|
Читайте также: |
Берковиц был не из тех, кого я назвал бы «харизматической личностью», и всю жизнь он добивался признания собственных заслуг. У него были светло-голубые глаза, и, пытливо всматриваясь в собеседника, он, казалось, старался понять, проявляют ли к нему неподдельный интерес или просто насмехаются. И теперь его глаза засияли.
— У тебя не было возможности выступить в суде, — продолжал я, — и люди знают о тебе одно: что ты настоящий мерзавец. Но наш опыт подтверждает, что должна быть и другая сторона, уязвимая, на которую повлияло твое прошлое. И мы хотим дать тебе возможность рассказать нам о ней.
Внешне Берковиц не выразил никаких чувств, но начал рассказ почти не колеблясь. Он признался, что в районе Бруклина и Куинс совершил более двухсот поджогов и каждый скрупулезно заносил в дневник. Это одна черта, сближавшая его с маньяком, убийцей-одиночкой, обуреваемым желанием изложить все на бумаге. Другая — то, что он не искал физического контакта с жертвой. Не был насильником или фетишистом, не крал сувениров. Сексуальное удовлетворение он получал от самой стрельбы. Поджоги мало отличались один от другого: загорались то мусорные урны, то брошенные дома. Как многие поджигатели, глядя на пламя, Берковиц занимался мастурбацией и не прекращал, даже когда прибывала пожарная команда. Поджигательство с двумя другими компонентами — ночным недержанием мочи и жестокостью по отношению к животным — составляет триаду, характеризующую потенциального убийцу.
Я часто сравнивал наши интервью с промыванием золота: большая часть материала оказывалась пустой породой. Но если обнаруживалась хоть одна крупица драгоценного металла, усилия были оправданы. Так, безусловно, произошло и в случае с Дэвидом Берковицем. Особенно интересным нам показалось то, что, промышляя в закоулках, Берковиц всегда подходил к машине со стороны пассажира, а не со стороны водителя — как правило, мужчины, и поэтому представлявшей большую опасность. Он становился в типичную позу полицейского и стрелял в машину, и это свидетельствовало, что его ярость и гнев направлены против женщин. А большое число пулевых отверстий, как и множественность ножевых ран, отражали степень накала чувств. Мужчины попадали под огонь только потому, что оказывались в неудачное время в неудачном месте. Вероятно, он ни разу не посмотрел жертве в глаза — все происходило на расстоянии — и всеми силами сохранял в себе образ безликой женщины, не соотнося его с реальным человеком.
Столь же ценным показалась нам другая золотая крупинка, пополнившая копилку знаний о серийных убийцах. Берковиц рассказывал, что выходил на охоту по ночам. Если случайная жертва не попадалась та, которой посчастливилось не оказаться в неудачном месте в неудачное время, — он возвращался туда, где ему однажды повезло. Так поступали многие убийцы: приходили на место преступления и, символически приобщившись к праху, заново оживляли фантазии.
По этой же причине другие серийные убийцы делали снимки и видеозаписи на месте преступления. Потом, когда покойников предавали земле, они будоражили себя изображениями, снова и снова подхлестывая фантазию. Берковицу не требовались украшения, нижнее белье, части тел и другие «сувениры». Достаточно было оказаться на месте преступления. Затем он возвращался домой и, разжигая фантазию, занимался онанизмом.
Впоследствии мы использовали эти знания с большим успехом. Полицейские всегда поговаривали, что убийцы приходят на место преступления, но не могли объяснить почему. Общение с типами вроде Берковица подтвердило справедливость таких разговоров, хотя и не для всякой ситуации. Мы предполагали возможные причины исключений и думали, что угрызения совести — одна из них. Но пример Берковица показал, что возможны и другие. Стало ясно: если преступник принадлежит к типу, способному посещать могилы, возможна разработка определенной стратегии его поимки. Прозвище Сын Сэма появилось у Берковица после того, как он написал невразумительное послание капитану полиции Джозефу Борелли, который в последующем получил повышение и стал шефом детективов полицейского управления города Нью-Йорка. Записку обнаружили в Бронксе у машины с застреленными в упор Александром Эсау и Валентиной Суриани. В ней говорилось:
«Я глубоко оскорблен, что ты называешь меня женоненавистником. Я не такой. Я — монстр. Я — Сын Сэма. Маленький ребеночек. Когда папа Сэм напивается, он становится злым. И бьёт всю семью. Иногда он связывает меня на заднем дворе. Или запирает в гараже. Сэм любит пить кровь.
— Иди и убей! — приказывает папа Сэм.
За нашим домом есть кладбище. Там лежат в основном молодые девчонки — изнасилованные и забитые до смерти. Вся кровь высосана, остались одни лишь кости. Папа Сэм запирает меня в подвале. Я не могу выйти, но смотрю на мир из окна.
Я чувствую себя чужаком — существом с другой длиной волн, не как у остальных- запрограммированным на убийство. Меня не остановить, если не убить. Берегись, полиция: стреляйте первыми и цельтесь точнее, если не хотите умереть! Теперь папа Сэм стар. Ему требуется кровь, чтобы поддерживать молодость. У него было слишком много сердечных приступов.
— Ох-ох-ох, как больно, сыночек!
Я скучаю по моей прекрасной принцессе. Она в нашем дамском доме. Но скоро я ее увижу.
Я-монстр, Вельзевул, пухленький бегемотик.
Я люблю охоту. Рыскаю по улицам и высматриваю жертву — вкусное мясо. Женщины из Куинс красивее всех. Я — вода, которую они пьют. Я живу охотой. Это моя жизнь. Кровь для папы.
Мистер Борелли, сэр! Я не хочу больше убивать. Не хочу, но должен во имя тебя, отец.
Я хочу трахнуть весь мир: Я люблю людей. Я не принадлежу земле. Верни меня к скотам.
Люди из Куинс, я вас люблю и желаю всем счастливой Пасхи. Благослови вас Бог и в этой жизни, и в следующей. И до свидания. Доброй ночи.
ПОЛИЦИЯ, побойся моих слов:
Я вернусь!
Я вернусь!
И узнаете меня — бах-бах-бах — ах!
Ваш в убийстве Мистер Монстр».
Никому не известное ничтожество стало национальной знаменитостью. Более ста детективов объединились в оперативную группу «Омега». Дикие, бредовые послания продолжались. Письма стали поступать в редакции газет и журналистам, как, например, обозревателю Джимми Бреслину. Город был в ужасе. Берковиц рассказывал, что слышал, как люди на почте рассуждали о Сыне Сэма, и получил колоссальное удовольствие от того, что они не подозревали, что находятся с ним в одном помещении. Следующий удар он нанес в Бейсайде (также район Куинс), но оба ~ и мужчина и женщина — остались в живых. Через пять дней пара в Бруклине оказалась не столь счастливой. Стаей Московиц была убита на месте, а Роберт Виоланте выжил, однако в результате ранения ослеп.
Сына Сэма наконец поймали, потому что в ночь последнего убийства он припарковал свой «форд галакси» слишком близко к пожарному гидранту. Свидетель видел, как полицейский выписывал квитанцию на штраф, и она привела к Дэвиду Берковицу. Когда за ним пришли, он просто заметил:
— Ваша взяла.
После ареста Берковиц объяснил, что имя «Сэм» относилось к его соседу Сэму Кару, чей черный Лабрадор-ретривер был не иначе как трехтысячелетним демоном, и именно он приказывал Дэвиду убивать. Был момент, когда Берковиц стрелял в собаку из пистолета 22-го калибра, но та выжила. Широкая психиатрическая общественность тут же признала его параноидным шизофреником и принялась толковать его письма. «Прекрасная принцесса» из первого послания была явно одной из жертв, Донной Лаурией, чью душу Сэм обещал ему после ее смерти.
Но для меня важнее содержания казалось то, как менялся почерк преступника. Ровный и аккуратный в первом письме, он становился все хуже и сделался почти неразборчивым. Все чаще попадались ошибки, словно письма писали разные люди. Я показал их Берковицу, но он едва ли понял, что я имел в виду. Если бы я составлял его психологический портрет и знал, как деградирует почерк, я бы предположил, что он на пределе, вот-вот сорвется и допустит незначительную ошибку, вроде парковки автомобиля у пожарного гидранта, и, основываясь на его уязвимости, разработал бы ту или иную превентивную стратегию.
Берковиц раскрылся благодаря нашей кропотливой подготовительной «домашней работе». В самом начале беседы возникла тема трехтысячелетнего пса. Псхиатры поверили в историю как в евангелие и объясняли ею мотивацию поступков убийцы. А я понимал, что она возникла после ареста. Для Берковица это был выход. Когда он принялся трепаться о собаке, я просто его прервал:
— Брось, Дэвид, кончай валять дурака. Собака здесь ни при чем.
Он рассмеялся и кивнул, давая понять, что я не ошибся. Мы прочитали несколько длинных психологических трактатов, посвященных его письмам. В одном Берковица сравнивали с Джерри — персонажем пьесы Эдуарда Олби «Случай в зоопарке» (Олби Эдуард Франклин (р. 1928) — американский драматург, близкий к театру абсурда. Автор пьесы «Кто боится Вирджинии Вульф» и др. прим. ред.). В другом предпринималась попытка вскрыть его психопатологию путем пословного анализа текстов. Но Дэвид обхитрил их авторов и посмеялся над ними. Простой факт заключался в том, что Берковица обижало отношение матери и других женщин, и в их обществе он чувствовал себя несостоятельным. Фантазии, в которых он обладал ими, в конце-концов превратились в трагическую реальность. Для нас же особую ценность представляли детали.
Боб Ресслер толково распоряжался грантом, Энн Бургесс обобщала материалы бесед, и к 1983 году мы завершили детальное изучение тридцати шести преступников и собрали сведения о 118 их жертвах, по преимуществу женщинах. Это позволило систематизировать понимание и классификацию преступников. Впервые мы сумели связать происходящее в мозгу убийцы с оставленными на месте преступления уликами. Что в свою очередь способствовало повышению эффективности расследования и точности судебных решений. Появилась возможность найти ответ на старые как мир вопросы: что такое безумие и какого рода люди могли это совершить?
В 1988 году мы изложили наши выводы в книге "Преступления на сексуальной почве: типы и мотивы". Выпущенная издательством «Лексингтон букс», к настоящему времени она выдержала семь изданий. Но как бы много мы ни узнали, все же не могли не признать, что исследование поставило больше вопросов, чем дало ответов.
Путешествие в сознание преступника остается насущной задачей. Серийные убийцы по определению «удачливы». От раза к разу они набираются опыта. И мы должны сделать так, чтобы наши знания росли быстрее, чем их.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 59 | Нарушение авторских прав