Естествознание как объяснительная система

На естествознание, трактуемое в контексте вышеизложенных различий, можно смотреть как на одну объяснительную систему среди многих в истории мысли или, если быть более точным, как на класс объяснительных систем, класс, который состоит из физики, химии, биологии и т. д. Как объяснительную систему мы могли бы назвать ее системой, в которой меньший круг невелик и хорошо очерчен. Например, в физике:

Первый шаг Галилея заключался в отвлечении. Только материальный аспект вещей и мира вообще принимается во внимание. Единственный предмет исследований?^— пространственные конфигурации и пространственно-временные события⁶.

⁶ Aron Gurwitsch, «The Last Work of Edmund Husserl», Philosophy and Phenomenological Research, Vol. 16 (1956—1957), p. 391.

Здесь мы видим, что одному аспекту явлений, процессов, вещей придается привилегированное положение основного факта: их пространственно-временному аспекту. В физике меньший круг, правило преобразования феноменов, таков, что все феномены, объясняемые с помощью систематической связи в большем круге (собственно физике), сначала сводятся к их пространственно-временному аспекту. Это общее понятие объективного пространства-времени само является результатом другой исходной посылки, не самой физики, а естествознания в целом, рассматриваемого как объяснительная система; эта более фундаментальная посылка — та, которая определяет материальность.

В науке биологии это понятие материальности подверглось дальнейшему изменению. Вместо вещей мы находим организмы, которые являются вещью особого рода, но тем не менее все же вещью, т. е. все же феноменом, рассматриваемым в объективном пространстве-времени. Организм, для нехолистической биологии, это сложная вещь, с движением и меньшими вещами внутри нее (опять-таки только в смысле объективного пространства-времени). Там, где в физике мы имеем силы, в биологии мы имеем тропизмы, инстинадгы, побуждения; там, где в физике мы имеем элементарные частицы, в биологии мы имеем гены и т. д. Меньший круг биологии — это модификация меньшего круга физики в этом смысле: несводимая реальность для целей биологии — это пространственно-временная вещность постольку, поскольку она функционирует в живом организме, который сам по себе является очень сложной пространственно-временной вещью.

Науки — это элементы одной огромной объяснительной системы, в которой каждая отдельная наука представляет собой частный случай главного меньшего круга, определяющего объяснительную систему естествознания в целом.

Обращаясь к рассмотрению меньшего круга этой, по крайней мере в нынешние времена, гипотетической дисциплины науки вообще, мы обнаруживаем вместо основной субстанции или вещества то, что является почти методологическим предписанием, выполняющим роль исходной посылки и мирообразующего правила преобразования феноменов. Недостаточно просто классифицировать это как эмпиризм или как приказ признавать исходным фактом то, что воспринимается органами чувств или что имеет конечное соотнесение с чувственным восприятием. Ибо в современной науке сам термин «чувственное восприятие» очень усложнен, это термин, который никоим образом нельзя отождествлять с «восприятием», как мы обычно переживаем его в повседневной жизни. Современную научную концепцию чувственного восприятия лучше всего понять как результат более простого предписания, а именно, предписания удалить воспринимающего, насколько это возможно, от того, что воспринимается, при попытке получить знание о том, что воспринимается. Корни такого предписания можно увидеть не только в том, что Галилей поместил пространственно-временные процессы в основание реальности, которую он исследовал⁷, но также и более поразительно в Декарте, который изолировал сферу сознания от сферы тела и воспринимаемого мира, что приводит к понятию чистой материальности, которая, хотя и лишена сознания, доступна математическому познанию.

⁷ Ibid., р. 392.

Если мы все же пытаемся найти основную субстанцию, к которой сводятся все феномены, подпадающие под сферу научного объяснения, то это была бы та самая чистая материальность. Но по крайней мере в равной степени важно помнить, что это понятие чистой материальности есть продукт умонастроения или позиции, или методологического предписания: не пускать «я» в его мир, когда оно исследует «мир». Я вернусь к этому вопросу при обсуждении научного проекта мира.

Что касается «большего круга» науки, собственно науки, содержания научного знания, того, что наука знает, — первый вопрос, который мы должны задать, действительно ли это круг. Поскольку несомненно выяснилось бы, что наука, прежде всего, — неограниченная во времени дисциплина, «поступательный исторический процесс, который переходит от фазы к фазе, [приближаясь к] идеальной цели, а именно, „природе как она действительно есть в себе"»⁸. Следовательно, против того, чтобы назвать науку круговой, выступает, по-видимому, то, что эта наука еще не завершена, возможно, по существу не завершена, поскольку верификация, основа научного теоретизирования, обращается к будущему времени. И все же то, что говорит Зоннеманн, характеризуя астронома, может быть отнесено ко всему естествознанию:

Движения и величины небесных тел даны наблюдателю таким образом, что контекст количественных законов, управляющих четырехмерной областью, где производятся наблюдения, можно абстрагировать от них, а также применить к ним повторно, делая возможными поддающиеся проверке предсказания ⁹. (Курсив мой.)

⁸ Ibid., р. 391.

⁹ Sonnemann, p. 42.

Другими словами, только то рассматривается отвлеченно от феноменов, что в принципе может быть применено повторно, проверено. Это круг — хотя и не порочный. Он был бы порочным, только если бы законы, рассматриваемые отвлеченно от данных, сами стали бы конституирующими для дальнейших данных, и неудача проверки стала бы фактически невероятной, как случилось, например, в развитии Птолемеевой астрономии, где в движениях планет видели и искали только безукоризненные круговые * движения. Мы могли бы, пожалуй, неточно охарактеризовать круг современной науки как рассуждение от А (наблюдения) через В (законы, рассматриваемые отвлеченно) до А (другие наблюдения, включая А). Требование состоит в том, чтобы А проводились в том же духе, что и А, не позволяя В влиять на выбор или регистрацию А. Это становится, таким образом, трудной проблемой, касающейся того, что проверяется при проверке: законы или наблюдения.

* Конечно, в буквальном смысле, а не метафорическом.

Если можно говорить о «неограниченном во времени» круге (спирали?), или «круге в объективном времени», то здесь мы имеем такой круг» Факты, сами по себе, не существуют, кроме как в теории, и, в известной степени, конституируются теорией; теория имеет силу только постольку, поскольку она согласуется с фактами. «В этом процессе происходят постоянные взаимные уступки между тем, что мы считаем установленным фактом, и возможными гипотезами. Мы не только исключаем гипотезы, признанные несовместимыми с фактами, но мы также используем теоретические аргументы, чтобы скорректировать показания наблюдения или результаты эксперимента»¹⁰.

¹⁰ Morris R. Cohen, Reason and Nature (Glencoe, 111., 1953), p. 81.

В общем, таким образом, меньший круг науки требует сведения феноменов к факту, при этом факт понимается как феномены, лишенные сознания и человеческой самости. Больший круг подробно устанавливает, что есть факты, посредством применения и повторного применения теорий, которые сами отчасти конституируют и освещают факты.

Дата добавления: 2015-07-10