, то получим искомый приключенческий роман от Марко Поло. Чтению "романа" помешают странные географические указания, например: "Гаинду область на запад"; "Хотанская область на восток и северо-восток"; "Каиги небольшой город на юг" и т. д. Где находится точка отсчета? Она плавно перемещается, выполняя роль репера. Сведения о направлениях показывают, что Марко Поло сверялся с картой империи (пусть даже по памяти). К его книге карта не приложена, поэтому в тексте географические указания звучат удручающе бессмысленно ("Пойдем отсюда и расскажем вам о двух областях на запад, в самом Катае"). Марко Поло не справляется с элементарной вещью, когда механически переносит текст карты в текст книги. Только на карте все области пространственно связаны друг с другом, и тогда понятно, что, например, "Сендук — область на восток" относительно Егрегайа, главного города тангутов.
О большинстве городов империи Юань Марко Поло мог рассказать, следуя путеводителям, содержание которых он выучил, будучи гонцом. Поэтому он знал названия городов, в каком направлении они от столицы, расстояния и другие частности, чем путешественник обычно может пренебречь. Если в городе двенадцать ворот, путешественник расскажет только об двух из них. Не таков Марко Поло. Несомненное достоинство героя нашего исследования в том, что он побывал во многих из тех областей, что были известны ему по путеводителям. Он сам подтверждает это обстоятельство, переходя к описанию Ханчжоу, столицы Южного Китая:
"Пришли мы вот сюда и расскажем вам все о величии этого города; поговорить о нем следует, без спору то самый лучший, самый величавый город в свете. Расскажем вам о нем точно так, как здешняя царица в письме описывала Баяну-победителю и как они оба вместе докладывали о том же великому хану, чтобы ему было ведомо величие города и не приказывал бы он ни уничтожать, ни разорять города; а что в том писании правда, это я, Марко Поло, проверил своими очами" (Марко Поло, с. 159).
Далее следует парадное шествие по городу. А. Моул отмечает, что посвященная Ханчжоу глава — самая большая во всей книге; в ней описаны каналы, главная улица и рынок, сторожевые башни, склад, императорский дворец, храмы. Даются точные топографические детали. Для доказательства точности этого описания А. Моул приводит данные разных китайских источников[21].
Было бы трудно решить, перед нами пересказ путеводителя или личные впечатления Марко Поло, если бы не одно обстоятельство: точно такое же описание южнокитайской столицы приведено в книге иранца Вассафа ал-Хазрата, никогда в Китае не бывавшего (см. § 1.3.7).
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 92 | Нарушение авторских прав