Отдел седьмой: наши добродетели

Мы, имморалисты! - Этот мир, который близок нам, в котором нам сужденобояться и любить, этот почти невидимый, неслышимый мир утонченногоповелевания, утонченного повиновния, мир, где царствует "почти" во всехотношениях, крючковатый, коварный, колючий, нежный, - да, он хорошо защищенот грубых зрителей и фамильярного любопытства! Мы оплетены крепкой сетью икожухом обязанностей и не можем выбраться оттуда - в этом именно и мы, дажемы, суть "люди долга"! Порою, правда, мы танцуем в наших "цепях" и срединаших "мечей"; чаще же, и это тоже правда, мы скрежещем зубами под ихтяжестью и мечемся нетерпеливо в сознании таинственной суровости нашегожребия. Но мы можем делать что угодно: болваны и очевидность говорят противнас - "это люди без чувства долга", - болваны и очевидность всегда противнас! Честность - допустим, что это наша добродетель, от которой мы не можемизбавиться, мы, свободные умы, - так что же, будем работать над этойединственно оставшейся у нас добродетелью со всей злобой и любовью, будемнеустанно "совершенствоваться" в ней: пусть некогда блеск ее озарит, подобнопозолоченной лазурной насмешливой вечерней заре, эту стареющую культуру с еетупой и мрачной серьезностью! И если, однако, наша честность в одинпрекрасный день устанет и начнет вздыхать, и протянет члены, и найдет насслишком суровыми, и захочет, чтобы ей сделалось лучше, легче, чтобы с нейобращались мягче, как с приятным пороком, - останемся все-таки суровыми, мы,последние стоики! и пошлем ей на помощь всю свойственную нам чертовщину -наше отвращение ко всему грубому и приблизительному, наше "nitimur invetitum", наше мужество авантюристов, наше изощренное и избалованноелюбопытство, нашу тончайшую, переодетую до неузнаваемости духовную волю квласти и покорению мира, волю, которая алчно реет и носится над всемицарствами будущего, - придем на помощь нашему "Богу" со всеми нашими"чертями"! Очень вероятно, что из-за этого нас не узнают и перепутают сдругими, - но что в этом! О нас скажут: "их "честность" - это их чертовщина,и ничего более!" что в этом! И даже если бы это было справедливо! Разве небыли до сих пор все боги такими канонизированными, перекрещенными чертями?..И что же знаем мы в конце концов о себе? И как называется тот дух, которыйведет нас (все дело в названиях)? И сколько духов таим мы в себе?Позаботимся же о том, мы, свободные умы, чтобы наша честность не сделаласьнашим тщеславием, нашим нарядом и роскошью, нашей границей, нашей глупостью!Каждая добродетель тяготеет к глупости, каждая глупость - к добродетели;"глуп до святости", говорят в России, - позаботимся же о том, чтобы несделаться в конце концов от честности святыми и скучными! Разве жизнь неслишком коротка, чтобы скучать! Ведь нужно верить в вечную жизнь, чтобы... Да простят мне открытие, что вся моральная философия была до сих порскучна и относилась к числу снотворных средств - и что, на мой взгляд,"добродетели" больше всего вредила эта скучность ее ходатаев, чем, однако, яеще не хочу сказать, что не признаю общеполезности такого ее качества. Оченьважно, чтобы о морали размышляло как можно меньше людей, - следовательно,чрезвычайно важно, чтобы мораль не сделалась когда-нибудь интересною! Но насей счет можно не беспокоиться. И нынче дело обстоит все так же, какобстояло всегда: я не вижу в Европе никого, кто имел бы (или дал бы) понятиео том, что размышление о морали может быть опасным, рискованным,соблазнительным, - что в нем может заключаться нечто роковое. Присмотритесь,например, к неутомимым, неустранимым английским утилитаристам, кактяжеловесно и с каким достоинством шествуют они взад и вперед по стопамБентама (гомеровское уподобление выражает это яснее), точно так же, как самон шел по стопам достопочтенного Гельвеция (нет, это был вовсе не опасныйчеловек, этот Гельвеций, ce senateur Pococurante, говоря словами Галиани -). Ни одной новой мысли, никакой более утонченной разработки старой мысли,даже никакой действительной истории передуманного ранее: это в общемневозможная литература для того, кто не сумеет приправить ее для себянекоторым количеством злости. И в души этих моралистов (которых нужнонепременно читать с какой-нибудь посторонней целью, если уж их нужно читать-) прокрался старый английский порок, который называется cant и естьморальное тартюфство, скрытое на этот раз под новой формой научности; у нихтакже нет недостатка в тайной защите от укоров совести, от которых будетнеизбежно страдать прежняя раса пуритан при всяком научном отношении кморали. (Разве моралист не есть нечто противоположное пуританину? Именно,как мыслитель, который смотрит на мораль как на нечто сомнительное, ставитее под вопрос, словом, берет ее как проблему. Разве само морализирование небезнравственно?) В конце концов все они хотят, чтобы была признанаанглийская нравственность, поскольку именно она больше всего споспешествуетчеловечеству, или "общей пользе", или "счастью большинства", - нет! счастьюАнглии, они изо всех сил стараются доказать себе, что стремление канглийскому счастью, т. е. к comfort и fashion (и, самое главное, к креслу впарламенте), вместе с тем есть истинный путь добродетели, что даже всядоселе существовавшая в мире добродетель состояла именно в таком стремлении.Ни одно из этих неповоротливых стадных животных со встревоженной совестью(которые решаются отождествлять эгоистические интересы с интересами общегоблага -) не желает ни знать, ни вынюхивать того, что "общее благо" вовсе неидеал, не цель, не какое-нибудь удобоваримое понятие, а только рвотное, -что справедливое для одного вовсе ещё не может быть справедливым длядругого, что требование одной морали для всех наносит вред именно высшимлюдям, словом, что есть разница в рангах между человеком и человеком, а,следовательно, также между моралью и моралью. Они являются скромной иосновательно посредственной породой людей, эти утилитаристы-англичане, и,как сказано, поскольку они скучны, то нельзя быть высокого мнения об ихполезности. Их следовало бы еще подбодрить, что я отчасти и пытаюсь сделатьнижеследующими стихами: Слава вам, рабочим грубым, Вам, "что длинно, то и любо", Вы влачите ваши дни В беспросветном отупенье, Без крупицы вдохновенья, Sans genie et sans esprit! 1. Что провозглащает имморализм?2. Почему так неинтересны мораль и доброделели?3. Что такое общее благо утилитаристов?

Дата добавления: 2015-12-08