От антиутопизма к современной утопии

«Почему выцвела утопическая картина?» - спрашивает Уолш. «Мне на ум приходят две причины. Первая - это неудача утопии, вторая - ее триумф». Этот парадокс вводит нас в самую суть современных дискуссий об утопизме.

Так,возможность осуществления утопии отнюдь не исключается; напротив, нередко в осуществлении утопии усматривают близкую и реальную опасность. Из таких опасений родился особый вид утопической литературы, который некоторые склонны считать типичным для нашего времени и даже единственным еще возможным.

Эти произведения называют по-разному: негативными утопиями, антиутопиями, дистопиями, какотопиями и т. д. Без их рассмотрения наш обзор проблематики утопизма был бы до очевидности неполон.

Теперь пора за­няться многочисленными произведениями, изображающими вымышленные общества, которые ни в коем случае не могли бы считаться идеальными, а также, что еще важнее, не были таковыми в глазах их авторов. Совершенно напротив, нарисованные ими картины должны были вызвать не восхищение, но ужас. Они хотели отпугивать, а не завлекать; показывали кошмары, а не идиллии. Среди произведений этого рода, пожалуй, наибольшей известностью пользуется роман О. Хаксли «О дивный новый мир» (1932), а также роман Дж.Оруэлла «1984» (1949). Другими известными книгами из этой «черной» серии были: «Мы» Е. Замятина (1920); «Прощание с осенью» Виткацы (1927), «Механическая пианола» К. Воннегута (1952), «451 по Фаренгейту» Р. Брэдбери (1953). Все эти книги, а также десятки подобных им, в сущности, являют собой наглядный урок антиутопизма. Критика утопизма изъясняется здесь посредством образов; она показывает, как выглядело бы совершенство, если навязать его людям, не считаясь с их желаниями и с тем, что они в состоянии выдержать, не утрачивая своих человеческих черт. Критика утопизма изъясняется здесь посредством образов; она показывает, как выглядело бы совершенство, если навязать его людям, не считаясь с их желаниями и с тем, что они в состоянии выдержать, не утрачивая своих человеческих черт.

Мир негативных утопий - это мир огромных всеохватывающих организаций, располагающих неограниченными техническими возможностями, благодаря которым решается извечная проблема всех реализаторов утопии: как добиться того, чтобы люди безропотно принимали то, что без их участия было признано наиболее для них подходящим. Эти чудодейственные технические средства позволяют либо произвольно манипулировать «нормальными» людьми, либо создавать послушных гомункулусов, которыми можно управлять при помощи простейших физических стимулов.

Рассуждения о негативных утопиях лучше всего будет начать с весьма банального наблюдения: человеческие идеалы различны. То, что одним кажется спасительным, для других будет предвестием катастрофы. То, что привлекает одних, других может отталкивать.

Приглядимся внимательнее к некоторым утопиям, и вскоре убедимся, что общественные отношения, задуманные как идеальные, подчас выглядят не слишком привлекательно. Вряд ли нам захоте­лось бы оказаться гражданами «Государства» Платона, где стражники следили, среди прочего, за тем, как люди стригутся, как одеваются, какие танцы танцуют, какую слушают музыку, каких читают поэтов.

Здесь имеется в виду не только, и даже не столько, различие индивидуальных вкусов. Центральное значение имеют тут социальные различия, то есть прежде всего различие классовых интересов, а также культурных традиций. Само собой разумеется, что идеал общности имуществ, например, будет идеалом людей, лишенных имущества, а не тех, у кого оно имеется в избытке. Таким образом, граница между позитивной и негативной утопией до известной степени текуча: то, что должно быть, может в глазах другого человека стать именно тем, чего не должно быть.

На основании самого текста произведения не всегда можно решить, с какой утопией мы имеем дело – с позитивной или негативной. Хотя такие случаи представляют собой исключение, мораль этой истории однозначна. Невозможно раз навсегда провести границу между «позитивностью» и «негативностью». Необходимо вникать в намерения автора, изучать восприятие произведения, изучать исторический контекст, в котором появляются данные идеи. В особенности важны здесь намерения. Хочется даже сказать, что все зависит от того, какую дидактическую цель преследовал автор, а также от того, как его понимают читатели.

Наша современность действительно порождает «самостоятельные» негативные утопии гораздо чаще, чем прежние эпохи. Характерно и то, что расцвет научно-фантастической литературы ни в коем случае не равнозначен возрождению социальной утопии. И все же это не значит, что время позитивных утопий прошло. Такие утопии появляются постоянно, а негативные утопии, быть может, даже обогащают почву, из которой они произрастают. Осознание зла открывает путь мечте, даже если те, кто показывает зло, мечтать неспособны. Если бы не негативная утопия атомного уничтожения человечества, кто знает, смогла бы приобрести такое значение величайшая утопия нашего времени – утопия мира без войн? Поэтому не следует возводить стену между позитивной и негативной утопией.

Таким образом, негативная утопия, как и любая другая, может быть призывом к изменению господствующих отношений, ибо она дает их диагноз. Как и любая утопия, она подрывает довольство тем, что есть, сжигает мосты между существующим и должным. В этом смысле она совершает ту же самую работу, что и прежние оптимистические проектировщики идеальных обществ. Она демонстрирует мир, в котором всегда существуют те или иные «или – или», принципиальные конфликты и выборы. Она – еще одно доказательство бессмертия утопизма, который она старается выставить в смешном свете и развенчать.

Дата добавления: 2015-12-08