Форсированный рывок конца 20-х и 30-х годов: исторические корни и результаты

Л. А. Гордон, Э. В. Клопов

ФОРСИРОВАННЫЙ РЫВОК КОНЦА 20-х и 30-х ГОДОВ: ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ И РЕЗУЛЬТАТЫ

Исторические корни альтернативных решений

Главное, что на наш взгляд, нужно для понимания периода с конца 20-х 30-х годов, - это осознать взаимосвязь протекавших в то время со­циально-экономических процессов, их общую обусловленность историческим выбором пути развития, сделанным в нашей стране в то время. Конечно этот выбор возник не на пустом месте: он стал продолжением выбо­ра, сделанного раньше, в середине 20-х годов, когда партия решала вопрос о возможности или невозможности построения социализма в одной, отдельно взятой стране.

По уровню народнохозяйственного развития - по состоянию произво­дительных сил и технико - экономической организации - Советский Союз в конце 20-х годов находился на начальных этапах индустриализации. В аграрном производстве было занято едва ли не 80 процентов работающего населения страны, а велось оно почти исключительно домашним спосо­бом. Объём промышленной продукции, выпускавшейся в нашей стране в то время, даже по абсолютной величине существенно уступал соответствующим показателям всех ведущих индустриальных держав. Отставание Советской страны имело, так сказать, стадиальный масштаб: в экономически развитых экономических странах уже утвердился индустриальный, технологический способ труда, наше же народное хозяйство, взятое в целом, оставалось ещё по-прежнему на до индустриальной стадии.

Существенным показателем до индустриального состояния народного хозяйства СССР второй половины 20-х годов служат социальные и куль­турные характеристики населения. Доля сельских жителей в его составе была тогда в 4 раза выше доли горожан, а доля крестьян и членов их се­мей - в 6-7 раз выше доли рабочего населения. Свыше половины взрослого населения не знало грамоты (в 1926г. к числу неграмотных принадлежало 57 процентов жителей 9-49 лет и большинство людей старших возрастов).

Потребность в решительных и быстрых индустриальных преобразова­ниях с абсолютной необходимостью диктовалась этим состоянием произво­дительных сил. Всеобъемлющая индустриализация, предполагающая не просто увеличение роли промышленности, но переход во всех отраслях экономики от до машинного технологического способа труда к индустриальному, ста­новилась главной индустриальной задачей народнохозяйственного разви­тия.

Иными словами, если состояние производительных сил диктовало не­обходимость индустриализации, то социально-экономическое и общественно - политическое развитие страны открывало возможность её осуществления в ходе социалистических преобразований. Принятый партией курс на строительство социализма в одной стране предполагал, что эта возможность будет реализована в полной мере. Но проводить этот курс в жизнь можно было по разному.

Хотя руководители советского общества в конце 20-х годов, и не обладали нашим историческим опытом, и не представляли себе всего мно­гообразия путей социалистического строительства, сама объективная воз­можность его многообразия создавала условия, в которых неизбежно выд­вигались различные варианты социально-экономической стратегии. Труд­ность выбора правильных решений усугублялась достаточно сложным сос­тавом социальных и политических сил, выступавших за социалистические индустриальные преобразования.

Свой отпечаток на выбор стратегии социалистического строительст­ва наложили и особенности международного положения СССР в 20-е - 30-е годы. Атмосфера капиталистического окружения, нарастающей военной угрозы во многом определяла политический и идеологический климат эпохи.

Стратегия продолжения НЭПа.

Выработка альтернативных вариантов индустриализации и создания материальной базы для социализма в СССР происходила в достаточно сложных и противоречивых формах, не всегда и во всём очевидных и самим участникам связанных с ними столкновений. Прошедшее время позволяет по-новому взглянуть на хорошо известные материалы, отвлекаясь от на­полняющих эти материалы подробностей, пристрастий, случайностей тогдаш­ней политической борьбы. При таком взгляде в общедоступных документах прочитывается не только содержание политической линии, которая возоб­ладала в ходе борьбы 20-х годов и была реализована в 30-е - 40-е годы под руководством Сталина, но и схема не осуществившейся альтернативной стратегии, обычно связываемой с именами Бухарина, Рыкова, Томского и других.

Фактически, впрочем, в развёрнутом виде была выдвинута и обоснова­на именно вторая стратегия. Как видно из имеющихся материалов, в част­ности из резолюции 15 съезда ВКП(б) "О директивах по составлению пя­тилетнего плана народного хозяйства", принятой по докладам Рыкова и Кржижановского, в основу данной стратегии была положена идея достиже­ния в ходе социалистической индустриализации "наиболее благоприятного сочетания" нескольких важнейших взаимообусловленных целей. Одна из этих целей (первая по важности) - индустриальная реконструкция эконо­мики, обеспечение "расширенного производства (накопления) в государс­твенной индустрии на основе расширенного воспроизводства в народном хозяйстве вообще". В самой индустрии особое внимание должно уделяться развитию производства и средств производства, отраслям тяжёлой промыш­ленности, которые могут поднять экономическую мощь и обороноспособ­ность СССР. Вторая цель - непременное и систематическое повышение удельного веса социалистического сектора экономики, достигаемое повы­шением роли социалистической промышленности в народном хозяйстве, с

одной стороны, и социалистическим кооперированием крестьянского произ­водства - с другой. Наконец, третья цель - одновременное с народно-хо­зяйственным ростом повышение жизненного уровня и культуры народа.

Необходимость одновременного движения к этим целям, в свою оче­редь, обуславливала другие элементы этого варианта стратегии социалистического строительства. Считая необходимым обеспечить однов­ременное расширение индустриального строительства и рост уровня жиз­ни, сторонники рассматриваемой стратегии стремились найти своего рода компромиссные позиции распределения национального дохода на фонд пот­ребления и фонд накопления. В сущности, именно поиск такого компромисса выражала принятая 15 съездом формула о том, что нельзя одновременно достичь "максимальной цифры того и другого... ибо это неразрешимая задача", нельзя также "исходить из одностороннего интереса накопления... или исходить из одностороннего интереса потребления... "но нужно "исходить из оптимального сочетания обоих этих моментов".

Стремление одновременно решить задачи индустриализации и роста потребления определило также требование "оптимального сочетания" тя­желой и лёгкой промышленности. В этом выражалось признание опасности "увязки" государственных капиталов в крупном строительстве, дающем ре­зультаты" на рынке лишь через ряд лет", и пониманием того, что "более быстрый оборот в лёгкой индустрии (производство предметов первой не­обходимости) позволяет использовать её капиталы и для строительства в тяжёлой индустрии при условии развития легкой индустрии".

В установках 25 съезда намечалось продолжение линии на охват всех бедняцких и середняцких групп деревни многообразными формами ко­операции. При этом в них делался особый упор на сочетание всеобщего распространения снабженческо-сбытовых и торгово-посреднических коопе­ративных объединений с ускоряющимся развитием производственной кооперации - коммун, колхозов, артелей, производственных товариществ, коопера­тивных заводов и т. п. Однако имелось в виду, что государственной и общественной поддержки заслуживают только добровольные и экономически жизнеспособные формы коллективного хозяйства. Добровольный переход масс к коллективному хозяйствованию открывал перспективу сначала отно­сительного сокращения роли кулаков и вообще частнокапиталистических элементов в экономике, а затем и полного их вытеснения, в том числе и через разные виды срастания с государственным и кооперативным социа­листическим производством. Последовательному соблюдению принципа доб­ровольности и экономической оправданности кооперирования, экономичес­кой обоснованности отношений с крестьянством вообще придавалось в рамках рассматриваемой стратегии такое исключительное значение, что даже при возникновении каких-либо затруднений чрезвычайные внеэконо­мические меры - административный произвол, нарушение революционной за­конности, возврат к методам продразвёрстки - рассматривались как со­вершенно недопустимые. Вместо внеэкономических мер предполагалось прибегать к рыночному маневрированию, применять кредитно-финансовые рычаги и другие экономические приёмы.

Естественной предпосылкой и своего рода гарантией одновременного развития промышленности, жизненного уровня, добровольной и хозяйствен­ной жизнеспособной кооперации является использование товарно-денежных отношений в качестве важнейшего регулятора экономических взаимосвязей в обществе. Поэтому сохранение принципов НЭПа составляет здесь фунда­мент, исходную основу социально-экономической стратегии. Весь этот ва­риант социалистического строительства исходит из убеждения, что НЭП есть тот путь, на котором "только и возможно социалистическое преобра­зование хозяйства страны".

Стратегия свёртывания НЭПа.

Так в основных чертах выглядит один из вариантов стратегии ин­дустриализации и строительства социализма в СССР. Вместе с тем в те же годы начал формироваться, а в последующие несколько лет получил полное развитие и абсолютное преобладание другой вариант стратегии социалис­тического строительства и индустриальных преобразований. Развёрнутое обоснование этой стратегии, фактически противопоставленной курсу, выте­кающему из резолюции 15 съезда партии "О директивах по составлению пятилетнего плана народного хозяйства", дано в документах последующих лет, в частности в решениях 16 и 17 съездов партии, в докладах и выс­туплениях Сталина, относящихся к 19288-1934 гг.

Надо, правда, признать, что в обоих вариантах теоретически провозг­лашались одни и те же конечные цели намечаемых преобразований. На де­ле, однако, Сталин и его сподвижники в своих построениях исходили из убеждения, что одновременное и более или менее равномерное движение ко всем главным целям практически нереально. Принцип равнозначности они заменили идеей решающего значения ускоренного роста промышленности и реконструкции народного хозяйства на промышленной основе. Причём в этом случае речь шла о навязывании объективным процессам своей воли. И хотя народное хозяйство страны буквально надорвалось из-за стремления таким образом "ускорить" её экономическое развитие, а первая пятилетка была фактически не выполнена, в официальных документах, а затем и в "Кратком курсе истории ВКП(б)" утверждалось, что сталинская стратегия была единственно возможной (и даже, что первая пятилетка была выполне­на за 4 года и 3 месяца - здесь, разумеется, не обошлось без "лукавых цифр").

Но чем же аргументировали сторонники курса на "подхлёстывание" индустриализации и всего экономического развития страны свои уста­новки? С точки зрения внутреннего положения форсированное развитие промышленности диктовалось, по мнению Сталина, необходимостью создать предпосылки для скорейшей коллективизации крестьянства. Сталин и его сподвижники руководствовались убеждением, что мелкое частное произ­водство не может мирно подчиняться социалистическому укладу и посте­пенно сращиваться с ним.

С точки зрения международного положения - и здесь сталинские до­воды выглядят более убедительными - необходимость первоочередного развития промышленности определялась неотвратимым, как считал Ста­лин, приближением войны и недостаточностью промышленной базы для её успешного ведения. Правда, свои доказательства он подкреплял ничем не аргументированными утверждениями о гигантском отставании нашей страны от наиболее развитых капиталистических государств - на 50-100 лет. За­то такое утверждение позволило Сталину заявить в 1931 году: «Мы долж­ны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут."

Сторонники сталинского курса - в данном пункте находится исток разногласий двух линий - полагали, что политическая система диктатуры пролетариата, авторитет Советской власти и Коммунистической партии открывают возможность "освободиться" от товарно-денежных факторов, сосре­доточить все ресурсы на первоочередном наращивании промышленного по­тенциала и добиться здесь успеха вне зависимости от того, как скажется подобная концентрация народных сил на других сторонах общественной жизни.

Стратегия ускоренного индустриального развития открыто требовала от советских людей "серьёзных жертв" и призывала трудящихся, рабочий класс в первую голову, сознательно пойти на них. Необходимость быстрей­шего преодоления отсталости оправдывала в глазах защитников этого ва­рианта применение принудительных, насильственных мер там, где энтузиаз­ма и добровольной готовности к жертвам оказывалось недостаточно. Осо­бое значение возможному дополнению добровольности принуждением прида­валось в той части сталинского плана, которая касалась сельского хо­зяйства и крестьянства. Государство, владеющее ключевыми позициями и определяющее положение на рынке, устанавливало относительно высокие цены на промышленные товары, потребляемые деревней, и относительно низ­кие на сельскохозяйственную продукцию, вынуждая крестьян платить "неч­то вроде "дани", своего рода сверхналог, дающий средства для индустриа­лизации.

Подобная перекачка средств из фонда потребления деревни в фонд промышленного накопления неизбежно должна была повлечь за собой по­пытки крестьянства сократить продажу сельхозпродукции государству и добиться таким путём изменения цен. По сталинскому варианту в подобных случаях предполагалось дополнять экономическое принуждение применени­ем по отношению к деревенской верхушке чрезвычайных мер внеэкономи­ческого принуждения.

Фактически формой такого принуждения стало осуществления разра­ботанного Сталиным и его окружением курса на полную и ускоренную коллективизацию деревни, заменившего ленинскую концепцию постепенного развития разнообразных видов кооперации, строящейся на добровольном объединении крестьян. С осени 1929 года Сталин стал говорить о необхо­димости в ближайшие годы осуществить сплошную коллективизацию деревни с применением для этого насилия. План сплошной коллективизации включал в себя поворот к раскулачиванию, ликвидации кулачества как клас­са. "Раскулачиванию", то есть экспроприации имущества, сопровождавшейся лишением гражданских прав и высылкой из мест постоянного прожива­ния, подверглись также миллионы середняков, прежде всего те из них, кто не сразу соглашался вступать в колхозы.

Закономерным продолжением принятия максимальных темпов индустри­ализации и коллективизации выступает в сталинской стратегии линия на перестройку методов управления народным хозяйством - отмена основных положений НЭПа и сведение к минимуму роли товарного хозяйства и то­варных связей.

В целом сталинский план, по сути дела, предполагал вернуться к идеям сверх индустриализации, которые сам Сталин в середине 29-х годов называл "фантазией", но которые в конце 20-х годов признал реальными и необходимыми для того, чтобы быстро преодолеть отсталость и во всеору­жии встретить надвигающуюся войну. После нелёгкой и очень сложной борьбы выбор был сделан в пользу плана форсированной индустриализа­ции. Этот выбор и определил "великий перелом" на рубеже 20-х - 30-х годов, а вместе с ним весь характер развития страны в течение несколь­ких последующих десятилетий.

ИТОГИ И ЦЕНА ФОРСИРОВАННОГО РЫВКА

Правильность выбранного курса, как известно, проверяется и подт­верждается его результатами. Какими же были результаты форсированного рывка 20-х - 30-х годов и какую цену пришлось заплатить за них?

Успехи СССР в промышленности были значительными. По данным офици­альной статистики того времени, за годы довоенных пятилеток Советский Союз по объёмам промышленного производства вышел на первое место в Европе и второе в мире. Был создан ряд новых отраслей индустрии - ави­ационная, автомобильная, алюминиевая, апатитовая, калийная, тяжёлое маши­ностроение, качественная металлургия, приборо- и станкостроение. Была ликвидирована безработица, полностью устранены экономические возмож­ности эксплуатации человека человеком. Осуществлялась невиданная по своим масштабам программа развития здравоохранения и просвещения. Но самым важным из осуществлённых в то время преобразований явилось соз­дание реальной социалистической экономики, возможности планомерно раз­вивать народное хозяйство, основанной на обобществлении средств произ­водства.

Вместе с тем нельзя не видеть, что создание социалистической экономики в СССР есть итог всего социалистического строительства, всей борьбы рабочего класса и всей деятельности Коммунистической партии в процессе революционного преобразования советского общества. Перелом конца 20-х годов был выбором особенного, конкретного варианта социа­листического строительства, предопределившего конкретный же тип тех социалистических общественных отношений, социалистической экономики и хозяйственного механизма, которые сложились в нашей стране в 30-е - 40 -е годы.

Сегодня есть основания считать, что в советской экономической системе того времени преобладали отнюдь не высшие, зрелые формы социа­лизма. Пользуясь современной терминологией, можно сказать, что это была по преимуществу административная, "командно-нажимная" экономическая система, жёстко подчинённая прямому и сильно централизованному планированию, связанная с резким ограничением сферы деятельности товарно-денежных отношений с почти полным устранением самостоятельного начала в деятельности предприятий, господством директивных, внеэконо­мических методов управления народным хозяйством. По функционированию данной системы, по её достижениям и издержкам, по её явным и скры­тым, ближайшим и дальнейшим следствиям, а не по всеобщим свойствам со­циализма следует оценивать фактические итоги преобразований 30 - 40-х годов.

О достижениях было сказано выше. Каковы же были издержки, какова была цена сталинской стратегии форсированного рывка?

Некоторые историки считают, что без административной системы было бы невозможно осуществить курс на форсированную индустриализацию, но при этом они забывают добавить, что ценой за его осуществление было крайнее перенапряжение народных сил; что в 30-е годы уровень жизни советских людей оставался крайне низким; что жизнь десятков миллионов членов семей рабочих и служащих была постоянно отягощена затяжным жи­лищным кризисом.

В обстановке самовластия не просто ослабела и деформировалась демократическая сущность социализма, - сталинское самовластие резко повышало уровень насилия, используемого в управлении, приводило к безг­раничному произволу. В итоге политического действия центральной власти то и дело оказывались источником невосполнимых человеческих по­терь, сопоставимых по размерам с национальными катастрофами. Всё это - установление режима личной власти, и беззакония, и истребление людей - никак нельзя отнести к неизбежным (и поэтому оправданным) последстви­ям курса на ускоренную индустриализацию и сплошную коллективиза­цию. Это результат сталинского осуществления этого курса сталинской политики.

Одно из самых ужасных сталинских беззаконий было связано с воз­рождением практики древних и средневековых деспотий, объявлявших целые народы виновными и подвергавших их коллективному наказанию. В 40-е го­ды такая практика коснулась в нашей стране балгарцев, ингушей, калмы­ков, карачаевцев, немцев и других народов. Все они были насильственно высланы из родных мест и на десятилетия превращены в ссыльнопоселен­цев, лишённых всяких гражданских прав и свободы передвижения.

За все эти последствия сталинского осуществления курса форсиро­ванного рывка в итоге пришлось платить ещё раз многомиллионными потерями, понесёнными в годы Великой Отечественной войны.

Но двойственность этого времени видеть нужно: и то, что в ту пору были заложены основы нашего военно-политического и индустриального могущества и то, что в те же годы была создана политическая система, во многом затормозившая наше последующее движение. Поэтому мы видим в пе­риод 20 - 30-х годов и этап динамичного развития, и урок, который стре­мимся извлечь из событий того времени, возрождая ленинское понимание социалистической демократии, и предостережение, заставляющее нас сегод­ня размышлять о возможных путях и методах обновления социализма и ис­кать среди них действительно оптимальный вариант.

Политическое образование. 1988. N 15. С. 23-31.

Дата добавления: 2015-08-27