Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

История Церкви 45 страница

ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 34 страница | ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 35 страница | ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 36 страница | ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 37 страница | ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 38 страница | ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 39 страница | ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 40 страница | ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 41 страница | ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 42 страница | ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 43 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

4. Сопротивление, которым Англия встретила претензии еще Иннокентия III на владения Английской Церкви, возросло вместе с оформившимися в XIV в. национальным английским сознанием и с теми крупными задачами, решение которых 100-летняя война сделала необходимым для этой страны366. В 1366 г. парламент отказал папе в ленной дани.

а) Теоретическое обоснование антиклерикальному и антиримскому сопротивлению дал проповедник и профессор Джон Уиклиф († 1384г.). Это принесло ему успех. Свой основной труд — «Trialogus», он написал, однако, позднее, после своего церковного осуждения. Уиклиф поддержал старое требование большей духовности к Церкви и ее вождям. Он учил, что Церковь не имеет права на светскую власть и светские владения, что государство может судить Церковь. Критика, сначала носившая скорее церковно-политический характер, постепенно привела (сказались также народное недовольство, нужда и возможности, созданные великой схизмой) к еретическому понятию Церкви: Церковь невидима; ее единственный глава — Христос. Вечная участь человечества зависит от предопределения. Люди заранее предназна чены либо для неба, либо для ада. Поэтому нет нужды в монашестве, отпущении грехов или исповеди. Единственным источником веры является Библия. Кроме нее ничего не надо. Уиклиф разрушил понятие таинства (тем самым отрицая священническое служение) и таким образом пришел к отрицанию Пресуществления: хлеб и вино лишь духовно превращаются в Тело и Кровь Господа. Церковь не может влиять (при помощи заупокойной мессы) на иной мир. Целибат, не учрежденный Библией, отпущение грехов, исповедь, почитание святых, их реликвий и изображений вместе с паломничествами — все это нехристианское. Все налоги, взимаемые курией, являются симонией. Папство не нужно, оно даже от антихриста. (Родство и даже идентичность с учением Реформации очевидны!)

б) Эти догматические положения находятся в тесной связи с национально-экономическими требованиями. От конкретного практичес кого исходного пункта — критики куриальной системы бенефециев— Уиклиф пришел к опровержению догматов. Чтобы понять, как это могло произойти, нужно иметь в виду, что критика недостатков повсюду близко подошла к глубинным вопросам. Важную роль играет при этом уменьшение пиетета по отношению к папе, обличаемого как «антихрист» и «еретик». Несомненно, эти выражения не всегда точно взвешивались, но их действие проявилось во время схизмы, когда один папа называл мессу другого идолослужением. В часто повторявшемся в XV в. упреке, что индульгенция есть знак антихриста (ср. театрализованные действа об антихристе) уже слышится интонация, с которой мы встретимся у Кальвина и Лютера.

5. Проповедь Уиклифа нашла отклик во всех слоях населения, в том числе и среди знати и при дворе. Правда в Риме (конец 60-х гг.) и в 1381 г. в Англии его учение было официально осуждено, но лично его не трогали. Между тем на учение Уиклифа (и на его приверженцев, лоллардов) возлагали ответственность за крестьянское восстание 1381 г. В начале следующего столетия начались преследования при участии инквизиции. Останки Уиклифа выкопали и сожгли, считая, что служат этим истине (1427 г.)367. Правда, это надо рассматривать в связи с эпохальными и признанными в высшей степени опасными последствиями идей Уиклифа в Богемии (между Богемией и Англией установились тесные отношения через королевский брак).

а) Там (при Люксембургах) в XIV в. национальная жизнь политически и культурно активизировалась. В вопросе церковной реформы чешское национальное сознание роковым образом подпало под влияние идей Яна Гуса.

Вся жизнь Яна Гуса (род. ок. 1370 г. в Гусинце) была тесно связана с Прагой, точнее с Пражским университетом. Он учился в этом университете, в котором потом всю жизнь преподавал как магистр, профессор, проповедник и ректор, и, чем бы он ни занимался, он всегда был представителем чешской культуры.

Духовное родство с Уиклифом368 решило его судьбу. В 1403 г. он выступил против осуждения 45 тезисов Уиклифа немецким большинством университета. В 1408 г. от него требовали выдачи сочинений Уиклифа.

Борьба чехов против немцев в университете привела к изменению соотношения голосов в пользу чехов, что в 1409 г. привело к уходу немецких профессоров (и основанию Лейпцигского университета) и к победе чешских настроений, важнейшим выразителем которых был учитель, а в первую очередь — проповедник, Гус.

В обширной капелле «Вифлеем», основанной специально для чешской проповеди, яркий и бесстрашный проповедник реформы резко обличал клир (богатство и недуховную жизнь большинства немецких прелатов), что глубоко задевало слушателей. Наряду с догматически ми взглядами это подействовало охлаждающе на его отношения с архиепископом, который сообщил о нем Александру V. И вновь мы видим шаг, многое говорящий о богословской ситуации в Церкви: против буллы (1410 г.), которая требовала выдачи сочинений Уиклифа, отказа от всех заблуждений и ограничивала проповедническую деятельность, Гус апеллировал к новому, «более осведомленному», папе Иоанну XXIII 369. Несмотря на архиепископское отлучение, Гус продолжал проповедовать и не явился в Рим по вызову папского суда; отлученный от Церкви Иоанном XXIII, он ответил, в частности, тем, что проповедовал против его крестового похода на Григория XII, против самого папы и симонии.

б) Нельзя закрывать глаза на то, что политическая деятельность курии снова внесла свой вклад в ухудшение религиозно-церковной ситуации. Ведь папа проповедовал свой «крестовый поход», чтобы разрешить спор о сицилийском престоле в свою пользу. В Богемии начались беспорядки и казни молодых людей, которых Гус и народ стали почитать как святых мучеников. Объявленные затем отлучение и интердикт изгнали Гуса под защиту замка Кози-Хвадек близ горы Табор, где в 1413 г. он написал свою главную книгу «О Церкви».

Король Сигизмунд, желавший стать королем Богемии, стремился прекратить нарастающую смуту и ширящийся раскол (перешедший уже все границы). По его предложению Гус в 1415 г. приехал в Констанцу, чтобы перед собором «свидетельствовать о Христе и Его законе». Он очень скоро был взят под стражу. В собирании материала о нем и в судебном процессе принимали в числе прочих (доброжела тельное) участие влиятельные кардиналы Жерсон, д'Айи и Забарелла. Судебный процесс неоднократно прерывался, и наконец после публичного трехдневного допроса в кафедральном соборе в присутствии императора Гус был приговорен к смерти и вслед за этим сожжен; его прах был развеян над Рейном (1415 г.).

То, что это произошло несмотря на охранную грамоту императора, может быть оправдано с формально-юридической точки зрения, но не перестает быть достойным сожаления, мучительным и даже ужасающим и роковым злодеянием. В благочестивом рвении и глубокой личной религиозности этого морально чистого человека нет никаких сомнений.

6. Гус был не только глубоко затронут учением Уиклифа, он дословно следовал ему во многом, в том числе и в своей наиболее известной книге «О Церкви». Но в отличие от многих, кто впоследствии ссылался на это учение (в том числе неверующих, которые использовали его идеи в борьбе против веры, Церкви и ее учительной власти), нельзя сказать, чтобы он безоговорочно перенял все еретические положения. Прежде всего, он придерживается католического понятия таинства, которое в его движении даже приобрело существенное значение.

а) Учение Гуса о Церкви и о папе было некатолическим370, но все же оно не было концилиаристским в той же степени, что и учение его обвинителей в Констанце (Paul de Vooght).

Помимо вальденсов, сохранившихся от прежних времен, в «гуситское» движение включилась и чешская devotio moderna (§ 70), что объясняет значительную напряженность отдельных высказываний гуситов, а затем и распад их движения на враждебные группы.

Судьба их вождя ожесточила богемцев. Чешское движение, поддерживаемое большей частью знати, народа и двора, необычайно возросло и настаивало на национальном формировании церковной ситуации. Основное требование — Причастие под двумя видами — сделало символом движения чашу мирян371.

Развились самые радикальные и крайние течения, в которых лжеучение Уиклифа соединялось с опасными идеями Иоахима Флорского и социалистическими элементами: перед нами типичная картина предреформационного национального апокалиптически-социалистического сектантства.

Гуситство привело к ситуации, которая на Западе в таком масштабе еще не возникала и даже казалась немыслимой372. Катары и даже более значительное движение вальденсов были представлены лишь отдельными группами; теперь весь народ поднялся против понимаемого как целое традиционного западного христианства и частично оказался победителем. После того как Сигизмунд стал королем, начались кровавые гуситские войны, в которых перешедший к фанатизму чешский национальный дух после успешной обороны даже перешел в наступление на соседние страны.

б) На Соборе в Базеле умеренным гуситам было разрешено причастие под двумя видами при условии, что они признают учение о подлинном присутствии Христа также и в одном виде — Хлебе. В связи с этим выбором движение распалось на враждующие группировки умеренного и радикального толка (стихийные выпады против церквей, монастырей, священников и монахов). Смута продолжалась до конца XV в. Остатки приверженцев Яна Гуса играли немаловажную роль в истории Реформации.

«Национально-церковное отпадение целого народа тяжелейшим образом потрясло сознание единства Запада» (Bihlmeyer). Все же западным христианством это осознавалось именно как отпадение: положение было существенно отличным от того, которое сложится в XVI в. Кроме того, Богемия отнюдь не стала целиком гуситской. Не говоря о родственном католичеству утраквизме, Южная Богемия осталась прежде всего католической. Но Гус нашел приверженцев и в Германии.

7. Вся антикуриалистская и антипапская борьба с 1300 г. отмечена духовным единством, но следует учитывать отмеченные важные различия. Это относится и к оценке критики недостатков. Она очень часто и во множестве вариаций служила эгоистическим интересам. Нередко критики положительно относились к куриальным недостаткам, если могли извлечь из них выгоду.

С другой стороны, во вражде против курии можно разглядеть честную попытку вернуть чистоту папства. Эта забота о единстве и реформе возвышенна и серьезна: заглядывая вперед, можно сказать, что она предвозвещает те элементы новой эры, которые вместе с другими силами католичества будут участвовать во внутрицерковной реформе XVI в.

Глава вторая

Научная и религиозная жизнь

§ 68. Богословие: номинализм. Оккам. Поздняя схоластика

1. Критическое развитие томизма пришло, преодолев самого себя, к номинализму. Номинализм объявлял универсальные понятия, на которых строится всякая мысль, пустыми знаками, только словами (= nomina). Тем самым была поставлена под вопрос доказуемость и научное оправдание всего, что не подлежит исчислению и измерению, а значит, в первую очередь — веры. В развитии, которое нам предстоит проследить, к возрастающей силе и искусству умозритель ной спекуляции прибавилось сильное, но, к сожалению, односторон нее утверждение абсолютной свободы Бога и недоказуемости Откровения. Так с двух разных сторон приблизились к тезису о двойной истине: нечто может быть признаваемо верой как истинное и все же противоречить разуму.

2. а) Основным представителем номинализма был английский францисканец Вильям Оккам (род. до 1300 — † ок. 1349 г.). Он отнюдь не собирался посягать на католическую веру. Он заверял — и несомненно с полной серьезностью, — что считает допустимым только то, чему учит Церковь. Однако это не препятствовало ему с большой экспрессией называть современную ему авиньонскую форму правления еретической. Более важно для истории следующее: тем, что он отказался от оправдания веры посредством разума, он разрушил защитный вал самой веры. По номиналистической установке понятия и объективная реальность настолько разделены, что метафизика бытия становится невозможной. Следовательно, естественным путем познание Бога невозможно. Обычные доказательства бытия Божия оказываются несостоятельными. Церковь с давних пор выступала за гармонию между верой и знанием, на ней основывалась научная жизнь высокого средневековья; теперь эта гармония была разрушена. Последствия не замедлили сказаться. Философствование выродилось в скучную и бесплодную страсть к диспутам. Сам Оккам, конечно, был гениальным мыслителем в области формальной логики. Его влияние на историю Церкви стало пагубным из-за того, что богословие, которое должно возвещать реальность, раз и навсегда данную нам в Откровении и богооткровенных догматах, он de facto превратил в философию, а точнее, в логическое исследование того, целесообразно ли с точки зрения разума совершалось Откровение, а также какую иную (и более для нас понятную) форму мог бы Бог придать Откровению. Из того, что написал Оккам, следует, что в его «богословии» немного есть свидетельств о неповторимом, дарованном нам по воле Божией Откровении. Он, скорее, односторонне развивает до логического конца мысль о безграничном могуществе Бога; и здесь его способ мышления можно обозначить: «как если бы». Все Откровение вообще не может быть научно обосновано, так как оно существует не по причине каких-либо объективно обязательных законов, но только как свободный акт Божьего произволения. И все Откровение в целом, и любая его деталь вплоть до Десяти заповедей могло бы с тем же успехом быть иным или даже полностью противоположным. Бог мог бы, вместо того чтобы становиться человеком, принять природу животного; он мог бы даровать грешниками блаженство, а праведных отправить в ад. Оправдание грешников есть лишь принятие их Богом, без какого бы то ни было изменения в них самих; поэтому понятие благодати в системе Оккама оказывается совершенно иррелевантным 373 или же лишенным содержания; с другой стороны, если все решается по произволу Бога и благодать дается вне связи с заслугами, то понятие благодати оказывается непостижимым и излишним. Благодать — дар, непостижи мый в своем бескорыстии, — оказывается ненужной, излишней. Хотя Оккам отказывает разуму в праве объяснять Откровение, все его богословские размышления говорят о чрезвычайном преувеличении силы человеческого интеллекта. В истории человеческого духа он является чрезвычайно ярким представителем такого мышления, которое, строя бесконечную логическую цепочку умозаключений, уходит все дальше на периферию и упускает при этом спасительный центр — Откровение. Его трактаты о святой Евхаристии сводятся к вопросу, совпадают в пресуществленной гостии количество и качество или нет.

Поскольку свобода рассматривается как единственный моральный фактор в поведении человека, возникает серьезная опасность пелагианства и оправдания делами как раз в этой фидеистической системе (самые крайние противоречия часто уживаются рядом). Сверхъесте ственный акт может быть осуществлен чисто естественным способом; правда, по Оккаму, он вместе с тем не является еще заслуженным.

б) Иоанн XXII обвинил Оккама в ереси; богословская комиссия в Авиньоне выдвинула против него различные обвинения. Из-за бегства монаха из Авиньона к Людвигу Баварскому в Пизу и затем в Мюнхен процесс остался незавершен ным. Оккам со своей стороны страстно опровергал мнение Иоанна XXII в споре о бедности и относительно visio beatifica (§ 65).

в) Из радикального разрыва между Богом и тварью, верой и знанием следует такой же разрыв между Церковью и миром, над которым она не имеет никакой власти; ее признаки — духовность, внутренняя свобода и бедность. С другой стороны, Церковь — это не клир. К ней принадлежит церковный народ, состоящий из мирян и самостоятельный; он имеет право выбирать своих предстоятелей. Тем самым идея демократии была внесена в понятие Церкви столь открыто, что это смогло привести к появлению «соборной идеи».

Вновь перед нами реакция на отсутствие решения основной проблемы высокого средневековья: поскольку различению двух (церковной и мирской) сфер власти постоянно препятствовали усиленные попытки установить отношение подчинения, то эти элементы, «принуждаемые силой» к соединению, стремились освободиться друг от друга.

г) Богословские и церковно-политические идеи Оккама породили в XIV и XV вв. множество столкновений. Осуждение номинализма в 1339/1340 г. в Париже вызвало ответные удары; был создан чрезвычайно сложный оккамизм или номинализм XV в., который во многих отношениях является эклектизмом: Петр д'Айи († 1420 г.; § 66), Жан Жерсон († 1429 г.; там же); Григорий из Римини (1358 г.), Иоанн де Рипа (ок. 1350 был магистром в Париже), Марсилий из Игхена (†1396г.), Генрих из Лангенштейна († 1397 г.). В Болонье была собственная оккамистская школа.

Оккам, а точнее оккамизм Габриэля Биля (и его школы), имел существенное и, конечно, многоплановое значение для становления Лютера. Поэтому Лютер, подчеркивая, что он «из партии Оккама», в своих ранних диспутах явно направляет против него многие свои тезисы374.

3. Но схоластика не растворилась полностью в номинализме. Огромное влияние имело учение св. Фомы. Острая борьба двух школ, «старой» и «новой», продолжалась еще в XVI в. Богатая и очень интенсивная научная жизнь университетов этого времени (центром по-прежнему остается Париж) показывает, сколько нерастраченных сил имела еще в своем распоряжении Церковь. Наиболее значительные представители «немецкой» мистики целиком укоренены в старой схоластике. В Италии и еще больше в Испании старое схоластическое богословие также удерживает свои позиции. В XVI в. мы встретим подлинного реставратора томизма в лице кардинала Каетана (сыграл значительную роль для экзегетики и для нового плодотворного обращения богословия к Слову Божию). Августинианство пережило возрождение благодаря августинцам-эремитам (таким как Эгидий Римский, † 1316 г.; Фома Страсбургский, † 1357 г.; Фома Брадвардайн ский, † 1349 г.), которые имели большое церковно-историческое значение во время Реформации и внутрикатолической реформы.

В толковании Библии уже в начале XIV в. был сделан значительный шаг вперед благодаря францисканцу Николаю Лирскому (ок. 1270_1349). Николай знал еврейский, правда, не знал греческого. В своих «Postilla» к Ветхому и Новому Заветам, которые свидетельствуют о глубоком знании предшествующих толкователей (включая иудейских) выдающийся и многосторонний богослов считает необходимой и предлагает экзегезу, исходящую из буквального значения375. Это имело важные последствия, так как Postilla (наряду с «Glossa ordinaria»376) стали наиболее влиятельным комментарием позднего средневековья. К сожалению, изучение Библии в университетах в целом роковым образом отступило на второй план.

§ 69. «Немецкая» мистика

1. а) Позднее средневековье не было лишено многих добрых начинаний в сфере религиозного благочестия. Если иметь в виду не только произведения исторического масштаба, разнообразие и богатство религиозной литературы и христианского искусства можно даже назвать неисчерпаемым. Но подлинных высот творческого духа достигла мистика. Она расцвела в XIV в. в Германии. В то время как административный аппарат авиньонского папства все больше погрязал в заботах о внешнем богатстве, благочестие отступило в глубины души и возвысилось до внутреннего созерцания Бога. Соседство столь различных стремлений в одной и той же Церкви также является выразительным, хотя и прискорбным доказательством непобедимой силы католической Церкви.

б) Главными вдохновителями мистического движения были немецкие доминиканцы, писавшие и проповедовавшие преимущественно на немецком языке: Экхарт († ок. 1328 г.), Таулер († 1361 г.), Сузо (†1366 г.). Наиболее широко оно было представлено в доминикан ских женских монастырях. В XV в. оно нашло своеобразное выражение у Братьев общинной жизни, хотя и на менее высоком уровне (при том что богатство их порою великолепного наследия до сих пор не исчерпано до конца). Таким образом, намечается определенный географический ареал распространения этого движения: Западная Германия вдоль Рейна (от Констанцы до Кёльна) и Нидерланды.

2. Схоластика и мистика. В великих схоластах Фоме Аквинском и Бонавентуре проявилось соединение ясного логического мышления и самой горячей религиозности. Союз «схоластики» и «мистики» типичен и для «немецкой» мистики. Духовно-исторически она вырастает непосредственно из (томистской) схоластики, использует тот же понятийный материал.

Однако центр тяжести смещается. Во первых, на первый план выходят «мистические» элементы богословия (например, неоплатонизм Августина); и во-вторых, как личная склонность, так и сама миссия проповедников в женских монастырях побуждают их некоторым образом ограничивать свою проповедь темой духовного очищения. Ивсе же надо помнить, что мистическая проповедь в женских монастырях обнаруживает также глубокий интерес к умозрению, духовному знанию и божественным тайнам. Здесь еще живет тот дух, которым вдохновлены творения великих немецких женщин-мистиков XIII в. (Мехтхильда из Магдебурга, † 1283 г.; Мехтхильда из Хакеборна, †1299 г.; Гертруда Великая, † 1302 г., все трое — цистерцианки в Хельфте).

Значительные женщины-мистики были, впрочем, в позднем средневековье также в Италии (три святые Екатерины: Сиенская, † 1380г., Болонская, † 1463 г., Генуэзская, † 1510 г., а также блаженная Анжела из Фолиньо, † 1309 г.) и в Швеции; могущественная св. Биргитта († 1373 г. в Риме). Но нигде влияние мистики на среду мирян не было таким глубоким, как в Германии.

3. Наиболее значительным немецким мистиком был гениальный и благочестивый Майстер Экхарт (ок. 1260_1328; преподаватель в Страсбурге и Кёльне). В своих проповедях он постоянно возвращает ся к определенным основным мыслям: «Всякий раз, когда я проповедую, я усердствую говорить об отрешенности и о том, что человек должен быть свободен от себя самого и от всего вещного. Второе же — это то, что нужно снова воссоединиться с тем неделимым Добром, которое есть Бог. Третье — что нужно помнить о том великом благородстве, которое Бог вложил в душу человека, чтобы он тем самым вошел в чудесную жизнь Бога. В четвертых, о чистоте божественной природы: что есть чистота божественной природы, невозможно изъяснить».

а) Экхарт во многом зависел от неоплатонизма. Это иногда вносило в его идею Бога пантеистический оттенок; из-за этого многие его положения были осуждены. Оценка их осложнялась спецификой богословского метода Экхарта: как «мастер Да и Нет» он в диалектическом противопоставлении подчеркивает более сильно то одно, то другое. Каждый тезис у него может быть точно определен в своем истинном смысле только в свете антитезиса. Осуждение Экхарта было отчасти результатом зависти и неверного понимания со стороны его противников — в большинстве своем приверженцев скотизма. Во всяком случае оно нисколько не умаляет ценности его пламенной любви к Богу, его глубокой пастырской заботы о душах (которая побуждала его призывать своих духовных детей к более частому причащению) и его преданности Церкви. В особенности Экхарт отвергал мечтатель ную духовную жизнь, основанную лишь на внутренних переживани ях, — как и все подлинные мистики, он требовал, чтобы внутренняя духовность оплодотворялась деятельной любовью: «Из прекрасного досуга, погруженного в Бога, стоит поспешить к бедняку, взывающему о тарелке супа».

Для истории духа имеет особое значение мысль о благородстве человеческой души. Эта же мысль, не так непосредственно связанная с Откровением и имеющая более сильный антропологический акцент, встретится нам как основной мотив («достоинство человека») гуманизма.

б) Такого же единства внутренней и внешней жизни желали ученики Экхарта: доминиканец Иоганн Таулер в Страсбурге († 1361 г., выразительные проповеди, сочетающие в себе силу веры и чувство меры, ревностный пастырь душ) и Генрих Сузо († 1366 г.) из Констанцы. Сузо родственен по духу св. Бернарду и св. Франциску. Он полон духовности и нежности, поэзии и любви; он — поэт, исполненный переливающегося через край чувства. Это чувство истинно; оно испытано и закалено в многообразных умерщвлениях плоти, в которых он буквально подражал страдающему Спасителю. Сузо был также выдающимся приверженцем индивидуального духовничества.

в) Немецкие мистики были связаны между собой живым общением как «друзья Божии». Главой одного из таких кружков на Нижнем Рейне, поддерживавшим активные связи с «друзьями Божиими» в Южной Германии, был находящийся под влиянием Экхарта Иоганн Рейсбрук († 1381 г., писал о духовном браке), друг и учитель Герта Грота (§ 70).

Эта мистика (несмотря на некоторые родственные черты) равно отличается как от латинско-«французской» XII и XIII вв. (Бернард и викторинцы), так и от мистики XVII в.

4. Из мистических книг наиболее значительной по своему влиянию долгое время была книга, написанная по-латыни в одном из нидерландских монастырей: О подражании Христу 377 Фомы Хемеркена из Кемпена (приблизительно 1380_1471). Он принадлежал кругу Братьев общинной жизни или к реформированным ими каноникам-авгус тинцам. Некоторые приписывают эту книгу Герту Гроту. Возможно, что ему, стремившемуся сделать мистический опыт познания Бога плодотворным в основанной им общине, действительно принадлежит духовное отцовство большей части «Подражания». Эта книга — чрезвычайно яркое свидетельство того, что сокровенная евангельско-биб лейская и сакраментальная жизнь Церкви во многих местах еще сохранялась в безущербной полноте. «Подражание» входит в широкий круг назидательных сочинений такого рода. О религиозности, основанной на «действиях», в этой книге ничего не найдешь. Напротив, она высказывается о благочестивых действиях, например паломниче ствах, очень скупо, с явной сдержанностью. Пелагианский тезис «Когда человек делает то, что в его силах, Бог не отказывает ему в Своей благодати» воспринят, но полностью переосмыслена роль благодати. Основная тема четвертой книги — Господь в таинстве. Можно с полным правом сказать, что эта книга учит, как полностью и непрестан но предаваться Христу. Особенно важно, что автор с такой настойчивостью требует часто в простоте читать Евангелие. Наивысший путь изучения Евангелия состоит в том, чтобы погрузиться в жизнь Иисуса, и потом строить всю свою жизнь в подражании этому образу.

Все же и эта прекрасная книга причастна к умалению объективных ценностей, притом в наиважнейшей области: хотя верность по отношению к Церкви не ставится под вопрос и не уменьшается, но Церковь в деле религиозного благочестия опасным образом отодвинута на второй план. Проповедуется исключительно личная духовность, благочестие узкого круга единомышленников. Это относится и к почитанию таинства Евхаристии. Слишком мало здесь говорится о совместном ее совершении как об осуществлении Тайной вечери и актуализации Крестной жертвы Христовой, которая в ней воспоминается. Связь с богословием, которой обладали великие немецкие мистики, была утрачена и даже, несомненно, не считалась значащей, что таило в себе опасность для мистики, как и для (застывающей) схоластики.

5. Расцвет мистики и ее завершение стали во многих отношения признаками Нового времени. Тяга (не всегда несущая в себе опасность) к подчеркиванию личного и индивидуального в религиозной жизни очевидна. О знаменательном росте участия мира женщин и о важном усилении национальной окраски речь уже шла. Великие вожди движения еще остаются укорененными в ясной спекуляции латинской универсальной схоластики. Но картина духовного процесса сильно изменилась: с ограничением пределами собственной, немецкой национальности, которая внесла особенно много естественной веселости и глубины чувств, и с возрастанием роли родного (творчески развивающегося) немецкого языка — книги и проповедь приобретают задушевную неповторимую духовность, которая должна была совершенно по-особому воздействовать на немецкую натуру. Одно мистическое сочинение XV в., «Франкфуртец» («Немецкое богословие»), в котором также отсутствовала схоластическая форма, настолько привлекло Лютера, что он считал, что нашел в нем противовес схоластике (именно он впервые издал эту книгу в 1516 и 1518 гг.). Но, с другой стороны, огромная притягательная сила «Подражания Христу» показывает, какая универсальность изначально присуща христианской молитве, имеющей уклон в сторону евангельски углубленной личной нравственности.

§ 70. Монашество и благочестие мирян

1. Старые ордена (также и монастыри каноников), за исключени ем картузианцев, не смогли сохранить прежний уровень благочестия, дисциплины и науки. Бенедиктинские монастыри стали слишком богатыми (попечение исключительно о знати; а также институт комменд) и обладали частной собственностью, которая была четко разделена между аббатом и насельниками монастыря; у францисканцев парализовала многие силы ненужная ожесточенная борьба между строгими и умеренными и соперничество с мирским клиром, в котором кроме всего прочего шла речь об экономических интересах.

а) Все же и в XV и XVI вв. можно насчитать немало предпосылок к улучшению, правда, не приведших к какому-либо перелому в целом. Значительнейшими опорами реформы повсюду были обсерванты, т.е. те монахи или монастыри, которые руководствовались первоначальной строгостью устава (в ордене францисканцев папа Лев Х окончательно признал в судьбоносном 1517 г. разделение на конвентуалов и обсервантов). Бенедиктинский орден в XV в. участвовал, а именно через объединение в конгрегации, с большим успехом в новых начинаниях в Италии, Испании (широкий успех) и Германии (Мельк и Бурсфельд); здесь успешно зарекомендовала себя монашеская дисциплина св. Матиаса в Трире; к Бурсфельду присоединились некогда имевшие широкое влияние реформаторские центры Гирсау и Альпирсбах.


Дата добавления: 2015-11-03; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 44 страница| ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ 46 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.014 сек.)