Семь месяцев спустя. Флэш-рояль.

Лили

Традиционный воскресный ужин в «Норе» в последнее время приносил больше неприятностей, чем радости. До моих родов оставались считанные дни, и живот был, мягко говоря, неподъемным. Иногда мне казалось, что ребенок весил никак не меньше тонны. Еще на пятом месяце мы решили со Скорпиусом, что не будем узнавать пол. Подумали: пусть будет сюрпризом.

Сейчас, глядя на многочисленное семейство, я улыбалась. Мы редко собирались вместе. Все-таки половина семьи разъехалась в разные концы мира. Как никогда не хватало Джеймса. Рядом сидел Скорпиус и ласково сжимал мои пальцы, успокаивая.

— Осталось чуть-чуть, и покой нам будет только сниться. Будем вскакивать среди ночи, готовить смеси, а по вечерам петь колыбельные, — он мечтательно улыбался, поглаживая мой огромный живот.

— Зачем нам смеси? – возмутилась я. – Для ребенка полезно только натуральное питание, никакой химии, — я капризно надула губы, глядя на него из-под челки. Сидевшая рядом бабушка утирала навернувшиеся слезы.

— Такое счастье, — пробормотала она, — еще один малыш.

— Или два малыша, — раздался голос из камина. Я радостно подпрыгнула.

— Джеймс! – и кинулась в объятия старшего брата. Скорпиус хмуро посмотрел на нас, но ничего не сказал. В последние полгода эти двое общались крайне напряженно, словно вернулись школьные годы. Я пыталась поговорить со Скорпом, но ничего вразумительного так и не услышала. В конце концов, это их дело. Мало ли какое недоразумение могло произойти между ними. Решила, сами разберутся, не маленькие.

— Привет, сестренка, – он потрепал меня по волосам. – В камин уже, наверное, не входишь, — озорно подмигнул Джеймс, а я залилась краской. Мне и самой казалось, что я стала напоминать огромного гиппопотама, а не молодую женщину. Скорпиус же, наоборот, говорил, что теперь я еще красивее. Конечно, он же не таскал за собой такую тяжесть. Беременность, что тут скажешь. Хотя, по сравнению с осознанием того, что внутри меня рос наш ребенок, все неудобства отходили на задний план.

— Да ну тебя, — я смахнула слезу. Месяца с седьмого стала излишне сентиментальной и впечатлительной. Мама говорит — из-за гормонов. – Какими судьбами к нам? – Джеймс округлил глаза и рассмеялся.

— Проследить, чтобы твой ненаглядный супруг не умер от разрыва сердца, пока ты будешь извиваться от боли, рожая, – Скорп резко побледнел и вцепился в столешницу так, что побелели костяшки пальцев. Я рассмеялась. Он и без того с каждым днем нервничал все больше, что безмерно меня умиляло. Казалось, это ему предстояли роды, а не мне.

— Прекрати, Джим, он и так волнуется, — я шутливо ударила его по плечу.

— Как и все мужчины перед рождением первенца, — улыбнулась мама, помешивая ложкой чай. – Сынок, ты надолго? – Джеймс задумался, видимо, мысленно сверяясь с графиком тренировок.

— Думаю, на пару недель. Нужно же насладиться беспомощностью молодого семейства после рождения нового количества поттерят, — Джеймс взъерошил волосы и подвел меня к столу, помогая сесть.

— Я сам, — пробурчал Скорп и взял меня за руку. Он становился таким суетливым, когда переживал. – Между прочим, наш ребенок будет Малфоем, а не Поттером, — чуть запоздало добавил.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда возьмешь на руки зеленоглазого рыжеволосого монстрика, — весело сказал папа, обмениваясь рукопожатием с Джеймсом. Скорпиус ошалело посмотрел на него, но ничего не ответил. Да и что тут скажешь. Генетика — штука коварная. Кто знает, у кого из нас сильнее наследственность.

— Какая разница, какой будет внешность у ребенка? Главное, что он частичка меня и Скорпа, а цвет волос и глаз можно пережить, – Скорпиус ласково улыбнулся и поцеловал мои пальцы.

— Дед бы с тобой поспорил, — я укоризненно взглянула на него и покачала головой. Все присутствующие в комнате рассмеялись.

— Неужели, Люциус смог устоять перед очарованием Лил? — отсмеявшись, сказал папа.

— Он честно пытался, — чуть иронично ответил Скорп, — но все-таки пал жертвой ее чар.

Неожиданно меня скрутила судорога. Я сильнее сжала руку Скорпа, но в низу живота разгоралось адское пламя. На кухне повисла тишина, нарушаемая лишь моими судорожными стонами. Первым среагировал дядя Рон.

— Гарри, отправляй патронуса в Мунго, пусть готовят родительную палату. Джинни, возьми ее за руку, ты знаешь, что делать. Скорпиус, отойди. Сейчас ты ей ничем не поможешь.

Но Скорп намертво вцепился в мою руку, отказываясь отпускать. Я хотела было попросить его послушаться дядю, но накатила новая судорога, и я громко застонала, не в силах сдерживаться. К такой боли я была не готова. Кто-то отодрал-таки от меня Скорпа и увел. Его место заняла мама, давая четкие указания, как нужно дышать. Я еле успела простонать, чтобы Скорпиус не уходил далеко, как боль полностью поглотила сознание. Лишь где-то на задворках разума билась мысль, что совсем скоро на свет появится наша малютка.

Скорпиус

Я полгода готовился к этому моменту, но оказался совершенно беспомощен. Каждый стон и вскрик Лили, доносящиеся из-за двери, сводил с ума. Рядом, на низком диванчике, сидели Джеймс и Гарри, Джинни и Рон были вместе с Лили. И я хотел пройти в палату, хотя бы держать Лил за руку, но мне не позволили. Джинни заявила, что рождение ребенка – священное таинство, которое мужчине наблюдать совершенно необязательно. В какой-то мере она права. Я и так извелся, слыша каждый звук, барабанным боем отдающийся в ушах. Но неизвестность и ожидание раздирали изнутри острыми когтями.

Как там Лили?

Долго ли ей еще мучиться?

И почему природа так жестока к женщинам? Постижение прекраснейшего из существующих действ – секса – сопровождается для них болью. Появление на свет новой жизни – адские муки.

Конечно, я не мог знать наверняка, насколько сильны схватки, но крики Лили давали весьма яркое представление. Хотелось забрать всю боль себе, но природа не оставила права выбора.

Рон предлагал остаться в «Норе», чтобы я не изводил себя, но разве мог я оставить Лили без поддержки, пусть и иллюзорной. Она знала, что я за дверью. Находившись взад-вперед, я опустился на диван, пытаясь унять лихорадочное сердцебиение. Стоило чуть успокоиться, как послышался громкий, пронзительный крик. Внутренности обожгло ужасом. Моя малышка изнемогала, металась по кушетке, давая жизнь нашей крошке. Каких усилий ей это стоило? Я закрыл лицо руками, пульс отказывался приходить в норму.

Вытирая пот со лба, вышел Рон. Я бросился к нему, не замечая руки Гарри, сжавшейся на предплечье.

— Как она?

— Тяжело, — Рон и сам выглядел усталым. – Сходи в буфет, выпей кофе, ночь будет долгой, – он посмотрел куда-то поверх моей головы и торопливо удалился.

Лили.

Лил.

Солнышко.

Держись, родная.

На плечо опустилась тяжелая рука.

— Сын, — кто-то сообщил в Мэнор о схватках?

Я повернулся и встретил встревоженный взгляд отца. На душе стало чуть спокойнее. Каково ему было, когда мама рожала? Он ведь тоже вряд ли остался в стороне.

— Пойдем, — он взял меня за руку и с силой потянул, — поговорим, – я кивнул и последовал за ним. Он вел меня извилистыми коридорами. Попытка отвлечь? Заранее провальная, мыслями я все равно был в палате.

— До сих пор вспоминаю ночь, когда ты родился, – голос отца звучал глухо и хрипловато. – Так же изводился, сидел под дверями комнаты, мечтая забрать всю боль себе, – это желание всех мужчин или чисто малфоевское? – пока заботливая колдосестра не утащила силой выпить кофе. – Я удивленно вскинул глаза, недоумевая, как хрупкой женщине удалось переубедить этого упрямца.

— Мама долго рожала? – отец едва заметно улыбнулся уголками губ.

— Шесть бесконечных часов, за которые я прошел семь кругов ада, как мне тогда казалось, — я обреченно взвыл. Сколько еще мучиться моей девочке! – Пойми, мы не в силах что-либо исправить, но будь уверен, Лили справится. Она у тебя сильная. Поттер все-таки.

— Спасибо, отец, — я благодарно стиснул его пальцы. Наверное, ему сейчас тоже непросто. Вспомнились многочисленные скандалы, когда я сообщил ему имя своей избранницы.

— Ты знаешь, я с самого начала не одобрял идею породниться с Поттером. Предрассудки, старые обиды, поруганные честь и гордость, что греха таить, — отец устало провел рукой по волосам, — но ты был непреклонен.

— И что заставило тебя изменить мнение? – мне и правда стало любопытно.

— Астория, — взгляд просветлел, как и всегда, когда отец заговаривал о маме, — твой дед когда-то был против нашего брака. Я долго бушевал, пил, порвал с семьей и женился-таки на Асти, – я ошалело смотрел на отца, не веря своим ушам. Он никогда не рассказывал об этом.

— Пап… — но он будто не слышал.

— Астория не хотела, чтобы ты прошел через что-то подобное, – он хмыкнул и передернул плечами. – К тому же ты куда импульсивнее и своенравнее меня, вполне мог бы уйти из рода, отречься от корней ради своей гриффиндорки, а я бы себе этого не простил.

— Почему именно сейчас?

— Хочу, чтобы ты знал – Скорпиус, сынок, ты сделал правильный выбор, — от искренних слов отца в глазах защипало. Не хватало еще разрыдаться, как маленькому ребенку. Все-таки я Малфой, хоть и в совершенно растрепанных чувствах. Слишком много всего сразу навалилось.

Из конца коридора раздался ликующий вопль. Я как ужаленный бросился туда, уже не видя грустной улыбки отца.

— Двойняшки! У нас двойняшки! Лили родила двойняшек! – кричал Джеймс, скача по коридору.

Двойня, но…?

— Уизлиевские гены, — простонал отец, но в его глазах сверкали смешинки. Он рад, а я обескуражен. Мы и не думали…

— Не желаете взглянуть на жену и детей? – вежливо спросила колдосестра, неожиданно возникшая рядом. Я кивнул, не в силах говорить.

Лили лежала на кушетке и счастливо улыбалась, прижимая к груди два крошечных свертка.

— Любимая, — я кинулся к ней, но не решался дотронуться. Она выглядела хрупкой, измученной, но довольной.

— Девочка и мальчик, — улыбка осветила ее лицо, вокруг глаз собрались маленькие морщинки.

— Как мы их назовем, солнышко? – сердце защемило от нежности.

— Пусть мальчик будет Регулусом в честь твоего двоюродного дяди, брата крестного отца. Продолжим традицию Блэков называть детей названиями звезд, — разве я мог противиться желанию женщины, подарившей мне счастье отцовства? Тем более, когда она смотрела своими искрящимися глазами прямо в душу.

— Тогда девочка будет Дореей в честь твоей прабабушки, – Лили ласково улыбнулась, целуя в лобик сначала Дорею, а затем Регулуса Малфоев. Как же мне повезло! – Я люблю тебя, — произнес я, забирая детей, — а теперь отдыхай, я позабочусь о них.

Лилс еще раз улыбнулась, откинулась на подушки и закрыла глаза.

Я смотрел на малюток и не мог налюбоваться.

Плоть от плоти, кровь от крови.

Наши дети.

Двойняшки.

Я тихо вышел из палаты, являя обеспокоенным родственникам детей.

— Знакомьтесь, Регулус и Дорея.

Гарри и Джинни умиленно улыбались, утирая слезы. Джеймс стоял как громом пораженный, переводя взгляд с одного ребенка на другого.

— Пойду, обрадую семью, – сказал отец, чуть улыбаясь. – Сын, я горжусь тобой.

Он всегда сдерживал эмоции, но я заметил, что и в его глазах блеснули слезы.

Джеймс

Со дня рождения малышей прошло две недели, а кажется, что пара часов. Мерлин, сколько эмоций тогда было, хоть я не только дядя, но и крёстный. Не представляю, как Малфою, но я бы от томительного ожидания перевернул всю больницу, не в силах слышать крики рожающей жены. Неужели наш приход в этот мир сопровождается болью матерей? Тот вечер я провёл рядом с мамой, рассказывая о своей жизни, чего не делал уже очень давно. Я и не представлял, как соскучился по семье: по шоколадному торту бабушки, по рассказам дедушки, по смеху папы и маминым ласковым рукам. Она всегда пыталась пригладить мне волосы.

Сегодня у нас официальный праздник в честь рождения Регулуса и Дореи. Уже лет сто не видел всех родственников в сборе, даже родители Скорпиуса здесь. Представляете, Альбус сегодня познакомил родителей со своей девушкой. Он у нас окончил университет в этом году, а его девушка — Хогвартс. Маме она понравилась. Кстати, они чем-то похожи. Обе гриффиндорцы до мозга костей, ах да, и рыжие.

— Это судьба, братец, — пошутил я, стягивая с него очки.

— Почему?

– Потому что рыжие – это судьба, спроси у папы или у Малфоя, — рассмеявшись, я взъерошил волосы. – Пойдём к Лилс, мы давно не сидели втроём.

— В этом нет нашей с Лили вины, это же ты у нас вечно занятой, что даже позвонить или написать не можешь, — иногда мне кажется, что он переобщался с тётей Мионой, выражение лица у них совершенно одинаковое в такие моменты. – Пошли.

Поднявшись в старую комнату Лили в «Норе», мы бесшумно проскользнули внутрь, где спали малыши, а Лилс расчёсывала волосы.

— Тише, они только уснули, — прошептала она, пока мы с Альбусом наблюдали за детьми.

У Регулуса рыжие волосы и серые глаза, а у Дореи глаза зелёные, как у папы и Лили, зато волосы серебристо-платиновые. Когда вырастет, станет настоящей красавицей.

— Ладно тебе, Лилу, я завтра уезжаю, дай пообщаться с племянниками.

— Куда ты уезжаешь? – удивлённо спросила она.

Я же ей ещё не сказал, никому не сказал, кроме Ала. А он лишь пожал плечами, переводя взгляд на Лили.

— Джим, скажи ей…

— Что-то случилось?

Вздохнув, я опустился в кресло, прямо на какую-ту игрушку и, вытащив её, закинул на кровать.

— Мне ещё полгода назад предложили место в болгарских «Драконах», я согласился. Завтра утром уже должен быть там, надо обустраиваться и знакомиться с командой, — закончил я, проводя рукой по лицу.

— Джеймс, ты не можешь так далеко уехать… Мы тебя и так редко видим, а теперь ты и вовсе потеряешься…

— Вообще-то у тебя есть ещё один брат, — попытался пошутить Ал, чтобы подбодрить Лили. – Не переживай, мы будем ездить к нему в гости, — он улыбнулся, положив руку ей на плечо.

— Я знаю, но всё равно… теперь ты будешь совсем далеко от нас…

Знали бы вы, как мне тяжело прощаться, да и решение далось нелегко. Как объяснить им всем, что меня здесь ничего не держит, кроме семьи? Но у всех должна быть своя жизнь, мне надо двигаться дальше, оставить прежнего Джеймса Поттера в Англии, вместе с воспоминаниями и поступками.

— Вы у меня уже большие, справитесь без большого Джима, — наконец, они оба улыбались. В детстве они обижались, когда я так говорил. Старше я их не намного, но груз ответственности был велик, особенно в Хогвартсе. Если за Лили я вступался в открытую, оберегая её ото всех, то с Алом было по-другому. Делал так, чтобы он не узнал, что находиться под опекой старшего брата, иначе бы обижался. Какой бы сволочью я не был, эти двое – самое родное, что у меня есть.

— Тебя, наверное, все заждались, мамочка, — с улыбкой произнёс Альбус и, оставив детей спать, мы спустились вниз.

Все поочерёдно принялись обнимать Лили, всем хотелось поговорить с ней. Внезапно в камине вспыхнуло зелёное пламя, и через минуту перед нами стояла… Доминик. В обычном платье и коробкой в красочной обёртке в руках. В комнате повисла гробовая тишина, никто не знал, как реагировать на её появление. В семье знали о взаимоотношениях Доминик и Лили.

Сглотнув, я остановился на лестнице, пока дом вновь не ожил. Первым к ней подошёл Альбус – они всегда находили общий язык. Потом появилась Вики, тётя Флёр, а я лишь бросил взгляд на Скорпиуса. Неожиданный визит, учитывая обстоятельства.

Никки – такая красивая, спокойная, и улыбка её сейчас не казалась ледяной. Просто она не для меня. Захотелось рассмеяться – дико и безумно, потому что жизнь – грёбанный сюрприз. Я же завтра уезжаю, зачем мне напоминать о том, что я потерял?

Пока в гостиной царило веселье, я бесшумно выбрался на улицу, отходя подальше от дома. Под старым дубом одиноко стояли широкие качели, на которых я любил играть в детстве. Раньше не замечал, что она такая низкая. Сев на неё, я оттолкнулся ногой, поднимая взгляд к звёздному небу. Интересно, кому нравится устраивать такие сюрпризы? Богу? Мерлину?

Завтра я уже буду в другой стране, и не вернусь жить в Англию. На семейные праздники времени тоже не будет, буду тешить себя надеждами о новой жизни. Усмехнувшись, я чуть прикрыл глаза, ощущая дикую усталость.

Доминик

Мамино письмо стало неожиданностью. Она, конечно, всегда сообщала о важных событиях в семье, но новость о рождении близнецов у Лили и Скорпиуса обескуражила. Если честно, я напрочь забыла о ее беременности. В последние полгода жизнь замкнулась на работе. Я загоняла себя до потери сознания, чтобы не думать. О Джеймсе, о Скорпиусе, о семье. Хотела начать все сначала. Но не получалось. Долгими ночами я прокручивала в голове разговоры, прислушивалась к чувствам, препарировала мысли. Искала выход. Конечно, можно было спрятаться, убежать на край света, но от себя не уйдешь, как не пытайся. Тут я потерпела полное фиаско.

Решение приехать на торжественное празднование рождения двойняшек в «Нору» было спонтанным. Если нельзя убежать от проблемы, может, стоит посмотреть ей в лицо. Терять-то уже нечего. Возможно, встреча с семьей станет переломным моментом. Поможет примириться с собственным несовершенством. К тому же старый конфликт с Лили давно исчерпал себя. По сути, это было соперничеством двух девушек за первенство. Обе были красивыми, умными и неприступными. Если в пятнадцать он и был оправдан, то в двадцать — откровенное ребячество. Пусть она пошлет меня, но ведь попытка не пытка.

Гостиная «Норы» встретила тишиной и ошеломленными взглядами присутствующих. Похоже, даже мама не ожидала увидеть меня здесь. Если бы не твердая убежденность в необходимости шага навстречу семье, я бы, пожалуй, ехидно ухмыльнулась. Первым подошел Альбус. Нерешительно улыбнулся, обнял меня и прошептал на ухо, что рад видеть. Тугой узел в груди чуть ослаб. За ним потянулись другие Уизли, Поттеры и, в конце концов, подошли Малфои.

— Здравствуй, Доминик, — холодно произнесла Лили, настороженно посматривая на меня. Я ее понимала: она не знала, чего от меня ждать.

— Привет, Лили. Поздравляю с рождением детей, — я сдержанно улыбнулась. Фальшь сейчас ни к чему.

— Спасибо, — мне показалось, или Скорпиус крепче сжал руку Лили? Он опасался, что я приехала сказать о его измене? Больно надо. Неужели, он считал меня настолько бессердечной? Хотя Малфой толком меня и не знал. В отличие от Джеймса, которого нигде не было. – Зачем ты приехала?

Вопрос в лоб. Не замечала за малышкой Лили такой прямолинейности раньше. Оберегала семью от вторжения из вне, видимо. Что ж, она имела на это право.

— Поздравить вас и повидаться с семьей. Я слишком долго тянула с примирением, – Лили некоторое время пристально смотрела мне в глаза, а потом чуть слышно фыркнула.

— Иронично. Ты возвращаешься, а Джеймс уходит, – сердце дало сбой. Замерло и резко ухнуло вниз. Он уходит? Куда?

Скорпиус удивленно посмотрел на меня и сказал тихим и вкрадчивым голосом:

— В Болгарию. Будет играть за их «Драконов», – я что, сказала это вслух? Мерлин, надо же было так опростоволоситься!

— Прекрасная возможность. За него можно только порадоваться, — с трудом выдавила я и отошла к бабушке, утирающей слезы. Она совсем состарилась, стала намного впечатлительнее и сентиментальнее, но осталась все той же шумной и бойкой Молли Уизли.

Я пыталась отогнать мысли о Джеймсе, но получалось паршиво. Пожалуй, стоило признаться хотя бы себе, что, прежде всего, я надеялась встретить его.

Зачем? От ответа зависит слишком многое.

Кто для меня Джеймс Поттер?

Бывший возлюбленный? Бред.

Утраченный любовник? Чушь.

Любовь всей жизни? Сентиментальная хрень.

А так ли важны определения? Меня всю жизнь тянуло к нему. Неважно хороший он или плохой, правильный или гадкий, вежливый или грубый. В нем заключалась моя жизнь, хоть я настойчиво и отвергала этот факт. Что бы я ни делала, Поттер занимал значительное место в моей голове, неотступно следуя по пятам. Мне всегда было важно его одобрение или порицание в зависимости от того, что я делала. Я и во Францию сбежала не от семьи, а от него.

Так сколько можно?

— Если тебя интересует лохматое недоразумение, зовущееся Джеймсом, то он на старых качелях, — раздалось над ухом.

— Что? – Малфой нахально ухмылялся с видом всезнающего провидца.

— Передо мной можешь не притворяться, у тебя все на лице написано.

— Но откуда ты…? – промелькнувшая догадка ужаснула.

— Я успел поставить блок перед твоим Обливейтом, но не бойся, твоя тайна умрет вместе со мной, — Скорпиус тепло улыбнулся и поспешил вернуться к Лили.

Шок, непонимание, отрицание смешались, образуя совершенно непредсказуемый коктейль. И что прикажете делать?

Была, не была.

Пришло время делать самый серьезный выбор в жизни.

Сейчас или никогда.

Прохладный ветер развивал складки сарафана, но я не обратила внимания. Страх сковывал внутренности, но я не имела права на отступление. Слишком поздно. Он сидел на качелях, безразлично глядя вдаль. Неверный лунный свет обрисовал красивый, мужественный профиль.

— Джеймс, – он дернулся, но не обернулся. Напрягся и замер в ожидании. – Непротив, если я присяду?

Иногда в жизни наступает момент, когда нужно сыграть по-крупному.

Сейчас мне оставалось лишь надеяться на флэш-рояль.

Все-таки у судьбы своеобразное чувство юмора.

Диалог (двойной POV)

Тихий голос выводит меня из горьких размышлений, я медленно повернул голову и несколько раз моргнул.

Доминик?

Искать ответ на вопрос: "Что происходит?" нет ни сил, ни желания.

— Привет, Доминик, — спокойно сказал я, останавливая ногой качелю. — Конечно, садись.

Подвинувшись, я смотрел на землю, совсем не зная, что сказать. Глупо?

— Как у тебя дела?

— Хорошо, спасибо, — он совсем идиот? Как дела? Ничего умнее придумать не мог. Или квиддич так пагубно влияет на мозг?

Хотелось ударить его, встряхнуть, накричать, в конце концов. Но я смотрела на его руки и ничего не говорила. К глазам подступили слезы. Только их не хватало. Что же ты делаешь со мной, Джим?

— А ты как? — слова, словно ножом, разрезали тишину, и я замерла в ожидании ответа. Чертова идиотка.

В жизни бы не подумал, что мы с Доминик будем сидеть во дворе "Норы" и говорить о том, как у нас дела. Слишком обыденно, а для нас невероятно.

— Тоже неплохо, — растерянно улыбнулся я, но не повернул голову, чтобы взглянуть на неё. — Завтра уезжаю в Болгарию, думаю, это как раз то, что мне сейчас нужно.

Мерлин, почему именно с ней я становлюсь таким? Джеймс, твою мать!

— Да, что-то слышала об этом, — и что дальше? О чем нам говорить? Зря я вообще подошла к нему. Просить остаться глупо. Да и зачем? Мне-то что с его отъезда. Радоваться должна. Теперь он больше не завалится среди ночи со своими извинениями. Можно вздохнуть с облегчением. Вот только ком в груди не давал дышать полной грудью. Казалось, что если Джеймс уедет в Болгарию, я потеряю его навсегда. Но у меня ведь его и не было. Что за неуместная сентиментальность.

— Говорят, сейчас там солнечно, — Мордред и Моргана, отрежьте мне язык! Что за банальщину мы оба несли. Как дела, хорошая погода. Будто пустые безэмоциональные куклы, которым не о чем поговорить.

Мы разговаривали о погоде. По-го-де. Теперь мне казалось, что её ненависть ко мне – единственное, о чём мы вообще могли говорить.

— Слышал об этом.

Упираясь руками в сиденье качели, я смотрел вниз, ощущая неловкое молчание между нами.

Как же хотелось коснуться её, обнять, прижать к себе, но ведь для неё это неправильно. Я знал, какую боль причинил ей, ни к чему делать это ещё раз.

— Знаешь, Никки, — быстро выпалил я, поворачиваясь к ней, — я рад, что ты приехала... и мы можем нормально попрощаться после всех этих лет.

Внутри вспыхнула удушающая злость. Попрощаться, значит? Черте с два, Поттер, ты уедешь спокойно. Вдруг решил стать хорошим мальчиком? Не выйдет. Остатками разума я понимала, что поступала глупо, но сдерживаться уже не было сил. Врать себе бессмысленно. Я приехала сюда увидеть его, остальное не так важно.

С меня хватит!

— Поттер, — он резко обернулся, в глазах застыло недоумение.

Я порывисто вскочила с качелей. От резкого движения тяжелая железная спинка ударила точно в поясницу, я покачнулась и тут же оказалась в объятиях Джеймса. Черт, вот чего мне не хватало долгих три года! Неуклюжих, но родных рук Джима, горьковатого запаха его парфюма и ощущения упругих мышц под пальцами. Я закрыла глаза, вдыхая запах его кожи, и запуталась в ощущениях.

Хоть армагеддон сейчас начнись, я не двинусь с места.

Я инстинктивно выставил руки вперёд и через секунду сжимал Доминик в объятьях. Сердце бешено колотилось от опьяняющей близости. Прижал её ещё крепче к себе, зажмуривая глаза.

Она такая красивая, что сводит меня с ума. Такая родная, что я не хочу её отпускать. Никогда. Никогда, слышите?!

— Никки, — бормотал я, едва ли осознавая реальность, — моя Никки... Я люблю тебя, — невесомо касался губами её губ. — Мерлин, ты ведь даже не представляешь, как я тебя люблю...

В ушах набатом отдавались слова Джима. Люблю, люблю, люблю...

Черт, он вообще понимал, что говорил? Или знал, что я хотела услышать?

Я подняла глаза и окончательно пропала. Его взгляд светился теплотой и любовью. Он не оставлял мне выбора. Совсем.

— Но Болгария... — еле слышно прошептала я, — останься.

Уткнулась носом ему в плечо, зажмурила глаза и приготовилась к худшему. Джеймс не мог бросить меня снова? Тем более, если любит. Или... Глупое сердце дало сбой и казалось, остановилось. До боли в пальцах я сжимала его рубашку, пока Джим молчал. Слишком долго молчал, чтобы остаться.

Воздух застревал в лёгких, но я не находил нужных слов для ответа. Да и ответа нет.

Остаться?

Мы всё равно будем далеко друг от друга. Париж-Лондон. Но я ведь не могу её потерять... снова.

— Хочу быть с тобой, — запустил пальцы в её мягкие волосы, — где бы ты ни была, я буду рядом. Париж, Лондон, лишь бы ты была со мной.

Мы сумасшедшие. В нескольких шагах от нас дом, наполненный всей родной. Билл, Флёр, мама, папа, бабушка, дедушка... Все, все, все... А я хотел быть только с ней.

Если кто-нибудь выйдет из дома, скандала не избежать. Мама начнет плакать и причитать, в кого я такая неправильная, отец разразится гневной тирадой о распущенности нашего поколения, бабушка с дедушкой будут непонимающе хлопать ресницами. Плевать. Я слишком давно послала к чертям общественное мнение. Никому не позволю лишить меня счастья.

— Тогда будь. С расстоянием мы как-нибудь справимся.

____________________

Вот и закончился наш фик. Мы будем очень скучать по любимым героям, но, увы, все рано или поздно заканчивается. Надеюсь, вы получили такое же удовольствие от его чтения, как мы — от написания.

Единственное могу пообещать, что по обеим парам будут сиквелы, не факт, что в ближайшее время, но будут.

Спасибо всем, кто прошел этот путь вместе с нами =)

Дата добавления: 2015-10-24