ЕкатеринаDev4enka Маренич 3 страница

— Если уж начистоту, — сказал Рамон, взбивая подушку у себя за головой, — мы тоже на него напали. И не то что бы копы станут разбираться, кто напал первый, — он устроился на диване. — Не то что бы они не могут это сделать.

— Но… — Фрэнк, умоляюще посмотрел на нас, прежде чем, сдаваясь, пробормотал, — совершено нападение.

— И мне бы хотелось, чтобы на меня больше не нападали, — сказал я, потирая виски. Копы меня немного пугали. Немного. Но Классический блестящий пугал меня куда больше. По дороге домой я перебирал в голове события вечера и пришел к выводу, что нападение связано с событиями, произошедшими чуть ранее. Должно быть, Классический блестящий и был Дугласом Монтгомери, о котором упомянул здоровяк. То, что эти два события взаимосвязаны, казалось более правдоподобным, нежели то, что они произошли сами по себе. Как бы то ни было, залечь на дно было лучшим решением.

— Я согласен с Сэмми, — сказал Рамон. — Мне кажется, заяви мы копам на этих ребят, сделаем только хуже.

— Но...

— Подумай об этом, Фрэнк. Если мы пошли бы к копам, кого бы они стали слушать, нас или того парня в модном костюме с разбитой фарой на дорогущей тачке?

Фрэнк рухнул в кресло, выглядя еще больше расстроенным, чем секунду назад.

— Так вы думаете это связано? Драка и тот первый парень?

Рамон похлопал его по плечу.

— А ты думаешь, нет?

— Я в душ, — сказал я, вставая, прежде чем Фрэнк обрел второе дыхание. Все, что мне хотелось, смыть с себя весь сегодняшний день. Вообще-то, был длинный список, чего бы мне хотелось, но буду довольствоваться душем. Рамон очень хотел о чем-то поговорить, но придется ему с этим подождать.

Тишина моей ванны успокаивала. Было приятно иметь время только для себя, чтобы прийти в чувство. К сожалению, моя ванная больше была похожа на шкаф, поэтому размышления - это единственное, чему я мог здесь предаться. Бежевая раковина была всего на расстоянии вытянутой руки от туалета, и мне пришлось закрыть дверь, чтобы добраться до душа. Иногда хорошо быть худым. Толстый Сэм не поместился бы в моей ванной.

Я посмотрел на свое отражение в зеркале и удивился, что миссис Винальски все-таки не вызвала полицию. Синяки уже покрывали мое лицо, а скулу украшала устрашающего вида царапина. Мою футболку покрывала грязь с асфальта. Что не было грязным, то было порвано, мой бейдж был оторван начисто.

Я попытался снять футболку. Однако из-за крови та прилипла к спине, поэтому пришлось снимать рывком, о чем я потом целое мгновение жалел. Я повернулся так, чтобы можно было разглядеть спину в зеркале. От плеча до нижних ребер тянулись длинные кровавые борозды, будто меня оцарапал гигантский кот. Уверен, что из-за высохшей крови, грязи и синяков все выглядит гораздо хуже, чем есть на самом деле. Ну, или, я, по крайней мере, на это очень надеялся.

Я бросил свою футболку в корзину и полез в душ, позволяя струям воды бежать, пока она не остыла. Но то, что я помылся, особо не помогло. До принятия душа я был напуганным, уставшим и растерянным. После, ко всему выше сказанному, я стал еще холодным и влажным.

Я натянул пару чистых боксеров и джинсы и вышел, чтобы присоединиться к остальным. Фрэнк сидел в обнимку с моим компом в углу, держа одну руку на моем скейте, а Рамон лениво перелистывал свой учебник по биологии и делал глотки из фляги, которую я подарил ему на последний день его рождения. Шторы были задернуты, и они подперли моим стулом дверь. Добро пожаловать на ночь в проходной двор Casa Sam, наши вечеринки здесь легендарны. Я кашлянул.

— Гм, одному из вас придется меня перевязать, — сказал я, хотя выбор был прост. Рамон имел хоть какое-то представление о том, что надо делать, поскольку получил пять по биологии. Кроме того, он латал меня много, много раз, после того, как я падал со своей доски. А Фрэнк был...Фрэнком. Я не очень был уверен, что он понимал, что надо делать.

Рамон пошел к шкафу за моей аптечкой, а я сел за кухонный стол. У большинства парней моего возраста вообще не было никакой аптечки, а уж такой, как у меня, и подавно ни у кого не было. Там нет неоспорина, аспирина или спирта. Моя мама не была против западной медицины как таковой, но у нее она не была в приоритете. Рамон проводил достаточно времени с моей семьей, чтобы знать, что находилось в разных баночках и порошках. Но Фрэнк этого не знал. Он оторвался от компьютера на несколько секунд, чтобы посмотреть, доказывая, что даже у него была кровожадная мужская сторона, которая влекла его к насилию и крови.

— Как хорошо пахнет, — сказал Фрэнк поднимая банку, которую достал Рамон. — Что это?

— Масло чайного дерева, гвоздика и еще что-то. Натуральный антисептик. Мама Сэма - хиппи.

— Она спец по травам, — сказал я. — Мама сделала такие же бутылочки для тебя и твоей семьи, — и еще для многих людей. У моей мамы был небольшой магазинчик, где она продавала смеси природных трав. Также у нее был свой сайт. Вы могли купить препарат, которым Рамон очищал мою спину, за 12,99 на сайте HerbaceousPlanet.com.

— Ага, просто у неё есть способности. Дурацкие игры, типа фрисиби, и вонючие пачули не для нее.

Рамон закончил промывать мою спину и отдал мне баночку, чтобы я смог очистить свои царапины спереди, а он тем временем приступил к перевязке.

— Я все еще немного волнуюсь по поводу этих царапин, Сэм, — сказал он. Он называл меня Сэмми с тех пор, как мы были еще детьми, и убирал окончание «ми», только когда был серьезно настроен, что было редкостью.

Но я не переживал по этому поводу. Мы хорошо их промыли, и я не думаю, что они воспалятся. Мне всего лишь нужно будет присмотреть за ними. Я больше беспокоился о том, как получил их.

Рамон, казалось, проследил за ходом моих мыслей.

— Кто-то из вас заметил нож или типа того?

Я поставил бутылочку с мазью на стол громче, чем хотел.

— Нет, — я сделал глубокий вдох, пытаясь избавиться от напряжения. — Был слишком занят, получая пинки.

Мой голос немного дрожал, так что я откашлялся:

— А вы, парни?

Фрэнк покачал головой. Рамон оторвал кусок салфетки и передал рулон Фрэнку.

— Я ничего не видел, но он двигался быстро. Очень быстро, — он приложил тесьму к моей спине, завязав ее спереди. — Но если бы я не знал, то сказал бы, что на тебя напало животное, — сказал он.

— Похоже на следы от когтей, ведь так? — сказал я. И вновь мой голос задрожал. Мне нужно отделаться от этого: шок не есть хорошо.

— Мы должны вызвать полицию, — сказал Фрэнк. Мы с Рамоном повернулись и уставились на него. Фрэнк нервно переступил с ноги на ногу, по-видимому, чувствуя себя неуютно под нашими пристальными взглядами.

— Ну уж нет, — сказал я, качая головой и морщась. Вы никогда в полной мере не осознаете, сколько мышц у вас на спине, пока не повредите их. — Никакой полиции. Рамон прав. Похоже на то, что на меня напало животное, — я медленно встал со стула. — И мне не очень хочется, чтобы меня высмеял весь полицейский участок. И мне очень не хочется разозлить этих людей еще сильнее.

Фрэнк уставился на меня.

— Это было предупреждением, — сказал я ему. — Не хотел бы я увидеть, что они сделают, когда разозлятся по-настоящему.

Фрэнк выглядел немного удрученным.

— О…

Я похлопал его по плечу.

— Не переживай. Я знаю, что ты пытаешься помочь.

— И ты помог, — сказал Рамон. — Это был крутой побег.

Фрэнк улыбнулся.

Рамон плюхнулся в одно из кресел.

— Уверен, что никогда не видел этих парней?

—Неа.

Я вытащил несколько бутылок пива из своего холодильника и передал их Рамону и Фрэнку. Я прислонился к стойке и открыл свою бутылку.

— То есть, — сказал Рамон, делая глоток, — я уже видел, как ты выводил людей из себя, но обычно перед этим ты открывал свой большой рот.

— Знаю. В этом-то и загадка.

Я выпил большую часть своего пива в тишине, мучая свой мозг. Я не могу вспомнить, видел ли этих парней раньше, но, думаю, что запомнил бы их. Люди, которые тащат тебя за шею по улице, имеют особенность запоминаться. Я также не могу вспомнить, чтобы я сказал что-то такое, что смогло бы вызвать у них такое поведение.

Мои мысли зашли в тупик. Я слишком устал, чтобы продолжать думать об этом, и мое тело болело от каждого движения. Что мне нужно, так это поспать. Со всем остальным я разберусь с утра. И если кто-то снова нападет на меня, ну, думаю, тогда мне не придется больше ни о чем беспокоиться. Но я все равно буду спать со своим скейтбордом.

— Делайте, что хотите, парни, — сказал я, — но я пошел спать.

Я проверил засов на входной двери и убедился, что кресло плотно приставлено к ней. Я не почувствовал себя от этого лучше, но это немножечко помогло. Фрэнк часто зависал здесь, а Рамон жил у меня на диване, большинство его вещей были сложены в бельевом шкафу или спрятаны в коробках в мамином гараже. Он не мог позволить снимать себе собственную квартиру, Рамон отдавал большую часть своей зарплаты маме, но он мог позволить себе мой диван. Я понимал, почему Рамон здесь, но Фрэнк? Иногда мне было интересно, его родители вообще замечали, что его нет дома большинство ночей.

Я ушел в свою комнату и закрыл дверь. Я не назвал бы свою комнату раем. Сейчас она больше была похожа на призрака из прошлого Сэма. Разные учебники с моего первого — и единственного — учебного года в колледже пылились в углу. Я испробовал разные предметы в колледже, но ничто меня не заинтересовало. Большинство людей чувствуют себя потерянными после старшей школы. Иногда я чувствую себя так, как будто и никогда не находил себя. Мне не хватило смелости избавиться от них, хотя я и не знаю, для чего мне нужна Химия 101, Английская литература 1800-1900 годов и многие другие учебники, которые были в этой куче. Думаю, если бы кто-то напал на меня ночью, я мог бы бросить в них книги.

Учебники лежали рядом с несколькими ящиками из-под молока, полными винила. Некоторые из них были куплены в благотворительных магазинах, но большая часть моей коллекции досталась мне от отца, Хайдена, после того как он умер. Он был поклонником Rolling Stones, чего я совершенно не понимал, особенно, когда на его похоронах играла песня «You Can’t Always Get What You Want». Теперь, когда я каждый раз слышу эту песню, мои глаза наполняются слезами и я как будто снова возвращаюсь на кладбище: липкая рука моей младшей сестренки в моей. Я чувствую запах мокрой земли, сверху на ней искусственная трава, пытающаяся скрыть реальность. Я даже могу видеть цветы в руках моей мамы, белые костяшки ее пальцев вокруг стеблей, ломающие их. И, сколько бы не прошло времени, каждый раз боль все еще свежа.

Осторожно, чтобы не повредить спину, я поднял рубашку с пола и вытер пыль со своих пластинок. Пыль не видно, но не повредит быть более аккуратным. Затем я бросил рубашку на свою растущую кучу грязной одежды.

Я никогда в своей жизни не хотел так спать, как сейчас. Я выключил свет и залез под одеяло. Прежде чем закрыть глаза, я потянулся и включил проигрыватель, стоящий возле моей кровати, это подарок от моей мамы и сестры. Старый сломался, так что моя сестра, Хейли, нашла для меня этот новый модный проигрыватель: он поддерживает пластинки и компакт-диски. Большинство людей перешли на цифровые носители. Но я не мог себе это позволить. Кроме того, в шипении и скрипении старых записей есть что-то особенное. Прошлой ночью я слушал записи Paul Simon, а теперь поставил альбом Get Up Kids. Я не люблю зацикливаться на одном исполнителе. Когда дело доходит до музыки, я становлюсь всеядным.

Я не заснул мгновенно, как надеялся. Вечернее происшествие продолжало крутиться у меня в голове. Я все время слышал голос мужчины, его предполагаемые угрозы и предупреждения. Они напугали меня гораздо сильнее, чем тот парень, который вытер мною пол. Хулиганов легко понять и перехитрить. Я много раз имел дело с хулиганами в школе. Но тот другой парень? Он был полон неизвестности.

Я протянул руку и включил прикроватную лампу, перед тем как сесть и перекинуть ноги через край кровати. Я проглотил несколько таблеток обезболивающего. Возможно, моя мама не была большой поклонницей западной медицины, но я, черт возьми, был, когда дело доходило до обезболивающего.

Я порылся в карманах грязных джинсов, которые оставил на полу. Мои пальцы наткнулись на потертую кожаную ткань, и я вытащил свой кошелек. Я провел большим пальцем по вышитому силуэту ворона, по блестящей бисеринке в виде его глаза. Обычно мама делала свои медицинские мешки простыми на всякий случай, если кому-то захочется что-то добавить. Я привык видеть ворону. Моя мама давным-давно решила, что мое тотемное животное — ворон.

Я открыл ящик прикроватной тумбочки и порылся внутри. Там, под игровым журналом и рядом с немного пыльной пачкой презервативов, лежал небольшой хлопчатобумажный мешочек. Он лежал там в ожидании того момента, когда мама подчинит его. Я привязал веревочку к разорванным краям мешочка и надел его себе на шею. Если я собирался спать, пришло время пустить в ход тяжелую артиллерию, а мой защитный мешочек был таким.

Моя мама сделала его мне, когда я был еще совсем крохой и мне постоянно снились кошмары. Я был уверен, что в нашем доме водились духи. Вместо того чтобы пренебречь моими идеями, как большинство родителей поступили бы, она исчезла в своей мастерской и вышла с маленьким мешочком. Она привязала его к моей шее, сказав, чтобы я никогда не открывал его, потому что это высвободит всю магию.

— Для чего это? — спросил я.

Она улыбнулась и пригладила мои волосы.

— Для защиты, — сказала она. — Носи это при себе, и тебе не придется ни о чем беспокоиться.

— Это защитит меня от плохих снов?

—Да.

Она заколебалась, ее брови задумчиво сошлись на переносице.

— Это травы. Помнишь, я рассказывала тебе об аромотерапии?

Я кивнул.

— Это то же самое, дорогой. Когда ты дышишь, аромат трав попадает к тебе в нос и глубоко в центр головного мозга. Твой мозг в ответ выделяет химические вещества, что устраняет проблему. Понимаешь?

На самом деле, я ничего не понял, но ее обещания, что это поможет, было достаточно.

Она положила меня обратно в постель, поправляя вокруг меня одеяло, ее длинная светлая коса упала через плечо. Я несильно потянул за косу, как всегда любил это делать.

Она также сказала правду. Кошмары действительно перестали мне сниться. Когда я стал старше, я попытался избавиться от мешочка, уверенный, что кошмары остались позади. Я убедил себя, что это я заставил их уйти, а не мешочек. Но они вернулись и стали еще страшнее. Однажды ночью мама нашла меня плачущего и кричащего, мои простыни промокли от пота. Она обняла меня, а я прижался к ней, дрожа и скуля. Я держал глаза закрытыми, когда она качала меня и говорила, что плохие сны уйдут. Я тихо повторял за ней, бормоча «уходите» снова и снова, пока не почувствовал, как мама надела шнурок с мешочком снова мне на шею через голову.

— Пообещай, что никогда не снимешь его, — сказала она. — Это лекарство от кошмаров.

Я пообещал, но не отпустил ее. Наконец, она помогла мне переодеться в сухую пижаму и положила меня в постель рядом с сестрой. Тогда я спал как ребенок. После этого я надевал мешочек каждый день и ночь.

Я выключил свет и перекатился в кровати на спину.

От разбудившего меня резкого стука я дернулся и упал с кровати. Отличный подарок для моего больного организма. Я лежал вот так, делая глубокие вдохи и пытаясь избавиться от боли. Потом медленно подполз к своей тумбочке и проглотил еще несколько таблеток обезболивающего. В моей спальне не было окон, поэтому мне пришлось подняться и посмотреть на часы, чтобы понять, насколько сильно я должен сердиться на своего посетителя. Восемь утра. Ненавижу того, кто разбудил меня. Если бы они пришли на час раньше, я бы возненавидел всю их семью и домашних любимцев. Резкий стук послышался вновь, поэтому я оторвал свою задницу от пола и пошел открывать дверь.

Рамон спал на диване, в то время как Фрэнк ночевал на моем несколько сомнительном ковре. Их головы торчали из-под одеял, но никто из них не пошевельнулся, чтобы открыть дверь. Я посмотрел в глазок, но там никого не было. Это хорошо или плохо?

Рамон помог мне отодвинуть кресло, и я открыл дверь. Все еще никого. Я посмотрел вниз. Квадратная упаковка размером с футбольный мяч стояла на моем половике. Она была завернута в коричневую бумагу и перевязана шнурком. На ней не было штемпеля или маркировки. Возможно, это бомба. Не очень хорошее начало дня. Я поднял упаковку и зашел внутрь, показывая жестом Фрэнку закрыть дверь и поставить кресло обратно на место.

Я поставил упаковку на стол и сел рядом с ней. Пока я изучал ее, Рамон злоупотреблял моей кофеваркой в утренней охоте за кофеином. Технически, это была кофеварка Рамона. Он купил ее и поставил на мою столешницу, так что ему не приходится ходить в кафе каждое утро. Не то что бы ему было далеко идти. Вы можете выбрать любую точку в Сиэтле, закройте глаза, покрутитесь на месте и готов поспорить, что вы будете стоять напротив какой-нибудь кофейни, кафе или кофейного автомата. Некоторые стереотипы верны.

Я уставился на посылку. Коробка была завернута в коричневую бумагу и перевязана шнурком. Кто так делает в наше время? И мои обширные знания о бомбах подсказали мне, что, так как упаковка не тикает, можно исключить тот вариант, что коробка была заминирована.

Рамон сидел на полу, спиной к стене, ожидая пока сварится его кофе. Я развязал шнурок, отвел бумагу в сторону и остановился. Упаковка казалась холодной, и я не имею в виду холод от холодильника. От этой коробки у меня пробежал холодок по спине, как и от мужчины «У Пухлого». Это плохо.

—Что случилось? — даже в сонном состоянии, Рамон заметил мою паузу. Я покачал головой.

— Ничего. Думаю, это просто паранойя.

Я открыл коробку, затем быстро отбросил ее в сторону и вскарабкался на столешницу, издавая при этом очень достойные скулящие звуки. Рамон уставился на меня. Фрэнк зашел на кухню как раз вовремя, чтобы заметить, как коробка перевернулась, а ее содержимое медленно выкатилось. Рамон попытался отодвинуться назад, но он уже сидел у стены. Фрэнку удалось отскочить в сторону, когда голова Брук остановилась посреди комнаты. Она была отрублена как раз по шею, что делало ее хвост еще длиннее, когда он волочился за ней, как хвост гротескной кометы. Я не заметил кровь. На самом деле, рана выглядела застывшей, что не делало всю ситуацию приятней.

Никто не произнес ни слова.

Никто, за исключением Брук.

— Фу, да перестаньте, вы, ребята! — ее голубые глаза распахнулись и завертелись вокруг, пока не увидели меня. — Блин, это совсем не круто. Серьезно, Сэм. Ты только что уронил голову. Мою голову. Как будто быть закрытой в коробке и подскакивать в течение часа недостаточно скверно.

Я закричал и схватил со столешницы нож для масла. Не очень понимал, что собирался делать им, но в то же время я держал его перед собой на тот случай, если Брук вдруг отрастит свое тело и нападет. Если она разговаривает, то что может ее остановить от вгрызания в мою ногу, как пиранья? После того как отрубленные головы начали разговаривать, возможности жизни кажутся бесконечными.

Фрэнк убежал куда-то, чтобы спрятаться, думаю, в ванную. Я услышал какие-то громыхающие звуки, как будто попадали мои ванные принадлежности. Рамон скользнул за кресло и обнял его, не отрывая глаз от головы. Думаю, он перестал дышать. Я присел, не двигаясь, лишь размахивая ножом для масла, и уставился на голову милой девушки, лежащую на моем грязном линолеуме в кухне. По какой-то причине у меня появилась иррациональная мысль спросить у миссис Винальски, засчитывается ли это, что у меня в квартире находится девушка.

— Эй, парни, проявите немного рыцарства, — сказала Брук. — Этот пол холодный и страшный, а еще его не мешало бы подмести. И вымыть.

Я закрыл глаза. Должно быть это мое воображение. На моем полу не лежит отрубленная голова. Я открыл глаза. Брук была все еще здесь, только теперь она выглядела ненавидящей всех нас. Фрэнк выбежал из ванной и начал бросать в нее всякие туалетные принадлежности. Рамон продолжил обнимать кресло.

— Фрэнк.

Маленькая бутылка с жидкостью для полоскания рта отскочила от ее лба. Брук не закричала, но она использовала резкий тон, который некоторые мамы используют, когда говорят серьезно.

— Прекрати.

Фрэнк немедленно отреагировал на тон, прижимая оставшуюся бутылку шампуня к груди, но, не бросая ее. Вместо этого он начал тяжело дышать, раздувая ноздри, а его глаза стали дикими.

— Прекрати, а то свалишься в обморок, — сказала она.

Фрэнк перестал, но бутылку с шампунем не отдал. Брук перевела свой взгляд на меня.

— Что ты собираешься делать с этим: разыграть фрагменты из Вестсайдовской истории?

Я опускаю нож для масла. Да, я все еще сходил с ума, но на все это теперь был наложен тонкий отпечаток позора.

— Сэм, если ты не слезешь со столешницы и не избавишь меня от унижения, я прямо сейчас отгрызу твои лодыжки!

Труп или нет, это все еще была Брук. Только Брук могла быть такой властной в этот момент. Я слез с о стойки и наклонился за ее головой, останавливаясь, чтобы спросить:

— Ты ведь не укусишь меня?

— Размечтался, бездельник, — ее губы скривились. — Я не знаю, где ты побывал. Ты, наверное, такой же грязный, как и этот пол, — затем она прищурилась и выкрикнула: — А теперь, подними меня!

Я осторожно взял ее голову руками по обе стороны, выгибая ладони так, чтобы не прикоснуться к ее волосам. Я снова чуть не уронил ее. Выражение лица Брук могло бы заморозить поверхность Солнца. Я взял себя в руки и получше ухватился, поднимая ее голову и опуская ее на стол рядом с кофеваркой.

— Фу, Сэм, ты что серьезно? — сказала она, ее тон наполнен раздражением. — Я ведь не столовый прибор. Послушай, я знаю, что этот визит не является идеальным, но у меня была жуткая ночка, так что отнеси меня в гостиную, хорошо?

Я снова поднял ее, старательно пытаясь, чтоб меня не стошнило ей в глаза, и положил ее голову на кресло, накрытое пледом. Фрэнк с легкостью поспешил сесть на пол в гостиной, все это время прижимая шампунь к своей груди. Рамон сел на диван, а я занял место на кофейном столике.

— Что, э…э, произошло? — я не смог придумать, как бы смягчить фразу, поэтому просто спросил.

Рамон бросил в меня подушку.

—Чувак, оставь ее в покое. Дай ей перевести дух... — он заерзал на своем месте. — Если она может. Извини, Брук, я не знаю, как справляться с...этим.

— Все в порядке, Рамон. Фрэнк, дыши.

Фрэнк выпрямился, вытаращив глаза, но его дыхание замедлилось.

— Я не знаю, Сэм, — она покачала головой, при этом чуть не свалившись с кресла. Я поспешил к ней и отодвинул ее назад.

— Спасибо, — она осмотрела комнату, что-то ища. — Я смотрела фильм «Человек-комар» по Сайфай, который был таким же ужасным и захватывающим, как и само название фильма, а затем началась реклама, и вот я теперь такая.

Фрэнк оживился.

—Тебя убили, потому что ты смотрела «Человека-комара»? — он слегка побледнел. —О, Боже, я тоже смотрел «Человека-комара». Думаете, я следующий?

Мы все повернулись и посмотрели на него.

— Что? Голова Брук лежит на твоем мягком кресле, и мы разговариваем с ней, а вы смотрите на меня, как будто это я сумасшедший?! — он зажмурился и обнял покрепче бутыль с шампунем.

Я снова перевел взгляд на Брук. Она смотрела на мой постер с Хеллбоем, как будто она не видела его уже тысячу раз до этого. Ее губа дрожала. Причудливая или нет, с отрубленной головой или с ней, Брук была моей подругой.

— Не расстраивай ее, Фрэнк, — я сильно толкнул его носком своего ботинка. —Заткнись и прими все, как мужчина. Она все еще Брук. Ты должен быть рад, что дружишь с ней…или с ее головой, — я снова толкнул его. — А теперь извинись.

Его щеки покраснели.

— Прости, Брук.

— Все в порядке, — сказала она, вздохнув.

Наступило неловкое молчание.

— Так что ты не видела, чтобы кто-то вошел в дом? Ты случайно не приняла кучу обезболивающих, а затем не упала на нож?

— Я не знаю, Сэм. Думаю, я почувствовала руку на своем плече, но я не уверена. А затем...ничего, — она задумчиво прикусила свою нижнюю губу. — Ну, ничего, пока не проснулась и не оказалась, ты знаешь. Такой.

Край ее шеи был таким чистым и ровным, что все выглядело так, как будто остальная часть тела Брук была спрятана в кресле, а мы вырезали отверстие в пледе, чтобы она смогла спрятаться там, на время притворившись привидением.

Брук откашлялась. Этот звук снова привел меня в чувство. Я пялился на нее, как придурок.

— Э-э, Брук, могу я что-то предложить тебе? — спросил я.

— Вообще-то, я не отказалась бы от воды. Спасибо.

Я наполнил для нее водой маленький стакан, запоздало захватив котельную трубочку с эмблемой «У Пухлого».

Брук сделала глоток и поблагодарила меня. Я снова уселся на кофейный столик и отставил ее стакан в сторону. Куда делась вода? Если подумать об этом, то как она смогла откашляться?

—Итак... — оборвал я фразу, потому что, если честно, я не мог придумать ничего, что можно было бы сказать. В следующий раз, когда говорящая голова окажется на моем кресле, у меня найдется много тем для разговора, но сейчас я потерял дар речи.

Брук спасла меня от крайне неловкой паузы.

— Сэм, я должна передать тебе сообщение, — она остановилась, чтобы сдуть с лица прядь волос, что совершенно взорвало мой мозг. Откуда у нее берется воздух? У нее ведь нет легких.

— Ну, я должна была передать тебе сообщение, но скотская морда сказала, что не доверяет мне даже в таком простом деле, а я чувствовала себя так, как будто готова ради тебя на все. Он ведь отрубил мне голову! Какой же козел. Как будто я теперь должна превратиться в его девочку на побегушках только ради того, чтобы он вернул мне голову. Я имею в виду, что я бы была жива, если бы этот псих не убил меня сначала...

— Кто передал тебе сообщение?

Она раздраженно посмотрела на меня.

— Парень, который воскресил меня. Боже, Сэм, следи за мыслью.

— Брук, — перебил я. — Не хочу показаться грубым, но какое сообщение?

— Ох, — сказала она. — Оно в коробке.

Она продолжила беседу с парнями, пока я вышел в поисках пустого контейнера. Листы дорогой почтовой бумаги, свернутой пополам, были спрятаны в углу. Все, что там было написано размашистым почерком: «В два часа в Лесном зоопарке на Азиатской выставке. Приходи один, или я пришлю еще одно сообщение».

Я перевернул записку.

— Без подписи, — сказал я.

— Не удивительно. Это все говорит об отсутствии манер, — сказала Брук. — Марта Стюарт отшлепала бы этого парня. И это было бы, безусловно, правильным поступком.

Осторожно я сел на диван рядом с Рамоном и передал ему записку. Я закрыл глаза и откинулся назад, облокотившись головой о стену.

— Я в такой заднице.

— Фу, ты прям как маленький, — сказала Брук. — Попробуй хоть раз включить голову. Тогда и пожалуешься.

Прим. переводчика:

*Коричневые бумажные пакеты, перевязанные лентами. Brown Paper Packages Tied Up with String* - фраза из песни "Вот, что я люблю" из фильма "Звуки музыки" в исполнение Джули Эндрюс.

**Роллер-дерби (женский контактный командный спорт, в котором гонки на роликовых коньках сопровождаются столкновениями и своеобразной борьбой.)

***ПАЧУ́ЛИ

1. Небольшое остиндское и индокитайское растение из сем. губоцветных (бот.).

2. Сильно пахнущие духи из эфирного масла, добываемого из листьев и веток этого растения.

Она — настоящая леди*

Брайд проснулась от вкуса крови и запаха волка. Обычно это на нее действовало утешительно, но теперь она чувствовала себя тревожно. Если они находились настолько близко, что их запах можно было учуять, тогда они должны быть достаточно близко, чтобы дотянуться до них и прикоснуться или, по крайне мере, связаться с ними мысленно. Но Брайд могла с уверенностью сказать, что была одна, а с тяжелым мускусным волчьим запахом так не должно быть.

Она попыталась сесть. Мир вокруг пошатнулся, что вызвало тошноту. Она опустила голову обратно на прохладную поверхность пола. Подавляя приступ паники, она заставила себя успокоиться. Сначала факты. Она начнет паниковать, когда узнает, во что она ввязалась.

Ей было больно открывать глаза, и у нее кружилась голова. Сотрясение мозга? Кровь во рту на вкус несвежая, поэтому можно предположить, что напали на нее давно. До этого времени она уже должна была исцелиться от сотрясения мозга. Но этого не случилось, должно быть, ее покалечили сильнее, чем она предполагала, или что-то помешало ей. В животе у нее пекло, горло болело так, будто его подожгли, а затем она почувствовала это. Аконит. Получается, ее накачали наркотиками и избили. Это не хорошо. А так же ей холодно. Черт возьми. Ее накачали наркотиками, избили и раздели. Это уж точно не сулит ничего хорошего.

Брайд быстро перевернулась на бок и ее начало рвать, казалось, это длилось вечно. Когда она подумала, что сможет сдержаться, — села. Она прислонилась к холодной решетке и открыла глаза.

Решетка. Ее заперли в клетке. Она прикоснулась к полу. Железо. Ее заперли в клетке, изготовленной из таких материалов, которые не позволят ей воспользоваться своей силой. Хотя она могла бы с легкостью переломать железную решетку, как прут. Иногда хорошо быть гибридом. Она встала, потянувшись к ближайшей от нее решетке, и нахмурилась. Вверху на ней были расположены руны, сделанные из серебра, защита высечена холодным огнем. Она почувствовала холод, исходящий от символов, кончиками пальцев и нахмурилась. Каким-то образом кто-то построил клетку не только для оборотней, но и специально для таких, как она.

Дата добавления: 2015-10-29