Восставший из банка

Бабка, видимо, уже проснулась и шуршала по хозяйству; Ирка наслаждалась покоем и комфортом. В постели было хорошо! В постели просто замечательно! Хотелось окопаться в ней, соорудить баррикаду из подушек, накрыться одеялом и затихариться в этом убежище на весь долгий субботний день. Не открывая глаз, Ирка пнула подушку кулаком, взбивая повыше, натянула одеяло по самые плечи и блаженно вздохнула. В теле плавали расслабленная легкость и довольство – как всегда, когда после изнурительной работы и бессонных ночей наконец удавалось выспаться. Мысли текли тихие, ленивые, в основном о том, как бы еще немножко полежать. Вот если бы какой-нибудь добрый человек принес… «кофе в постель», вообще был бы полный кайф. Собственно, кофе не обязательно, достаточно бутерброда чавкать прямо в подушках! По-прежнему не открывая глаз, Ирка вздохнула. В принципе, она могла бы переправить прямо сюда еду из холодильника, но… неторопливо летящие по коридору хлеб, масленка и колбаса наверняка произведут неизгладимое впечатление на бабку и маму.

Мама! Ирка резко открыла глаза – ощущение довольства исчезло моментально. Ее не ждали два ленивых и свободных выходных дня, хотя уроки сделаны еще вчера, даже контрольная решена с Танькиной помощью, и рекордное количество чертей перебито – можно честно расслабиться. Нет! Мама ведь не знает, что Тео – черт, мама… Мама сейчас сходит с ума! Вчера Тео уехал в свой банк и не вернулся. Наверняка она звонила ему на мобилку и не получила ответа. Скоро она узнает, что ночью в банке произошел взрыв и Тео пропал, и все сотрудники пропали…

Ирка не сможет признаться, что это она отправила Тео в Пекло. Мама такого ужаса никогда не поймет! И не простит.

– Мама его не любила, – убеждая то ли себя, то ли кого-то, прошептала Ирка. – Ей просто нужно то, что он мог дать, – деньги, дом, благополучие… Но у меня ведь тоже есть деньги!

Конечно, пятьдесят тысяч долларов, полученные как гонорар за колдовство, немножко «порастряслись», но именно что немножко – Танька неусыпно бдила, чтоб Ирка и Богдан пользовались только процентами, не трогая основную сумму. И есть ведь еще золотые волосы Дины! Обещанный Тео трехэтажный дом на это, наверное, не построишь, но хватит купить квартиру в центре, в новостройке, где внизу парикмахерская, бассейн и тренажерный зал, а все соседи сплошь крутые, как мама и мечтала. Ирка начнет прирабатывать колдовством – один раз заработала и еще сможет! Да, это опасно, неправильно, хортицкая ведьма не должна тратить свои способности ради чьей-то выгоды…

Она уже поступила правильно – ради всех людей, живущих по берегам Днепра. И стала навсегда виноватой перед мамой. Поэтому все правила могут идти… к черту! Прямо за Тео следом.

Кряхтя, Ирка села на постели. Надо идти, надо отыгрывать свою роль обеспокоенной дочери, помогать в поисках – наверняка мама уже не первый час висит на телефоне. Просто Ирку не стала будить…

Странно, в доме так тихо. Телефонные звонки, встревоженные разговоры, торопливый топот ног – все это должно быть. Но дом благостно, по-субботнему тих, кажется, на кухне шумела вода – вроде как мыли посуду. Ирка посмотрела на негромко постукивающие ходики на стене. Ого, ничего себе она заспалась – час дня! И никто, даже бабка, ее не будит! Может… Маме уже позвонили и сообщили, что банк разрушен? Может, она умчалась туда, и ее попросту нет дома?

Ирка испытала мгновенное трусливое облегчение – встреча с мамой и начало долгого, на всю жизнь вранья откладывались. Тут же выругала себя и начала одеваться – медленно, неохотно – желание забаррикадироваться в кровати, никого не видеть, ничего не узнавать и не решать стало почти непреодолимым.

– Преодолею как-нибудь, – сквозь зубы процедила Ирка, заставляя себя влезть в штаны. Она провела щеткой по волосам, встряхнулась и скомандовала: – Пошла!

И пошла. Из комнаты. Через коридор. К кухне. Туда, где журчала вода.

– О, проснулась, спящая красуня наша! – оборачиваясь от раковины, усмехнулась бабка. – Я вже думала, мы на тоби не лише завтрак, а и обед сэкономим!

Мама, на углу стола зачем-то собиравшая еду на поднос, только громко фыркнула и отвернулась от Ирки. Так у них в школе девчонки делали, когда хотели показать, что на кого-то обижены.

Ирка поглядела на нее изумленно. Она ожидала чего угодно – слез, страха, растерянности, гнева… Но мама была абсолютно спокойна – только демонстративно обижена на Ирку.

Ирка потопталась на пороге, подошла к столу – подчеркнуто не глядя на Ирку, мама составляла на поднос тарелку с борщом, нарезанный хлеб. Ирка покрутилась рядом… мама искала что-то глазами…

– Ты это ищешь? – Ирка, не глядя, схватила что под руку подвернется.

Мама поглядела на пакет у нее в руке… потом, презрительно, на Ирку:

– Ты не знаешь, на что мне средство для чистки труб? Ложкой его есть?

Ирка дико поглядела на пакет, бросила его на стол, схватила маму за руку и тихо, чтобы бабка не услышала, спросила:

– Э-э… мам, а у нас э-э-э… все в порядке?

Ну не может же она сказать – мам, а ты уже знаешь, что Тео того… копыта откинул? И рога отбросил…

Мама быстро покосилась на бабку, убедилась, что со звоном бьющая в старую раковину вода заглушает все, и зло прошептала:

– У тебя-то наверняка все в порядке, а до других тебе дела нет, эгоистичная девчонка!

– Я… – Ирка на шаг отступила, растерянно глядя на маму.

– Ну не я же! – возмутилась мама, подхватывая заполненный поднос. Секунду подумала, тряхнула волосами. – А теперь пропусти меня, не видишь – мне тяжело!

– Я помогать, meine Herz! – раздался сзади слабый, исполненный артистического страдания голос. – Ты не должна утруждайт себя такой тяжелый Tablett ради меня!

Ирка обернулась. Привалившись плечом к дверному косяку, точно без опоры его и ноги не держали, в проеме стоял Тео. Голова у него была плотно обмотана белой «шапочкой» бинтов, щеки измазаны зеленкой и йодом, словно Тео собирался играть в индейцев, на скуле красовался пластырь, бинты закрывали руку, плечо и ногу… Но это был Тео! Совершенно живой, хоть и потрепанный!

– Ни в коем случае! Ты на ногах еле стоишь! В постель, немедленно в постель! – вскричала мама. – Я тебе все принесу!

– Ты так заботиться об я, дорогая! – прокряхтел Тео, повернулся и уковылял в темноту коридора, по дороге бросив на Ирку насмешливый взгляд.

– Ты бессовестная, отвратительная девчонка! – прошипела мама в самое ухо Ирке. – Я не знаю, о чем тебя просил Тео… Но я тебя просила тоже! А ты не сделала – я знаю, что не сделала! Ты меня ни в грош не ставишь! Вот такая твоя благодарность родной матери!

Сгибаясь под тяжестью подноса, направилась прочь из кухни.

– Я помогу! – Ирка попыталась перехватить поднос, но мама ловко обминула ее и презрительно сморщила носик:

– Раньше надо было помогать – и не мне, а Тео! Теперь он попал в катастрофу! Он страдает! А ты… Тебе его даже не жалко! Бессердечная! – И с трудом неся поднос на вытянутых руках, вышла.

– Почему же не жалко – жалко! – тихо буркнула Ирка. – Что не добила! – она покосилась на бабку – та все еще шуровала посудой и не обратила на короткую сценку особого внимания – и выскользнула в коридор вслед за мамой.

Впереди хлопнула дверь спальни. Стараясь не скрипнуть половицей, Ирка прокралась к двери и приникла к створке чутким собачьим ухом.

– Ирка проснулась, – по-немецки сказала Тео мама.

– Видел, – мрачно буркнул тот.

– Да, конечно… – пролепетала мама. – Не сердись, дорогой. Тебе больно?

– А ты как думаешь? – буркнул Тео. – Меня чуть не расплющило, я чуть не задохнулся и чуть не утонул одновременно!

– Утонул? – растерялась мама. – Как можно утонуть – в банке? В нее же голова не пролезет… – робко пробормотала она.

За дверью воцарилось молчание.

– Это ты так пытаешься шутить? – недобро поинтересовался Тео. – По-русски, кажется, bank – банк и Einmachgefäß – банка звучат почти одинаково?

– Я хотела тебя развеселить, – виновато вздохнула мама.

– О, спасибо тебе, дорогая, я безумно тронут! Здание, в которое мы вложили несколько миллионов евро, разрушено в щепки, мои… э-э… сотрудники, без которых я ничего не могу делать, почти все погибли…

«Почти?» – за дверью приподняла брови Ирка. Недоработка.

– …А ты хочешь меня развеселить своей немудрящей шуточкой? – продолжал наседать Тео.

– Прости…

Ирка за дверью словно видела, как мама опустила голову и тщательно подвитые локоны светлых волос упали ей на щеки.

– Прорвало трубы, – после недолгого молчания мрачно буркнул Тео. – Это я насчет того, почему чуть не утонул.

– Понятно… – еще тише пролепетала мама.

– Что тебе понятно, что понятно? – снова взъярился Тео. – Тебе понятно, что все мои планы – насмарку! И все из-за твоей дочери!

И снова молчание.

– Но, Тео, мне непонятно… – робко начала мама.

– Ах, все-таки непонятно… – издевательски процедил Тео.

– Да, непонятно! – явно набравшись смелости, отчаянным воробьишкой пискнула мама. – Ирка – всего лишь девочка-школьница, а не какая-нибудь международная террористка… или наемная киллерша! Как она может быть виновата в том, что твой банк разрушен?

– Because she is nasty sly intrigant! Wicked witch! [30] – по-английски, видно, чтоб мама не поняла, бросил Тео. И снова перешел на немецкий. – Я, конечно, не могу утверждать, что она виновата… В конце концов, я ее там не видел… – выдавил наконец он, и каждое слово давалось с трудом, словно его душили. – Но видишь ли, если теперь Ирэн мне не поможет, для меня все пропало – я буду полностью разорен!

– Но, дорогой… – снова возразила мама. – Я все равно не понимаю! Как тебе, взрослому мужчине, серьезному бизнесмену, может помочь моя девочка?

– Наша… наша девочка, дорогая, – с усмешкой в голосе напомнил Тео. – Скажем так… У Ирэн есть возможности… и связи.

– У девочки тринадцати лет? – изумилась мама.

– Почти тринадцати. Тринадцать еще не исполнилось, в этом и прелесть, – напомнил Тео. – Послушай меня очень внимательно, дорогая… – Голос Тео вдруг зазвучал серьезно и проникновенно.

Конечно, Ирка не могла его видеть, но была уверена, что он взял маму за руки, и добрые кроткие глаза из-под стекол кругленьких очочек, делающих Тео таким трогательным и беззащитным, теперь заглядывают маме в лицо.

– В Германию мы вернуться не можем. У меня и раньше было там не очень надежное положение, а теперь… – Тео не закончил, только вздохнул, и мама также вздохнула ему в унисон. – Здесь тоже плохо. Все активы были вложены в банк, и считай, они пропали. Кроме того, меня ждет долгое разбирательство с вашими властями по поводу взрыва и гибели моих сотрудников… And where all their bodies disappeared [31], – снова по-английски добавил Тео. – Чем это разбирательство может закончиться, я даже боюсь и подумать. Говорят, ваша полиция не слишком заинтересована в поисках настоящего виновного – ей главное, как это говорится, закрыть дело. Найти, на кого свалить вину, и чем для такого плох нищий немец?

Мама громко всхлипнула:

– Как такое могло произойти…

– Дорогая, поверь мне… Вот просто поверь на слово, ладно? Если бы не твоя дочь, никакой бы катастрофы не произошло. Мы бы сейчас снова поехали смотреть участки под дом, может, заехали в магазин, купили бы тебе какую-нибудь мелочь за пару тысяч евро… Веришь?

– Как я могу тебе не верить? – явно сквозь слезы пробормотала мама – ей было безумно жаль этого прекрасного дня, который так и не состоится! – Ты меня никогда не обманывал. Говорил, куплю колечко – покупал колечко, говорил, куплю шубку – покупал шубку…

– Вот видишь! Но теперь я получаюсь лгун перед тобой – ведь я не могу выполнить других обещаний! Мне не на что купить тебе дом. Еще я тут присмотрел в автосалоне очаровательный небольшой «Рено»… а через пару лет, как раскрутимся, можно было бы на «Порш» поменять… Но что об этом говорить, ничего ведь не осталось! Мне придется искать работу – возможно, кассиром, как думаешь, меня возьмут кассиром?

Мама в ответ снова горестно всхлипнула.

– Прости, но тебе тоже придется искать работу – впрочем, за тебя я не волнуюсь, у тебя ведь есть опыт работы в немецких магазинах, так что здесь за тебя просто ухватятся… Как, ты не поняла, дорогая? Работу нам придется искать здесь – у меня не хватит денег на билет в Германию, да и ваша полиция меня не отпустит. Надеюсь, твоя мать будет так добра, что не выгонит нас из дому? – смиренно спросил Тео.

Мама просто взвыла.

– Только не это! Только не зависеть от моей матери! Как… как она будет смеяться… Но что я могу сделать? – захлебываясь слезами, вскричала она. – Если Ирка не хочет? Я говорила с ней, я просила, я сказала, как для меня важен твой успех…

– Ты такая милая! Такая добрая! – нежно сказал Тео.

– Наверное, я слишком добра, – с горечью ответила мама. – Раз Ирка меня даже не слушает.

– Иногда немного строгости только на пользу ребенку, – словно мимоходом отметил Тео. – Ирка слишком долго жила без тебя и утратила главное достоинство ребенка. Послушание. Ты, как мать, просто обязана устранить этот недостаток в ее воспитании.

– Она такая самостоятельная… – растерянно пробормотала мама.

– Но еще маленькая. Пока маленькая. А ты – мать. Ты лучше знаешь, что хорошо для нее. Для всех нас.

– Что хорошо для нас, то должно быть хорошо и для Ирки, – резко ответила мама. – В конце концов, она моя дочь! Наша дочь…

– Вот это правильная позиция, дорогая!

– Да, но я совсем не знаю, как объяснить это Ирке! – снова поникла мама.

– Не надо ничего объяснять Ирке! Сейчас я все объясню тебе, а ты просто сделаешь, как я велю. Ирэн тебе потом только спасибо скажет, когда повзрослеет и поймет…

Ирка у дверной створки закусила губу, чтоб не заорать. Давай, говори, сволочь рогатая!

За спиной заорал телефон. Разговор в спальне смолк… и тут же изнутри послышались быстрые шаги. Ирка сиганула прочь от двери в спальню… створка распахнулась.

– Ирка? – настороженно глядя на нее, сказала мама. – А… Ты давно тут стоишь?

– Я… тут вообще не стою. На телефон выскочила, – Ирка кивнула на разрывающийся на полке аппарат.

– Чего тогда трубку не берешь? – еще более настороженно спросила мама.

– А… беру. – Ирка схватила трубку. – Алло!

– Ирочка? – пропел ей в ухо голос, такой приторно-вежливый, не сразу и поймешь, что мужской. – Бабушку позови, пожалуйста…

– Да… минутку… – не слишком задумываясь, кто бы это мог быть, ответила Ирка и заорала: – Бабушка! Тебя к телефону!

В кухне закрутили воду, послышались бабкины шаги и ворчание:

– Кому я в субботу утром занадобилась…

– Ты будешь слушать, о чем бабушка разговаривает? – разглядывая замершую посреди коридора Ирку, едко поинтересовалась мама.

– Я… Нет… – Ирка отступила к их с бабкой комнате. – А ты?

– Я тоже – нет, – кивнула мама, скрываясь в спальне.

Бабка прошаркала мимо, удивленно поглядела на Ирку:

– Чого стовбычишь? – и взяла трубку. – Слухаю! Чого треба?

Ирка закрыла за собой дверь комнаты. Бабка не любит маму и Тео тоже, но если Ирка при ней прижмет ухо к их двери, вряд ли воспримет это спокойно. Впрочем, Ирка и так догадывается, к чему Тео клонит… и что он может маме предложить. Она – хортицкая ведьма, она знает чертей, все их фокусы и повадки. Только напрасно Тео рассчитывает: мама ни за что не согласится! Пусть мама любит деньги и красивую жизнь (а какой нормальный человек не любит!), но она ни за что не подставит Ирку. Есть вещи ценнее денег.

– Я ей верю! Верю! – твердо сказала Ирка.

Странная мысль пришла ей в голову – девочка Ирка, которая так долго ждала свою маму, верит. А верит ли… хортицкая ведьма?

В задумчивости Ирка подобрала валяющуюся на столе случайную бумажку, оторвала тонкую белую полосочку и скатала в трубочку. Взгляд ее бездумно шарил по комнате. Все-таки не удивительно, что маме дом кажется таким нищим, даже прибрать толком не получается, паутина по всем углам…

Ирка рассеянно прихватила со стола ручку, поиграла ей между пальцами. А если она ошибается? Как стыдно будет! Ладно… Лучше стыдно, чем…

Иркины мысли метались, как стая вспугнутых с кормежки голубей. С Танькой надо связаться, вот что!

Вошедшая – почти вбежавшая – в комнату бабка аж притормозила, с недоумением разглядывая Ирку, стоящую на стуле под люстрой.

– Прибраться решила чи повеситься? – поинтересовалась она.

– Ты моего ноутбука не видела? – вопросом на вопрос ответила Ирка и спрыгнула со стула.

– Не бачила! – мотнула головой бабка – она торопливо рылась в шкафу, перебирая одежду, и на губах ее играла счастливо-восторженная улыбка, но о смысле этой улыбки Ирка задумываться не стала. Тем более что бабка немедленно наябедничала: – Мамаша твоя заходила, може, вона и поцупыла?

– Не говори глупостей, – обронила Ирка.

– Може, выйдешь, нарешти, мени треба переодягнуться! – не слишком вслушиваясь в ответ, потребовала бабка.

Ирка кивнула и вышла – она тоже не слушала бабку. Она остановилась в темном коридоре, потом, неслышно ступая, снова подкралась к дверям спальни. По ту сторону царила абсолютная тишина – ни звука. Ирка подумала… шумно выдохнула, набираясь храбрости, и решительно постучала в дверь.

– Что такое? – Мама высунулась в щелку, словно не хотела, чтобы Ирка заглянула внутрь.

– Я ищу свой ноутбук, – несмело спросила Ирка.

– И что – ты думаешь, я его взяла? – агрессивно поинтересовалась мама.

Ирка склонила голову к плечу – из комнаты отчетливо доносилось знакомое клацанье клавиш.

– Ну да, взяла, – с принужденным смешком кивнула мама. – Тео он нужен!

Ирку зло взяло. Можно сказать, обхватило обеими руками! Она, конечно, не хочет ссориться с мамой, ей нужны – так нужны! – хорошие отношения, но… Нельзя же так!

– А ничего, что это мой ноутбук? – едко поинтересовалась Ирка. – Что на нем все мои школьные презентации, что он мне нужен, в конце концов!

– Ирочка, ты в своем уме? – несмотря на то что они уже почти сравнялись в росте, мама поглядела на Ирку сверху вниз. – Ты всерьез считаешь, что Тео должен бросить свои важные, взрослые – денежные – дела, чтобы ты могла играть в компьютерные игры?

– Я всерьез считаю, что если смогла завести себе ноутбук для игр, то такой важный и денежный Тео тоже мог бы сподобиться – на собственный!

– Его ноутбук остался в банке! – крикнула мама, глядя на Ирку по-настоящему разъяренно. – В любом случае, пока Тео ноутбук нужен, ты его не получишь!

– Почему…

– Потому что я так сказала!

– Хорошо. – Ирка смирилась. – Тогда верни мою мобилку. Мне нужно позвонить.

Мама поглядела на Ирку… как будто узнала, что та на самом деле маньячка, прикончившая двадцать беззащитных младенцев.

– Наше долгое расставание сказалось на тебе даже хуже, чем я думала, – осуждающе покачала головой она. – Не знала я, что моя дочь выросла жадной, корыстолюбивой дрянью!

Зло стиснуло Ирку в объятиях.

– Ты так говоришь, будто это я сбежала в Германию от необходимости водить тебя в школу! А не ты – от меня… – процедила Ирка.

– Я вообще не хочу с тобой говорить! – тоже процедила мама и с грохотом захлопнула дверь.

Так… Так… ни мобилки, ни ноутбука у нее больше нет. Ей нужны Танька с Богданом! Очень нужны. Хотя бы для того, чтоб они просто стояли у нее за спиной. Она со всем справится, все решит сама, но только если Танька и Богдан будут рядом. Ирка подскочила к телефону в коридоре, схватила трубку. Телефон, только что разрывавшийся звоном, как недовзорвавшаяся бомба, ответил ей глухим молчанием. В трубке странно и как-то… издевательски потрескивало.

– Ч-черт! – Ирка ненавидяще поглядела в сторону спальни. Ладно, есть другой метод. Ирка круто повернулась на каблуках… зеркала, старого обшарпанного зеркала, всегда висевшего в коридоре, не было! Только желтое пятно на обоях отмечало место, где оно недавно висело.

Зарычав так, будто сменила форму на собачью, Ирка метнулась в ванную. Зеркала не было и там. Гулко рыча, как идущий на взлет бомбардировщик, Ирка вылетела обратно в коридор и принялась рыться в рюкзаке. Распотрошила собственную косметичку… Всегда лежавшего там карманного зеркальца не было тоже.

– Ладно… Ничего… ничего… – Она села прямо на коридорный столик. Конечно, самый простой способ связаться с ребятами – скайп, если не скайп или мобилка, то зеркало. Но связь можно поддерживать через пламя свечи или миску с водой. Хотя Ирка сильно подозревала, что свечи тоже исчезли из ящика на кухне, а если она попробует наполнить миску, вода в кране мгновенно иссякнет.

– Ничего… Что бы Тео ни задумал, не может же он это делать при бабке. Бабка-то дома! – успокоила себя Ирка.

Стоп! Ирка медленно повернула голову в сторону их с бабкой комнаты. А куда? Собственно? Собиралась? Бабка?

– Бабушка-а-а! – заорала Ирка, бросаясь к дверям.

Дверь их комнаты распахнулась, едва не съездив Ирку по лбу… И на пороге появилась бабка.

Ирка замерла, во все глаза уставившись на нее. В темном приталенном брючном костюме. В белоснежной блузке с кружевным воротником-стоечкой. С кольцами на наманикюренных пальцах – Ирка могла поклясться, только что никакого маникюра у бабки не было! Волосы уложены в благородный пучок, скрепленный изящной шпилькой, лицо подкрашено, чуть-чуть… Ирка и не подозревала, что бабка так умеет, обычно она макияж делала, как забор красила.

– Бабушка, ты куда? – замирающим голосом спросила Ирка.

– Я що, тоби отчитываться должна? – фыркнула бабка, критически разглядывая свои стоптанные старые боты. – А ведь ты була права. Треба було новые купыты. Ну що непонятного? – накинулась она на Ирку и вдруг расплылась в умильной улыбке. – Костянтын Костянтыныч прыйихав! Ну помьятаешь, з яким я на Новый год в санатории была! Он чекае мэнэ в гостиннице.

– Это… он звонил? – потрясенно спросила Ирка. С тем звонком что-то было не так, она точно помнила!

– Он! – счастливо выдохнула бабка. – Он меня не забыл! Ось що, я возьму твои сапоги! – объявила бабка, всовывая ноги в Иркины ботинки. – Хто це таки ноги заводит – воны ж в тэбэ лилипутськи якись! – простонала бабка, пытаясь затянуть шнурки.

– Там еще сбоку рожа нарисована! – предостерегла Ирка, глядя, как бабка «вколачивается» в ее ботинки. Ей совсем не светило потерять подарок Айта из-за бабкиных ухажеров. И вот тут Ирка поняла, что ее так напрягло с недавним звонком.

– Бабушка, это не твой Константин Константинович! Это не он звонил! – выкрикнула Ирка. – Он, который звонил, сперва сказал – Ирочка! Откуда твой Константин Константинович может меня знать, если ты с ним в санатории познакомилась?

Бабка остановилась… и тут же продолжила шнуровать ботинки.

– Дурныци! Звычайно ж, я ему про тебя рассказывала! – Она выпрямилась и взялась за свое обтерханное пальто.

– Бабушка, не уходи! – бросаясь к бабке и обеими руками обхватывая ее поперек талии, крикнула Ирка.

– Стыдно-стыдно! – грозя Ирке пальчиком, лукаво сказала мама. – Я понимаю, ты привыкла, что бабушка всегда с тобой. Но у нее тоже должна быть личная жизнь. Знаешь, мама, возьми мою шубку, а то надевать на такой костюм – вот такое пальто… – мама скривилась и покачала головой.

– Я думала, ты скажешь, що стара я вже для вселяких Костянтын Костянтынычей, що чекають в гостинице. Дякую, Лариса! – бабка небрежно высвободилась из Иркиных рук, схватила мамин полушубок и, бросив: – Тоди я и сумочку твою визьму теж! – вихрем вымелась за дверь. – До утра мэнэ не ждите! – донеслось со двора, и звучно хлопнула калитка.

Ирка осталась, беспомощно глядя ей вслед, – и вдруг метнулась за своей курткой. Искать старые сапоги нет времени… Ничего, она до Таньки и в тапочках добежит, авось ноги не отвалятся.

– Ирка! – раздался сзади мамин голос. – Куда ты? Я не разрешаю выходить в таком виде на улицу – ты простудишься!

Мама оказалась между Иркой и входом.

– Мы опять наговорили друг другу глупостей. Что-то у нас с тобой никак… Пойдем. Пойдем на кухню, – жалобно попросила она. – Ты не завтракала и не обедала… Я тебе супчика нагрею… Нам надо поговорить сразу же, сейчас, пока эти глупые слова не встали навсегда между нами. – Мама потянула куртку с Иркиных плеч.

Ирка позволила снять с себя куртку. И пошлепала за мамой на кухню. Только кот жалобно мяукнул ей вслед.

Глава 23

Дата добавления: 2015-12-08