|
Читайте также: |
Федор застонал.
- Имел в виду Останкино.
- Мне опять туда ехать?
- Да, и желательно как можно быстрее.
- Я не знала о съемках!
- И я не знал! - заорал пиарщик. - Хватит жевать сопли, газуй! Толкался тут по кабинетам и чисто случайно сумел продать тебя. Снимают пилоты![7] Два они уже сделали, ни один не подошел, собрались третий ваять, позвали гостя, народ в студию, в восемь вечера мотор, а предполагаемая ведущая позвонила и заявила: «Чао, дорогие! Получила предложение выйти замуж и укатываю во Францию. Стою на паспортном контроле в аэропорту». Режиссер в шоке, бригада в панике, у редактора инсульт, и тут я словно фокусник с кроликом в шляпе - опа на! Мол, есть у меня кандидатурка, умна, хороша собой, идеальна на картинке, лучше не сыскать, приедет в назначенный срок.
- Это про меня - умница, красавица и прочее?
- Не соврешь, не продашь, - заявил пиарщик. - Кто же правду про товар рассказывает? Ну, хватит ля-ля, поторопись, звезда моя. Адресок не забыла?
- Нет, - с тоской ответила я. - Но, вообще говоря, я имела иные планы на вечер.
- А кое-кто возмущается, что я получаю хороший оклад… - обозлился Федор. - Посадить бы завистника на мое место, пусть с писателями поработает, через неделю завоет и к маме запросится.
- Уже бегу, - пожалела я Федора.
- Лучше воспользоваться машиной, - буркнул пиарщик, - однозначно быстрее получится.
На сей раз я не испытала никакого удивления при виде коробочки со звуком и «уха». Еще радовало то, что в эфире не предусматривалось появление писающихся от страха шиншилл, только двое гостей, а люди вполне способны контролировать свои естественные потребности.
- Ариночка, - заговорщицки зашептала симпатичная женщина лет тридцати пяти, - скажите честно, с гостями имели дело?
- Естественно, - улыбнулась я, - хотя, если откровенно признаться, больше сама люблю ходить к людям, чем принимать их у себя. Тогда нет необходимости сначала полдня стоять у плиты, а затем полночи мыть посуду.
Не успели последние мои слова прозвучать, как чья-то сильная рука наподдала мне в район талии, затем прогудел бодрый баритон Федора:
- Ну, Валечка, что я тебе говорил? Арина хохмачка, с ней не соскучишься!
Я недоуменно заморгала, пиарщик еще раз пихнул меня и, улыбаясь, продолжил:
- Девочки, знакомьтесь! Валечка, это Арина, наша настоящая и ваша будущая звезда. Арина, душа моя, это Валечка, режиссер программы «Язык под майонезом». Вижу, вижу, вы уже друг другу понравились. Работала ли Арина с гостями? На канале Це Бе Ка она ведет шоу, в котором гостей как собак нерезаных! Не волнуйся, наша детективщица профи!
- Чудесненько! - подпрыгнула Валечка. - Наконец-то попался свой человек, а то весь день придурки шли. Где их только находят? Встанут столбом и таращатся в камеру! Федюнчик, ты не представляешь, как я устала. Есть же нормальные люди, с опытом работы. Тот же Балахов, к примеру, поднатужится и пять программ поведет. Чего ему? Молодой, холостой, детей нет. С таким работать - сплошное удовольствие, еще никаких указаний не дала, лишь подумала о них, а Балахов уже выполнил. Но начальству в голову славная идея пришла - возжелало оно незамыленное лицо. Ой, геморрой! Надумали актера взять, из молодых. Так он ничего сразу сделать не способен, запарывает съемки и преспокойненько заявляет: «Чего страшного? Ща второй дубль сделаем!» Во дурак! Как гостям-звездам объяснить? «Простите, дорогие, давайте повторим»? Я уже на грани истерики. Ариночка, просто счастлива увидеть вас, телечеловека и, уж не обижайтесь, пока не особо медийное лицо. Канал Це Бе Ка отличное место, там трудятся умники и умницы, но охват у вас… э… В общем, вы станете нашей самой яркой звездочкой.
- Валя, - заорало из темноты, - Сивков звонит!
- Несусь! - подпрыгнула режиссер и уже на ходу добавила: - К вам сейчас Машенька подойдет с досье.
Проводив глазами Валечку, я уставилась на Федора.
- Канал Це Бе Ка - это что?
- Может, и есть такой телеканал, - потер руки пиарщик. - Знаешь, их теперь сколько? Тучи!.
- Ты наврал? - осенило меня.
- Звезда моя, подвернулся шанс - грех его не использовать.
- А если Валентина позвонит в офис Це Бе Ка и попытается навести справки? - испугалась я.
- Исключено, - помотал слишком аккуратно причесанной головой Федор, - думаю, он все же не существует, уж больно дурацкое название - Це Бе Ка.
- Ты ошибаешься! - жарко зашептала я. - Или не слышал, как Валечка нахваливала тамошних специалистов, дескать, они все суперпрофи?
Федор усмехнулся.
- Звезда моя, ты настоящая Красная Шапочка. Кстати, никогда не задумывалась над интересным вопросом - не убийца ли мама у наивной девочки? Может, она желала избавиться от слишком капризной, глупой и наверняка прожорливой дочки? Отправила маленького ребенка одного, через лес, наполненный серыми волками, да еще с корзиночкой, в которой лежали свежеиспеченные пирожки с мясом. Представляешь, какой аромат исходил от них? Нет, мамуля точно надеялась на то, что хищник унюхает добычу и сожрет противную капризницу. Не волнуйся, Валентина и не слышала никогда про Це Бе Ка.
- Но она хвалила сотрудников, - упорно повторила я.
- А что должна была сказать режиссер в лицо человеку, который утверждает, что ишачит на задрипанском канале? Чистую правду - «Я о вашем Це Бе Ка и не слышала, небось, вещаете для жителей пятого дома, седьмого квартала, сорокового микрорайона»? Валя хочет несовместимых вещей: опытную ведущую с непримелькавшимся лицом. Подобную возможно отыскать либо в провинции, либо на канале Це Бе Ка. Ха-ха-ха! В общем, не трясись, побольше уверенности, и прокатит.
- Вы Арина? - спросила, подбегая к нам, девушка в рваных джинсах. - Я Маша, редактор по гостям. Значит, так. Сегодня имеем двоих. Концепцию знаете?
- Нет, - осторожно ответила я.
Маша прищурилась.
- Такой передачи, как наша, пока на телике нет. Оригинальна во всем. Кулинарное шоу!
Я попыталась задушить в зародыше не к месту возникшую улыбку. И правда, свежая идея. Сколько сейчас крутят программ о еде? Штук десять, не меньше.
- В студии сидят гости, - вдохновенно рассказывала Маша, - они не задают вопросов, просто хлопают и смеются.
Тоже пока никем не использованный прием, усмехнулась я (естественно - про себя).
- Называемся мы «Язык под майонезом». В смысле - разговоры о еде. Супер, да?
- Ага, - кивнула я. - Могу рассказать замечательный анекдот по этому поводу, из советских времен. Если вспомнить, какими пустыми были прилавки в середине восьмидесятых годов, то байка покажется смешной. Вот слушайте. «Что за блюдо такое - язык под майонезом?» - «Наберите полный рот майонеза!»
Маша заморгала, а Федор снова пнул меня и замел хвостом:
- Арина у нас приколистка.
- Ясно, - вздохнула редактор, - проехали. Итак, имеем двух гостей. Каждый станет кашеварить свое, а ваша задача помогать им. Ну и говорить!
По моей спине потек пот. В студии стояла немыслимая духота, но не этим объяснялся приступ жара, напавший на почти звезду Арину Виолову. Дело в том, что я патологически не умею готовить, в нашей семье у плиты мучается Томочка, вот она вдохновенно жарит котлеты и так далее. А еще подруге не лень три часа создавать шедевр под названием «Кролик, фаршированный желе из курицы», а потом не жаль наблюдать, как блюдо лихо исчезает во рту едоков. Окажись я способной на подобный подвиг, то покрыла бы приготовленную мной еду лаком и не разрешала к ней прикасаться. На мой взгляд, кулинария - истинный сизифов труд. Слышали имя несчастного дядечки, героя мифа? Он постоянно вкатывал камень на гору, потом упускал его и начинал бессмысленное занятие вновь. Вот так же и с едой. Пожарила мясо, отварила картошку, все слопали… на колу мочало, начинай сначала. И еще. Вот скажите, зачем тратить полдня на составление соуса из перепелок, когда домашние моментально зальют блюдо кетчупом? Поэтому я стараюсь держаться подальше от кастрюль и сковородок, мне доверяют лишь покупку харчей. Вручают список с подробным описанием, ну, допустим: «Курица для жарки. Беленькая, с толстыми ножками, российского производства, весом около килограмма, охлажденная, без постороннего запаха», а что потом станет делать с птичкой Томочка, меня не касается. Ну и как же я, такая вот кулинарка, могу помочь гостям телепередачи?
- Что-то не так? - забеспокоилась Маша.
- Нет, - проблеяла я, - с чего вы взяли?
- У вас лицо… э… изменилось.
Федор дернул меня за футболку и зачастил:
- Все о'кей! Арина обожает превращать сырые продукты в съедобные вкусняшки. Она сейчас просто задумалась, отсюда и жуткое выражение на лице.
- Супер, - повеселела Маша. - Так вот, слева от вас встанет прозаик Иван Орлов, справа поэтесса Римма Клосс, не перепутайте.
- Бабу с мужиком? - ухмыльнулся Федор. - Думаю, даже Арине такое слабо.
Я наступила вконец обнаглевшему пиарщику на ногу и, решив продемонстрировать профессиональность, ляпнула наобум:
- Вначале назывались иные имена участников.
- Ну и память у вас! - восхитилась Маша. - Перепутали девочки, те - на завтра. Пошли, начинаем.
Меня поставили в декорациях кухни, за длинной столешницей, в которую были вмонтированы мойка и плита.
- Здесь миски, - защебетала Маша уже совсем по-светски, как бы приняв меня в свой клан.
Я кивнула.
- Тут специи.
- Хорошо.
- Слева ложки и прочая хрень.
- Отлично.
- Справа доски.
- Замечательно, - машинально отозвалась я, успев забыть, где находятся миски.
- Фартучек повяжи.
- Да, конечно.
- Пишем в режиме реального времени.
Я хотела поинтересоваться, что означает последнее замечание Маши, но вовремя прикусила язык. Суперпрофи канала Це Бе Ка никак не должна задавать подобные вопросы.
- Удачи! - пожелала Маша. - Суфлер видишь?
- Ага.
- Поехали…
- А ну начали хлопать! - заорал толстый юноша, обращаясь к зрителям.
Сидевшие на скамеечках женщины и одинокий дядечка старательно забили в ладоши, над моей головой стала кружить камера.
- Начинай, - тихо прошелестело в ухе.
Меня обуял ужас, потом пришла решимость. Вилка, не дрейфь! - скомандовала я себе. Ты хочешь славы и денег, этих двух идущих рука об руку сестер? Тогда постарайся изо всех сил, забудь про операторов, публику, режиссера. Представь, что к тебе домой пришли гости и вы вместе готовите ужин…
- Не молчи, - прошелестело в голове, - приветствие на суфлере.
Я сбросила оцепенение и принялась оглашать текст:
- Добрый день, в эфире замечательно потрясающая. единственно уникальная, захватывающе интригующая программа «Язык под майонезом». Давайте знакомиться, я ведущая, знаменитая писательница Арина Виолова. Но сегодня не стану никого убивать, у нас на кухне не будет трупов, лишь гости и продукты. Встречайте - поэтесса Римма Клосс и прозаик Иван Орлов.
Очевидно, режиссер подал сигнал публике, потому что тетки затопали ногами и заорали нечто нечленораздельное, а мужик засвистел.
- Скажи гостям комплименты, - прошептало в голове.
Я повернула голову вправо, увидела короткостриженого, гладковыбритого мужчину в красном пуловере и заулыбалась.
- Иван, счастлива вас видеть.
- Меня зовут Римма Клосс, - с легким раздражением заявил мужик.
На крохотное мгновение я растерялась, но мигом взяла себя в руки и попыталась выкрутиться из идиотской ситуации.
- Конечно, дорогие телезрители, справа мы видим всеми любимую Римму Клосс. Просто я хотела спросить у нее: «Вы любите Ивана Орлова?» У нас, кстати, сюрприз, прозаик тоже в студии.
Продолжая лыбиться, я повернулась влево и оторопела. В непосредственной близости стояла хорошенькая блондиночка. Завитые, явно «химические», кудри падали на острые плечи, голубые глаза чернели слишком густо накрашенными ресницами, губки покрывала розовая помада, точь-в-точь повторявшая колер кружевной блузки.
- Вы Иван Орлов? - уточнила я.
- Да, - кокетливо ответила блондинка, - прозаик, автор романа «Секс и автомат Калашникова».
- Вы тут только что спросили, люблю ли Орлова? - внезапно ожила Римма Клосс.
- Не давай ей говорить, - занервничало «ухо», - беседуем лишь о жрачке.
- Он идиот, - заявила Клосс. - И вообще, его нет!
- Вроде здесь стоит, - втянулась я в ненужный спор.
- Издательский проект, - фыркнула Римма. - Пишет бригада, шесть мужиков из города Вранеж, а этот… гм, слов не подберу приличных… по телеканалам носится. «Секс и автомат Калашникова»… Можете себе представить, как Иван выглядит с оружием?
По залу пролетел отнюдь не постановочный смешок.
- Глупости! - пропищал прозаик. - Ничего не имею против города Вранеж, милое провинциальное местечко. Но откуда там шесть писателей возьмется?
- Немедленно закрой базар и займитесь хавкой, - рявкнула мне в ухо Валечка.
- Очень, очень рада, - закивала я.
- И где у тебя повод для счастья? - обозлилась Валя. - Думай, что несешь.
- Мне приятно поговорить со столь известными людьми, - заорала я, - а теперь начали готовить.
- Супер! - ожило «ухо». - Так их!
- Как называются ваши блюда? - воспрянула я духом, услыхав похвалу.
- Лягушка в кляре, - заявила Римма.
- Свекла из морковки, - перебил поэтессу прозаик.
Зрители зашлись счастливым смехом, я ощутила себя клиентом психиатрической лечебницы и с невероятной радостью прочитала возникший на суфлере текст:
- А сейчас рекламная пауза.
Глава 20
Бойкий мужской голос завел речитативом:
- Мы сделаем ремонт квартир у вас на дому!
Я почесала коленку. Интересно, кто пишет подобные фразы? Разве можно отремонтировать жилплощадь на улице или в автобусе?
Баритон стих, запищал дискант:
- Ешь курицу смелей, с каждым днем молодей, наши цыпы удалые, жирные и недорогие. Все пользуйтесь продукцией фирмы «Курица с причиндалами»!
Меня охватила задумчивость. Оригинальное название у организации. Курица с причиндалами… Интересно, что имели в виду люди, придумавшие его? Неужели на телевидении нет отдела, который редактирует дурацкие тексты? Кстати, совсем недавно прочитала на дверях какого-то магазина объявление: «Срочно требуются водители на «Газелях» и пешком». И никто из входивших в торговую точку не смеялся. Может, это особый язык такой, слог рекламного плаката? Просто я его не знаю, а большинство людей научилось понимать?
- Эй, - забеспокоилась Валечка, - не спи. Продукты в студию.
- Продукты в студию! - очнулась я.
Справа и слева вынырнули две хорошенькие блондиночки, одетые, похоже, в одни фартучки. Мило улыбаясь, они поставили перед гостями подносы, на которых находились составляющие будущих кулинарных шедевров. Набор Ивана смотрелся вполне обычно: пара морковок, бутылочка с темным содержимым, лимон, грецкие орехи, уже очищенные от скорлупы, изюм, сахарная пудра и укроп. А вот перед Риммой возвышалось множество всяких баночек с непонятными сыпучими продуктами (вполне вероятно, что они являлись крупами), еще на ее подносе белели яйца. Подробнее изучить ингредиенты я не сумела, потому что глаза сфокусировались на здоровенной стеклянной емкости, в которой медленно моргала крупная, зеленая, самая настоящая и живая… лягушка.
- Ёлы-палы… - прошелестела Валечка. - Убью Машку! Эта Римма, че, правда, жабу жарить собралась? Ну, блин! Давай, Арина, начинай с Ивана!
Я повернулась к Орлову.
- Ваше блюдо…
- Свекла из морковки, - затараторил прозаик, - готовится быстрее, чем естся. Но прежде чем приступить к процессу, хочу изложить философскую концепцию кушанья.
- Только без монологов о смысле бытия, - занервничала Валечка. - Хотя хрен с ним, пусть двадцать семь секунд покрякает, а потом заруливай его.
Я растерялась и начала шарить глазами по суфлеру, отыскивая секундомер. Ну почему Валечке пришло в голову отвести Ивану для высказывания именно двадцать семь секунд? Как их отсчитать? Может, произносить про себя: и раз, и два, и три?
- У каждой вещи есть эмоциональная сущность, - закурлыкал прозаик, - поэтому необходимо стать вегетарианцем. Вам не понять писателя, мы - обнаженные нервы. Вот ем я ломтик колбасы и ощущаю состояние говядины, как она бродила по лугам, пила воду, наслаждалась медом…
Я закивала головой. Наверное, Орлов прав, мне не понять истинного литератора. В конце концов, я никогда не претендовала на место Достоевского, всего лишь пишу милые детективы, книги для отдыха и расслабления. Но все же хорошо знаю: «говядина» не способна бегать по травке, подобным занимается корова. И может ли буренка во время прогулки наслаждаться медом? Каким образом ей добыть сладкие капли из улея?
Перед глазами развернулась картина: здоровенная коровища подкрадывается к пчелиному «домику», вытаскивает правым копытом торчащую за рогами соломинку, втыкает ее в улей и…
- Овощи! - взвизгнул Иван. - Вот наше спасение! Но, согласитесь, постоянно есть морковку надоест.
- Да, - кивнула я, - тонкое наблюдение.
- Без ехидства, пожалуйста, - не одобрила ведущую Валечка. - Зажги любовь к гостю, думай о том, что придурок скоро уйдет.
- Морковка, морковка, морковка… так и в депрессию впасть можно, - вдохновенно вещал Орлов, абсолютно не подозревавший, что ведущая, кроме его речи, слушает еще и наставления режиссера. - Поэтому я маскирую ее под свеклу! - радосто пищал Иван. - Сейчас натру корнеплод, полью гранатовым соком, оранжевый цвет превратится в темно-красный, добавлю укропчика…
- Не проще ли взять сразу свеклу? - не посмотрев на суфлер, спросила я. - Зачем столько мучений с морковкой?
Иван заморгал.
- Ну ёлы-палы… - заныла Валечка. - Что ты пристала к долдону, похвали его, пусть готовит, а сама займись пока Риммой.
- Восхитительный рецепт, - закатила я глаза, - начинайте.
- Вам правда нравится? - осторожно осведомился Орлов.
- Да-да! - с жаром закивала я.
- Не лукавите?
- Нет-нет!
- Думаете, свекла из морковки ерунда?
- Полагаю, она замечательна. Вы сделайте, а мы оценим!
Зал захлопал и загудел.
- Молодца, - похвалила Валечка, - мастерство не пропьешь.
Я обрадовалась. Ну и ничего страшного в гостях нет!
- Зачем меня позвали? - взвизгнула Римма. - Все внимание Орлову. Ясное дело, вам забашляли за его пиар! А я стою тут никому не нужная… Даже голову ко мне не повернули. Все, прощайте!
- Держи истеричку! - заволновалась Валечка. - У нас кулинарное шоу, милая семейная программа, а не передача «Двери», где люди морды друг другу бьют. Смикшируй скандал.
- Ой, какая лягушечка… - засюсюкала я. - Как ее зовут?
Римма прищурилась.
- Вы знакомитесь с сосисками перед ужином?
- Простите, не понимаю…
- Перед тем как бросить сосиськи в кипяток, жмете каждой руку и говорите «Добрый вечер»? - не успокаивалась Римма.
Агрессия, исходящая от поэтессы, пугала.
- Нет, конечно, - решив обратить грубость в шутку, засмеялась я, - у колбасных изделий нет рук, и всякие там шпикачки не понимают человеческую речь.
- За каким тогда дьяволом спрашиваете имя у котлеты?
- Извините…
- Из этой жабы мы сейчас сделаем филе.
- Ой! Она ведь живая! - подпрыгнула я.
- Предпочитаете питаться дохлыми тварями? - оскалилась поэтесса.
Я потеряла способность выражать мысли словами. Клосс взяла с подноса молоток, положила его на стол и, зловеще ухмыляясь, начала снимать крышку с банки. Валечка издала протяжный стон, зрители затаили дыхание. И тут до меня дошло: поэтесса сейчас преспокойно убьет живое существо, потом, особо не мучаясь, пожарит останки несчастной лягушки и предложит ведущей отведать блюдо. Только не надо сейчас напоминать мне, что паштет, который во время завтрака я мазала на тост, когда-то был прелестной уточкой, и я не имею никакого права ненавидеть госпожу Клосс! Все правильно, но птичку не резали на моих глазах!
Пальцы Риммы тем временем соскальзывали с пластмассовой крышки.
- Давайте помогу, - предложил Иван, временно отвлекшийся от трансформирования морковки в свеклу.
- Вы способны справиться со столь трудным и опасным делом, как открывание банки? - не упустила момента поиздеваться Римма и отвернулась от прозаика.
Иван покраснел, взял стеклянную емкость, поднатужился…
- До сих пор ни одному мужику не удалось ничего хорошо сделать до конца, - продолжала Римма.
Зал зааплодировал, Орлов надулся, но крышка даже не пошевелилась.
- Обязательно уронят, - вещала поэтесса.
Орлов вздрогнул, банка выпала из его рук.
- Разобьют, - каркала Клосс.
«Дзынь…» - пронеслось по студии.
- Начнут собирать осколки и порежутся.
- Ой, ой! - застонал Иван. - Стекло-то острое, дайте йод!
Я словно завороженная наблюдала за происходящим в студии. Похоже, мужеподобная поэтесса настоящая ведьма - она зомбировала несчастного Орлова! Иначе по какой причине Иван, словно кролик, выполняет установки «гипнотизера»?
- Вау! - завопил из зала восторженный детский голосок. - Побег из Шоушенка! Ваша котлета удирает!
Мы с Риммой одновременно повернули головы, и я с огромным облегчением увидела, что зеленое тельце скачками приближается к задней части декораций.
- Врешь, не уйдешь! - завопила поэтесса и, схватив молоток, кинулась за земноводным.
Хрясь, хрясь… тук, тук… По счастью, Римма не обладала хорошим зрением и меткостью, молоток всякий раз опускался на пол в паре сантиметров от все быстрей прыгающей лягушки.
- Боюсь, - затрясся Иван и прикрыл белокуро-кудрявую голову наманикюренными пальчиками, - поэтессы все такие - не успеешь вздохнуть, убьют, а потом сядут вирши слагать, оплакивать чужую смерть. Им нужны потрясения и сильные эмоции. Вампиры!
Зал засвистел и заорал.
- Хватай ее!
- Спрячьте лягушку!
- Верните жабу на стол!
- А рецепт кляра?
- Нам дадут попробовать?
- Вау, она удрала!
- Прекрати бардак, - ожила Валечка, - живо рули процессом.
- Господа, господа! - закричала я. - Полный порядок! Естественно, никто не собирался забивать лягушечку перед камерами.
- Почему нет? - заволновалась милая старушка, восседавшая в первом ряду. - Зачем лишили нас удовольствия?
Я икнула и уставилась на уютную пожилую леди, облаченную в слегка старомодный и слишком теплый для сегодняшнего дня костюм из твида.
- Как же дома станем готовить? - продолжала возмущаться престарелая дама. - Очень важен момент обезглавливания. Если произвести его неправильно, блюдо потеряет вкус и аромат. И вообще лучше обдирать лягушку живьем!
К моему горлу начала подкатывать тошнота.
- Вели Клосс почитать стихи, - приказала Валечка, - а я тем временем что-нибудь придумаю. Лягушку больше не вынесем или меня паралич разобьет!
- Риммочка, - дрожащим голоском завела я, - мы еще не слышали ваших произведений! Просим, просим…
Растрепанная, вспотевшая, бордово-красная Клосс, продолжая держать в руках молоток, кивнула и гулким басом завела:
- Солнце встает из-за туч, блеснул в горах первый луч, так темна и черна вода, я к тебе не вернусь никогда, сердце сжала боль, под аркой теснится кроль, он боится воды, не ходи к ней и ты!
- Браво! - воскликнула Валечка.
- Браво! - подхватила я и забила в ладоши.
- Кто такой кроль? - поинтересовался Иван. - Это ведь стиль плавания! Как он может тесниться под аркой и отчего боится воды? Смысла не вижу!
- В стихах его и не должно быть, - мечтательно протянула бабуся, желавшая увидеть в мельчайших подробностях убийство ни в чем не повинной лягушки. - Рифму способен воспринять лишь человек тонкой душевной организации. Вот Орлов - ремесленник, издательский проект, писать не умеет. Я точно знаю! А Риммочка творец.
- Ерунда! - рубанул рукой воздух Иван. - Давайте прочитаем главу из моего нового романа «Еж с гранатой», я случайно прихватил текст.
Я моргнула, в руке прозаика невесть откуда появилась толстая пачка листов.
- У нас кулинарное шоу! - взвыла Валечка. - Немедленно пресеки безобразие и вели им готовить.
- Давайте вернемся к плите, - заулыбалась я гостям.
Не тут-то было!
- Помню стихи наизусть, - рявкнула Римма, - мне не нужны шпаргалки! Вьется по ветру стяг, ты теперь чужой враг…
- Еж шел по лесу, - неожиданно легко переорал коллегу по перу Иван, - его мучили тяжкие мысли о неизбежной кончине смертельно больной жены, что лучше…
- …вздох твоих губ…
- …жить в муках или мирно умереть…
- …обжигает болотом страсти…
- …лечь на кладбище, под зеленый холм…
- У меня инфаркт, инсульт, энурез и клептомания, - застонала Валя, - умираю. Сделай же что-нибудь!
- Ой, - подскочила я, - совсем забыла! Издательство «Марко» пообещало участнику шоу, либо вам, Иван, либо вам, Римма, денежный приз.
Гости замерли на полуслове с разинутыми ртами.
- Его получит тот, кто первым покажет готовое блюдо, - договорила я.
Орлов и Клосс метнулись к мискам.
- Гениально, - выдохнула Валечка. - Ты спасла шоу. Как только додумалась до такой идеи?
Я невольно улыбнулась. Да всем известно, что литераторы жадны до неимоверности. Скажи писателю, что он накропал гениальную рукопись, пообещай гонорар, и любой прозаик, поэт, критик - каждый из них, пламенный борец за идею, мигом станет твоим навеки.
- Так нечестно! - заорала Клосс. - У Ваньки все уже почищено, а у меня пустая разбитая банка. Где жаба?
- Лягушку в студию! - прокричал незнакомый голос, и под барабанную дробь из-за декораций вновь появилась полуголая девица в фартучке. На сей раз она тащила миску, в которой красовались здоровенные окорочка, покрытые пупырчатой кожей.
- Этта че? - потеряв от удивления умение литературно выражаться, ахнула Клосс.
- Лягушка, - радостно сообщила я. - Ее поймали и разделали, можете начинать.
- А где передние лапки? - не успокаивалась Римма.
- Да вон же они!
- Тут лишь задние, - уперлась поэтесса.
- А я уже почти доделал, - заликовал Иван, - приз мой!
Клосс перестала капризничать, на телекухне закипела работа. Звенели миски, звякали ложки, шипело на сковородке сало, по студии поплыл запах горелого мяса, зрители вытащили блокноты. Я в изнеможении навалилась на столешницу. Впервые в голове промелькнула мысль: быть телезвездой не очень-то и весело, намного лучше сидеть в бухгалтерии, там хоть чайку можно попить, отвлечься.
- Улыбочку! - велела Валя.
Я очнулась и уперлась взором в две тарелки.
- Пробуй, - жестко приказала режиссер.
- В смысле… я должна это есть? - вылетело из меня.
- Можно, можно, - закивал Иван.
Проклиная день и час, когда мне захотелось денег вместе со славой, я схватила ложку, зачерпнула малую толику от вдохновенно созданной Иваном гадости (конечно, гадости, чего ж еще!) и, призвав на помощь все имеющиеся у меня актерские данные, фальшиво-счастливо воскликнула:
- Восхитительно!
После окончания съемки потная Валечка похлопала меня по плечу.
- Ничего, справилась. По первому разу обычно хуже случается.
- Балахова знаешь? - вклинилась в разговор Маша. - Теперь-то он звезда супервеличины, а начинал с утренней программы и…
- Ладно, - оборвала не к месту разговорившуюся редакторшу Валя, - успокойся.
- А чьи ноги готовила в кляре Римма? - проявил вдруг любопытство Федор.
- Куриные, - фыркнула Маша. - Слава богу, у одного из наших окорочка нашлись, на ужин купленные. А лягушку наш звуковик домой берет, у него, оказывается, три такие в аквариуме живут.
- Фу… - с облегчением выдохнула я.
- Маня, - завопил тоненький голосок, - на третью программу заявлен в гости певец Красков?
- Ага, - ответила Маша.
- Он хочет готовить фрикассе из крокодила. Где нам аллигатора взять? Красков требует живого, свежевать в студии собрался.
Валя перекрестилась, Маша посинела и затряслась, Федор глупо заулыбался, а я, схватив пиарщика за плечо, стала подталкивать мужчину в сторону коридора, приговаривая:
- О боже, мы забыли! У нас же самолет в Париж! Всефранцузская книжная выставка! Пора в Шереметьево!
Глава 21
Дома я оказалась поздно. У меня осталось лишь одно желание - тихо заползти под одеяло, накрыться с головой и заснуть.
Но не успела я войти в коридор, как из столовой выскочила Ниночка.
- Вилка! Нам надо поговорить!
- Может, завтра? - ощущая безнадежность попытки, все же начала сопротивляться я.
- Нет! Сейчас!
- Немного устала, - отбивалась я.
- Не желаешь участвовать в значимом для меня событии? - плаксиво протянула Ниночка.
- С удовольствием выслушаю семейные истории утром, - покривила я душой.
Ниночка обиженно выпятила нижнюю губу, и тут в коридор вышел Ленинид.
- Доча! - воскликнул папенька. - Ох и поздненько ты домой приходишь! Сколько раз твердил: не шляйся по ночам, мала еще после полуночи бегать.
Я прислонилась к стене. Итак, спектакль «Семейное счастье», действие первое. Ленинид в роли благородного, заботливого отца.
Дата добавления: 2015-10-24; просмотров: 39 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| 9 страница | | | 11 страница |