Охота на информацию.

На пятом этаже одного из офисов Angel без следа исчезают множество порций кофе, сомнительных пирожков, чебуреков, шоколадок и почти 23 часа. Цветные круги перед глазами уже не просто мелькают, они полыхают радужной завесой. В спине неприятно тянет, а голова больше всего походит на пудовую гирю. И в моем распоряжении почти четыре процента мощности мощного сервера, и доступ к еще сорока шести подобным серверам. Лишь на одном сервере в Чите возникло крохотное сопротивление, впрочем, практически мне не помешавшее.

Как же они так промахнулись со своей защитой? Или это мне специально дают это сделать, пока не ясно зачем, или их сотрудникам просто в голову не приходит, что их сеть могут ломать изнутри, но в это слабо вериться. Значит мне придется пойти у них на поводу, ведь другого выбора пока что все равно нет.

Пора бы ехать домой, но от одной мысли о том, что мне придется сейчас выходить на улицу, подставлять противному солнцу и без того уставшие и воспаленные глаза, засовывать свое тело в душную коробку автобуса, потом тащиться по лестнице в квартиру. Слишком сложно. Лучше просто упасть, не раздеваясь на жесткую кушетку в крохотной коморке, и забыться сном.

04.06.2011

Судорожно пытаюсь натянуть одеяло, но руки лишь хватаются за тонкую простыню. Такая не спасет от холода. Придется просыпаться.

Моя коморка сильно остыла, перед сном забыл включить обогреватель, а в серверной холодно. Все тело ломит от неудобного лежака, но голова в порядке. На столе у компьютера холодный кофе, на мониторах вывод первых результатов поиска по запросам на Бродягу. Результаты поиска, как и кофе, оказываются просто ужасными. Кофе стал кислым, а поиск не дал совершенно никаких результатов. В просмотренных за 14 часов, пока я спал, терабайтах информации о множестве людей, нет ни одного упоминания о главном ловце. Но это едва ли сотая доля всей доступной ангелам информации.

Допиваю остатки кофе, пусть и противного, попутно прячу всю проделанную работу от посторонних глаз. На случай лишних вопросов запускаю постороннюю программу – если кто-то из ангелов спросит, чем я тут занимаюсь, в моих руках будут все ответы. Система и впрямь стала работать быстрее, зашиты многие дыры в защите, через которые я собственно и влез в их же систему. Со стороны все должно казаться честным и логичным.

Выхожу пустыми коридорами и лестничными пролетами на улицу. Свежий ночной воздух ласково обдувает лицо, теребит мятую рубашку и гонит пыль на туфли.

Пол пятого утра город пуст и тих. Темные улочки загадочно молчат, провожая запоздалых гуляк подозрительными взглядами, и лишь витрины не многих круглосуточных заведений без устали зазывают посетителей.

Прохожу несколько кварталов в сторону дома и сворачиваю в одно из круглосуточных заведений, специализирующегося в основном на алкоголе, но что-то поесть у них должно найтись.

В заведении чуть теплее, чем на улице, чуть светлее и гораздо уютнее. Удобные кресла замерли у опустевших столиков, лишь в самом углу потягивает коктейли молодая пара, да в зале для курящих засиделось трое парней. Плюхаюсь в первое же кресло, но лицом ко входу. В мгновение ока легкой походкой подлетает миловидная официантка и нацепив улыбку протягивает меню.

- Доброй ночи. Меня зовут Ирина, сегодня я ваша официантка,- заученными фразами выдает она.

- Здравствуй.

Вот и окно в Европу, а попутно в Азию и еще неизвестно куда. Надписи в меню совершенно ничего не говорят, зато цены не то что кусаются – откусывают. С тяжелым вздохом швыряю меню в угол стола и обращаюсь в Ирине:

- Можно что ни будь большим количеством мяса, чашку чая и вкусное пирожное с орехом, а то я в этом меню совсем ничего не понимаю.

Девушка вымученно улыбается – сказывается ночная смена, и уходит легкой походкой в глубины ресторана. Мне ничего не остается, кроме как глядеть в окно и смотреть редких прохожих и уличные фонари. Под желтоватым фонарем придерживая друг друга остановилась молодая пара, явно не трезвая. Они долго целуются под светом фонаря и скрываются в ночной темноте. Спустя несколько минут под тем же фонарем едва проползает грязный мужик в остатках классического костюма. На сомой границе видимого света он вдруг замирает и заваливается на бок. Мне становиться противно и я отворачиваюсь. Как раз в этот момент появляется официантка. У нее на руках пустой поднос. Нет, не пустой. На нем скрижаль.

- Вам предал молодой человек с сыном.

Уже зная, что увижу, оборачиваюсь и смотрю в глубину зала. За одним из столиков пристроился Бродяга и тот самый бугай, который бил меня однажды утром. Бугай сидит спиной ко мне, его лысина и белоснежный костюм отдают красноватым из-за обстановки в кафе. Шея покрыта вязью непонятных символов. Бродяга смотрит на меня в упор, теребя в руках детскую бейсболку.

- Спасибо. Я отойду на секунду. Заказ не отменяйте.

С этими словами выхожу из кафе, сжимая в левой руке холодную скрижаль. Перехожу дорогу прямо на против фонаря. Мужчина я изорванном костюме отполз из круга света и теперь в полу мраке июньской ночи больше похож на груду мусора. Он тяжело дышит, из рта вырываются тяжелые всхлипы и тяжелое бульканье. Приглядевшись различаю на одежде следы крови. Камень в моей руке нагревается. Мужчина сильно хрипит и дергается. Последняя предсмертная конвульсия, его взгляд натыкается на меня и стекленеет. Скрижаль в моей руке окрашивается в голубоватый цвет. Умер добрый и невинный человек. А его душа теперь в маленьком куске гранита с вырезанной перечеркнутой восьмеркой. И вскоре она пойдет на неведомые нужды ангелов.

С тяжелым ощущением на сердце возвращаюсь в кафе. Ни Бродяги, ни его громилы там уже нет. Как они умудряются оставаться не замеченными, при их то виде, для меня остается загадкой.

Официантка приносит мой заказ и беззвучно скрывается.

Бродяга окончательно перестал мне доверять, раз передает скрижали напрямую и следит за тем, как я забираю душу. Это плохо. Если еще и ангелы пронюхают о том, что я использую их фирму для поиска информации, мне может сильно не поздоровиться. К тому же в ближайшее время должна состояться встреча с Оленькой, которая на деле далеко не так проста, как кажется. Есть вероятность, что она с легкостью заметит изменения в моем настроении. Могут возникнуть лишние вопросы, отвечать на который мне наверняка не захочется. В прочем, как бы то ни было, тупо играть в эти ангельско-демонские игры я никак не намерен. Не хотят все рассказывать – буду выяснять сам.

И словно успокоив сам себя, с неспешностью айсберга поедаю мясное блюдо с непонятным соусом и еще более непонятным названием, но довольно приятно на вкус. Кофе и порожное тоже оправдывают ожидания.

Неведомым чутьем официантка понимает, что мне нужен счет, и вынырнув из темноты протягивает обтянутую кожей папочку с вложенным чеком. Вкладываю в эту же папочку деньги вместе с чаевыми и выхожу из кафе.

Стоит выйти на улицу, как вдалеке раздается вой сирен. Кто то заметил мертвого мужчину в рванном костюме. Могут возникнуть лишние вопросы, во избежание которых скрываюсь в ближайших дворах. Не то что бы опасался проблем с законом – мои новые покровители наверняка бы меня оттуда вынули, слишком уж я им дорог, но все же есть в менталитете русского человека эта нелюбовь иметь дела с правоохранительными органами.

Темные, едва освещенные дворы города – резкий контраст с поразительной иллюминацией центральных улиц. Отслаивающаяся целыми пластами краска падает с детских качелей на древний песок, перемешанный с битым стеклом и окурками. В этих каменных мешках умирают человеческие судьбы, опадаю серым пеплом в пустые баночки в подъездах. Вянут на плохо окрашенных подоконниках заветные мечты и планы на будущее. И очень часто умирают люди. И к их дверям приходят такие же как я – ловцы душ. Они запечатывают души в холодные куски гранита и отдают их на неизвестные нужды ангелам или же демонам. И я непременно выясню, что происходит с этими душами. Как вообще могут они проста так отдавать самое ценное, что может быть у любого человека.

Отмеряя метр за метром кривые тротуары, переходя мигающие оранжевым глазом светофоры, обгоняя замершие тела автомобилей, уже ближе к утру добираюсь до дома. Входная дверь с мягким щелчком отходит от косяка и впускает меня во внутрь. После уличной прохлады в лицо веет мягкой теплотой и уютом, пусть и временного, заемного, но все же жилища.

Нет ничего хуже ожидания. Простенький скрипт сейчас аккуратно прочесывает все доступную информацию в базах данных ангелов. Хоть что то должно всплыть о Бродяге, но на это может понадобиться очень много времени. А я даже не знаю, чем занять ближайших час, не то что несколько дней, а может и недель.

Первая мысль – это поиграть. Включаю компьютер и сразу же набираю Стила в скайпе. Пока идет дозвон снимаю с себя «официальную» одежду и кидаю на расправленную кровать. Натягиваю шорты.

- Вик! Ты что, помер?- радостно приветствует виртуальный друг.

- Да не, работа. Завален был. Как там наши дела?

Я мгновенно переключаюсь с реальной жизни на игру. Хотя последние дни моя реальная жизнь становиться все больше похожа на видео игру.

Стил быстро вводит меня в курс дела. Наша боевая гильдия успешно выиграла несколько больших сражений, а на мое место нашли способного новичка. А вот доходы от игры резко упали. В отличии от меня, большинство членов нашей гильдии получали не только удовольствие от игры, но и реальную прибыль. Лишь я и еще несколько парней все полученное от игры оставляли в игре. И это одна из причин, по которой меня не смотря на долгое отсутствие по-прежнему не выгнали.

- У меня есть часов десять свободного времени. Сыграем?

- Спрашиваешь! Конечно играем.

Для кого то это покажется дико, сидеть многие часы кряду, смотреть в монитор, кликать мышкой и кричать в микрофон слова, большинству людей просто непонятные, но жизнь геймера выглядит именно так. Пустая коробка из под пиццы и стакан с давно выветрившейся газировкой. За окном ночь, но компьютерные бои не стихают. Жизни в онлайн нет места такому понятию как время, если только это напрямую не влияет на саму игру. От экрана монитора отлипаю лишь слипаются глаза, будто засыпанные песком. Кто то из товарищей уснул за клавиатурой – в наушниках отчетливо слышится храп. Пора спать.

Выйдя из игры прохожу в ванную, выдавливаю зубную пасту на щетку, и от резкого звонка телефона роняю её в раковину. Слишком я стал нервным. И ведь мелодию уже сменил на мелодичные времена года Вивальди, вместо агрессивного Slipknot. Сдерживая негодование возвращаюсь в комнату. Звонок с незнакомого номера – какая неожиданность.

- Добрый вечер,- слышу в трубке радостный голос Оленьки.

Время для звонков с анонимных номеров не самое подходящее, что и говорить. Но лицевые мышцы упрямо тянут губы в разные стороны.

- Ты за душой?

- А где приветствие?

- Нет настроения.

- Как же так? Как может не быть настроения у человека, которому даровано бессмертие, да еще и возможность заниматься любимым делом?

Не могу понять, смеется она или всерьез.

- А я просил этого бессмертия? Я жил только мыслью о том, что скоро эта дурацкая жизнь прекратиться. А тут на – бессмертие.

Секундное молчание.

- Видимо ты не в настроении.

Я как наяву вижу, как за эти секунды ее глаза от голубых становятся зелеными, как она усилием прогоняет вспышку злости, и небесная голубизна возвращается в ее взор.

- Верно. Приезжай за скрижалями.

- Прям сейчас?- без удивления удивляется Оленька.

- Ну ты же за этим позвонила.

- Через тридцать минут…

Не дослушав хрустальный голос сбрасываю вызов. Мне ужасно хочется с ней поболтать, хочется слушать этот нежный голос. Но внутри головы идет война между левым и правым полушарием. И эмоции левого явно проигрывают холодной логике правого. Или наоборот.

Возвращаюсь в ванную и завершаю подготовку ко сну. В ожидании прихода Оленьки забрасываю в кофеварку двойную порцию молотых зерен и включаю музыку на ноутбуке. Патриотичная музыка «Грота» наполняет кубометры квартиры.

Я люблю свою страну, но сильно устал.

Делать что либо уже нет ни сил, ни желания. Просто сажусь на кровать и смотрю как ветер качает макушки деревьев за окном. Оранжевый свет фонаря проникает через баррикады свежей листвы и веток березы, создавая пугающе живую картину на белой стене, чуть выше той, картины что подарил мне старик.

Оленька минует домофон и стучит прямиком в железную дверь. Одним глоткой допиваю остатки кофе, ставлю кружку на стол и открываю дверь с неспешностью айсберга, потопившего Титаник.

Оленька в этот раз выглядит просто невероятно. На ней коротенькая, почти не существующая юбка, туфли на высоком каблуке и блузка с зашкаливающим количеством расстегнутых пуговиц. Светлые волосы аккуратно уложены, но без фанатизма, превращающего прическу в скульптуру из лака и волос. Большие голубые глаза подчеркнуты приятным макияжем.

С приоткрытым ртом на моем месте замер бы даже законченный гей. И геем он бы быть перестал. Сама же девушка ангел совершенно не замечает произведенного успеха. Она выглядит слишком уставшей. Постыдившись за свое жадное разглядывание, приглашаю внутрь квартиры.

- Может отдашь камень, и я поеду. Хочу хоть чуток поспать.

Она отвечает на мое приветствие с улыбкой. Улыбкой искренней, не рисованной деловыми рефлексами по мертвому лицу.

- Есть проблема. Я не отдам тебе скрижаль.

Теперь ее очередь внимательно осмотреть меня с ног до головы. Пробежаться по шортам и голому торсу, по засунутым в карманы руки, по чуть напряженной спине. Она словно не верит, что это я.

- Поясни.

- Не отдам. Вокруг меня и скрижали последнего ангела происходит что то не ладное, даже по меркам вашего мира.

- И что же происходит?

Она по прежнему стоит за порог, будто боится входить.

- Я знаю, что Бродяга главный среди ловцов. Знаю, что Кавен тоже из верхушки. Инесса тоже утверждает о весьма высоком своем положении. Как так получается – мой наставник сильнейший, курьер от демонов, один из лучших, а курьер от ангелов – начальник небольшого местного отделения?

- Спроси у Инессы. Ты же работаешь на нее.

- Как скажешь. Тогда ей и отдам скрижали.

Оленька прикрывает веки. Не знаю, что это значит. Может просто задумалась, а может существует способ мысленной передачи информации между ангелами. Прятавшиеся под веками глаза за несколько секунд приобрели неправдоподобную голубизну. Еще чуть – и засветятся.

- Вик, это не компьютерная игра, где можно вот так взять, и поломать условия. Все гораздо, гораздо серьезней, чем ты можешь представить. Прошу тебя, не делай этого. Ведь ты хороший. Не надо, прошу.

Она говорит, а глаза ее гаснут, становятся блеклого, почти серого оттенка. Будто ее речь была колдовством.

- Нет. Я не буду марионеткой. Можешь забрать их силой.

- Не могу. Ни я, ни кто либо другой, кроме Бродяги. Но и уйти не могу. Придется мне у тебя погостить.

Оленька виновато улыбается и перешагивает порог, скидывает туфли и шлепая босыми ногами по паркету проходит в кухню. Маленькая деталь – отсутствие туфлей превращает ее из бизнес-леди в хрупкую девчонку.

- Кофе?

- Давай. Инесса не в городе. Ждать придется часика три, может четыре.

- Ты ей уже сообщила?

Оленька на секунду замирает с кружкой кофе в руках. Возможности передать сообщение Инессе традиционным способом у нее явно не было. Значит, она передала сообщение другим путем.

- Да. Но не спрашивай как.

- И не собирался. Мне другое интересно.

Оленька делает несколько маленьких глотков, ставит кружку на стол и чуть постукивает коготками по фарфору. Тот звонко отзывается на ее постукивание. Я молча стою у окна и смотрю на нее, невольно залюбовавшись правильными чертами лица, удивительно голубыми глазами, чистой кожей, к которой так и тянем прикоснуться губами.

- Что тебе интересно?

- Что происходит с душами?

- Не могу сказать. И наверное мало кто сможет, кроме руководителей.

Она вновь подносит кружку к губам, но не пьет, а держит возле лица, точно прячась от неприятного разговора.

- Бродяга знает наверняка, но точно ничего не скажет. Ты притворяешься ничего не знающей, значит тоже ничего не скажешь. Остается Инесса и Кавен.

-Зачем тебе вообще что то знать? Ты же получил все, о чем только можно мечтать. Приличная сумма денег на счете и бессмертие. А взамен нужно лишь изредка выходить из дома.

Я не отвечаю ей, потому что сам не знаю ответа. Это просто сидит внутри меня, и я знаю, что спокойно выполнять роль ловца душ не смогу, если не буду наверняка знать, что с этими душами происходит. А пару месяцев назад мне бело плевать, есть ли вообще у человека душа.

- Ты не думал, что получив ответы, пожалеешь?

- Думал. Много раз думал, но ответы все же получить желаю.

- Упертый.

- Очень.

Оленька молча допивает кофе и ставит кружку с глухим стуком на стол. Неловкое молчание затягивается. Предпринимаю попытку это поправить:

- Может посмотрим фильм какой?

- Я слишком устала. Столько дел с этой фирмой. Вечно нужно встречаться с этими тупыми чиновниками, лживыми ментами, военными. Ты себе не представляешь, как это трудно.

- И каждый должно быть пытается затащить тебя в постель.

Застенчивая улыбка затрагивает ее доброе лицо.

- Да, есть такое. Но их попытки не приносят успеха.

- Позволь немого странный вопрос.

- Конечно задавай. Не факт что стану отвечать.

- Между различными фракциями возможна связь? Дружественная или даже любовная.

Ангел в моей кухне прикрывает рот рукой и заливается звонким смехом, наполняющим мою квартиру, никогда не слышавшую столь искреннего смеха. И от ее смеха я сам улыбаюсь, хоть и причин особых нет.

Отсмеявшись она легонько поправляет коготком чуть потекший макияж.

- Вообще то это большая редкость, в силу постоянно существующего противоборства между ангелами и демонами. А большинство ловцов и вовсе призирает и тех и других. Но случаю были. Я точно знаю, что у того же Бродяги много друзей среди ангелов. Настоящих друзей, а не выгодных связей. Ну и без любовных историй не обходилось. А что ты вдруг этим столь живо заинтересовался?

Я с слегка покраснел, чего не делал уже лет двести. Надо бы ответить, но пауза была слишком большой, и теперь мой ответ, каким бы он ни был, будет звучать глупо. Впрочем и мое молчание выглядит не слишком уж умным.

- Кем то заинтересовался,- констатирует Оленька.- Наверняка демоншей. Они умеет привлекать мужчин. Ну это твое лично. Что там с кино?

Так и подмывает спросить, от чего она сам так грубо и неумело перевела тему. Наверняка за этим что то скрывается, но спрашивать не стоит.

- Что хочешь посмотреть?

Оленька садиться на кровать и подгибает ноги под себя, от чего ее юбка еще больше открывает ноги. С огромным трудом отворачиваюсь к экрану ноутбука.

- Не так важно. Лишь бы не уснула.

Покопавшись с пол минуты в скачанных пиратских копиях фильмов включаю одну из последних и невероятно тупых комедий из Америки. Выбор так себе, но нейтрально.

Подсаживаюсь на кровать рядом с гостьей, но на фильм практически не обращаю внимания. Запах ее духов слишком сильно наполняет квартиру, ощущение тепла ее тела затапливает сознание.

Спустя пол часа с трудом сдерживаюсь, что бы не вздрогнуть от неожиданного прикосновения. Оля заснула но моем плече. По моему телу прокатывается сладкая горячая волна. На столько уютно мне не было ни с одной девушкой. Она словно маленький котенок, прилегший на болячку, наполняет меня своим теплом и нежностью. Я готовь пройти любые пытки за продление этого ощущения хоть на секунду. Пусть меня жгут и режут несчетное количество раз, но мне нужно еще секунда.

- Прости, я в правду устала.

Она отрывается от моего плеча, и отрывает огромный кусок моей души, который валиться за кровать и будет гнить там тысячелетия. А мне теперь останется лишь сожалеть о том, насколько краток был этот миг.

Настойчивый стук в дверь прерывает мои размышления.

С тяжелым вздохом выхожу в прихожую и открываю. На пороге стоит Инесса. Ее волосы агрессивно торчат в стороны, глаза зло блестят. Даэе джинсы и белые кеды кажутся агрессивными.

- Что за ерунда? Почему ты не отдаешь скрижали.

- Привет.

- Ты мне не приветай!- взрывается Инесса,- отдавай скрижаль.

- Инесса, пожалуйста, не веди себя так. Ты же не простая девчонка на дрогой машине. Наверняка ты владеешь собой лучше чем самурай.

Девушка и в самом деле глубоко вздыхает, ее глаза тускнеют, а под ними наливаются синеватые мешки от усталости и недосыпа.

- Ты быстро приехала. Входи.

Инесса перешагивает порог квартиры, но внутрь не проходит.

- Ладно, что стряслось? Почему ты не отдал скрижали?

- Потому что хочу знать, что происходит с теми душами, которые я отдаю вам.

- Мы уже тебе говорили. Я и Кавен, там, где была авария на мосту.

- Что вы говорили? Об их уничтожении? Бродяга утверждает, что это не так.

- Он откуда может знать? Он никогда даже не видел, что происходит с душой. Пусть он будет трижды главным ловцом, но в тайны ангелов его никто не пустит. Так же как и в тайны демонов.

- Ты хочешь сказать, что вы просто собираете души и их уничтожаете? И они исчезают?

- Нет. Это не совсем так. Души уничтожаются, но ничего не исчезает в мире просто так.

- Продолжай.

- Не могу. Если расскажу, возникнут проблемы с Бродягой. А проблем с ним не захочет ни одни человек на земле. Поверь. Если хочешь что то в самом деле выяснить, спрашивай у него.

- Постой,- тяжело вздыхаю и с силой тру виски,- Бродяга не знает, что происходит с душами, ты сама это сказала. Значит ты можешь мне все рассказать.

- Ладно. После уничтожения души остается след, или слепок, или сгусток энергии. Точно не могу сказать, слишком это необычно и невероятно для человеческого языка. И именно ради нее это все делается, ради этих отпечатков. Больше я ничего не скажу. Отдашь скрижали Оленьке, когда проснется. Мне нужно отдохнуть.

Инесса разворачивается и выходит из квартиры, тихонько прикрыв дверь.

Ангелы и демоны уничтожают души только ради получения неких отпечатков. Не знаю, зачем им эти отпечатки, но их добыча их человеческих душ мне кажется не просто ужасающей затеей. Но у них наверняка есть лживое оправдание. Но как же это все не вяжется с заснувшей в моей кровати девушкой. Неужели она и вправду ничего не знает, и просто наслаждается жизнью. Или все это слишком хорошая подстава, созданная лишь ради получения скрижали последнего ангела. И демонов не слышно совсем. Ангелы вертятся вокруг меня слишком активно. А демонов всего двое. Кавен и Динара. Динара. Она тоже вполне может быть замешана. Ее история больно нереальная. Сомневаюсь, что можно вот так просто взять и отказаться от роли демона. Это же не карточная игра.

Стараясь не шуметь забираю ноутбук, несколько минут смотрю на мирно спящую девушку, свернувшуюся клубочком, и ухожу в кухню. Попробую встретить рассвет за монитором ноутбука.

Пополнение

Запах крепкого кофе ураганом врывается в мозг и разгоняет поселившийся там сон. Алые лучи восходящего солнца с любопытством заглядывают в самую душу, на лице отпечатались следы от клавиш ноутбука. И пара нижних позвонков должно быть сдвинулось с места.

- Как спалось?- спрашивает Оленька.

Моя кружка с кофе еще никогда не находилась в столь красивых и ухоженных руках. Я даже в какой то мере завидую кривой ручке стакана.

Моя гостья выглядит свежей и довольной. Ее одежда и макияж несмотря на ночевку в моей мятой кровати выглядит свежей и чистой.

- Спалось как то не очень, даже не знаю почему, но пробуждение просто прелесть.

Горячий кофе радостно устремляется по организму, фанатично выбивая остатки сна.

- Выяснил, что происходит с душами?

- Еще не до конца, но прогресс есть. И все благодаря тебе. Это вдохновила меня, спасибо.

- Всегда пожалуйста. И что думаешь делать дальше?

В самом деле, что делать дальше?

- Не знаю.

В молчании допиваем кофе, щурясь на утреннее солнце. Она нежно, я зло.

Едва последние капли бодрящего напитка пропадают во рту, мобильный телефон оживает и выталкивает на дисплей новое сообщение. Заранее готовлюсь к неприятностям и вслух читаю текст сообщения.

- Встречаемся через 10 минут во дворе.

- Бродяга?- скорее утверждает Оленька, нежели спрашивает.

- Что мне больше всего не нравиться в ваших играх – так это желание придать всему этому цирку некой таинственности, мощи, ответственности и еще неизвестно чего. Неужели нельзя прост позвонить и сказать что происходит.

Ее голубые глаза внимательно изучают мое лицо, словно стараются пробиться под кости черепа и поковыряться в мозгу. Острые коготки дважды стучат по поверхности стола, губы неуловимо меняют форму.

- Все так и происходит. Ловцам выдается сразу несколько сотен чистых скрижалей. Их руководство сообщает место и количество смертей. Ловец приезжает на место, делает дело, отзванивается курьерам и отдает скрижали. Все очень просто.

- Все дело в этом?

Я вынимаю из под майки скрижаль последнего ангела. Оленька внимательно осматривает ее, будто выискивая мелкие повреждения, удовлетворенно кивает.

- Думаю нам мора. Вчерашняя скрижаль у тебя?

Выкладываю на стол гранитный камень с голубыми прожилками. Оленька берет его и не глядя сует в кармашек на блузке.

Она первой встает из-за стола, проходит в коридор, затем на лестницу и следом на улицу. Все это время следую за ней, невольно любуясь плавному покачиванию бедер и легкости походки, несмотря на внушительный каблук.

На лавочке возле подъезда в развалку сидит мальчишка в детском спортивном костюме. Он приветствует нас обоих кивком головы. Оленька отвечает ему тем же и срывается по своим делам на белом болиде.

- Я же говорил, не нужно.

- Сам разберусь. Давай по делу.

Бродяга тяжело вздыхает и взглядом приглашает сесть рядом. Я тяжело плюхаю на деревянное сиденье, и подобно Бродяге разваливаюсь на нем максимально комфортно.

- Восемнадцать душ в течении четырех минут.

С трудом сдерживаюсь что бы не распахнуть в удивлении глаза.

- Где и во сколько?

Чувствую как в карман моих шорт Бродяга кладет листок бумаги.

- Я предупрежу Кавена, он сам на тебя выйдет, договоритесь о передаче.

- Ладно.

Сквозь шум улицы слышу детские шаги, а когда они смолкают, достаю из кармана листок. Клочок тетрадного листа с накарябанным адресом и временем. Местный рынок, на другом конце города. Двенадцать часов дня. Рядом со мной картонная коробка с камнями. Аккуратно вынимаю каждый из них и осматриваю, хоть и вижу не впервые. Темные гранит с алыми, золотыми, серебристыми и голубыми вкраплениями. В утонченном конце отверстие, на боку выбита восьмерка перечеркнутая вертикальной чертой. Перечитываю камни – восемнадцать скрижалей. Что же там такое должно произойти.

До назначенного времени еще далеко, и можно просто полулежать на деревянной лавке, подставляя тело теплым лучам.

Местные бабки ревностно оберегают свою территорию и буквально через десять минут наседают на ту самую лавку, на которой развалился я, недвусмысленно намекая что мне тут не место. Выбора особого нет, не драться же с ними, и я решаю отправиться на стадион. Утренняя гимнастика поможет проснуться и привести в порядок мысли.

От бега на солнце устаю чуть быстрее обычного, но на турниках и брусьях выкладываюсь на сто десять процентов. Теплое железо снарядов мягко ложиться в ладонь и словно не хочет отпускать. Спустя час интенсивной тренировки с трудом могу передвигать тело по улице. С лица срываются тяжелые соленные капли, а майка неприятно липнет к телу. К тому же еще нужно тащить коробку со скрижалями.

Вернувши власть над лавкой, бабки принялись живо меня обсуждать, когда я проходил мимо. Хоть бы постеснялись, и начали кидаться дерьмом в мою сторону после того, как я войду в подъезд. Ну и дьявол с ними. Захожу в квартиру, швыряю на полку коробку со скрижалями и запиской Бродяги и прямо из прихожей иду в ванную, раздеваюсь и встаю под прохладный душ. Тщательно смываю с себя пот и чувствую как по телу прокатывается одна за одной волны блаженства. Мою голову и чищу зубы, после несколько минут просто стою под струями воды, постепенно убавляя горячую и прибавляя холодную. Когда терпеть обжигающе холодную воду становиться просто нестерпимо вылетаю из душа и растираюсь полотенцем до жжения на коже. Сладкий чай и яичница довершают приход в себя. До назначенного времени остается еще пару часов и я залипаю в интернет.

Всемирная сеть с жадностью Кракена съедает почти три часа моего времени даже не поморщившись и мне пора собираться. Вынимаю из шкафа чистые джинсы и рубашку. Вынимаю из зимних ботинок длинный шнурок и вешаю на него восемнадцать скрижалей. Получается внушительное ожерелье из одинаковых гранитных бусин. Они уродливо топорщатся под зеленой тканью рубашки, но это сейчас не важно. Распихиваю по карманам мобильник, наличность, пластиковую карту, ключи и выхожу на улицу. Мне нужно ехать довольно далеко, почти полтора часа. Благо мне попадается почти пустой автобус и я комфортно размещаюсь на заднем сиденье. Водитель плавно трогает с места, а я замечаю на другой стороне улицы маленького мальчика в спортивном костюме, мерно пинающего заднее колесо черного спортивного байка.

И без того не очень оптимистичный настрой совершенно пропадает кода наш автобус встает в пробке. Прямо перед нами вишневый мерседес раздавил своей массой и скоростью бежевую девятку. Вокруг собралась толпа зевак, среди которых замечаю парня, подбрасывающего в руке овальный предмет, подозрительно похожий на скрижаль. Мы стоим на месте около пятнадцати минут, дружно наблюдая как разрезают машину и выволакивают горы останки. Девочке на мерседесе тоже досталось, но водитель и пассажир девятки ушли навсегда, оставив лишь после себя скрижали. В конце концо водитель не выдерживает и аккуратно объезжает место аварии встречной. Гаишники недовольно оглядываются на водителя, но ничего не предпринимают. Наш автобус продолжает гонять пыль по остановкам.

До назначенного срока остается всего девять минут и хриплый голос в динамике объявляет рынок. Я выхожу с остановки и словно попадаю в другое измерение. Измерение где жутко пахнет шашлыком, псиной, мочой, табаком и дерьмовым товаром. Тут же запах гниющих фруктов и овощей. Запах гниющих людей. Вокруг снуют бешено орущие кавказцы, пытаются мне продать никому не нужный хлам и жутко коверкают русскую речь. Надеюсь все восемнадцать душ окажутся душами кавказцев с рынка, и все они будут с красными прожилками. Вот только где конкретно их собирать? Ведь территория рынка довольно большая. А на другом конце может произойти хоть атомный взрыв, а на другом его даже не услышат. Впрочем, Бродяга не стал бы так рисковать, и я просто остаюсь на месте, лишь слегка углубившись в торговые ряды.

В одной из палаток продают симпатичного вида сувениры. Продавщица и по совместительству производительница принимается живо рассказывать про вырезанные из камня фигурки. Спустя пару минут общения я узнаю, что эта милая, ужасно худая девушка лет шестнадцати сирота и зарабатывает на жизнь вырезанием фигурок по камню. Цены на сувениры довольно приличные, хоть и вполне оправдывают покупку. Решаю непременно купить здесь что то, как расправлюсь с душами, а пока можно просто поболтать с милой девочкой. В этот момент от соседней палатки отлепляется молодой кавказец в черной майке с белой надписью «Дагестан» и начинает приставать к девушке. Кровь во мне начинает закипать. Я чувствую легкую дрожь в кончиках пальцев, чувствую как учащается сердцебиение, разгоняя кровь с кислородам по мышцам.

- Чэво смотришь? – сходу грубит кавказец.

- Отстань от девчонки.

С трудом слышу свой собственный голос из за звона в ушах. А до назначенного события всего несколько секунд.

- Нэ твое дэло!- решает показать себя кавказец.

Без участия сознания рука захватывает одну из увесистых фигурок из камня и швыряет в голову кавказцу. Тот кулем падает на заплеванные доски палатки, рыча ругательства и захлебываясь кровью. В ту же секунду раздаются выстрелы и я чувствую, как нагреваются скрижали.

Огонь ведется по рынку прицельными одиночными выстрелами с заброшенной стройки метрах в тридцати от центрального входа. Стреляют исключительно в торгующих на рынке кавказцев. Те в свою очередь вяло отстреливаются, не имея возможности нормально прицелиться. Считаю про себя секунды и нагревшиеся скрижали. 72 секунды – 5 душ, 104 секунды – 9 душ, 123 секунды – 11 душ, 201 секунда – 15, 240 секунд – 17 душ. Считаю до трехсот секунд, огонь давно прекратился, но один камень по-прежнему свободен. Еще тридцать секунд и уже слышен вой сирен. И пуста одна душа. Повинуясь секундному порыву перепрыгиваю через прилавок с каменными фигурками, сношу добрую часть товара. Резким движения вздергиваю на ноги девчонку и носком кроссовка вдавливаю кадык затихшего кавказца до мерзкого хруста. Камень на шее нагревается, но я уже быстрым шагом покидаю рынок через боковой проход, крепко сжимая запястье девушки.

Прямо за рынком проезжая часть, забитая сейчас машинами скорой помощи, милицией или полицией, пожарными и другими экстренными службами. Мы ловко лавируем между машин, людей в погонах и журналистов, выбираемся на другую сторону улицы и исчезаем в бесконечных дворах спального района.

Каменные коробки сменяются одна за другой, и между ними практически нет разницы. Мы пробегаем три или четыре квартала пока не останавливаемся на одной из детских площадок. Пара каруселей, детский домик и шведская стенка. Во дворе пусто, лишь на одной качели спиной к нам качается мальчишка. Я вижу лишь его беловолосую голову, но уже понимаю, что этот мальчуган тут не просто так.

- Неужели так трудно усвоить парочку простейших правил?

С этими словами Бродяга вынимает из-за пазухи пистолет. В детских ручонках оружие смотрится чудовищно и вместе с тем комично.

- Ты же не станешь стрелять?- не совсем уверенно говорю я, одновременно задвигая девчонку себе за спину.

- Почему?

Бродяга нарочито медленно взводит курок шестизарядного раритетного револьвера.

- Меня ты все равно не убьешь. Это невозможно.

- А ты проверял? К тому же, кто сказал, что стрелять я буду в тебя.

Спиной чувствую как задрожала девочка. Она готова рухнуть в обморок. Бродяга жмет на спусковой крючок. Оглушительный выстрел сотрясает тихий двор. В горло будто ударили кувалдой. Это удар от пули, насквозь пробившей мой кадык. Горло горит от боли, кровь обильно заливает мою одежду, но я не падаю, не чувствую слабости или агонии. Только дикая боль. И исчезло ощущения стоящей за мною девочку, которую я спас. Оборачиваясь знаю, что увижу. Она лежит на спине раскинув руки и вперив пустой взгляд в голубое небо. На лбу, чуть в лево красуется черный тоннель через всю голову до затылка, лицо забрызгано моей кровью.

Хочу закричать на этого бездушного мальчишку, но воздух со свистом и кровью вырывается из раскуроченной глотки.

- А теперь слушай меня невероятно внимательно.

Со спокойствием мамонта Бродяга подходит к трупу девушки и садиться ей на живот. Он смотрит на меня снизу вверх, но впечатление такое, будто наоборот.

- Эта девчонка будет жить. Не спрашивай как. А ты будешь делать все точно так, как скажу тебе я. Иначе следующая пуля может попасть не в незнакомую тебе девочку, а в твою маму. Понимаешь? И ее уже обратно никто не вернет. Я сам закину ее душу в скрижаль и отдам тому, кому она полагается. Я знаю, какая буря кипит у тебя в душе. Именно поэтому ты и будешь моим приемником. Именно поэтому ты остановишь эту войну.

- Какую войну? Ангелов и демоном? – хочу спросить я, но горло прострелено.

Тяжелый вздох, взгляд в сторону.

- Нет. Хуже. Войну за ресурсы. Ресурсы человеческих душ. Но для этого нам нужно немного времени. И ты будешь делать все так, как я скажу. А теперь мне пора.

На шею девушки ложиться скрижаль, но полностью одноцветная. На ней нет никаких прожилок и рун. Скрижаль ловца. Бродяга наверняка все просчитал заранее, и едва он скрывается как девушка открывает глаза, резко, будто от удара током.

- Что случилось? Мне показалось, будто меня убили.

Ее рука касается лица и пальца окрашиваются в алый. Внимательно рассматривает кровь на своих пальцах, на моей одежде, на моей шее. Вновь щупает рукой лицо, задевает дырку в собственном черепе, касается торчащего осколка кости и падает в обморок, ударяясь об бетонную дорожку.

Что мне теперь делать? Двое окровавленных, со смертельными ранами, по среди глухих дворов в самый час пик. Чудо, что еще никто не прибежал на звуки выстрелов. Чуть впереди, через дорогу начинается лесок. Не джунгли, но какое то время пересидеть можно. Но как то нужно пересечь дорогу.

Поднимаю бесчувственное тело, на удивление легкое. Девушка очень худа. Тяжело же ей жилось. Но сейчас не до размышлений. Три глубоких вдоха, сопровождающихся хлюпаньем в горле, и стремительный рывок через дворы к проезжей части. Поток машин плотный и пропускать окровавленного парня с телом на плечах никто не станет. Можно лишь попытаться проскочить, и мне это удается. Я не понимаю, как это получилось, но чувствую как вместо асфальта под ногами шумит листва, а шум машин чуть стихает.

Не успеваю порадоваться удаче, как зацепляюсь ногой за корень, пролетаю кубарем поперек тропики и шлепаюсь в овраг. В довершении ощущаю как промокает одежда и становиться прохладно. Угодил в грязь. В спешке ломаю несколько раскидистых веток одно из кустарников в овраге и прикрываю им себя и девушку. Маскировка не ахти какая, но большинство людей по сторонам не очень смотрят.

Очнувшись девушка наверняка закричит, а отвечать на ее вопросы я не смогу, поэтому укладываю ее головой на свою грудь и готовлюсь крепко зажать рот в случае чего.

Чуть выше, над самой головой ходят люди, занятые своими вечными проблемами, рутиной, детьми, любовью. И ведь почти никто из них не задумывается, что стонет с их душами после смерти. А если кто и задумывается, то все равно ничего не узнает. Часть истины может скрыта в религиозных сказках, но не более того. А я близок к тому, что бы узнать. Но придется ждать. Хотя бы дождаться ночи, что бы вернуться домой.

Дата добавления: 2015-10-23