Социально-нравственная самооценка этничности.

Все это обусловливает формирование системы этнопсихологических свойств личности, этнической индивидуальности, способствующих адаптировать и оптимизировать деятельность индивида.

Основными составляющими когнитивной структуры этнического самосознания выступают устойчивые атрибутивные этноинтегрирующие и этнодифференцирующие симтомокомплексы, характеризующие как членов собственной этнической группы, так и представителей иноэтнических сред по линии традиционных этнокультурных систем. Под атрибутивным симптомокомплексом понимается система характеристик, приписываемых своей или чужой группе, отражающей содержание этнического стереотипа.

Как видим, в исследованиях национального и этнического самосознания обнаруживается изоморфизм структуры сознания, конкретные же содержательные компоненты сознания или картины мира варьируются в зависимости от исторических, географических, социальных и др. факторов.

Общеизвестно, что главное в судьбах человечества — его социальный прогресс. Тем не менее ныне мы все более убеждаемся в том, что национальные аспекты человеческого бытия также требуют к себе пристального внимания.

А еще совсем недавно национальная проблематика была одной из-за крытых зон жизни нашего общества, а соответственно, и нашего обществоведения. Поэтому к ней нужен явно новый подход. В частности, при изучении национальных отношений основное внимание уделялось исследованию обще республиканских показателей, чему немало способствовал и характер статистических материалов, из которых в последнее время все более исчезали национальные параметры социальных явлений. Но ведь национальное и республиканское отнюдь не тождественны, особенно многонациональных республиках, а таковых ныне большинство.

Существенные недостатки накопились и в вашем исследовательском инструментарии — понятийном аппарате, на который наложила свой от печаток и общая мажорная направленность подхода к национальной проблематике. Следует иметь в виду и многозначность самого исходной термина «национальный», который, помимо этнического, имеет и этатическое значение (например, «национальный доход»). В этой связи все чаще признается эвристичным рассматривать «этническое» в качестве родового понятия по отношению к «национальному». Иначе говоря, «национальные общности» выступают одной из разновидностей этнические образований (племен, народностей, этнических групп и т. п.) [58]. Такая понятийно-терминологическая исходная позиция в интересующем нас случае весьма существенна, ибо рассмотрение человека сквозь этническую призму открывает возможность более широкого подхода к одному из специфических аспектов этого феномена, нередко выпадающего из поля зрения исследователей человеческого фактора.

Под этническими системами или этническими общностями (этносами) в узком значении этих терминов в настоящее время в нашей отечественной науке обычно принято понимать исторически сложившиеся совокупности людей, которые обладают специфическими особенностями культуры, общим языком и характерными чертами психики, а также самосознанием и самоназванием (этнонимом), отличая себя от других подобных общностей [59]. При этом человека как носителя этнических свойств предложено именовать этнофором [60].

Впрочем, существует мнение, что этносы — биологические популяции [61]. Однако, как показывает специальный анализ этносов-народов, вопрос о соотношении их с популяциями гораздо сложнее.

Дело в том, что этносы, как правило, эндогамны, поскольку в них преобладает заключение моноэтничных браков. И это относится как к первобытным этносам-племенам, так и к современным этническим общностям-нациям, национальностям. В частности, в нашей стране этнически (национально) смешанные браки составляют не более 15% всех браков, я, стало быть, 85% браков — эндогамны. В качестве факторов, образующих границы эндогамии, выступают не столько природные, сколько общественные явления (язык, религия, обычаи, стереотипы поведения, этническое самосознание и т. п.). Обусловленная ими замкнутость круга брачных связей является своеобразным «стабилизатором» этноса, поскольку обеспечивает ему сохранение семей однородного этнического состава.

Но есть и другое важное последствие эндогамии для этноса. Как и брак, эндогамия не только социальное, но и биологическое явление. И в силу этого она выступает в качестве своеобразного генетического барьера этноса. В свою очередь, это обусловливает наличие у каждого этноса сопряженной с ним популяции людей. Иначе говоря, такая популяция представляет явление, производное от тех факторов, которые образуют эндогамию этноса, а это в основном социальные факторы. Таким образом, не популяция — основа этноса, а социальные факторы, образующие этнос, ведут к появлению сопряженной с ним популяции. Следовательно, перед нами картина, прямо противоположная той, которой придерживаются сторонники представления, что первооснову этноса составляет популяция.

Принципиальное отличие этноса от сопряженной с ним популяции особенно наглядно проявляется в модусах их воспроизводства. В популяции оно осуществляется путем передачи генетической информации по наследству от поколения к поколению через ДНК половых клеток. Механизм же воспроизводства этноса основан на коммуникативных «вне-биологических» связях.

Именно поэтому человек, родившийся в семье, принадлежащей одному этносу, но прошедший социализацию в другом, будет обладать этническими свойствами, характерными для этого последнего этноса. Особенно яркой иллюстрацией этого тезиса могут служить отдельные случаи воспитания с раннего возраста в семьях европейцев детей, родителя которых принадлежали к отсталым народам. Один из таких случаев связи с проживающим в Южной Америке крайне отсталым индейский племенем гуайналов. Однажды во время бегства этого племени от «чужаков» европейцев ими была забыта двухлетняя девочка. Ее удочерил французский этнограф. А через четверть века она стала довольно известным этнографом, блестяще владеющим несколькими европейскими языками.

К сожалению, кардинальное отличие способа наследования людьми этнических свойств от биологических далеко не всегда учитывается на практике определения этнической (национальной) принадлежности людей. Недостаточно принимается во внимание и вариативность проявления этнических свойств у различных представителей одного этноса, да и вообще существование «переходных» («маргинальных») в этническом отношении личностей, обладающих одновременно свойствами, присущими нескольким этносам. Все это, в частности, надо иметь в виду при определении национальности молодых людей, выросших в национально смешанных семьях. Согласно существующей у нас практике она определяется в зависимости от национальности их родителей. Между тем, например, в национально - смешанных семьях, живущих за пределам основного расселения обеих соответствующих национальных общностей (например, в эстонско-татарской семье, проживающей в Москве), представители старшего поколения нередко пользуются исключительно языком межнационального общения (преимущественно русским). Поэтому подростки в таких семьях усваивают национальные черты не столько своих родителей, сколько третьего (в данном случае — русского) этноса. И, следовательно, определение в этих случаях национальной принадлежности на основе национальности одного из родителей означает не что иное, как придание решающего значения биологическому фактору.

Кстати сказать, с биологическим подходом к проблеме национально смешанных семей так или иначе связан появившийся несколько лет назад в нашей научной литературе тезис, согласно которому в результате таких браков возникают некие химеры[62]. К сожалению, в последнее время подчас предпринимаются попытки в прямой или косвенной форме вновь реабилитировать этот чудовищный тезис. Более того, в научный обиход все настойчивее вводится «энергетическая» концепция неравенства народов — наличия у одних из них высокого, а у других — низкого процента пассионариев, то есть лиц с повышенной способностью абсорбировать энергию из природной среды[63]. Но все это отнюдь не значит что вообще следует сбросить со счетов вопрос о сопряженности этноса и соответствующей популяции. Как уже говорилось, такая сопряженность — реальность. Ведь, хотя сущность человека — «совокупность всех общественных отношений»[64], однако не приходится забывать, что он живое существо, представляющее собой единство биологического и социального[65]. Этнические аспекты этой проблемы на уровне человека – этнофора (особенно в аспекте «популяция - этнофор») обычно остаются вне поля зрения исследователей. Впрочем, даже такая, несомненно, более простая проблема, как этнос и его природная среда, то есть этно-экологическая система (этногеоценоз), по существу, начала разрабатываться лишь сравнительно недавно [66]. Что же касается проблемы взаимодействия популяции и этнической общности, то на неразработанности той части проблемы, которая касается воздействия биологического на социальное, видимо, сказались опасения оказаться в объятиях расизма или в лучшем случае быть обвиненным в биологизаторстве. Но главное, несомненно, в сложности этой проблемы, обусловленной в значительной мере тем, что воздействие сопряженной с этносом популяция на его черты (в силу включенности биологического в социальное) всегда или по крайней мере почти всегда опосредовано социокультурными факторами.

Дата добавления: 2015-11-26