Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Красные цветы

Читайте также:
  1. Feldblumen (полевые цветы)
  2. КРАСНЫЕ ВОЛКИ
  3. Красные флажки
  4. Снятся ли монстрам цветы зла?
  5. У тебя глаза красные. Что случилось? – тоном, не терпящим отговорок, спросил Бушидо.
  6. Цветы, хирурги и деревянные друзья.

 

Ной

 

Заниматься любовью с Лейни было самой простой вещью на свете, ведь я любил ее всем сердцем. Но доставлять ей боль ради собственного удовольствия стало для меня настоящей пыткой.

Мне так этого хотелось. Запретный плод всегда сладок, но когда я вошел в нее сзади в первый раз и услышал, как она зашипела, а тело ее замерло… Я ожидал, что она почувствует боль, но явно оказался не готов к тому, что ей будет настолько больно. Я уже хотел все прекратить, но она стала почти умолять меня не останавливаться, хотя сама не ощущала ничего, кроме боли. Именно эта мольба о том, что должно было стать ее и моим первым разом, и заставила меня передумать.

Я дал бы ей все, выполнил бы любую ее просьбу. Я достал бы луну с неба и бросил бы к изящным ножкам Лейни. Я скомкал бы в шарик Вселенную и вложил бы его в ее маленькие ладошки… Все, что угодно. Потому что она заслуживала гораздо большего, чем это, и я был готов жизнь свою положить на то, чтобы у нее все было.

Но я никогда не смог бы искупить перед ней свою вину за то, что отнесся к ней как к безликому телу, существующему только для того, чтобы удовлетворять мои похотливые желания. Как к очередной купленной игрушке, как к собственности. За то, что лишил ее невинности. Как у нас могло что‑то получиться, если наши отношения зародились в недрах таких грязных намерений?

Но нужно было верить в лучшее. Если то, что происходило между нами, и было неправильным, то я не хотел ничего исправлять. Да, банально, но это правда. Видите? Я начал превращаться в покорного исполнителя ее желаний.

Объясню.

Я оказался на грани нервного срыва – меня всего трясло от страха причинить Лейни боль и от того, что приходилось сдерживать свои желания. Это было так приятно. Я не хочу сказать, что традиционным способом с ней не было приятно, нет. Меня особенно завело то, что мы занимались чем‑то запретным. Такое можно делать только с тем, кому полностью доверяешь, с тем, с кем планируешь провести остаток жизни, с тем, с кем чувствуешь священную, мать ее, связь.

То, что я когда‑то наблюдал между Джули и Дэвидом, не имело ничего общего с тем, что только что случилось у нас с Лейни. Они трахались просто ради траханья, чтобы выпустить мне кишки и оставить подыхать в луже крови на полу. Никогда в их жалких жизнях не будет того, что объединило меня с Лейни. С моей Лейни.

Нам это было нужно, нам нужно было перед расставанием подняться до самого высокого уровня доверия. И хоть я знал, что ради нее должен оставаться сильным, у меня сердце кровью обливалось, когда я представлял, как вернусь вечером домой, а там не будет ее. Она не будет лежать рядом со мной в постели каждую ночь. Я не буду каждый день видеть ее глаза, ее взгляд. Взгляд, который говорит больше, чем тысяча слов. Взгляд, который говорит: ты – мой мир, а я – твой. Уста могут сказать все, что угодно, но глаза никогда не лгут. То, что я видел в глазах Лейни, отражало то, что сам чувствовал каждой клеточкой своего тела. Она любила меня. По‑настоящему любила. Не мои деньги, не положение в обществе. Меня. И я, черт возьми, не собирался это просто так оставлять. Чего бы это мне ни стоило.

Дилейн шевельнулась, напоминая, что я все еще в ней, расслабленный, но вновь твердеющий тем больше, чем дольше нахожусь внутри. Если она будет продолжать так двигаться, мне будет только труднее заставить себя покинуть такое сладкое гнездышко. Я бы с радостью провел еще один раунд, но знал, что ее ощущения и так были не из приятных, и не хотел пользоваться ее желанием отдаться мне полностью. Одного ее присутствия в моей жизни было достаточно, теперь же настало время дать ей что‑то взамен. Поэтому, пока я не затвердел окончательно и не сделал ей еще больнее, я вышел из нее… надеясь, что, если сделать это побыстрее, будет не так больно.

Мое сердце как будто проткнули ножом, когда она вздрогнула и поморщилась, а мозг тут же переключился на режим опеки. Я был готов боготворить эту женщину, показать ей свою признательность и заботиться о ней так, как она заботилась обо всех вокруг, включая меня.

– Прости, киса, – сказал я, обнимая и прижимая ее к себе. – Прости, что я сделал тебе больно.

Моя девочка могла расплакаться у меня на груди, могла оторвать мне голову, и все с моего полного разрешения – она могла сделать со мной все, что угодно. Но тогда это был бы совсем другой человек. Моя Лейни повернулась ко мне лицом, вклинилась бедрами мне между ног, обняла меня за талию, взялась за мою ягодицу и принялась целовать мою шею.

– Заткнись, Ной, – пробормотала она между поцелуями. – Ты слишком много думаешь о всяких глупостях и только портишь мне настроение. И, к твоему сведению, я хочу заняться этим еще раз.

Я уже говорил это и повторю еще раз: я обожаю свою девушку.

Она чуть отклонила голову, чтобы посмотреть на меня, в глазах были лукавые искорки. Да уж, я создал чудовище. Но я не был бездушным чурбаном. Моей девочке было больно, и она старалась замаскировать боль, чтобы не расстроить меня. Пустое занятие, потому что я уже чувствовал себя последней сволочью.

Я наклонился и припал ртом к ее сочным губам, стараясь выразить поцелуем всю любовь, все восхищение, которое я чувствовал. Связь эту я прервал, когда ощутил, что снова начинаю твердеть. Она бы посчитала это знаком, что я снова хочу ее. Я и вправду ее хотел, однако для меня ее потребности были гораздо важнее собственных. И в ту минуту Лейни нуждалась в помощи, хоть и не хотела признаваться в этом.

Неимоверным усилием воли я наконец заставил себя оторваться от нее и встал с кровати.

Лейни протестующе заворчала и поймала меня за руку.

– Ну‑у‑у, куда ты?

Я прекрасно понимал, что она чувствовала, и для меня тоже было невыносимо расстаться с ней даже на секунду. От одной этой мысли у меня все обрывалось внутри, и я уже начал скучать по ней. Как мне от нее оторваться? Мой эгоизм снова поднял уродливую голову, и я уже был близок к тому, чтобы попросить ее не уезжать. Я знаю, что она осталась бы со мной, но я не мог пойти на это. Я и так уже получил от нее слишком много.

– Я тут, рядышком.

С последним нежным поцелуем я отошел от нее, разрывая физическую связь, но невидимая нить, протянувшаяся от постели, на которой она лежала, до моего сердца, продолжала нас связывать, преодолевая любые расстояния. Никогда раньше я не чувствовал ничего подобного. Как можно быть так привязанным к кому‑то, настолько поглощенным одним человеком? Загадка. Я не хотел искать ответ, ибо это давало мне надежду.

Я быстро набрал для нее ванну, проверив, чтобы вода была не слишком горячей и не слишком холодной. К счастью, Полли снабдила ванную комнату пенками для милых дам. Я выбрал бутылочку с надписью, обещавшей ощущение свежести и успокаивающей прохлады. И, черт возьми, лучше, чтобы так и оказалось, – в противном случае я засужу ублюдков за ложную рекламу. Для моей девочки все только лучшее.

Я сумел вернуться к ней спокойным шагом только потому, что, прибежав, выставил бы себя еще большим идиотом. Лейни смотрела на мою наготу, как голодная собачка на связку сосисок в витрине мясного магазина.

– Я пытаюсь сдерживаться. Ну, знаешь, быть внимательным и нежным бойфрендом. Прекрасным принцем. Но если ты будешь и дальше так облизываться на мой аппарат, принц может превратиться в великана‑людоеда. А мне кажется, сейчас это не самая лучшая идея, – сказал я, срывая покрывало с ее обнаженного тела и подхватывая ее на руки.

Лейни обвила меня руками за плечи и прижалась щекой к шее.

– Я смогу еще, – проронила она, немного приподняв подбородок, так что ее страстный голос пролился мне прямо в ухо.

Дрожь пробежала по моему телу. Ох, пары слов хватило, чтобы я опять ее возжелал. Один глубокий вдох, второй – ну вот, теперь я был почти спокоен. Почти…

– Почему‑то я в этом не сомневаюсь, – сказал я, вступая в ванну с ее невесомым телом на руках.

Не отпуская ее, я осторожно сел и опустил ее себе на колени. Когда она начала покрывать мою шею поцелуями, изгибаясь и постанывая, я понял, что не удержусь и снова ворвусь в нее, хотя сейчас ей это было нужно меньше всего. Поэтому я быстро переместил ее маленькое тело так, что она оказалась у меня между вытянутых ног.

Дилейн превращалась в нимфоманку. Я винил себя в том, что развратил ее. Но все же я хотел, чтобы она знала: теперь нас объединяет не только секс. Я вспомнил, как она расстроилась в машине и, кажется, засомневалась в том, что у нас что‑то получится после вынужденной разлуки. Она должна была понять, что, даже если нам придется на какое‑то время расстаться, мои чувства, мое отношение к ней не изменится. Она должна была верить в меня, в нас.

– Я люблю тебя, – шепнул я ей на ухо, обняв за талию и прижав к себе. – Очень. Ты знаешь это? – После того как эти три коротких слова впервые сорвались с моих губ, я уже не мог не произносить их снова и снова.

– Я тебя тоже люблю, – прошептала она в ответ, гладя мои руки под водой.

– Я не об этом спрашивал, – поправил я. – Ты знаешь, что я люблю тебя? Нам предстоит расстаться на какое‑то время, и я хочу, чтобы у тебя не осталось никаких сомнений в том, насколько ты важна для меня. И если правду говорят, что любовь в разлуке крепнет, то мое чувство к тебе будет только усиливаться. Я никому не позволю встать между нами.

– Так ты Отелло? – пошутила она, немного наклонив голову и открыв моему взору нежную кремовую драгоценность шеи.

– Поверь, я говорю серьезно, – ответил я и начал целовать изящную шею. Дойдя до уха, я остановился и прошептал: – Каждую секунду, когда мы будем не вместе, я буду о тебе думать. Каждую ночь, когда ты не будешь лежать со мной в постели, ты будешь сниться мне. Каждый раз, когда я буду чувствовать запах бекона, – продолжил я, вспомнив, как неплохо мы провели время, пока она готовила для меня завтрак, – я буду прикасаться к себе, произнося твое имя. Я буду звонить тебе по сто раз в день, без повода, просто чтобы услышать твой голос. Я буду приезжать без предупреждения только для того, чтобы видеть, как вспыхивают твои глаза, когда ты меня замечаешь. Я буду время от времени воровать тебя, чтобы почувствовать твой вкус. И я буду голодным, Лейни. Очень голодным.

Она втянула воздух, потом ее губы приоткрылись и исторгли тихий стон. Ее глаза закрылись, а ноги раздвинулись, словно одних моих слов было достаточно для ее возбуждения.

– И если ты называешь это преследованием ревнивца, то да, я буду преследовать тебя. – Я провел ладонью по животу до бугорка внизу, и от моего прикосновения бедра ее двинулись мне навстречу, раздался еще один тихий стон. – Я верю в три О: овладей, охрани, обеспечь. Я дам все, что тебе нужно. Все, – сказал я, вводя два пальца внутрь, а большим поглаживая клитор. – Ты моя, и я должен о тебе заботиться. Поэтому если я увижу, что кто‑нибудь вьется вокруг того, что принадлежит мне, я займусь этим человеком, и он узнает, что такое боль. Ты уверена, что готова к такому уровню отношений, Дилейн?

– О боже, да, Ной, – простонала она, когда я начал сгибать пальцы внутри ее тела.

– Я – бог, повелитель своего мира, и мой мир – это ты. – Второй рукой я взялся за ее грудь и чуть прижал один из затвердевших сосков. – Я могу дать и дам тебе все, что нужно, расшибусь в лепешку, чтобы тебе было хорошо. Но я – ревнивый, мстительный бог, Лейни.

Она опустила руку между ног и накрыла мою неустанно работающую кисть, а вторую руку положила мне на затылок.

– Я… черт… я твоя, Ной. Только… о боже… твоя.

– Хорошо. Я рад, что мы сошлись, – сказал я, просовывая пальцы глубже и двигая ими увереннее. – Хочешь добраться до пика?

Она кивнула.

– Хм. Что‑то я не уверен, что хочешь, – усомнился я, желая поиграть с ней. – Проси меня об этом.

– Пожалуйста, – задыхаясь, промолвила она.

– Нет, так не годится. Ты можешь просить лучше, – укоризненно произнес я, поигрывая ее соском.

Она изогнула спину, впилась ногтями мне в шею и надавила бедрами на мою руку, которая находилась у нее между ног. Мои пальцы трудились без устали, но, когда ее стенки начали сжиматься, я убрал руку.

– Нет. Пока не убедишь меня, ничего не получится.

Она тихонько всхлипнула.

– Прошу, Ной, позволь мне… Доведи до пика.

Проклятье, я хотел ее. Но мне было нужно, чтобы сначала все получилось у нее, а после этого можно было бы снова взять ее.

– Да, детка, ты дойдешь… Обещаю, Лейни.

Я отпустил ее, но лишь для того, чтобы поднять и повернуть так, чтобы опустить на край кафельной стенки ванны. Там уже лежало большое махровое полотенце, наверное, ей не было слишком неудобно, учитывая, что я только что с ней сделал.

Мне так не терпелось дать ей то, что она хотела, почувствовать ее вкус, что я не особенно бережно раздвинул ее колени, чтобы получить доступ к ее сладкой маленькой киске. Но я не услышал протестующих вскриков, лишь стон удовольствия, раздавшийся, когда я зарылся лицом между ее бедер и начал гладить языком ее шелковистые складки. Она сжала пальцы у меня на волосах – как же я любил, когда она это делала! – а потом закинула согнутые ноги мне на плечи, разведя колени в стороны, чтобы мне было удобнее.

Я поднял на нее глаза. Она наблюдала за мной, поэтому я специально чуть отклонил голову, чтобы она видела, как мой длинный мясистый язык лижет ее влажные складочки.

– О черт! – прошептала она, впилась зубами в нижнюю губу, а потом любовно провела пальцами по волосам у меня над ухом. – Как же приятно. Тебе нравится мой вкус, Ной?

Я закрыл глаза, промычал «м‑м‑м» и перешел на нежные поцелуи.

Услышав, как она с шумом втянула воздух, я снова посмотрел на нее, чтобы проверить, продолжает ли она наблюдать. О да, девочка не сводила с меня глаз. Наклонившись, я втянул в рот набухший бутон, затем чуть отклонился и отпустил его. Потом повторил это еще несколько раз.

– О боже, – прошипела она сквозь сжатые зубы. – Иди сюда, Ной, войди в меня. Я хочу почувствовать тебя в себе.

Но я не выполнил ее просьбы, я был слишком увлечен воздействием, которое производил на нее, не только физически, но и умственно, эмоционально. Мои глаза не отрывались от ее лица, замечали каждое мельчайшее изменение в выражении удовольствия. Знать, что я делаю ей приятно… Да, для меня это было очень важно.

Она тоже увлеклась, и ее глаза с восторгом следили за каждым моим движением. Я оскалил зубы и легонько куснул клитор, после чего заостренным кончиком языка погладил восхитительное уплотнение. Она судорожно вдохнула и сжала пальцы на моих волосах, когда я обхватил бугорок губами и подмигнул ей.

Я собирался довести ее до безумия и, судя по всему, был на правильном пути.

– Боже, остановись, милый. Я так долго не выдержу, а мне хочется чувствовать тебя внутри.

Нет уж, я не собирался лишать себя сладостного нектара, который ждал меня в награду за мои труды. Я не остановился. Вместо этого я довел Лейни до края, со скоростью света лаская языком ее кнопку удовольствия, втягивая ее в рот и гладя губами, вырывая из нее оргазм.

– Нет, не нужно. – Она попыталась оттянуть от себя мою голову, но безуспешно. Я поедал ее нижние губы так, будто у меня больше никогда не будет такой возможности, хотя я прекрасно знал, что будет. Уж я об этом позабочусь.

– Я сейчас… – Она тянула и толкала мою голову, чтобы я отпустил ее, но я не сдвинулся ни на дюйм. Ее тело даст мне то, чего я добивался, и я не собирался останавливаться, пока это не случится.

– Черт, нет! – наполовину простонала, наполовину порычала она, а потом надавила на мой затылок так, что лицо мое оказалось вжатым в ее сокровище. Бедра ее захлопнулись, тисками сжав мою голову, тело замерло, и на мой ждущий язык хлынули соки. Я лизал, я сосал, я глотал.

Когда оргазм стих, пальцы ее разжались, бедра расслабились. Она взяла ладонями мое лицо и заставила посмотреть на нее.

– Ты меня разозлил.

– Мы уже через это проходили, Дилейн. Я ненасытен, помнишь? И не пытайся отказывать мне. Если я чего‑то хочу, то в конце концов все равно это получу, – сказал я с усмешкой и опустил ее в воду – все еще приходящую в себя и тяжело дышащую.

Лейни удивила меня. Она толкнула меня в грудь так, что я опустился спиной на противоположную стенку ванны.

– А ты не смей отказывать мне, если я чего‑то хочу, Ной Кроуфорд, потому что в конце концов я все равно тоже получу это. – Она села на меня, взялась за моего дружка и…

– Лейни, не… Ты…

Слишком поздно. Она села на твердый, как камень, ствол и ввела его в себя на всю длину.

– Черт, – прорычал я и откинул назад голову, чувствуя, как ее тугие стенки обволакивают меня.

Лейни засмеялась, увидев мою реакцию. Услышав этот самоуверенный смех, я резко поднял голову и увидел такую же самоуверенную улыбку. Мою самоуверенную улыбку. Это было почти то же самое, что смотреться в зеркало.

Я толком не знал, как к этому относиться, но, видимо, сам был виноват. Да, я действительно создал чудовище. Теперь она ни в чем не уступала мне, как я и предполагал в ту ночь, когда мы впервые были с ней вместе. Уже тогда я понял, что увяз по самые уши. Она была до невозможности упрямой и постоянно старалась доказать, что я не прав. Но я не мог винить ее за это, ведь и сам вел себя точно так же. Просто она научилась этому, глядя на меня.

Вот почему я не стал возражать, а решил просто расслабиться и получать удовольствие, пока она будет делать то, что ей хочется.

Меня это устраивало.

 

* * *

 

Меня окружал запах гиацинтов, прохладный ветерок кружил аромат вокруг моего тела. Я слышал звуки скрипок, смех друзей и родственников. Солнце грело лицо и руки. Если бы не ветер, было бы даже душно.

Я был счастлив. Происходило что‑то важное, хоть я и не знал, что именно.

– Ной, она просто прелесть. Я всегда надеялась, что именно с такой девушкой ты и познакомишься, – донесся из‑за спины приятный мягкий голос.

Я мгновенно узнал этот голос и быстро повернулся. Она стояла передо мной. Моя мать. Посреди высокой травы, в красном платье, окруженная со всех сторон пышными сиреневыми, белыми и желтыми цветами. Она держала под руку отца, который стоял рядом с ней с гордой улыбкой на устах, волосы черные, на висках седина. Мама была права, седина действительно ему очень шла.

– Мама, папа… Что вы здесь делаете? – смешался я.

Какая‑то часть меня воспринимала их присутствие без намека на удивление или испуг, но другая часть шептала, что они не должны здесь находиться.

– Она еще и довольно дерзкая. Прямо как твоя мать. – Отец посмотрел на жену обожающими глазами.

Мама рассмеялась и поцеловала его в щеку.

– Это хорошо. Вам, Кроуфордам, нужна сильная женщина.

Вдруг они оба оказались прямо передо мной, хотя я даже не заметил, чтобы они шевельнулись. Мать повернулась ко мне, улыбнулась и приложила ладонь к моей щеке.

– Таких девушек – одна на миллион, Ной. Не потеряй ее. Помни: «Сквозь грязь и мрак тянется к луне красный цветок».

Я помнил, что, когда был маленький, она все время это повторяла, но я не понимал смысла ее слов тогда, не понял их и сейчас.

– Алый лотос, – прошептал я.

Она кивнула и широко улыбнулась, явно обрадовавшись, что я вспомнил.

– Мы любим тебя, Ной. И гордимся тобой.

Отец прокашлялся, и я повернулся к нему.

– Нам пора уходить, сынок.

Уходить? Куда?

– Мы просто хотели поздравить тебя. – Он положил руку мне на плечи и шепотом добавил: – Да, и спасибо за виски.

Мама поцеловала меня в щеку, и я закрыл глаза, вдыхая знакомый цветочный запах ее духов. Когда я снова открыл глаза, они исчезли. Я повернулся, посмотрел вокруг, но их нигде не было видно. Я оторопел, когда увидел женщину в белом, стоявшую ко мне спиной. Когда она повернула голову и поправила платье, стало видно, что ее волосы собраны в узел, а лицо скрыто под белой вуалью. В руке она держала букет красных цветов. Усилившийся ветер донес до меня ее аромат, подтвердив то, о чем я и так уже догадался. Сердце, набатом застучавшее в груди, подсказало, кто эта женщина. На моем лице появилась широкая улыбка. Это была она.

– Дилейн? – позвал я.

Она не ответила, но посмотрела на меня, и, хоть я не видел улыбки, мое сердце почувствовало ее тепло. Но потом она развернулась и бросилась бежать с каким‑то пронзительным жутким смехом.

– Лейни! – крикнул я и бросился за ней, ничего не понимая. – Почему ты убегаешь?

Я бежал и бежал, пока ноги не отяжелели так, будто к ним привязали кирпичи. Когда мне казалось, что она совсем рядом, я протягивал руку, но тонкая ткань ее платья словно проходила через мои пальцы и Лейни убегала.

Она снова рассмеялась, все тем же странным смехом, явно играя со мной.

– Ну же, Ной, поймай меня.

Собрав все силы, я прыгнул вперед, обхватил ее за талию и притянул к себе мягкое гибкое тело. Даже через прозрачную вуаль я увидел устремившиеся на меня глаза, горящие детским озорством. Голова ее запрокинулась, и в окружавший нас теплый воздух полился беззаботный хохот.

– Куда это ты собралась, киса? – спросил я, прижимая ее к себе.

Я почувствовал тепло ее ладони, легшей на мою руку, и легкое прикосновение пальцев, пробежавших по моим волосам.

– Поцелуй меня, Ной. Сделай меня своей навсегда, – прошептала она.

Я поднял вуаль, чтобы увидеть чистую красоту и получить свою награду, но, когда мои губы скользнули по ее губам, она исчезла.

– Ной, проснись. Проснись, Ной.

Я проснулся от толчков в плечо, все еще ощущая остатки сна в частично парализованном теле. Глаза мои распахнулись и увидели ее. Она прижималась ко мне, одной рукой держалась за мое плечо, а второй нежно гладила по волосам над ухом.

Так это был всего лишь сон…

Теплая улыбка озарила ее безупречное лицо.

– Все в порядке?

– Да, – сонным голосом протянул я и потер глаза. – Я тебя разбудил?

– Можно сказать и так, – игриво проронила она. – Ты меня так прижимал к себе, что я чуть не задохнулась. Когда тебе не хватает кислорода, это, знаешь, будит получше будильника. Кажется, это называется инстинкт выживания. – Она рассмеялась.

Я убрал прядь волос с ее лба и заправил за ухо, потом поцеловал в кончик носа.

– Но я не жалуюсь, мне даже нравится, что ты со мной так по‑хозяйски, – сказала она, гладя мою скулу. – Может, расскажешь, что тебе снилось?

В моем сне не было ничего такого уж страшного, кошмарного. Однако он был слишком реалистичным, и это меня немного напугало. Прежде чем рассказать, если я вообще собирался это делать, нужно было самому его хорошенько обдумать. Зачем еще и ее пугать? Поэтому я отрицательно покачал головой.

Как раз в это время на прикроватном столике затрезвонил будильник. Оглушительный звон взрезал тишину ночи, сняв возникшую неловкость. Лейни прижалась лбом к моей груди, и мы оба застонали, понимая, что звук этот был началом нашего расставания. Мне нужно было собираться на работу, а она должна была вернуться к семье. Восторга у нас такое положение не вызывало, но через это нужно было пройти, пока мы не могли быть вместе постоянно.

Я заткнул будильник ударом ладони, и тот с глухим ударом упал на пол. Напоминание нам не требовалось, оно и так висело над нами, как гильотина над смертником. Так я чувствовал. Лишиться ее для меня было все равно, что лишиться головы. Хотя нет, скорее лишиться сердца, ведь, уезжая, она его забирала с собой.

– Я люблю тебя, – пробормотала она мне в грудь, когда я погладил атласную спину.

– Знаю, – ответил я, целуя ее в макушку. – Я тебя тоже люблю.

Она подняла голову и ответила мне уверенным взглядом.

– Я знаю, – сказала она, и тяжесть этих слов развеялась, когда она скрепила наше признание поцелуем.

Это был не прощальный поцелуй и не такой поцелуй, которым разжигают страсть, хотя я тут же почувствовал зверское возбуждение. Это был поцелуй надежды. Он говорил: мы знаем, что все равно будем вместе; каждое произнесенное слово было правдой; мы любим друг друга и преодолеем любые преграды, которые встретятся нам на пути, как бы ни сложилась наша судьба. Ведь какими бы дерьмовыми ни были наши отношения вначале, красный цветок прорастет сквозь грязь и мрак.

Наконец я понял смысл этих слов.

 

ПОПАЛИСЬ!

 

Лейни

 

Заканчивая складывать вещи, я уже с трудом сдерживала слезы. Я знала, что вернусь, но все равно на сердце было тяжело. Когда я пошла в гардероб за последними джинсами, на глаза мне попалась рубашка, которая была на мне, когда Ной решил получить меня на десерт. Мои пальцы пробежали по рукаву, и я вспомнила выражение лица Ноя, когда я вышла к нему в одной этой рубашке. Тогда я его ненавидела, но даже я не могла отрицать сексуального влечения, которое чувствовалось между нами. Суперкиска наконец смирилась с неизбежным и теперь подбивала меня снять рубашку с плечиков и забрать с собой. Что я и сделала. Ной не заметит пропажи. У него хранились тонны одежды, и эта рубашка была не заметнее одной снежинки в снежной лавине. Но для меня эта вещь была бесценна.

Ной вышел из ванны в футболке с треугольным вырезом, джинсах и легких кроссовках. Волосы все еще были влажными после нашего утреннего душа и торчали в разные стороны. Он явно решил на время отказаться от бритья, но я не жаловалась. Мне нравилась его колючесть.

– Тебе не кажется, что для офиса ты одет несколько свободно? – улыбнулась я, запихивая его рубашку и последние свои одежки в дорожную сумку.

Он обнял меня за талию со спины и крепко прижал к себе. Я почувствовала легкий запах одеколона и жидкого мыла и сделала глубокий вдох, чтобы сохранить в памяти каждый его оттенок. Как будто я могла его забыть!

– Да, но для того, чтобы отвезти свою девушку домой к ее родителям, это самый подходящий наряд.

Я накрыла его руки ладонью и повернула к нему лицо.

– Решил сегодня прогулять?

– Ага. – Он поцеловал кончик моего носа. – Хочу провести с тобой каждую оставшуюся секунду. «Алый лотос» простоит еще день без меня. – Ной уперся подбородком мне в плечо и посмотрел на сумку. – Как тебе удалось все свои вещи туда запихнуть?

– Я не все взяла, – пожала плечами я. – В Хиллсборо вполне можно обойтись без вечерних платьев. Это маленький городок, у нас даже некуда выйти. Ты можешь себе представить меня на шпильках и в мини‑юбке в каком‑нибудь магазинчике?

Ной мечтательно погудел и толкнул меня бедрами. Я поняла это как «да», и маленькая потаскушка у меня между ног тоже. Суперкиска заурчала и изо всех сил постаралась заставить меня потереться о его тело, как сделал бы котенок, ищущий внимания. Ной, конечно, не остался бы безучастным. Но в таком случае мы рисковали вообще не выйти из спальни. Не то чтобы я боялась очередной встречи с Чудочленом, но мама нуждалась в помощи, а отец заслужил отдых.

– Если ты еще раз так сделаешь, мы никогда не выберемся отсюда, – предупредила я.

Суперкиска так и взвилась: «Дура, нам же это и нужно! Господи, да вынеси ты ему мозги на хрен!»

Понимая, что и правда собрала слишком мало вещей и желая подольше побыть с Ноем, я вздохнула.

– Мне все же придется зайти в магазин. Ведь ты выбросил все вещи, в которых я приехала.

Ной уткнулся лицом в мое плечо и застонал, заставив меня рассмеяться. Он явно чувствовал себя придурком из‑за этого, и мне это показалось ужасно трогательным. Я повернулась, не размыкая его рук, и приложила ладони к его щекам.

– Я люблю тебя, – напомнила я.

Ной посмотрел на меня обожающим взглядом.

– И я никогда не устану слушать, как ты это говоришь. Вот, – сказал он, доставая из заднего кармана бумажник. Из него он вынул маленькую черную карточку и вложил ее мне в руку. – Покупай себе одежду и все, что будет нужно.

– Кредитка, Ной? Ты не думаешь, что уже дал мне достаточно?

– Э‑эй, – он взялся за мой подбородок пальцами. – Кажется, мы уже через это проходили. Ты моя женщина, я должен о тебе заботиться. И не вижу тут ничего смешного.

Он чмокнул меня в щеку, взял мою сумку и набросил себе на плечо. Потом протянул мне руку.

– Готова?

Я взялась за его руку. Пусть я понятия не имела, что нас ждет впереди, но твердо знала: пока он держит меня за руку, я пройду с ним через самую темную ночь, ведь где‑то в конце этого путешествия нас ждет свет.

У самой двери Ной вдруг остановился и развернулся.

– Что? – спросила я, удивившись, что он замер на полушаге.

Ной вернулся к столику у кровати, выдвинул ящик и опустил в него руку. Недовольно сдвинув брови, вынул вибратор – свой подарок, который мы прозвали «Пуля Кроуфорда».

– Ты, кажется, что‑то забыла.

– Не думала, что он мне понадобится, – смешалась я.

Он хмыкнул и засунул его в сумку.

– Понадобится, понадобится.

Он был счастлив, и я напомнила себе, что это моя заслуга. Суперкиска в свою очередь напомнила мне, что она тоже имеет к этому отношение, и, вероятно, была права, но я мысленно ответила ей, что нас с Ноем теперь связывает не только секс. Нет, я не требовала от нее, чтобы она повесила на гвоздик свои туфли на шпильках или пожертвовала для бездомных свой наряд «женщины‑кошки». Когда‑нибудь они еще пригодятся – в этом я не сомневалась.

Моя сумка отправилась в багажник, мы с Ноем сели на заднее сиденье, машина тронулась, я обернулась, чтобы еще раз взглянуть на удаляющий дом. Почувствовав мою грусть, Ной приобнял меня и притянул поближе, чтобы я могла положить голову ему на плечо.

Поцеловав меня в волосы, он сказал:

– Пока ты не вернешься, я не буду знать, чем здесь заниматься. Но вместе мы везде будем чувствовать себя как дома.

Я ощущал то же самое. Для меня дом был там, где сейчас был Ной. Будь то хоть громадное здание, окруженное скульптурами в духе Эдварда Руки‑Ножницы, хоть картонная коробка в парке. Это не имело никакого значения. Имело значение лишь одно: он рядом со мной или его нет.

Путь в Хиллсборо был неблизкий, и я как‑то незаметно заснула. Все, что я помню, это как Ной любовно гладил меня по волосам, а потом сказал, что я могу положить голову ему на колени. Сначала я решила, что это он так намекает на пару минут ласки, и Суперкиска тоже так решила, но оказалось, что он просто хотел устроить меня поудобнее. Поймите меня правильно, это, конечно, было мило и все такое, но мне показалось, что он прячет какую‑то часть себя, доминирующую, могущественную часть. Возможно, он решил, что должен себя так вести после наших сахарных признаний? Я могла бы не услышать его слов о том, что мне нужно отдохнуть, могла бы чуточку настойчивее предлагать свое тело. Но если уж совсем честно, ночью он отнял у меня все силы, и мне ужасно хотелось спать. Суперкиска бросила вызов мозгу, но победил все же мозг: я достаточно быстро провалилась в глубокий крепкий сон.

Меня разбудил Ной. Он пожаловался, что стоило моей голове коснуться его коленей, как он возбудился и все дорогу только и прикидывал, как бы меня разбудить. Поделом ему. Пока он поправлял в джинсах свое хозяйство, я выглянула в окно. Надо же было узнать, где мы.

Машина уже подъезжала к Хиллсборо. Я узнала городскую окраину, потому что много раз проезжала здесь с родителями. В детстве я все время смотрела в окно и придумывала разные истории, связанные с местами, через которые мы проезжали. Больше всего мне нравилось воображать себя бедной девицей, запертой в маленьком домике, которая ждет, когда ее спасет прекрасный принц на белом жеребце.

Я про себя фыркнула. Какая девочка не мечтает о таком?

Те поездки настолько прочно врезались в мою память, что я до сих пор помнила почти все подробности. Например, вот сейчас за поворотом покажется…

– Остановите машину! – закричала я и начала колотить в стеклянную перегородку, отделявшую нас от Сэмюеля.

– Что такое? Что случилось? – всполошился Ной.

– Нам нужно остановиться! Пожалуйста, Ной, останови машину! – сказала я несколько громче, чем было необходимо, ведь мы сидели рядом. Он поморщился от моих воплей. Но, видимо, что‑то в моем голосе его убедило.

Ной нажал кнопку, и стекло опустилось.

– Сэмюель, останови, – произнес он очень деловым тоном. В другой ситуации меня бы это одновременно завело и рассердило, но сейчас было не до того.

Машина остановилась на самом повороте, я распахнула дверь и выскочила на дорогу.

– Лейни! – крикнул у меня за спиной Ной, тоже выходя из машины. – Ты от меня убегаешь?

Я не могла остановиться, даже чтобы ответить. Здесь, на повороте дороги, стоял домик, вернее, коттедж, который в далеких детских фантазиях всегда принадлежал мне. Каменный дымоход, под арочными окнами – ящики с живыми гиацинтами, дверь из узловатой древесины. Он стоял посреди луга, в окружении зеленой травы, перемежающейся точками сиреневых, белых и желтых полевых цветов, а воздух вокруг был таким чистым и ароматным, что надышаться невозможно. Все здесь было совершенно…

И я только что заметила, что коттедж выставлен на продажу.

Я бежала со всех ног. Мне нужно было прикоснуться к нему, узнать, что он существует на самом деле, а не снится мне. Ветер развевал мои волосы, и я вдруг снова почувствовала себя девчонкой, переполненной беззаботным счастьем. Серьезно, я так заулыбалась, что у меня даже щеки заболели.

Я почувствовала легкое прикосновение пальцев Ноя: он почти догнал меня и хотел взять за руку, но я продолжала бежать, смеясь, как идиотка. Повернувшись и снова хохотнув, я крикнула через плечо:

– Ну же, Ной, поймай меня!

Как раз когда я оказалась у крыльца, его рука обхватила мою талию, и он прижал меня к себе. Я засмеялась. Боже, как я смеялась! Все сложилось, как в сказке. Я стояла перед чудесным домиком, и меня обнимал собственный рыцарь в сверкающих доспехах.

Рыцарь улыбнулся.

– Куда это ты собралась, киса?

Голова с фантастически сексуальными волосами закрывала от меня солнце, из‑за чего вокруг нее появился световой нимб, а лицо оказалась накрыто тенью. Он был прекрасен. Я подняла руку, легонько провела пальцами по его волосам, и сердце переполнилось ощущением счастья.

– Поцелуй меня, Ной.

Глаза его расширились, тело напряглось.

– Ого… вот это дежа‑вю, – едва слышно произнес он со странным выражением лица.

– Что?

Ной тряхнул головой.

– Ничего.

Он наклонился и скользнул губами по моим губам. Обычно наши поцелуи были полны огня и безумной страсти, но этот… Этот поцелуй был ласковым, нежным, сдержанным.

Но от этого я завелась еще больше.

– Ммм, – удовлетворенно вздохнула я и, открыв глаза, увидела, что он смотрит на меня как‑то странно. Такого взгляда я никогда раньше не замечала. Я давно слышала, что глаза называют зеркалом души, но только сейчас поверила в это.

– О чем ты думаешь? – спросила я.

Он улыбнулся и покачал головой.

– О грязи и о цветах. Давай пока не будем об этом.

Да, это прозвучало довольно странно, но у всех бывают свои причуды. У меня сердце выпрыгивало из груди от восторга, вот я и не стала больше ничего спрашивать.

– Пошли, – сказала я и потянула за рукав к окну.

– Что мы здесь делаем? Что это вообще за место?

– Когда я была маленькая, частенько представляла, что живу здесь, – объяснила я, заглядывая в окно. Комната внутри оказалась пустой. Я потащила его за собой на другую сторону дома, чтобы заглянуть в окно там. – Волшебное место, правда?

– Волшебное? – удивился он.

– Ага. Прямо как в сказке. – Я приложила руки к стеклу, чтобы закрыть отражение солнца, и ахнула, когда смогла все рассмотреть. – Какой бесподобный камин!

Внутри не было ничего современного. Дом привлекал своей старомодностью. Такой скорее появился бы на страницах журнала «Сельская жизнь», чем «Современный дом». Двери с арочными верхушками, дощатый пол, деревянные оконные рамы. Как‑то легко мне представилось: вот мы с Ноем лежим в обнимку на диване, вот при свете камина предаемся любви на мягком ковре. Конечно, я забегала вперед, снова потерялась в своем вымышленном мире. Какая же ты фантазерка, Лейни Талбот.

Ной, нахмурившись, обвел взглядом дом.

– Он немного запущен, тебе не кажется?

– Ной Кроуфорд! – Я обиженно хлопнула его по руке. – Как ты смеешь так говорить о доме моей мечты? Думаю, если подойти к делу с любовью и старанием, здесь можно все довести до ума.

Да, здание явно знавало лучшие времена, но все же общее состояние было не таким и плохим. На крыше кое‑где обвалился гонт, все было покрыто пылью и въевшейся грязью, и, судя по тому, как ветер свистел в окнах, их тоже не мешало бы заменить. Но в общем и целом дом радовал глаз.

– Ой, мне всегда хотелось увидеть двор, – взвизгнула я и снова потащила его за собой.

Когда мы зашли за угол, я встала как громом пораженная. Нашему взгляду открылся изумительный вид. Ярдах в пятидесяти от дома поблескивал на солнце пруд, по зеркальной глади которого скользило семейство уток. Рядом стояла небольшая беседка, внутри нее покачивались деревянные качели. Беседку окружала круглая клумба с выложенной камнем дорожкой к дому. Двор выходил на запад – это было идеальное место, чтобы любоваться закатом.

Без предупреждения Ной прислонил меня спиной к каменной стене. Одна рука его опустилась на камни справа от меня, а вторая взяла меня за ягодицы и потянула к нему. Наши тела прижались друг к другу, лбы соприкоснулись, Ной заглянул мне в глаза и сказал:

– Этот твой взгляд… Я хочу тебя прямо сейчас.

Целуя меня в шею, он начал мять мои ягодицы и двигать бедрами. И он не шутил. Я почувствовала его эрекцию животом, и не могла не удивиться, как его джинсам удается сдерживать такой натиск и не рваться.

Потом его рука оказалась у меня на поясе, он расстегнул пуговицу на моих брюках и скользнул ладонью внутрь. Когда его пальцы нашли мои складки, мы вместе застонали, и я откинула голову.

– Ной, не надо, – неуверенно произнесла я, пытаясь оторвать от себя его руку, впрочем, безуспешно. – Сэмюель…

– Он у машины и не придет сюда, – пробормотал он, продолжая осыпать мою шею горячими поцелуями.

– А соседи? – попыталась я настоять на своем, заметив какой‑то дом за деревьями с восточной стороны.

– Пусть смотрят. Я хочу тебя. Сейчас.

Я услышала ни с чем не сравнимый звук расстегивающейся «молнии».

– Я быстро. Обещаю, – шепнул он мне на ухо. – Повернись, киса.

Я снова бросила взгляд в сторону соседнего дома и, никого не заметив, сделала то, что он просил. Признаюсь, опасность быть застигнутыми на горячем меня невероятно возбудила, да и жажда немедленного удовлетворения оказалась сильнее страха.

Прохладный воздух кольнул обнаженную кожу, когда Ной стащил вниз мои штаны. Навалившись на меня всем телом, он провел ладонью по моим ягодицам и опустился рукой между ног.

– Дилейн, ты для меня всегда такая шелковая, влажная, – сказал он и опустился на колени.

Мои руки были прижаты к стене дома, ноги оказались в ловушке брюк, и я ничего не могла сделать, чтобы остановить его.

Он оторвал мои бедра от стены, и в следующую секунду язык его оказался у меня между ног.

– О, Ной, – простонала я, закрывая глаза, и впилась зубами в нижнюю губу.

Он хотел просто попробовать меня на вкус. Его язык змеей прошелся по влажным складкам, нашел кнопку удовольствия, какое‑то мгновение дразнил ее, после чего пустился в обратный путь, пока…

– О боже!

Я почувствовала, как его язык прошелся вокруг моего заднего прохода и надавил на него с невероятной силой. Издавая громкие стоны, как бесстыжая шлюха, я изогнула спину и вжалась в его рот, умоляя не останавливаться. Обласкав мою новую любимую часть тела прочувствованным поцелуем, Ной встал, и у меня над ухом раздался хрипловатый голос:

– Тебе понравилось, а?

Я почувствовала, что головка трет у меня между ног в поисках входа.

Мне это должно было понравиться? Черт, а ведь понравилось!

– А‑ха, – только и смогла произнести я.

Ной вошел в меня, медленно проскользнул внутрь до упора, потом качнул бедрами, немного отодвинулся от меня и вошел снова. Он всего лишь выбирал нужный угол, но я уже сходила с ума.

– Готова, киса?

– А‑ха. – Мой словарный запас явно решил взять выходной, и голос был больше похож на дыхание.

Ной тихонько засмеялся и поцеловал чувствительную точку под самым ухом. Потом взял меня за бедра и начал размеренные движения.

– Какое блаженство, – простонал он. – Так мягко, так тепло, так сладко. Чем я заслужил тебя?

Конечно же, я знала, что это я должна задавать такой вопрос, и он уже знал ответ на свой, но, скажи я это хоть миллион раз, он все равно не поверил бы.

– Ты спас жизнь моей матери… и мою, – ответила я и, поддавшись игривому порыву, прибавила: – А еще мне нравится, как ты работаешь язычком.

Я почувствовала, как из его груди исторглось рычание, которое мне так нравилось. Мне на плечо легла рука, его толчки усилились и участились.

– Если так, то, думаю, я и впрямь тебя достоин.

Я повернулась к рощице на восточной стороне, и в ту же секунду стеклянная дверь соседнего дома скользнула в сторону и на порог вышел мужчина. Он понес нечто, похожее на противень, к барбекю и открыл крышку.

– Ной, – шепнула я, – из соседнего дома только что вышел человек.

– Тогда лучше не шуми. – Звуки, которые он издавал, сделались тише, чем обычно, но он и не подумал останавливаться. – Если вскрикнешь, он нас заметит. Или ты хочешь, чтобы он нас заметил?

Ной нашел клитор и принялся со знанием дела обрабатывать его. Он всосал в рот мочку уха и стал легонько покусывать. Я не удержалась, застонала, и моя голова опустилась на его плечо.

– Тс‑с! Он увидит тебя. – Сексуальный голос Ноя вовсе не помогал мне успокоиться. – А увидев, какая ты красивая, когда тебя трахают со спины, он сам тебя захочет. Помнишь мои слова? Не надо заставлять меня причинять кому‑то вред…

Повернув голову, я вонзила зубы Ною в руку, чтобы не закричать. Да, он может… Я в это верила: Ной не любит делиться и бывает безжалостен. Если вспомнить, через что ему пришлось пройти в прошлом, становится ясно: он пойдет на многое, чтобы никогда больше не испытать сердечную боль. И меня это ничуть не пугало. Более того, я преклонялась перед его властной натурой – мне хотелось, чтобы мною владели. А те, кто считает такие отношения ненормальными, могут идти подальше. Если нас они устраивали, кому какое может быть до них дело?

– Еще немного, киса. Еще… не… много, – шептал мне на ухо Ной, пока его пах бился о мои ягодицы.

Я чувствовала, как напрягались мои стенки, сжимая его, невыносимое давление внизу живота все росло и росло, грозя разорвать меня изнутри. Ной наверняка будет сдерживать свой оргазм, дожидаясь меня, а чем дольше мы будем этим заниматься, тем больше шансов, что нас заметят. Он был бескорыстным любовником и не боялся быть застуканным в самый ответственный момент. А вот я боялась.

Одной рукой я уперлась в твердую каменную стену, а вторую опустила вниз и нашла руку Ноя. Вместе мы начали доводить меня до точки кипения, и крышка на котле уже начала дребезжать.

Я крепче впилась зубами в руку Ноя и застонала, довольно громко, но это лучшее, на что я была способна в тех обстоятельствах. Сосед, кажется, что‑то услышал, он оглянулся вокруг, но не в нашу сторону. Наверное, нам помогло то, что дом давно пустовал и никто не ожидал, что звуки могут доноситься отсюда.

– Черт, я люблю, когда ты кусаешься. Сильнее, киса, – подбодрил он меня, и я выполнила его просьбу. Прямо над ухом у меня раздалось натужное дыхание, толчки сделались еще более настойчивыми. Он был готов и сдерживал себя уже из последних сил.

– Давай, киса, – прорычал он. – Сделай это для меня!

Этого оказалось достаточно. Мои стенки сомкнулись вокруг его ствола и начали энергично сжиматься в такт волнам оргазма. Не уверена, но мне показалось, что я прокусила его руку до крови. Ной в тот же миг добрался до вершины, мощно, но молча. Бедра его забились, а член начал пульсировать, исторгая горячие струи. А потом он упал всем весом на мою спину.

– Эй, вы двое, чем это там занимаетесь? – услышала я мужской крик.

Мы с Ноем одновременно повернули головы в сторону соседнего дома и увидели, что мужчина смотрит в нашу сторону, ладонью прикрывая глаза от солнца.

– О боже! – прошептала я.

– Кажется, пора делать ноги, – рассмеялся Ной, быстро выйдя из меня, и мы оба начали натягивать спущенные брюки.

Едва натянув джинсы, я припустила к спасительному лимузину, на ходу поправляя одежду и надеясь, что не шлепнусь по дороге лицом в землю. Ной, хохоча, побежал за мной. Если бы я так не боялась, что сосед догонит нас и узнает, кто мы, я бы развернулась и устроила ему настоящую головомойку.

Хорошо, что эти дома стояли в отдалении от Хиллсборо. Ведь Хиллсборо – маленький городок, и в нем все друг друга знают. Думаю, этот мужчина знаком с отцом, и я сильно сомневаюсь, что Мак обрадовался бы, узнав, что Ной делал с его дочерью посреди белого дня, да к тому же у всех на виду. Мама бы захихикала, как школьница, но отец… У него полно оружия, которое, к тому же, стреляет.

И вот я бежала что было духу, даже не приведя себя в порядок после нашего перепихона на скорую руку. Это, наверное, означало, что джинсы прилипнут к телу и мне придется их отдирать позже. Сэмюель стоял у лимузина, всем своим видом как будто говоря: «Я знаю, чем вы только что занимались, маленькие похотливые щенки». Ной продолжал хохотать. К тому же нас, вероятно, преследовал человек, который мог сдать меня с потрохами отцу и, следовательно, оборвать молодую жизнь Ноя или, по меньшей мере, обезглавить Чудочлена, что меня определенно не устраивало (и Суперкиска полностью разделяла мое мнение). Сердце мое билось в миллиард раз быстрее обычного, и я очень сомневалась, что это нормально. Добежав до машины, я, избегая встречаться взглядом с Сэмюелем, нырнула на заднее сиденье. Рука прижалась к груди в тщетной попытке успокоить обезумевшее сердце.

Нужно было больше заниматься спортом, да и немного благочестия тоже бы не помешало.

Ной плюхнулся на сиденье рядом со мной, задыхаясь от смеха. Я ударила его по плечу, и он, продолжая смеяться, как гиена, закрыл лицо, понимая, что оно будет следующей целью.

– Прекрати! Это не смешно, Ной!

– Извини, – сумел все же проговорить он, тяжело дыша. – Ты так испугалась… и так убегала… Черт, это было так забавно!

Я обиженно сложила руки на груди и отвернулась. Да, еще я надула губки (стыдно признаться, но это так и есть).

– Уф, иди ко мне, киса, – заворковал Ной, обнимая меня и притягивая к себе. – Я люблю тебя.

– Мой папа отрежет тебе яйца и съест их на завтрак, а для меня они не чужие, – всхлипнула я.

Да, именно так: всхлипнула. Это же был Ной Кроуфорд со своим гигантским приятелем. Поставьте себя на мое место и попробуйте сказать, что сами не всхлипнули бы, если бы вам грозило потерять такое богатство.

– Да, я тоже к ним привязался, – снова засмеялся он, но быстро замолчал, когда я метнула на него яростный взгляд.

– Ха‑ха‑ха, – процедила я с убийственной интонацией. – Может, мне стоит самой рассказать Маку, что ты только что сделал с его драгоценной дочерью. Наверняка тогда тебе уже не будет так смешно.

– Гм, что‑то я не припомню, чтобы заставлял тебя делать то, чего тебе самой не хотелось, – возразил Ной. – Ты хотела этого, Лейни. Ты хотела моих ласк и моего похотливого дружка. – Он сделал ударение на последнем слове, отчего у меня даже сердце екнуло. – Признайся.

– Нет.

– Ну, признааайся, – игриво протянул он и пальцем пощекотал мне ребра.

Я невольно засмеялась и попыталась увернуться, но Ной затащил меня к себе на колени и обхватил руками так, что я не могла пошевелиться.

– Мы взрослые люди, Лейни. И когда‑нибудь твоему папе придется отпустить свою любимую девочку, – произнес он с серьезным выражением лица. Его длинные пальцы нежно погладили мою щеку, и он вздохнул. – Потому что теперь ты моя.

Я не удержалась и улыбнулась. Да и какая женщина не заулыбается, когда Ной Кроуфорд нашептывает ей на ушко такие нежности?

Довольный моей реакцией, Ной наклонил голову и нежно поцеловал меня.

Нам вдвоем никогда не бывало скучно, и я всем сердцем хотела, чтобы так было всегда. Я была бы счастлива, даже если бы мы, постаревшие и поседевшие вместе, сидели на маленьких деревянных качелях в беседке и просто кормили семейство уток, любуясь закатом.

 


Дата добавления: 2015-10-26; просмотров: 191 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: ЖЕРТВЫ, НА КОТОРЫЕ МЫ ИДЕМ | ДВОЙНОЙ АГЕНТ КИСКА | МОДНЫЙ ДЕСЕРТ | ПЛОХАЯ, ПЛОХАЯ ДЕВОЧКА | ВСЕ ОЧЕНЬ ПРОСТО | ИГРА НА РОЯЛЕ | ПРОКЛЯТЫЕ ТОРМОЗА | КАК СОТВОРИТЬ ЛЮБОВЬ ИЗ ПУСТОТЫ | МИССИЯ НЕВЫПОЛНИМА |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ЗАВИДУЙТЕ МНЕ, СУЧКИ| ПУЗЫРЬ ЛОПНУЛ

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.077 сек.)