40 страница. Сколь бы сильным не было ее желание, труп нельзя реанимировать.

Сколь бы сильным не было ее желание, труп нельзя реанимировать.

Рив спокойно приказал своим подчиненным в масках и мантиях вернуться в их покои для медитаций. В ответ он получил симпатскую версию любви: они чрезвычайно боялись его и потому уважали.

По крайней мере, в данный момент.

Симпаты синхронно выпрямились и вышли, и Рив качнул головой в сторону Элены и Зи, надеясь, что они сделают так, как было нужно ему… то есть останутся там, где стояли.

Будет на то удача, его братия в масках решит, что он, смакуя, избавится от незваных гостей.

Рив ждал, пока последний пожиратель грехов покинет не только темницу, но и коридор. А потом он расслабил спину.

Когда его тело рухнуло на пол, Элена бросила к нему, ее губы шевелились, будто она говорила с ним. Но он ее не слышал, и казалось, это так неправильно, что он видит сейчас ее шоколадного цвета глаза сквозь призму своего красного зрения.

Прости, произнес он губами. Мне жаль.

В это мгновение с его зрением произошло что-то совсем странное. Элена рылась в рюкзаке, принесенном… Господи, и Вишес здесь?

Пока ему оказывали помощь и вкалывали лекарства, зрение Рива то пропадало, то возвращалось. Чуть позже вновь послышалось жужжание.

Где была Хекс, гадал он. Возможно, ушла после того, как убила принцессу, чтобы расчистить путь. Такой она была, всегда имела стратегию отступления. Видит Бог, предусмотрительность определяла ее жизнь.

Подумав о начальнице безопасности… своем товарище… друге… Он разозлился, что она нарушила данную ему клятву. И все же, он не был удивлен. Настоящий вопрос в том, как она умудрилась добраться сюда без участия мавров? Хотя, может, они тоже пришли?

Жужжание прекратилось, и Зейдист сел на пятках, качая головой.

Рив медленно посмотрел на себя вниз.

О, он был все еще подвешен за плечи, и Братья не добились особого прогресса с цепями. Зная его дядю, эти звенья были сделаны из более прочного материала, который не по зубам циркулярной пиле.

– Оставьте меня, – пробормотал он. – Просто оставьте и уходите…

Перед ним снова возникло лицо Элены, ее губы неторопливо шевелились, будто она пыталась объяснить ему что-то…

Из-за такой близости к ней, в крови Рива ожил инстинкт связанного мужчины, возвращая ему какую-то часть пространственного зрения… И Рив ощутил облегчение, когда ее лицо начало приобретать нормальное очертание… и краски.

Он поднял дрожащую руку, гадая, позволит ли Элена прикоснуться к ней?

Она сделала даже больше. Она с силой сжала его руку, поднесла к губам и поцеловала. Она по-прежнему говорила с ним, но, он не слышал ее слов, он попытался сконцентрироваться. Оставайся со мной. Казалось, именно это она хотела ему сказать. А может, он уловил это по тому, как она держала его руку.

Протянув ладонь, Элена погладила его волосы, и он понял, когда она произнесла губами: Дыши глубже, ради меня.

Рив глубоко вдохнул, чтобы сделать Элену счастливей, и когда это произошло, она посмотрела на что-то или кого-то за ним, затем коротко кивнула тому, кто там стоял.

А потом правое плечо взорвалось болью, все тело дернулось, рот широко раскрылся, чтобы выпустить вопль.

Но он не слышал своего крика. Ничего не видел. Агония лишила его сознания.

Глава 71

Элена ехала в особняк на заднем сидении Эскалейда, Рив свернулся на ее коленях. Их вдвоем поместили в заднюю секцию внедорожника, но Элену не волновало, что там едва хватало места для огромного тела Рива. Она хотела быть рядом с ним.

Должна была касаться его.

Когда они вытащили те крюки из его предплечий, она сделала все, что было в ее силах, с ужасными ранами, быстро обмотав их стерильной марлей. Как только она закончила, Зейдист поднял его и вынес из той Богом проклятой темницы, с ней и Вишесом в качестве прикрытия.

На обратном пути они не нашли Хекс.

Элена пыталась убедить себя, что женщина ушла, чтобы присоединиться к сражению с убийцами наверху, но рациональное обоснование помогло ненадолго. Хекс ни за что не оставила бы Ривенджа, не убедившись, что он в безопасности покинул колонию.

Когда страх вспыхнул в ее груди, Элена попыталась успокоить себя, поглаживая полосу темных волос на голове Ривенджа. В ответ он повернул к ней лицо, будто нуждался в утешении.

Боже, в нем могла течь кровь симпата, но Рив доказал, к чему лежит его сердце: он уничтожил Принцессу и защитил их всех от тех ужасающих созданий в масках и мантиях. Что ясно демонстрировало, на чьей он стороне, верно? Если бы он каким-то образом не взял власть над всей колонией, никто бы не выбрался оттуда, включая сражавшихся с лессерами Братьев, которые также вышли из боя живыми.

Она посмотрела на остальных пассажиров во внедорожнике. Рейдж был завернут в кожаную куртку. Обнаженный, он дрожал, кожа была цвета застывшей овсянки. Им пришлось останавливаться дважды, чтобы Брат прочистил желудок, и, судя по тому, с какой силой он сглатывал, вскоре им снова придется сделать остановку. Вишес сидел рядом с ним, и выглядел немногим лучше. Массивные ноги парня были перекинуты через колени Рейджа… а по запрокинутой на бок голове и закрытым глазам было ясно, что принцесса обеспечила ему сотрясение. Впереди них, на пассажирском сидении сидел Бутч, испуская противную сладость, от которой, без сомнений, Рейджа тошнило еще сильнее.

За рулем сидел Тормент, управляя внедорожником плавно и уверенно.

По крайней мере, она могла не беспокоиться о том, как они доберутся домой.

Рив зашевелился, и Элена тут же сосредоточила внимание на нем. Когда он попытался открыть фиолетовые глаза, она покачала головой.

– Шшш… просто лежи. – Она погладила его лицо. – Шшш…

Он передвинул плечи и так сильно вздрогнул, что хрустнула шея. Жалея, что не может сделать для него большего, Элена подоткнула одеяло вокруг него. Она дала ему так много болеутоляющих, сколько осмелилась, наряду с антибиотиками для ран на плечах, а противоядие придержала в запасе, потому что, казалось, скорпионы его не тронули.

Судя по тому, как погибла Принцесса, те пауки и скорпионы жалили только по приказу, и по какой-то причине Рива избавили от этой участи.

Внезапно, он стиснул зубы и напрягся, упираясь руками в сидение под собой.

– Нет, не пытайся сесть. – Она мягко надавила на его грудь. – Просто лежи со мной.

Ривендж рухнул назад, в колыбель ее колен, и поднял одну руку. Нащупав ее ладонь, он спросил:

– Почему?

Она улыбнулась.

– Ты часто спрашиваешь это, ты знаешь?

– Почему ты пришла?

Спустя мгновение она тихо ответила:

– Я последовала за своим сердцем.

Очевидно, это заявление не сделало его счастливым. Наоборот, он поморщился, будто от боли.

– Не… заслужил… твоей…

Элена встревожено застыла, когда его глаза начали кровоточить.

– Ривендж, не двигайся. – Пытаясь не поддаваться панике, она потянулась к рюкзаку с медикаментами, гадая, что за приступ охватил его.

Ривендж поймал ее руки.

– Просто… слезы.

Она уставилась на то, что казалось кровью на его щеках.

– Ты уверен? – Когда он кивнул, Элена достала Клинекс из парки и аккуратно промокнула его лицо. – Не плачь. Прошу, не плачь.

– Ты не должна была… приходить за мной. Следовало… оставить меня там.

– Я говорила тебе, – прошептала она, снова вытирая слезы. – Каждый заслуживает спасения. Так я смотрю на мир. – Когда Элена встретила его красивый, переливающийся взгляд, он показался ей еще более магическим, потому что глаза Ривенджа блестели от красных слез. – Так я смотрю на тебя.

Он закрыл глаза, словно не мог выносить ее сострадания.

– Ты пытался защитить меня от всего этого, правда? – спросила она. – На это был рассчитан спектакль в ЗироСам? – Когда он кивнул, Элена пожала плечами. – Тогда почему ты не понимаешь моего желания спасти тебя, ведь ты сделал для меня то же самое?

– Здесь другое… я… симпат …

– Но ты не чистокровный симпат. – Она подумала о его связующем аромате. – Верно?

Ривендж против желания покачал головой.

– Но, не достаточно… вампир… для тебя.

Печаль сгущалась в воздухе, словно дождевое облако, и, пытаясь подобрать слова, Элена снова коснулась его лица… и обнаружила, что его кожа была чересчур холодной. Черт… она теряет его, на своих руках. С каждой милей, с которой они приближались к безопасности, его тело сдавалось, дыхание становилось реже, сердечный ритм замедлялся.

– Ты можешь сделать кое-что для меня? – спросила она.

– С радостью… да, – хрипло сказал Ривендж, хотя его глаза начали закрываться, а тело охватила дрожь. Он сжался в клубок, и Элена разглядела его выступающий позвоночник даже сквозь одеяло.

– Ривендж? Очнись. – Когда он снова посмотрел на нее, его темные, наполненные болью глаза, напоминали фиолетовые синяки, – Ривендж, ты возьмешь мою вену?

Его веки широко распахнулись, когда с ее губ сорвалось последнее, что он ожидал услышать от Элены, наряду с «Мы едем в Диснейленд!» и «Как насчет заскочить в ресторан?».

Когда его губы приоткрылись, Элена опередила его вопрос.

– Если спросишь, почему, я перестану с тобой разговаривать.

Слабая улыбка мелькнула в уголках его губ, но тут же исчезла. И даже когда клыки удлинились, а изо рта показались их острые кончики, Рив покачал головой.

– Не твою, – пробормотал он, касаясь татуированной груди слабой рукой. – Не достаточно хорош… для твоей крови.

Она высвободилась из одной половины парки и задрала рукав водолазки.

– Мне судить об этом, благодарю великодушно.

Когда Элена поднесла запястье к его рту, Рив облизнул губы, и в нем вспыхнул голод столь быстрый и сильный, что краски вернулись к его бледным щекам.

– Ты… уверена?

На ум пришло странное воспоминание, как целую вечность назад, они, в клинике. кружили вокруг друг друга, хотели, но не брали желаемое. Она улыбнулась.

– Безусловно и несомненно.

Элена приложила запястье к его губам, зная, что он не сможет отвергнуть ее… конечно, он противостоял жажде… и проиграл. Ривендж укусил аккуратно и глубоко, раздался стон, когда от блаженства он закатил глаза.

Тихо радуясь его кормлению, Элена погладила волосы, которые отросли по обе стороны от ирокеза.

Это спасет его.

***

Она спасет его.

Не ее кровь. Его спасет ее сердце.

Пока Ривендж пил из запястья любимой, его переполнили чувства, он попал во власть эмоций, которые были сильнее разума. Она пришла за ним. Освободила его. И, хотя ей известна правда о нем, она дала ему свою вену и смотрела на него с добротой.

Но это определяло, каким человеком она была, а не ее чувства к нему, как к мужчине? Долг и сострадание, а не любовь?

Он был слишком слаб, чтобы прочесть ее. По крайней мере, сначала.

Но когда его тело ожило, наряду с мозгом, ее чувства открылись ему…

Долг. Сострадание.

И любовь.

Величайшая радость расцвела в груди Ривенджа. Часть его чувствовала себя так, будто выиграла в лотерею. Но в душе он знал, что его сущность разлучит их, даже если все вампирское население мира никогда не узнает о его смешанной крови: он считался правителем колонии.

Элене там не место.

Он отстранился от ее запястья, и облизнул губы. Боже… ее вкус был изумительным.

– Хочешь еще? – спросила она.

Да.

– Нет. Достаточно.

Она продолжила гладить его волосы, ногти слегка царапали кожу. Закрыв глаза, он чувствовал, как кости и мускулы наливаются силой, пока ее милостивый дар оживлял его тело.

Да, пробудились не только руки и ноги. Член окреп, бедра подались вверх, несмотря на полумертвое состояние и адскую боль в плечах. Но стояк – привычное дело, когда мужчина-вампир берет вену своей пары.

Биология. Невозможно противостоять ей.

Когда температура тела стабилизировалась, Рив выпрямился из сохраняющей тепло позы, скинув в процессе одеяло. Опасаясь, что сверкает своим членом, он потянулся за тканью, намериваясь вернуть ее на место.

Элена добралась до одеяла раньше.

Ее глаза вспыхнули в полумраке, когда она подоткнула одеяло туда, где оно лежало изначально.

Рив сглотнул пару раз, ее вкус задержался на языке и задней стенке горла.

– Прости за это.

– Не извиняйся. – Она улыбнулась, смотря ему в глаза. – Ты здесь не властен. К тому же, возбуждение означает, что ты выбрался из опасной зоны.

Попав прямиком в эротическую. Шикарно. Ничто лучше экстрима не добавит жизни остроты.

– Элена… – Он выдохнул, медленно и долго. – Я не могу вернуться к своей прошлой жизни.

– Если ты говоришь о наркотиках и проституции, я почему-то не против.

– О, с этим дерьмом покончено в любом случае. Но, нет, я не могу вернуться в Колдвелл.

– Почему нет? – Когда он не ответил, она сказала: – Я надеюсь на это. Я этого хочу.

Связанный мужчина в нем воскликнул «Йохуууу, обеими руками за!». Но он должен быть практичным.

– Я отличаюсь от тебя, – сказал он снова, будто слова стали его саундтреком.

– Нет, не отличаешься.

Ее нужно было убедить, и Рив не придумал ничего лучше, чем взять руку Элены, и, потянув под одеяло, положить на свой член. Прикосновение послало дрожь удовольствия по телу, бедра подались вперед, но Рив напомнил взбунтовавшемуся либидо, что собирается показать ей конкретные отличия.

Он положил ее руку на шип, туда, где основание члена было слегка неровным.

– Чувствуешь это?

Казалось, мгновение она собиралась с мыслями, будто боролась с той же эротической волной, что и он.

– Да…

От хриплого голоса, которым она выдохнула слово, его спина взмыла вверх и опустилась, заставляя член скользить в ее ладони. Когда его дыхание стало коротким, а сердце гулко забилось, голос понизился еще сильнее.

– Он цепляется, когда я… когда я кончаю. Я отличаюсь от тех, с кем ты была раньше.

Пока она изучала его, Рив старался не двигаться, полученная от питания сила, вкупе с ее рукой, были слишком соблазнительны. Он двигался в ее хватке, выгибаясь на коленях Элены, чувствуя ее удивительный контроль над ним.

А это заводило еще сильнее.

– Поэтому ты вышел из меня? – спросила она.

Рив снова облизнул губы, воскрешая в памяти ощущение ее лона, окружающего его…

Эскалейд наехал на выбоину, напоминая Риву, что темное убежище в задней части внедорожника обеспечивает уединенность лишь отчасти: в действительности же, они были не одни в автомобиле.

Но Элена не убрала руки.

– Поэтому?

– Я не хотел, чтобы ты знала об этом. Я хотел… быть нормальным для тебя. Хотел, чтобы ты чувствовала себя в безопасности со мной. Поэтому я лгал. Я не собирался в тебя влюбляться. Я не хотел, чтобы ты…

– Что ты сказал?

– Я… я люблю тебя. Прости, но таковы мои чувства.

Когда Элена замолчала, Рив забеспокоился, что в своем бреду неверно истолковал происходящее между ними. Мог ли он просто спроецировать на ее чувства то, что хотела найти слабая его часть?

Но потом она прижалась к нему губами и прошептала:

– Больше не вздумай скрываться от меня. Я люблю тебя таким, какой ты есть.

Когда поток признательности и эмоций в стиле «Срань господня!», «ОМБ» и «Спасибо тебе, манна небесная» пересилили все логическое, Рив потянулся к Элене, аккуратно удерживая ее голову, целуя ее. В это мгновение ему было плевать на все неподвластные им осложнения, вещи, которые разлучат их так же уверенно, как восстанет пылающее солнце в конце ночи.

Быть принятым… принятым и любимым за то, кем он являлся, тем, кого он любил, это слишком огромное счастье, которое не убавит холодная реальность.

Они целовались, и Элена снова начала двигать рукой под одеялом, ее ладонь ласкала твердый ствол.

Когда Рив попытался отстраниться, она снова захватила его губы в поцелуе.

– Шш… доверься мне.

Ривендж отдался на милость страсти, нарастающей волне, которую Элена пробуждала в его теле, позволяя ей делать именно то, что она хотела. Он пытался вести себя тихо, не хотел, чтобы остальные узнали, и молился, чтобы, по крайней мере, двое на сиденьях впереди были без сознания.

Потребовалось немного времени, чтобы его яйца сжались, а руки запутались в ее волосах. Задыхаясь у ее губ, он с последним рывком кончил, покрывая влагой ее руку, свой живот и одеяло.

Когда ее рука опустилась к шипу, и она ощутила, как тот удлиняется, Рив застыл, молясь, чтобы ей не стала отвратительна его физиология.

– Я хочу почувствовать его внутри себя, – простонала она у его губ.

Когда до него дошел смысл ее слов, Рив зашелся в новом оргазме.

Черт… он не мог дождаться, когда они попадут туда, куда там они ехали.

Глава 72

Следующим утром Элена проснулась обнаженной в кровати, в которой она спала перед тем, как отправиться в колонию. Ривендж, прижавшийся к ней своим огромным телом ближе некуда, тоже проснулся. По крайней мере, в каком-то смысле этого слова.

Его горячая и крепкая эрекция скользила по ее бедру, он терся об нее. Элена знала, что последует дальше, и была рада, когда Рив перекатился наверх, находя свой путь между ее бедер. Когда он вошел и начал двигаться, ведомый сонным инстинктом, ее тело вторило ритму его бедер, и Элена обернула руки вокруг его шеи.

На его горле виднелись следу укусов. Много.

Как и на ее.

Она закрыла глаза, снова теряясь в Ривендже… в них обоих.

Проведенный вместе день, в гостевой комнате особняка Братства, был занят не только сексом. Они говорили. Она объяснила ему все, что произошло, включая наследство, и то, как она с ним разобралась, а также то, как технически Хекс не нарушила данную ему клятву, когда направилась в колонию.

Боже… Хекс.

От нее ничего не было слышно. И какую бы радость и триумф не чувствовали все Братья и Ривендж, вернувшись домой без смертельных ранений, эти ощущения гасли от сожаления.

С наступлением ночи, Ривендж направится в колонию на поиски, но по его лицу было ясно: Рив не верил, что найдет ее там.

Это было слишком странно и пугающе. Никто не видел ее тела, никто не видел, как она уходила. Также ее не встречали вне той темницы. Будто она растворилась в воздухе.

– О, Боже, Элена… я сейчас кончу…

Когда Рив врезался в ее тело, она ухватилась за своего мужчину, позволяя сексу взять верх, зная, что тяжкие мысли и острое беспокойство будут ждать ее на другой стороне оргазма. Она услышала свое имя, когда Рив достиг пика, а потом почувствовала то восхитительное сцепление, когда он глубоко вошел в нее.

Нужно было лишь подумать об этом, и ее накрыл собственный оргазм.

Когда их тела насытились, Ривендж осторожно перекатился на бок, стараясь не выходить из нее так скоро. Когда его аметистовые глаза сфокусировались, он смахнул волосы с лица Элены.

– Идеальный способ пробуждения, – прошептал он.

– Согласна.

Их взгляды встретились и больше не отрывались, и спустя мгновение, он сказал:

– Могу я кое-что спросить? Это не «почему», а «что».

– Удиви меня. – Она наклонилась ближе, быстро целуя его.

– Что ты собираешься делать с остатком своей жизни?

Элена перестала дышать.

– Я думала… ты сказал, что не можешь остаться в Колдвелле.

Он пожал огромными плечами, которые все еще были перевязаны.

– Дело в том, что я не могу оставить тебя. Этого просто не произойдет. Даже час рядом с тобой, делает реальность более ясной. Я буквально… не смогу уйти, только если ты не заставишь.

– Этому не бывать.

– Да…?

Элена обхватила его лицо ладонями, и в то же мгновение он замер. Такое случалось каждый раз, когда она прикасалась к нему. Будто он мог вечность ждать ее приказаний… но, с другой стороны, таковы были связанные мужчины, не так ли? Да, они были физически сильнее и больше своих женщин, но именно шеллан правили балом.

– Похоже, что я проведу свое будущее с тобой, – сказал она у его губ.

Рив задрожал, словно отпускал последние сомнения.

– Я не заслужил тебя.

– Нет, заслужил.

– Я позабочусь о тебе.

– Я знаю.

– И, как я сказал, я не вернусь к тому, чем занимался раньше.

– Хорошо.

Он замер, будто хотел убедить ее еще больше и просто искал нужные слова.

– Перестань болтать, и поцелуй меня снова. Мое сердце уже все решило, как и разум, и не нужно говорить ничего более. Я знаю, кто ты. Ты мой хеллрен.

Когда их губы встретились, Элена понимала, что им придется решить много проблем. Если они продолжат жить среди вампиров, то должны будут держать в тайне его сущность симпата. И она не знала, как он собирается поступить с колонией на севере… у нее возникло предчувствие, что то почитание означало, что Рив приобрел роль некоего лидера в их кругах.

Но они встретят эти проблемы, а также любые другие, вместе.

И только это имело значение.

В конце концов, он отстранился.

– Я собираюсь принять душ, а потом проведать Бэллу, окей?

– Хорошо. Я рада. – Он лишь коротко обнялся с сестрой, прежде чем отправиться в кровать. – Дай знать, если я могу что-нибудь сделать.

– Дам.

***

Спустя полчаса Ривендж вышел из спальни, одетый в свободные штаны и плотный свитер, предоставленный кем-то из Братьев. Не зная, куда идти, он сел на хвост доджену, который пылесосил в коридоре, и спросил у него, в каком направлении комната Зи и Бэллы.

Она была недалеко. Через пару дверей.

Рив прошел до конца коридора со статуями Греко-Римского периода и постучал в указанную комнату. Когда не раздалось ответа, он обратился к соседней двери, за которой услышал тихий плач Наллы.

– Войдите, – донесся голос Бэллы.

Рив медленно открыл дверь в детскую, неуверенный в желанности своего визита. В противоположном конце комнаты, разрисованной кроликами, Бэлла сидела в кресле-качалке, ногой отталкиваясь от ковра. Налла едва ли была счастлива, выражая нервное недовольство на весь мир.

– Привет, – сказал Рив прежде, чем его сестра подняла голову. – Это я.

Голубые глаза Бэллы встретили его, и он наблюдал смену всевозможных эмоций на ее лице.

– Привет.

– Не возражаешь, если я войду?

– Прошу.

Он закрыл за собой дверь, а потом задумался, будет ли она чувствовать себя в безопасности, находясь с ним в запертой комнате? Рив собрался вновь открыть ее, но Бэлла остановила его.

– Все нормально.

Он не был так уверен в этом, поэтому держался от сестры поодаль, наблюдая, как Налла, заметив его присутствие, протянула к нему ручки.

Месяц назад, целую жизнь назад, он бы подошел и взял малышку на руки. Не сейчас. Возможно, никогда больше.

– Она так нервничает сегодня, – сказала Бэлла. – А мои ноги снова устали. Я не могу ходить с ней на руках даже минуту.

– Да.

Последовало длительное молчание, они оба обратили свое внимание на малышку.

– Я никогда не знала о тебе, – наконец сказала Бэлла. – Даже не догадывалась.

– Я не хотел, чтобы ты знала. Как и мамэн. – Когда слова сорвались с его губ, он молчаливо помолился за их мать, надеясь, что она простит его за то, что эта темная, ужасная тайна всплыла наружу. Но дело в том, что судьба разыграла карты так, что разоблачение было не в его власти.

Видит Бог, он изо всех сил старался сохранить вуаль лжи на месте.

– Она была… Как это случилось? – Спросила Бэлла слабым голосом. – Как… ты… родился?

Ривендж обдумывал, как сформулировать все, попытался выстроить в голове схему, кое-что изменить, кое-что добавить. Но в памяти все время возникало выражение лица его матери, и в итоге он просто посмотрел на сестру и покачал головой. Когда Бэлла побледнела, Рив понял, что она догадалась, как все произошло. Известно, что симпаты похищали женщин среди населения. Особенно красивых и непорочных.

Отчасти поэтому, пожиратели грехов оказались в колонии.

– О, Боже… – Бэлла закрыла глаза.

– Мне жаль. – Он так сильно хотел подойти к ней. Безумно сильно.

Вновь открыв глаза, она смахнула слезы, а потом расправила плечи, будто собиралась с силами.

– Мой отец… – Она прокашлялась. – Он взял ее, зная правду о тебе?

– Да.

– Она никогда не любила его. По крайней мере, я не видела этого. – Когда Рив продолжил молчать, потому, что не желал говорить об этом браке, Бэлла нахмурилась. – Он знал о тебе… он угрожал раскрыть правду о вас, если она не согласится?

Молчание Рива послужило достаточным ответом, потому что его сестра кратко кивнула.

– Сейчас все стало понятным. Я очень злюсь из-за этого… но сейчас я понимаю, почему она оставалась с ним. – Последовала тягостная пауза. – Что еще ты мне не говоришь, Ривендж?

– Послушай, то, что произошло в прошлом…

– Это моя жизнь! – Когда малышка пронзительно закричала, Бэлла понизила голос. – Это моя жизнь, черт возьми. Жизнь, о которой окружающие знают больше меня самой. Поэтому, тебе же лучше сказать мне, Ривендж. Если ты хочешь, чтобы между нами были хоть какие-то отношения, лучше расскажи все.

Рив выдохнул.

– Что ты хочешь узнать первым?

Его сестра проглотила ком.

– В ночь, когда умер мой отец… Я повезла мамэн в клинику. Я повезла ее потому, что она упала.

– Я помню.

– Она не падала, не так ли?

– Да.

– Никогда?

– Да.

Глаза Бэллы заблестели, и, чтобы отвлечься, она поймала один из кулачков Наллы.

– Ты… в ту ночь ты…

Он не хотел отвечать на незаконченный вопрос, но и лгать своим близким он больше не станет.

– Да. Рано или поздно, он убил бы ее. Либо он, либо мамэн.

Слеза затрепетала на ресницах Бэллы и слетела, упав на щеку Наллы.

– О… Боже…

Когда плечи его сестры съежились, будто ей холодно, и она нуждается в защите, Риву захотелось добавить, что она по-прежнему может обратиться к нему. Что он по-прежнему ее «Павлиний Хвост», ее брат, ее защитник. Но для Бэллы он уже был другим, и никогда не станет прежним: и, хотя он сам не изменился, ее отношение к нему полностью перевернулось, а значит, он стал другим человеком.

Незнакомец с шокирующе родным лицом.

Бэлла вытерла слезы.

– Мне кажется, что я не знаю собственной жизни.

– Могу я подойти ближе? Я не причиню вреда ни тебе, ни малышке.

Он ждал вечность.

И еще дольше.

Губы Бэллы сжались в тонкую линию, словно она пыталась удержать рвущиеся из души рыдания. Потом она протянула ему руку, которой только что смахнула слезы.

Рив дематериализовался в другой конец комнаты. Потому что бег занял бы слишком много времени.

Сев на корточки перед ней, он взял ладони Бэллы в свои и поднес холодные пальцы к своей щеке.

– Мне так жаль, Бэлла. Так жаль из-за тебя и мамэн. Я пытался вымолить у нее прощение за свое появление… клянусь, я пытался. Просто… для нас с ней было так сложно обсуждать эту тему.

Светящиеся глаза Бэллы нашли его, и слезы в них приумножили красоту ее взгляда.

– За что тебе извиняться? Это не твоя вина. Ты был невиновен… полностью невиновен. Это не твоя вина, Ривендж. Не. Твоя. Вина.

Сердце замерло, когда Рив осознал… что жаждал услышать именно это. Всю свою жизнь он винил себя за рождение, пытался искупить вину за преступление против матери, последствием которого стал… он сам.

– Это не твоя вина, Ривендж. И она любила тебя. Всем своим сердцем, мамэн любила тебя.

Он не знал, как это произошло, но, неожиданно, его сестра оказалась в его объятиях, крепко прижатая к его груди, она и малышка в гавани его силы и любви.

Едва слышная колыбельная сорвалась с его губ… у тихой мелодии не было слов, потому что его горло отказывалось работать. Единственное, на что он был способен, – воспроизвести ритм старинной песни.

Но в большем они не нуждались… того, что нельзя было услышать, было достаточно, чтобы слить прошлое с настоящим, вновь объединить брата и сестру.

Когда Рив не мог больше продолжать, он положил голову на плечо сестры, напевая под нос….

А следующее поколение спало крепким сном, окруженное родными.

Глава 73

Джон Мэтью лежал на кровати, в которой спала Хекс, на подушке и простынях, которые хранили не только ее запах, но и аромат того холодного, бездушного секса, который они разделили. В суматохе ночи, доджен еще должен был придти и убраться, и когда прислуга здесь появится, Джон отправит ее обратно.

Никто не прикоснется к этому месту. И точка.

Растянувшись на этом ложе, он был полностью вооружен, на нем оставалась одежда, в которой он ездил в колонию. В нескольких местах виднелись порезы, одна из ран до сих пор кровоточила, судя по влажному рукаву, а головная боль могла быть как похмельем, так и боевым ранением. Не то чтобы это имело значение.

Он не отрывал взгляда от комода напротив. Ужасные шипованые скобы, которые Хекс упорно носила на бедрах, расположились на столешнице. Так же, как и он сам на кровати, они были неуместны, создавая дисгармонию с набором серебряных расчесок, стоящим рядом.

Дата добавления: 2015-11-04