Шимон великовский

ICONSTIME

От автора

Идея написать биографию Иммануила Великовского возникла у меня совершенно случайно. Хотя, что значит – случайно? Однажды, беседуя с Великовским, Альберт Эйнштейн сказал, что случайным было положение кресла в этой комнате, но не их встреча: они не могли не встретиться.

Прочитав книги Иммануила Великовского, я не мог понять, почему ничего не знал о нем раньше. Меня заинтересовала причина разительного несоответствия между громадностью ученого и малой осведомленностью о нем обывателя. Узнав о «деле Великовского», я был потрясен развернувшейся передо мной драмой. Даже имея некоторое представление о том, как делается наука, я не мог вообразить себе ничего подобного.

Человек может быть порядочным или подлым. Это определяется не профессией, не сферой деятельности, а личными его качествами. Даже в воровской среде существует такое парадоксальное понятие, как порядочность вора.

Большинству людей наука представляется чистой и непорочной сферой, окруженной своеобразным силовым полем, сквозь которое не могут проникнуть присущие человеку пороки. Такое представление сохранялось у меня даже тогда, когда, начав заниматься научной деятельностью, я уже столкнулся с коллегами, моральные качества которых оставляли желать лучшего. Ну что же, считал я, одно дело личные качества научного работника, проявляющиеся в общении с окружающими, другое – научная честность, без которой вообще не может существовать наука. Прозрение наступило при весьма странных обстоятельствах

Исход очередной экспериментальной операции на собаке, проведенной в лабораторном отделе Киевского ортопедического института, был зафиксирован на только что сделанной рентгенограмме. Результат превысил все ожидания. Заметив мое удовлетворение, рентгенлаборант предложила сделать еще несколько снимков. «Зачем?» – спросил я, недоумевая. Смущаясь, она объяснила, что многие сотрудники института, получив хороший результат, делают несколько рентгенограмм с одного и того же объекта. «Зачем?» «В протоколе будет записано, что рентгенограммы – результаты нескольких опытов». «Но ведь это подло!» – моему возмущению не было предела.

Анализируя этот факт, я пытался объяснить его издержками советской системы. Ничего подобного, считал я, не может произойти на свободном Западе. Однако знакомство с делом Великовского убедило меня в том, что я глубоко заблуждался. Науку делают люди, а люди, увы, везде всего только люди...

Случай с рентгенограммой произошел спустя примерно два года после начала дела Великовского, после фальсификации, авторами которой были видные астрономы, профессора Гарвардского университета, одного из самых престижных в Америке. Мысль об этом не оставляла меня. Существует ли на свете честность?

И должно же было случиться, что в один из дней такой мизантропии я увидел сцену, привлекшую мое внимание. Крохотный пинчер, сидевший на руках хозяйки, озирал с высоты своей позиции лужайку в городском сквере. Казалось, чувство собственной важности буквально переполняло это игрушечное существо: мир принадлежал ему, уютно прижатому к обширной груди хозяйки. Естественное чередование событий в устоявшемся пинчеровском мире вдруг нарушилось появлением огромного сенбернара. Он был абсурден и безобразно непропорционален на этой миниатюрной лужайке. Игрушечный пинчер высказал свое естественное возмущение. Он залился лаем. Глазки выкатывались из орбит, слюна брызгала из оскаленной пасти. Трудно было понять, как такое тельце может вмещать столько злости. Сенбернар с удивлением смотрел на пинчера. Он, сенбернар, миролюбив. Он испытывает добрые чувства, даже нежность к маленьким собратьям. Откуда такая озлобленность и ненависть? Как ему понять, что причина – это его огромность. Она–то и не дает покоя пинчеру. Конечно, сейчас он выше сенбернара. Конечно, лай его громок и угрожающ, а сенбернар не издал ни единого звука, что, несомненно, свидетельствует об истинном соотношении сил. Но все–таки... Какая–то смутная неуверенность мешает пинчеру. А что, если сенбернар действительно больше?

В этой сценке мне увиделась карикатура на людей, в частности, на ученых.

А быть может, поведение иных ученых всего–навсего карикатурная копия взаимоотношений животных?

Я все еще был под впечатлением встречи карликового пинчера с сенбернаром, когда ко мне пришел редактор одного толстого журнала. Разглядывая стеллаж в моем кабинете, он вдруг заметил шеренгу книг Иммануила Великовского. Редактор с этакой игривостью задал вопрос:

– Вы увлекаетесь Великовским?

– Нет, я изучаю Великовского.

– Да? Но ведь его теории, кажется, не признаны учеными?

Я спросил его, читал ли он Великовского. Ответ был уклончиво–неопределенным. Тогда я напомнил, что, прежде всего, нельзя судить о книгах, не прочитав их, а, во–вторых, что основное свойство правильной теории – предсказание на ее основе будущих открытий. А после опубликования теорий Великовского было сделано несколько фундаментальных открытий, предсказанных им. Интересно, что, когда Великовский предсказал эти открытия, представители ортодоксальной науки объявили их абсурдными. Редактор, заинтересовавшись, попросил теня рассказать об этом подробнее.

Спустя несколько месяцев во время беседы с моим старым знакомым, профессором–физиком, снова возникло имя Великовского. Мой собеседник, с плохо скрытым превосходством в тоне, заявил:

– Если я не ошибаюсь, его теории оказались чем–то вроде научной фантастики?

– Ошибаешься! В Америке у тебя была возможность прочитать его книги. Жаль, что ты ею не воспользовался. Думаю, после этого ты не стал бы ссылаться на слухи и сплетни.

По просьбе профессора я очень кратко изложил содержание двух первых книг Великовского, хотя шумное застолье было не самым идеальным местом для этого.

– Интересно, невероятно, – сказал профессор. – Не знаешь ли ты его биографии?

В нескольких словах я рассказал о Великовском – ученом и человеке.

– Не мог бы ты прочитать у нас в университете доклад на эту тему?

Я прочитал. В разговорах с моими русскоязычными коллегами, людьми интеллигентными, эрудитами, я с горечью убеждался в том, что они, как и я в недавнем прошлом, даже не слышали имени Иммануила Великовского. История повторялась, когда я беседовал с ивритоязычными интеллигентами. Выпускникам Еврейского университета в Иерусалиме я нередко давал «провокационный» вопрос: «Знаете ли вы людей, стоявших у истоков вашего университета?» Подавляющее большинство – не знало. И не случайно! В отлично изданной в Израиле энциклопедии, увы, не нашлось места для упоминания имени великого сына еврейского народа.

И еще. Книги Иммануила Великовского переведены с английского на итальянский, испанский, немецкий, французский, японский язык и даже на африкаанс. Нет переводов на русский. Это, хотя и с трудом, но поддается объяснению. Но вот то, что нет переводов на иврит, необъяснимо!

Как обогатился бы интеллект моих соотечественников, не владеющих другими языками, кроме иврита и русского, если бы они познакомились с творчеством Великовского! А заодно и с тем, как ортодоксальная наука приняла его теории.

Возможно, многие разочаровались бы, узнав, что в науке тоже существует мафия, что наука вовсе не «храм», как любят твердить многие ученые мужи, а грязная кухня. От этого факта никуда денешься. Это – реальность.

Не написать ли книгу о Великовском? – несмело подумал я, – бесхитростный рассказ о жизни величайшего ученого? Если удастся, коротко изложить содержание его книг. Ничего не вымывать. Писать, как я писал свои диссертации.Постепенно зыбкое желание переросло в навязчивую идею. Отбросив неизбежные для непрофессионала сомнения, я решился написать книгу об Иммануиле Великовском.

Ион ДЕГЕН

ОГЛАВЛЕНИЕ

От автора...................................................

Гл. 1 — Шимон Великовский..............................

Гл. 2 — Семена и почва.........................................

Гл. 3 — Социализм и святость субботы...............

Гл. 4 — Земля Израиля и Московский Императорский университет.....

Гл. 5 — «Третий исход».........................................

Гл. 6 — Приговор, не приведенный в исполнение.........

Гл. 7 — Диплом врача............................................

Гл. 8 — «Scripta», Элишева и Эйнштейн............

Гл. 9 — Хаим Вейцман и Хаим Бялик..............

Гл. 10 — Свадьба в редакции «Scripta»................

Гл. 11 — Доктор в Эрец-Исраэль.........................

Гл. 12 — Мертвое море............................................

Гл. 13 — Единодушие Фройда и Блойлера.......

Гл. 14 — Тель-авивский психоаналитик.............

Гл. 15 — Гораций Кален — проводник по кругам нью-йоркского ада........

Гл. 16 — «Фройд и его герои» вытеснены новой идеей..............

Гл. 17 — Роберт Пфейфер восторгается и не может поверить.....

Гл. 18 — Трудно научить старого пса новым трюкам..................

Гл. 19 — Знакомство в отеле «Комодор».............

Гл. 20 — О'Нейл и нечто неожиданное..................

Гл. 21 — Компания Макмиллан приняла книгу.......

Гл. 22 — Государство Израиль. Книга становится реальностью...

Гл. 23 — Журналист из «Харперс» и журнал «Колиер'с»............

Гл. 24 — Гарвардский астроном ринулся в атаку..................

Гл. 25 — «Разоблачители теории» и Тед Теккерей................

Гл. 26 — Ничего подобного в этом здании не происходило....

Гл. 27 — «Миры в столкновениях»..........................

Гл. 28 — Соученики по гимназии...........................

Гл. 29 — Набраться терпения лет на десять..........

Гл. 30 — Лекция в Колумбийском

университете.............................................

Гл. 31 — Издательство отказывается от

бестселлера номер один.........................

Гл. 32 — Путнэм уволен вслед за Этвотером.....

Гл. 33 — Договор на немецкое издание.

Неназванные имена..................................

Гл. 34 — «Ответ моим критикам»..........................

Гл. 35 — Всеобъемлемость.

Гл. 36 — «Века в хаосе».

Гл. 37 — «Величайший вклад в когда-либо описанное

исследование древних времен»

Гл. 38 — Заседание Американского

Философского Общества

Гл. 39 — Письмо, которое Шапли никогда

никому не покажет

Гл. 40 — В Принстоне. Гарвардские

фальсификаторы не успокоились

Гл. 41 — Юпитер должен излучать

радиошумы

Гл. 42 — Вечер у Эйнштейна

Гл. 43 — Почему Солнце круглое?

Гл. 44 — Эйнштейн знакомится со

звездочетами и гробокопателями

Гл. 45 — Правильное предсказание

Гл. 46 — Нельзя ожидать порядочности от

непорядочного

Гл. 47 — «Земля в переворотах»

Гл. 48 — Гюйо-Холл и профессор Гарри Гecc

Гл. 49 — Пояса магнитного поля над

ионосферой

Гл. 50 — Рамбам и человечество в амнезии

Гл. 51 — Радости и горести

Гл. 52 — Венера действительно горячая

планета

Гл. 53 — Пробуждается совесть научной

Америки

Гл. 54 — Вы заслуживаете быть

беспристрастно выслушанным

Гл. 55 — Невежественный журналист против

космогониста

Гл. 56 — Подтверждение еще одного

предсказания

Гл. 57 — Университеты открывают двери.

«Космос и хронос»

Гл. 58 — «Дело Великовского»

Гл. 59 — Предельная честность. Преданность науке

Гл. 60 — Астрономическое общество и

Институт Франклина.............................. 343

Гл. 61 — У писателя нет времени для чтения..... 347

Гл. 62 — Что обнаружат на Луне?........................ 350

Гл. 63 — Ненависть Нобелевского лауреата....... 353

Гл. 64 — Если сравнивать Шапли с Великовским......... 356

Гл. 65 — Меморандумы Великовского и

импотентная программа........................ 358

Гл. 66 — Возможность реванша............................. 360

Гл. 67 — Журнал против мафии............................. 362

Гл. 68 — В университете имени американских

первопроходцев................................... 367

Гл. 69 — Британский музей и национальный долг США........ 370

Гл. 70 — Дискуссию можно свести к фарсу......... 375

Гл. 71 — Следы снова ведут в Гарвард................ 381

Гл. 72 — Мафия против Великовского................ 390

Гл. 73 — «Пересмотренный Великовский» и «Век Великовского».......398

Гл. 74 — Что такое эволюция?............................... 404

Гл. 75 — Психологические причины и суженное поле зрения...... 407

Гл. 76 — «Люди моря»........................................ 409

Гл. 77 — «Рамзес II и его время»......................... 411

Гл. 78 — Статьи, не утратившие актуальности........414

Гл. 79 — Смерть пророка..................................... 422

Послесловие

ШИМОН ВЕЛИКОВСКИЙ

Печальная плоская равнина пересекается рекой, нехотя текущей вдаль, к Балтийскому морю. Неяркие хвойные леса с вкраплениями лиственных деревьев. Бедные поля – рожь, лен, картофель... Яблоневые сады вокруг убогих сельских хаток, подступающих к самому городу. Витебск – пристань на Западной Двине, когда–то столица Витебского княжества, располагавшегося к северу от Киевской Руси. В XIII веке этот город с окружающими землями вошел в состав Великого Литовского княжества – потом Речи Посполитой. А в конце ХУШ века ненасытная экспансия Московии поглотила эти земли и сделала их частью Российской империи.

Во времена Витебского княжества, а, возможно, – и раньше, в городе на Западной Двине уже была еврейская община. Как она появилась здесь? Откуда пришли сюда евреи? С юга ли – со стороны Киевской Руси, где еще раньше IX века жили евреи? С юго-востока ли – с Волги, из царства хазар? Кто знает ...

Но путь семьи Великовских в Витебск прослеживается без особых затруднений.

Можно в какой–то мере понять гордость коренных американцев, знающих свою родословную вплоть до пятого–шестого поколения. Можно понять гордость английских или французских аристократов, родословная которых еще на пять–шесть поколений древнее.

Основоположник витебской ветви Великовских – Шимон – знал свою родословную по материнской линии до сотого поколения. Она восходила до Эзры Коэна, восстановившего в Иерусалиме Храм после возвращения евреев из вавилонского плена.

У Великовских не было ни родового герба, ни титулов. Более того, у рода Великовских, как и у всех евреев в России, не было даже элементарных гражданских прав. Зато в библиотеке дома Яакова – отца Шимона – стояли книги, написанные Шимоном – отцом Яакова, и отцом Шимона – Иегудой, и Лейб–Ихиэлем – отцом Иегуды, и дедом Иегуды – Айзиком. Глубины талмудической мудрости содержали эти книги, написанные просто евреями, единственным фамильным «титулом» которых была ученость и глубокая вера. К несчастью, та библиотека пропала – сгорела во время большого пожара в городе Мстиславле Могилевской губернии в 1859 году.

Именно в этом городке, который оставался глухой провинцией на востоке Белоруссии, в 1860 году родился Шимон Великовский. Здесь он безвыездно жил до своего еврейского совершеннолетия, до бар-мицвы, и даже еще один год – до 14 лет. Здесь, в хедере на краю города, он сдружился со своим сверстником Шимоном Дубновым, будущим выдающимся историком.

В хедере реб Зелиг тяжелой линейкой «вбивал» знания в своих учеников. Только двум Шимонам – Великовскому и Дубнову – не доставались побои. Возможно, это была дань уважения ребе Зелига, не знавшего грамматики, к ученикам, которые грамматику каким–то образом выучили. Зимой, ненадолго отрываясь от книги, Шимон прижимался носом к замерзающему окну и сквозь оттаявший кружок в стекле с завистью наблюдал за мальчишками, скользящими по льду. Но ему и думать запрещалось о таких развлечениях. Ведь он был примерным учеником среди изучающих Тору и Талмуд, и не пристало ему заниматься чепухой. Летом, когда он увлекся голубями, отец снова настойчиво напомнил ему: глупости мешают учению!

В семье Великовских ученость была самым ценным достоянием. Ко времени подготовки Шимона к еврейскому совершеннолетию в доме не было денег. Но отец Яков заплатил учителю, готовившему Шимона к Бар–мицве столовым серебром. Он не считал, что совершает нечто из ряда вон выходящее.

Мать Шимона, символ скромности и сострадания, даже далеко за пределами Мстиславля, была внучкой рава Шимона Хотимского из–под Чернигова. Брат Хотимского – Янкель ацадик – был женат на Ривке из рода Иосефа Каро, знаменитого раввина из Испании. Великовские помнили свою родословную.

Отец Шимона, Яков, по субботам говорил только на иврите. В синагоге он оповещал, что бедные, не имеющие субботней трапезы, приглашаются к нему на обед. Хотя нередко и для членов семьи Великовских не хватало еды за субботним столом.

Летом 1874 года четырнадцатилетний Шимон сбежал из дому, пешком пришел в местечко Мир, где находилась знаменитая ешива, и стал в ней заниматься. В ешиве, как и в хедере, Шимон был среди первых. Но достигал он этого не столько незаурядными способностями – в способных юношах в ешиве не было недостатка! – сколько поразительным усердием. Летом он занимался по 18 часов в день, зимой – по 12. Глава ешивы приглашал Шимона на субботу в свой дом, что считалось для учащихся высшей степенью отличия.

Через полтора года Шимон был вынужден прервать учение и вернуться домой: он получил повестку на призыв в царскую армию. Защищать отечество, в котором они не имеют гражданских прав, было не только единственным гражданским правом, но и обязанностью евреев России. От воинской повинности он получил отсрочку по малолетству, но в ешиву уже не вернулся. Ученье продолжал в мидраше, там же и работал.

После размолвки на идейной почве с отцом начался период скитаний в поисках работы. Сперва город Пропойск. Получив отказ, Шимон Великовский отправился в Могилев. Но и здесь ему отказывали во всех местах, куда он обращался. В Киеве еще сложнее. Работу приходилось искать, стараясь оставаться незамеченным, так как у него не было права на жительство. В дополнение ко всем несчастьям у него появились резкие боли в позвоночнике. Эти боли периодически обострялись на протяжении всей его жизни. Пришлось вернуться домой и помогать отцу во время его продолжительных поездок на подводе за товарами – за многие сотни километров от Мстиславля. И вот в Смоленске Шимон нашел работу у купца средней руки. Тот нещадно эксплуатировал молодого человека. Беда усугублялась тем, что Смоленск находился вне черты оседлости. Еврей мог поселиться здесь, только отслужив в армии.

В Смоленске Шимон Великовский стал активным сионистом, что сделало его слишком заметной личностью. А потому полиция вскоре арестовала его и по этапу доставила в Могилев.

Скитания в поисках работы, арестантский опыт, а главное – активная сионистская деятельность сделали умного и энергичного молодого человека настоящим бойцом. И это – не преувеличение! Только боец мог решиться после всех мук, пережитых им, приехать не просто за пределы черты оседлости, а в Москву, в самое запретное для еврея место, и здесь чудом стать на ноги.

Получив после подписания договора с крупнейшим финансистом Юлием Марком многолетний кредит во всех банках и коммерческих домах Москвы, Шимон Великовский становится видной фигурой финансово–коммерческого мира. Его сионистская деятельность приобретает еще большую весомость, чем прежде. Руководя московской организацией Хиват–Цион, Шимон Великовский в 1884 году направляет посланца в Эрец–Исраэль для покупки земли в пустыне Негев, возрождение которой к жизни было его давней мечтой. Впоследствии на купленной земле возник кибуц Рухама. Лично Великовский пожертвовал на это огромную по тем временам сумму – полтора килограмма золота.

Жить неофициально в Москве было для еврея делом рискованным и опасным. С ужасом вспоминал Великовский смоленскую тюрьму и возвращение в Могилев по этапу, арестантом. Официальное право жительства ему можно было получить, только став купцом первой гильдии. И. хотя путь этот сложен и продолжителен, другого для него просто не существовало. В течение пяти лет, проживая в черте оседлости, он должен был выплачивать огромный налог – по 1000 рублей золотом в год. Весь налог превышал заработок врача городской больницы примерно за четыре года.

Великовский решил поселиться в Витебске – на перекрестке путей с юга в Петербург и Прибалтику, а из Москвы – в Варшаву и дальше, на запад. И еще одно дело, более важное, предстояло завершить именно теперь.

В 1885 году в Страдове он познакомился с милой и умной девушкой Бейлой–Рахелью. В Страдов она приехала вместе с братом, чтобы хоть в малой мере помочь своему отцу Нахуму Гродински, видному лодзинскому купцу, находившемуся в то время на грани разорения. Шимон и Бейла–Рахель полюбили друг друга. И вот сейчас, когда его материальное положение позволяло создать семью, Шимон написал письмо в Лодзь своему будущему тестю и попросил руки его дочери. Было это летом,

1885 года. Только спустя четыре года, в канун Рош–ашана молодая чета Великовских поселилась в Витебске. Еще в Страдове у них родился сын Даниил, через два года – второй сын, Александр.

12 июня 1895 года в Витебске, в семье Великовских родился третий ребенок. Младшего сына назвали Иммануилом.

Дата добавления: 2015-12-08