|
Читайте также: |
Платон не желал писать о последних основаниях. Но даже в тех вещах, о коих решался писать, он отказывался быть систематичным и пытался воспроизвести дух сократовского диалога, имитируя его особенности, некое вопрошание без позы с пришпоривающим сомнением, с неизбежными разрывами, через которые майевтика выводит на свет истину из потаенности, настаивая и понуждая слушателя услышать свою душу, свой голос, со всеми драматическими муками, сопровождающими последние поиски. Так родился "сократический диалог", ставший литературным жанром, воспринятый бесчисленными учениками Сократа, среди которых Платон, вероятно, был едва ли не единственным подлинным наследником; ибо лишь в нем мы видим истинную природу философствования Сократа, тогда как в других не находим ничего, кроме заурядного маньеризма.
Итак, философское письмо Платона - диалог [109], герой которого Сократ, беседующий с одним или несколькими слушателями. Рядом с ними есть еще один, куда более важный персонаж, - читатель, который есть собеседник абсолютно незаместимый, ибо именно ему, читателю, часто выпадает задача, назначенная самой майевтикой, принять решения большинства обсуждаемых проблем.
Очевидно, что Сократ в диалогах Платона из исторической личности превращается в персонаж диалогического действа, поэтому, чтобы понять Платона, как уже прекрасно видел Гегель, "не важно расследовать то, что принадлежит Сократу, а что - Платону". Действительно, Платон рано начал практиковать смещения исторического и теоретического планов, и именно в такой теоретической перспективе читаются его сочинения.
Сократ, стало быть, в диалогическом пространстве - это Платон, а Платон "письменный", т.е. в сочинениях, известных публике, должен читаться под знаком Платона "бесписьменного", Платона умолчаний.
1.5. Возрожденный и новый смысл "мифа" Платона
Мы уже видели, что философия родилась в результате высвобождения "логоса" и обособления его от мифа и фантазии [1]. Софисты придали мифу функциональный характер (рационально-просветительский), однако, Сократ не одобрял этого, требуя строго диалектического обоснования. Поначалу и Платон разделял позицию Сократа. Но уже в диалоге "Горгий" он восстанавливает миф в правах, потом постоянно его использует, понимая его огромную важность.
Как объяснить этот факт? Возвращение философии к мифу - это инволюция, регресс, или, может быть, это частичное отречение философии от собственных прерогатив, отказ от последовательности, или, в любом случае, симптом неверия в себя?
На этот вопрос по-разному ответили Гегель и школа Хайдеггера. Гегель (и его последователи) видели в мифе помеху платоновскому мышлению, неразвитость логоса, который не завоевал еще полной свободы.
Напротив, школа Хайдеггера указала на миф как на подлинное выражение духа платонизма. В самомделе, логос схватывает бытие, ноне жизнь, миф же уловляет и объясняет жизнь, не покрываемую логосом.
Истина посередине. Платон восстанавливает миф, реактивируя некоторые тезисы орфизма и религиозные компоненты. Для него миф есть нечто большее, чем фантазия, миф - выражение веры и доверия. Во многих диалогах, от "Горгия" и дальше, мы видим желание некой формы рациональной веры: миф ищет разъяснения в логосе, а логос хочет найти завершение в мифе. Платон, значит, верит в силу мифа, когда разум достигает своих пределов и крайних возможностей, он интуитивно превозмогает эти границы, поднимая дух в его трансцендирующем усилии.
Кроме того, необходимо заметить, что миф, употребляемый Платоном систематично, существенно отличается от дофилософского мифа, не знавшего логоса. Речь идет о мифе, который как уже было сказано, есть более чем восторг фантазии, выражение веры, но еще более того, миф, который не подчиняется логосу как таковому, но дает
стимул последнему. Это миф, который в процессе сотворения выступает демифологизированным, а от соприкосновения с логосом сбрасывает свои фантастические элементы, удерживая при этом силу аллюзии, намека и эвристической интуиции. Вот один яркий иллюстрирующий пассаж из "Федона", непосредственно следующий за рассказом о родах душ и их участи по ту сторону земного мира: "Конечно, утверждать, что дела обстоят таким, а не другим образом, так, как я это показал, не значит убедить человека здравого смысла; однако утверждать так или иначе нечто подобное о том, что должно произойти с нашими душами и об их обиталище, включая то, что вытекает из нетленности души: все это, мне представляется, обогащает и возвышает того, кто верует в это, ведь риск прекрасен! И необходимо, чтобы вместе с этими верованиями мы очаровывались самими собой: именно поэтому я продлеваю немного жизнь моему мифу".
Следовательно, чтобы понять Платона, необходимо признать роль мифа и отдать ему должное, и вместе с тем, признать роль логоса затем, чтобы соотнести их для тех, кто желает, в пользу логоса, или же, если угодно, в духе преодоления логоса (мифо-логии).
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 59 | Нарушение авторских прав