Одна ночь для вечности желаний.

Я всегда думал, что это никогда не коснётся меня, что вечно кто-то будет рядом, будет сюсюкаться со мной, оберегать. Что это будет, несомненно, Том. Но сегодня он решил выбить мой кислород, отобрать мою почву. И я не могу допустить этого. В доме тихо, он наверняка спит. Привычное волнение с наступлением темноты даже уже не беспокоит меня. Не до этого. Я должен уйти, убежать. Не важно, куда. Никому не позволю запереть себя в клетке, отдать на растерзание людям, которым совсем плевать на меня. Нет, как бы я ни любил тебя, милый братец, не могу. И прости за это. Бросаю пару футболок, штанов и бельё в сумку, которая была заброшена на шкаф. Дорожная сумка, кто бы мог подумать, что она мне понадобится. В голове сплошной хаос, не могу мыслить спокойно. Наверное, я слишком громок, нужно сбавить обороты, иначе друг проснётся, и тогда всё, мне точно не скрыться. Плевать, что нет денег, друзей, даже знакомых. Никого, кроме своих демонов и эгоизма. В конце концов, Джон живёт где-то неподалёку, как мне казалось. Его жена всегда была учтива со мной, так что не думаю, что Амалия выставит меня вон.

- И куда ты собрался?

Я даже не слышал, как он вошёл. Слишком бесшумно для живого человека.

- Какое тебе дело? Ты ведь отказался от меня.

- Что за бред, Билл?

Чуть повышает голос. А раньше такого не было. Что с тобой, брат? Что?

- Ничего, иди в свою комнату и оставь меня в покое.

- Как я могу уйти, когда ты тут собираешь вещи.

- Как и ушёл днём, оставив меня с этим…

Недоговариваю. А смысл уже доказывать, что не виновен. Он всё равно не поверит. Том вздыхает и подходит ко мне, отрывисто выхватывает почти собранную сумку.

- Ты переутомился, Билл. Ложись спать.

- Ага, вот ещё! А завтра ты сдашь меня в психушку! Ни за что!

Стены, они смотрят на меня большими, раздвоенными глазами. Они часто моргают, и от их огромных ресниц исходит дивный аромат миндального масла.

- Не в психушку, а в больницу.

- Один чёрт, меня переведут именно туда! Неужели тебе меня нисколько не жаль? Ты не любишь меня?

Бью по самому больному. По крайней мере, раньше было так.

- Ну не в этом же дело…

И он практически сдаётся. Вздыхает, кидает сумку на пол, обнимает меня. Его ладони такие тёплые, большие. Нежные. Он гладит по спине, по волосам, и давящие стены перестают моргать, словно боясь пропустить хоть одно движение.

- Конечно, я люблю тебя. Чтобы ты ни сделал. Но я хочу, чтобы ты был здоров и счастлив, понимаешь?

- Я счастлив.

Отрицательно качает головой.

- В чём же твоё счастье?

- В тебе.

И это практически не ложь. Раньше я был так ослеплён им, что не обращал внимания на настоящую, самую главную любовь своей жизни. Парень смотрит на меня неотрывно, заглядывает в глаза так, словно хочет залезть в душу.

- Что ты хочешь от меня, Билл?

Я цепляюсь своими холодными пальцами за его плечи, сжимаю сильно, боясь, что он уйдёт. А ведь он это сделает.

- Пожалуйста, одну ночь.

- Что? – как и предполагалось, пытается оттолкнуть меня, - Я же говорил, что нельзя, как ты не понимаешь!

- Всего один раз, прошу!

- Нет, ты видимо совсем сошёл с ума.

Шелест травы где-то за окном, лунный свет, темнота. Не отвергай меня сейчас, когда это так нужно.

- Я люблю тебя, правда. Люблю. И это сделает меня самым счастливым человеком на Земле.

- Нет, прости, - старается отцепить мои цепкие пальцы, но не выходит, - Билл?

- Умоляю. Одна ночь, и ты можешь отправлять меня куда угодно, в любые лечебницы. Хоть на всю жизнь.

Он снова заглядывает мне в глаза, замирает на секунду.

- Если я сделаю то, о чём ты просишь, то могу быть уверен, что ты позволишь отдать себя на лечение, не сбежишь и ничего не сделаешь с собой?

Киваю. Мне плевать, что будет потом, просто разруши меня сейчас. Разруши и возведи новый мир внутри меня. Новую жизнь.

- Ххорошо, - неуверенно тянет, - Ладно, согласен!

Резко толкает меня. И как хорошо, что сзади кровать. Падаю на неё, как в замедленной съёмке. Том осторожно устраивается рядом, с боку.

- Почему ты хочешь этого? – спрашивает, проводя рукой по моей щеке.

Какой нежный, интимный жест. И всё для меня.

- Просто хочу…потому что люблю, наверное, из-за этого.

Он отрицательно поджимает губы.

- Это не та любовь, о которой ты думаешь. Совсем не та.

- Может и так.

- Ты понимаешь, что я не прощу себе этого? Что никогда не смогу забыть?

А может, я и хочу, чтобы ты никогда не забывал. Чтобы я всю жизнь жёг в твоём сердце дыру.

- Понимаю, - протягиваю руку и тоже касаюсь его, - Не бойся, обещаю, что уже завтра мы поедем в больницу. И ты будешь видеть меня очень редко.

- Но я не хочу видеть тебя редко.

Голос друга дрожит. Так странно, мне кажется, мой тоже скоро начнёт.

- Ничего, не думай об этом.

Он кивает, и аккуратно, словно боясь причинить боль, целует меня. Не закрываю глаз, разглядывая его. На его лице гримаса отвращения, с которой он изо всех сил пытается бороться. Пытается заставить себя не начать отплёвываться. И почему это почти не волнует меня? Плевать, что ему противно. Я сегодня перенёс слишком многое, и заслуживаю хоть какого-то поощрения. Том нависает надо мной, не разрывая поцелуя. Его тёплый язык в моём рту – что может быть лучше? О чём ещё можно мечтать. Наверное, только о том, чтобы ему было хоть немного приятно. Мечты-мечты.

Это было как в красивом кино, в запредельной реальности. Его дрожь, моя – наша общая. Ворох смятой одежды вокруг, нежные касания. Он словно прикасался к моей душе, а не к плоти. Мне показалось, что брат вошёл во вкус, ибо брезгливое выражение лица сменилось сперва на безразличное, а потом даже на заинтересованное. Том был тёплым и неторопливым, тихим. Он дышал сквозь плотно сомкнутые губы, поглаживая меня пальцами. Растягивал, закусив губу и окрасившись румянцем. Пространство вокруг учтиво притихло, позволяя наслаждаться. Хотя после дневного «происшествия» в особой подготовке я не нуждался, но может, ему просто хотелось потрогать меня. Или оттянуть момент, в крайнем случае. Он был сосредоточен. Между бровей пролегла тонкая морщинка, но глаза горели, это точно. Я поддавался навстречу пальцев, гибких движений внутри себя. Не знаю, что чувствовал друг, но я, совершенно точно – умирал и рождался заново. Наслаждался каждой секундой, зная, что утром всё растает, и придётся столкнуться с реальностью, с обстоятельствами. Со своим обещанием. И я выполню его. Что же, терять всё равно нечего, всё что можно, уже давно потеряно. Уважение, гордость, честь – пустые слова, не знаю даже, что они значат. Что-то.

- Можно?

Зачем-то шепчет, для чего-то спрашивает. Надеется, что я скажу «Нет, не трогай меня, уходи!». Или боится этого?

- Да.

- Ты можешь перевернуться на живот?

Что угодно, в любой позе. Переворачиваюсь, отставляя зад. Для его же удобства раздвигаю ягодицы.

- Ну же, давай.

Он наваливается, гладит поясницу, дышит мне в шею.

- Прости.

Почему мне кажется, что эти слова не для меня, а для неё, для его подружки? Ревность…как она не вовремя. Входит медленно, туго, хотя спокойно мог и одним толчком. Шипит сквозь зубы, и его руки перемещаются на бёдра, до синяков сжимая.

- Ох чёрт, как же…

Неприятно? Или наоборот? Хватаю воздух раскалёнными губами, поддаюсь назад. Он внутри, он внутри меня. Не верится. Я чувствую его твёрдую плоть, каждую вену. Том мой, полностью мой, и никто больше не имеет никаких прав на него. Движения становятся резче, быстрее, глубже. Он всё также сдавлено дышит, сопит себе под нос. А я кричу в голос от удовольствия. От бесконечной лавины счастья и эгоизма, обрушившейся мне прямо за шиворот. Неужели бывает так хорошо?

Он кончил мне на спину. Тягучая, горячая сперма обожгла точно такую же, податливую кожу. Как только вязкая субстанция оказалась на мне, я разрядился следом, по-собачьи скуля от удовольствия и зажимая свой пенис в кулаке. Какое-то время мы молчали. Я лежал ничком на постели, брат где-то сзади тяжело дышал.

- Это…это то, чего ты хотел? Ты счастлив?

- Да, очень.

Ещё несколько минут тишины.

- Давай ложиться, завтра тяжёлый день.

И я даже не сомневаюсь в этом.

Дата добавления: 2015-10-02